Он неуверенно переступил порог и остановился в нескольких шагах от каменной чаши, в которой плескалась ведьма. Комнату наполнял мягкий, теплый свет заходящего солнца, который проникал через оконное стекло и окрашивал все вокруг в нежно-розовый оттенок. Этот свет отражался во множестве флакончиков и стеклянных бутылочек с различными снадобьями, создавая атмосферу, которая глубоко взволновала и без того напряженного юношу.
Глаза Корвина широко распахнулись, когда он увидел свою наставницу. Она была полностью обнажена, ее тело частично погружено в воду, а длинные волосы рассыпались вокруг, создавая золотистый ореол.

«Она так красива», — подумал Корвин, чувствуя, как перехватило дыхание. «Я не должен смотреть на неё так, но я не могу отвести взгляд».

Наставница совершенно не стеснялась Корвина, словно тот являлся частью обстановки ванной, как резной стул перед зеркалом или шкаф для белья. Она лишь улыбнулась и подняла руку.

— Вот, что вы просили, мистрис, — едва дрогнувшим от смущения голосом произнёс Корвин. Он подал кувшин, все так же не в состоянии отвести взгляд от манящих изгибов Вайлетты.

Юноша с восхищением и жадностью наблюдал за тем, как тонкие пальцы ведьмы нежно обхватили горлышко флакона. На этой руке не хватало мизинца. Корвин в очередной раз удивился, почему Вайлетта, обладающая волшебством исцелять почти любые раны и даже восстанавливать потерянные конечности, до сих пор не вернула себе свой пальчик.

В другой руке она медленно вращала кусок мыла, создавая множество пузырьков, которые, словно гроздья винограда, стекали по её ладони в воду и медленно растворялись. Её глаза были блаженно прикрыты, а на губах играла лёгкая улыбка — ведьма явно наслаждалась этим процессом.

Как заворожённый, Корвин перевёл взгляд чуть левее. Груди наставницы, крепкие, среднего размера, едва виднелись под пеной, соски были скрыты, но ареолы просвечивали, словно розовые островки в белом море.

«Она так расслаблена и красива», — подумал Корвин, чувствуя, как его желание возрастает. «Я не должен смотреть на нее… так. Мне лучше уйти!»

— Я… я пойду, — пробормотал юноша, чувствуя, как горят его лицо и уши. Он хотел двинуться, но его ноги словно приросли к плитам пола.

Вдруг глаза Вайлетты раскрылись и вспыхнули задором.

— Подожди-ка, это хорошо, что ты здесь! Как раз мне спинку потрёшь, — сказала она, и, совершенно неожиданно для юноши, легко встала, представ перед ним во всем своём обнажённом великолепии. Не обращая внимания на остолбеневшего Корвина, она повернулась к нему спиной и, поколдовав с мочалкой и одним из флаконов, стоящих на полке вокруг ванной, протянула мочалку юноше. Он машинально взял её, не в силах отвести взгляд от стана Вайлетты.

Вайлетта снова развернулась и замерла в ожидании, слегка разведя руки. Её кожа была покрыта тонким слоем влаги и капли словно драгоценные бриллианты скользили по ней, по идеальной формы попе, возвращаясь вниз. Вайлетта, как статуя из полированного оникса блестела в розовом вечернем свете. Корвин почувствовал, как сходит с ума, как его сердце бешено стучит, когда он смотрит на неё.

— Ну, что же ты, Корвин? — капризно произнесла ведьма через несколько мгновений. — Я уже начала мёрзнуть!

Корвин почувствовал, как его руки начали трястись, и он не знал, что делать. Он хотел подойти к ней, но не мог пошевелиться.

— Корвин! — снова раздался требовательный голос. — Я жду!

«Что я сейчас сделаю?» — подумал Корвин, чувствуя, что его сердце вот-вот выскочит из груди. «Я не должен делать это, но я не могу сопротивляться».

Как в забытьи, юноша сделал шаг, и мочало выпало из его руки, но он этого даже не заметил. Вайлетта почувствовала, как сильные руки обхватывают её тело, и жаркая ладонь легла на сосок груди. Она резко дёрнулась, поворачиваясь в объятиях, и оказалась лицом к лицу с Корвином, глаза которого стали совершенно безумными. Вдруг она ощутила, что затылок её находится в руке юноши, и не в силах отстраниться, смотрела, как его губы стремительно приближаются. Её рот обдало горячее дыхание, и он тут же был запечатан сильным, жадным поцелуем.

На мгновение Вайлетта замерла и не двигалась, пока её разум осознавал происшедшее. Лишь только глаза становились все шире и шире. Но замешательство быстро сменилось гневом. Она силой разорвала поцелуй и резко вырвалась из объятий юноши.

— Как ты посмел?! — вскричала наставница, отталкивая Корвина. Тот, и без того обычно белокожий, стал белее первого снега. Он отступил на шаг, безумно тараща глаза на ведьму.

— Вайлетта… я… прости… — едва слышно произнёс он, словно чужим голосом. — Я только…

Но ведьма не дала ему договорить. Она взмахнула рукой, и невидимая сила, словно пушинку, подхватила Корвина, с силой вышвырнув в коридор. Он пролетел и, ударившись телом о входную дверь, которая слетела с петель, кубарем покатился перед домом ведьмы.

Откуда было знать Корвину, как Вайлетта, побледнев, закусила губу. «Корвин, Корвин, ох, как же я тебя приложила! Прости меня, что же я наделала, глупая!» — шептали её дрожащие губы. Она накинула мантию и выбежала во двор, но Корвина там уже не было.

Солнце уже ушло за кромку леса и в воздухе разливались сиреневые сумерки. Щебет дневных птиц сменялся тревожными криками ночных.

— Корвин! Корвин! — звала Вайлетта, но в ответ не раздалось ни голоса, ни шагов юноши.