В среду было четыре психотерапии по часу, в четверг восемь амбулаторных пациентов и еще час практического урока со студентами — показала им нашего пациента с психосоматическими болями, одна студентка собрала анамнез, остальные послушали. Потом мы обсудили сбор анамнеза и я немного порассказала о психосоматических болях вообще и в частности в данном случае. Вообще-то у них занятие полтора часа, но через час я обнаружила, что нам вообще-то нечего больше делать и отпустила бедолаг домой. В пятницу было одиннадцать амбулаторных пациентов и короткие разговоры с еще тремя пациентами из отделения. В итоге из-за пациентов я пропустила обеденный перерыв, а к четырем часам я поняла, что еще немного и сдохну, и ушла домой — хотя вообще-то мы до пяти работаем.

Потом уже дома прочитала поздно вечером рабочий мэйл (не спрашивайте, зачем я читаю рабочие мэйлы дома), о каком-то пациенте в коляске, которого ко мне записала одна психотерапевт, и в полпятого ей стукнуло пообщаться со мной об этом, потому что потом она уходит в отпуск. Так что на рабочем телефоне я сегодня тоже увидела от нее пропущенный звонок в полпятого в пятницу. Ну упс.
А сегодня я дежурила днем. Ничего интересного, но много мелочей — то у кого-то нога покраснела и болит, то другой упал и ударился спиной, но потом у него резко зазвенело в ушах и на несколько минут слух ухудшился, то у третьего надо проверить анализы...

У нас сейчас есть пациентка с ужасной анорексией (я не верю, что она вылечится, у нее BMI (ИМТ) 11,2, то есть она при росте что-то около 169см весит 32 кг). Анорексия у нее давно уже, много лет, но сейчас все совсем плохо. Паллиативное лечение она не хочет, но и есть тоже не хочет. Потому сначала ее принудительно положили в интенсивную терапию и вставили зонд. Чтобы она не рвала и не вытаскивала зонд в туалете, при ней восемь часов в сутки сиделка, которая даже в туалете за ней присматривает (ну, не заходит, но дверь оставляют открытой) и запрещает ей ходить (иначе она ходит много, чтоб похудеть). Мы ее вообще не хотели принимать, потому что не верим в успех лечения, но интернисты уж очень требовали что-то с ней сделать — потому что выписать они ее не имели права до ИМТ 12, а она у них уже месяц лежала почти. В пятницу она хотела внезапно сбежать, но потом вернулась. Так что пока что она в закрытом отделении, но в понедельник ее наверное вернут нам обратно, пытаться лечить психотерапией, включая поведенческую терапию — проще говоря, попытки привить ей привычку есть еду. Но я очень сомневаюсь, что получится.

Во время обхода дежурная оберэрцтин внезапно спросила, откуда я столько всего знаю в медицине. Я чуть офигела — мы с ней только во время дежурств пересекаемся, я спрашиваю у нее насчет пациентов по сложным вопросам, хотя я и предлагаю иногда, конечно, свои собственные решения... Ну, ответила, я прост уже давно работаю, опыт, была и в неврологии, и в терапии пару месяцев, и в трансплантологии лёгочной (как интернист), и в интенсивной терапии, теперь вот набираюсь опыта в психиатрии. Она: «О, это видно, что у тебя большой багаж знаний». Приятно было ))) Наш оберарцт Филипп тоже как-то при пациенте сказал, мол, если вот эта фрау доктор считает, что при ваших жалобах можно подождать сначала, а не сразу обследовать — то на ее мнение уж точно можно положиться. Но там я решила, что это просто он для пациента так сказал, мол, давит на авторитет. А тут мы тет-а-тет были, поэтому хвалить меня ей не было смысла.

