Feature in the Dust

Об этом круче всех написала Принципы Снов. Каждый раз вспоминаю, как сажусь писать НЦу:

…И создана ночь, и настроена темнота, и ветки привязаны, чтобы стучать в стекло, но я уже чувствую - что-то пошло не так, хотя по сюжету с героями повезло. Их двое, один помладше, другой позлей, они наконец одни и не прячут лиц, и им бы пора друг друга тащить в постель, но их разговор идет уже семь страниц. Ищу, где вбить клинья в спаявшийся диалог (…коснись рукавом, покрасней, погляди в глаза…), безбожно затянутый – трах уж спасти б не смог - а им надо столько друг другу еще сказать. А им все б курить, нервно бегать, смеяться, лгать и раны брать на разрыв, чтоб насыпать соль, они уж подраться, наверно, могли раз пять, понять и простить, но трахаться - нет, уволь. Один для другого готов хоть пешком под лед, стать крестным его детей, разводить с ним пчел, ходить вместе к шлюхам и в баню под Новый Год, а я тут как дура стою со своей свечой. Я вижу – короткая стрелка ползет к шести, мне скоро вставать надо было бы, если б не. Я очень устала – как эти двое почти, но я-то не билась семь лет ни в какой войне. И я понимаю, как хочется просто спать, но эти друг другу зачем-то важнее сна. Я дую на свечку, но остаюсь стоять – чтоб просто дослушать тихонечко у окна. Они ведь, наверное, правда просто друзья. У нас такой был, я с ним ела цветочки лип. И только чуть жалко, что зря расставляла я тактильные метки на весь их совместный трип. Вела их сюда между пуль, буреломов, стен… Дошли, но три новости предназначались мне: мол, я здесь чуть лишняя; здесь, извините, джен. И третья – что в мозг увлекательнее втройне. Я двигаюсь к выходу – пусть досидят одни, довывернут души, довыговорят беду…

...Я вижу – объятья сплелись в золотой тени. Решились? Я рада… Но я все равно пойду.