Ну, это будет очень глупо, наверное, и не знаю, поймут меня или нет, но у меня есть игрушечный кот, которого мне подарили на год; и я с ним сплю.

За практически двадцать лет было не очень-то и много раз, когда кота со мной не было. В детстве он был огромным, с мою голову; у меня есть фотка, где я держу его в руках, прижимая к себе, и закрываю им почти всю ширину туловища. Сейчас он лишь несколько больше моей ладони.

Кот старый, линялый и свалявшийся, из тех, которых достают из пыльных коробок исключительно двумя пальцами и на вытянутой руке. Его многострадальный хвост пришивали уже как минимум три человека, но хвосту это не мешает пытаться отвалиться и в четвёртый раз.

Я рассказывал этому коту всё. Я делился с ним впечатлениями от игр и плакался на несправедливость выдравшей меня за двенадцатичасовое бестелефонное отсутствие мамы, кот знал, в каких девочек я влюбляюсь, а каким хочу дать по роже. Он не был моей единственной игрушкой вообще, но был единственной, которая «спала» вместе со мной.

Кот посетил со мной пять лагерей, три деревни и два общежития. Мне кажется, что когда-нибудь я не смогу заснуть, не обняв кота.

Иногда мне кажется, что настоящая причина, по которой я не строю отношения — это то, что при совместном сне мне пришлось бы выселить кота на тумбочку.

Так что да, был бы он живым, я бы его обнял и почесал за ушком. И попросил бы рассказать, что конкретно я рыдал, уткнувшись в его тогда ещё плотно набитый бок в свои пять лет.