Между прочим, постепенная интериоризация переживания смерти здесь не только в приближении объектов - но и в местоимениях и прочих называниях объектов.
"почти игрушечный" - кошка, которую не видно, - "чужая жучка" - "наш брат" - "мы переросли" - и первое за стихотворение ты вместо мы. Ты лично ее ощущаешь, ты остаешься один на один с ней, с картошкой, со всем своим опытом переживания смерти - и с твоей смертью, перед которой нет никакого мы, только ты и неопределенно-личные силы, которые положат тебе конец.
Повадилась к моему окну на работе ворона шастать. Прилетит, постучит тихонько клювом в стекло
перелетает на плафон фонаря
и смотрит-наблюдает
если видит, что я достаю что-нибудь из тумбочки (чаще всего хлеб, конечно, но бывает, что и пирожка с мясом перепадет, и еще какая вкусняшка - заходит всё), начинает пританцовывать и головой вертеть, мол, быстрее шевелись, чего копаешься
а потом хватает кусок и улетает, и больше в этот день не приходит, не надоедает, не попрошайничает без конца)) Но уже знает, что я в 7.30 уже на месте, и каждое утро тихонько в окошко "тук-тук". И никогда не стучит, если рядом со мной кто-то из коллег стоит: сидит на плафоне фонаря, а потом и вовсе улетает.