У европейцев, как раз начиная со Средневековья, начались войны "по правилам", в которых женщины роли не играли. Если проигрывала мужская армия - женщины доставались победителям.
У нас войны "по правилам" не было никогда: бились до конца. Если погибали мужчины - в ход шли женщины, дети, старики. С принятием христианства это даже усугубилось. Вспомните, самоубийство - смертный грех, таких даже хоронят за церковной оградой. Однако у нас есть святая, которая покончила с собой. Одна княгиня. Её муж умер, пытаясь спасти город от монголо-татар, но они победили, ворвались в крепость, и тогда княгиня с сыном на руках сиганула с колокольни. Лишь бы не быть изнасилованной и не дать воспитать ребёнка язычником. И её причислили к лику святых. То есть, даже в безвыходной ситуации женщина не сдалась победителю, как это делали в Европе. У них даже поговорка есть: полк входит в город - женщина теряет честь. Военное изнасилование у них привычно, "нормально". А русскую бабу пойди изнасилуй - сковородкой по морде, по морде, и ушатом в живот.
Что уж говорить о дамах, которые сопротивлялись активно, с оружием в руках. У нас есть былины и о богатыршах. И позже, с Наполеоном и в ВОВ, наши женщины сражались наравне с мужчинами. Именно поэтому у нас в подкорке известно, что женщина может быть хорошим воином, что не сила здесь главная. Женщина, впавшая в боевую ярость, тот ещё берсерк. Если уж женщина идёт в битву - она себя не жалеет, смерти не боится.