Не "никто никогда", а "в большинстве случаев". Но бывали исключения, и исключения сильные. Аристократия времени Регентства и далее, английская столичная аристократия времени Карла Второго и какое-то время далее, екатерининская аристократия, венецианский патрициат 18 века... Сколько времени понадобилось бы, чтобы объяснить венецианскому патрицию 18 века, что его жена, открыто заводя "кавалера сервенте", перед кем-то становится виновата? Он бы разве что процедил, что НЕ заводя кавалера-сервенте, жена несколько бросает тень на его репутацию, поскольку все равно мало кто поверит, что это она его так любит, и будут просто считать, что она снулая рыба. которой и жить по-человечески не хочется, - и он будет глупо выглядеть, что завел себе в виде жены этакую снулую рыбу.
Бестужев-Марлинский писал о петербургском обществе НИКОЛАЕВСКОГО времени:

"- Ты клевещешь, - вскричал Правин, - ты сочиняешь из головы злые
пасквили на общество! Я недавно трусь между вами, однако же не заметил и
тени, не только следа, того разврата в нравах, какой ты проповедуешь. Мне
кажется, напротив, петербургские дамы чересчур щекотливы и недоступны.
- Нет, mon cher! - вскричал проказник Границын, поперхнувшись от
смеха, - ты из рук вон! Уж не служил ли ты, полно, под командою первого
адмирала, Ноя, гардемарином? С твоею допотопною простотою не уйдешь ты у
женщин далее гостиной: я тебе пророчу это. Верить щекотливости и
недоступности здешних дам - так верить всякой эпитафии. Правда,
потемкинский век миновал для любовников, но не для любви. Теперь дама не
краснеет приехать на бал с мужем или поцеловать его в лоб при многих , а с
кавалером - сервенте своим говорит о разводах, о семипольном засеве и о
Викторе Гюго. Но утешься, милый: купидон возьмет свое. Она знает, что
хромоногий бес не снимет кровли с ее будуара, что замок ее спальни, чуть
тронутый, наигрывает "reveillez-vous, belle endormie" [Проснись, спящаякрасавица] и что нескромный взор не упадет на трюмо, перед которым
она примеривает или поправляет пелеринку у своей marchande de modes
[модистки]. Благодаря европейскому просвещению и столичному удобству
у нас все репутации так же круглы и белы, как бильярдные шары, по какому бы
сукну они ни катились
Доброе, чистое сердце Правина сжалось, внимая этой холодной повести о
пороках общества, украшенных столь блестящею личиною смиренства".


А ведь это говорится о _николаевском_ времени, времени насаждения добродетелей христианских и семейственных, времени, когда обер-прокурор Синода уже не гаркал иерархам, что хорош, мол, врать-то, натерпелись от вас, Бога и нет никакого. А обо времени екатерининском говорится, что оно было много хлеще - по его меркам рисуемая Границыным картина - это картина, когда золотой век уже миновал для любовников (то есть им приходится скрывать свлою связь), и остался только для любви (то есть скрывать свою связь им дадут легко и не очень будут доискиваться до истины). А при Екатерине и в первом смысле был золотой век - и жена, бывало, стыдилась прилюдно приласкать мужа (см. выше выделенную фразу), чтобы о них не полумали плохо, - а то еще решат, что она такая клуша, что любовника не имеет и муж у нее единственный или хоть главный возлюбленный, а муж ее, стало быть, тоже не первый сорт, раз на такой клуше женился...