Вечером в пятницу я приехала в Гамбург, и Деннис до субботы изводил меня игрой на скрипке и требованиями сказать, "как лучше": он нашел на ютубе обучающее видео как менять положение душки (такая палочка внутри скрипки, которая передает вибрацию от передней на заднюю стенку, типа очень важная) и обнаружил, что пара миллиметров очень много меняет в звучании скрипки. Два раза он эту палочку уронил, но сумел снова поставить в нужное ему положение. При этом он прочитал мне короткую лекцию, как меняется звук при передвижении вперед или назад или вбок (я уже все забыла) и каждый раз при изменении положения душки играл на старой и на новой скрипке, сравнивая их и требуя от меня сказать, какая из них громче, четче, мягче или «богаче» звучит, потому что он со стороны себя не слышит. Мои ответы наобум приводили его в волнение и он снова двигал эту душку )))) Потом он еще записывал игру на телефон и измерял приложением максимальную громкость, так что к концу субботы я была близка к тому, чтобы потребовать у него угомониться. Но в итоге он успокоился сам, а сегодня я уже уехала на дежурство, так что он снова переставлял душку уже в одиночестве. Вроде написал, что доволен звучанием теперь.

Переставлял душку он кстати у своей старой скрипки. Новую он решил все же не покупать: в процессе переговоров с мастером вдруг выяснилось, что скрипке не пятнадцать, а тридцать лет, и что сделана она была еще когда мастер был подмастерьем. Причем он даже носил тогда другую фамилию — он потом женился и взял фамилию жены. «Ну и что, Страдивари тоже доверял свои скрипки подмастерьям», — пафосно написал мастер в емэйле и наставительно сообщил, что в скрипке ценны еще и ее история и воспоминания, которые с ней связаны, «это вам не вложение в денежные акции». И отказался сбавить цену (Деннис консультировался у другого мастера — тот как-то продавал хорошую скрипку с похожей историей, сделанную подмастерьем впоследствии ставшим мастером, за цену на треть меньшую, чем запросил нынешний мастер за свою). Деннис, конечно же, не хочет платить за воспоминания мастера — если он потом будет когда-нибудь эту скрипку продавать, то много потеряет. Так что он ее вернет, когда мастер приедет из отпуска. И уже заказал на пробу две французские, которые ему должны доставить от другого мастера. Посмотрит, может они тоже хорошо звучат. Но после перестановки душки его собственная скрипка (тоже сделанная вручную, правда китайским мастером, потому дешевле, чем сделанные в Европе) звучит тоже очень здорово.

В пятницу вечером я была никакая, зато потом выпила эспрессо и меня пробило на танцы ))) Я включила на полную громкость колонки с yaki-da (мы в детстве под нее на курсах танцев занимались, с тех пор люблю их ))) и радостно прыгала под музыку по квартире. Деннис тоже немного попрыгал рядом, но потом не выдержал темпа.

А еще я дописала на неделе краткий синопсис прочитанных статей по нейроанатомия сексуальных нарушений и внезапно принялась писать синопсис прочитанных статей по полинейропатии при Паркинсона (два года назад я скопировала самые важные факты из статей на двести пятьсот страниц Ворда, но с тех пор так и не могла себя заставить их переработать в статью. А вчера вот из первых двадцати страниц сделала полторы )))

И почти дорисовала любекскую набережную: она должна теперь подсохнуть и я свежим взглядом посмотрю и добавлю тени и контрасты где надо, ну и подправлю кое-что. Ну и залакирую, чтоб блестело красиво ))) Но в основном картина готова (цвета на самом деле немного другие, сколько бы я не настраивала фото, все не так, как в реале):




У меня, кстати, был на этой неделе амбулаторный пациент, который художник тут в Любеке. Я его картины даже вживую видела, так как его мастерская на соседней улице с той, где я раньше жила. Он здорово очень рисует. Я упомянула, что у меня хобби тоже рисование, и он сразу воскликнул: «О, это наверное ваша картина на стене, с лодкой? Хорошо получилось, свет красивый и краски хорошо подобраны». Но, честно говоря, я ему не очень поверила, скорее всего он из вежливости сказал — эта картина у меня не очень, я ее быстро нарисовала как упражнение, а потом она лежала без дела, пока я не решила завесить ею пятно на стене в кабинете. Но мне не хватило наглости показать ему на телефоне фото тех моих картин, которые мне нравятся, чтоб узнать его мнение. Еще я подумала, а вдруг ему они не понравятся, и я расстроюсь. Мой учитель из художки, например, точно нашел бы сто ошибок в каждой моей картине (именно потому я после художки десять лет не рисовала вообще практически).


#psy #ддд #медблоги #особенности_deutsche_krankenhausarbeit #рисовашки #творческиемуки