Старинный замок (гет)

У Нарциссы Малфой была традиция. Занятная, но уж больно подозрительная. Более того, об этой традиции почти никто и не знал. Только маленький проныра Драко заметил, что в конце каждого месяца, когда отец был занят делами настолько, что у него не хватало времени даже на собственную жену, та куда-то уходила.

Нет, ненадолго — на полчаса, но в детстве и это казалось вечностью. А Драко ждал и думал. Фантазировал о совершенно невероятных местах, в которые она могла отправиться. И в мыслях грань между сказкой и реальностью всё больше истончалась.

Когда он начинал задавать вопросы, мама лишь молча прикладывала палец к губам, дарила ему одну из своих обезоруживающе ласковых улыбок и старалась чем-нибудь отвлечь. Рассказывала новую захватывающую сказку, от которой сердечко юного Драко замирало. Либо раскрывала одну из многочисленных тайн старого мэнора, тем самым заставляя позабыть обо всём и с энтузиазмом первооткрывателя мчаться проверять: так ли оно на самом деле. Или же обещала на следующий день отправиться в гости к семейству Забини. О, а ведь такие посещения были даже лучше, чем полёты на игрушечной метле, подаренной отцом! А иногда — что, к слову, случалось крайне редко — попросту поручала домашним эльфам поиграть с Драко. И он, ещё немного наивный малыш, пытался задурить им головы и выведать, что же они знали о тайне его мамы. Такие попытки всегда заканчивались неудачей, но Драко не умел проигрывать. Только капризно поджимал губы, хмурился и обиженно смотрел исподлобья. А в следующий раз снова приставал с расспросами.

Когда ему было семь, он считал себя большим мальчиком, который вправе знать, что от него скрывают. Именно тогда Драко впервые воспользовался шантажом против матери. Пригрозил, что пойдёт прямиком к отцу и обо всём расскажет, если она не поделится своей тайной. Мама в ответ рассмеялась и сказала, что Драко определённо попадёт на Слизерин.

Как он был горд собой! Как горд!

Иначе и быть не могло, ведь Драко очень хотел поступить на факультет великого Салазара. На факультет хитрых, изворотливых и изобретательных. На самый лучший факультет! Не зря же там учились его родители. Не зря же отец с твёрдой уверенностью заявлял, что остальные факультеты ничего из себя не представляют.

Вот так вот: мама сказала всего несколько слов, а Драко напрочь позабыл, о чём спрашивал.

А время мчалось, словно обезумевший гиппогриф, не обращая внимания ни на чьи-либо тайны, ни на неуёмное детское любопытство. И через три года Драко стал одним из посвящённых. Может, и единственным — кто знает?

Но Тот-Самый-День — яркое пятно среди других воспоминаний. Вспышка восторга, радости и неверия.

Память сохранила всё до мелочей: даже едва уловимый запах роз, залетевший через окно, тепло от прикосновений лучиков-ладоней нежного осеннего солнца. И солнце, и розы были в жизни Драко и раньше, но всё не так. Не так, как в тот день, когда он услышал заветное:

— Собирайся. Сегодня ты пойдёшь со мной, — на губах матери заиграла загадочная улыбка, и Драко сразу сообразил, что к чему. Сердце неистово забилось в предвкушении. А вскоре он пулей вылетел из своей комнаты и промчался по коридору. В тот день — непривычно длинному. Впервые в жизни дерзнул съехать по перилам лестницы. Съехать, а не чинно спуститься, как и подобало уважающему себя аристократу.

Хорошо, что отец не видел, иначе выговора было бы не избежать. А мать только захихикала как девчонка.

— Ты иногда так похож на Сириуса, Драко, — её глаза были полны хрупкой надежды и отчего-то — грусти.

Драко нахмурился в ответ — отец никогда не говорил ничего лестного о Сириусе, потому такое сравнение было нелепым и неприятным. Да и учился Сириус на Гриффиндоре, а после — был заключён в Азкабан за убийство одного из своих лучших друзей. Что в нём могло быть хорошего?

Только по прошествии нескольких лет Драко понял, что мама относилась к Сириусу с теплотой и в глубине души знала: он невиновен. Даже когда в него не верил никто — она верила.

Но понимание пришло со временем, а вот избалованный десятилетний мальчишка комплимент не оценил. Он обиженно засопел, хмуро глядя из-под белёсой чёлки. Мама посмотрела на его помрачневшее лицо и, видимо, решив подбодрить, торжественно провозгласила:

— Настало время узнать мою страшную тайну, — она подмигнула, взяла Драко за руку и повела в малую гостиную, заходили в которую очень и очень редко.

Как только они оказались внутри, мама достала из кармана мантии палочку и начертила на одной из стен треугольник. Обычный равносторонний треугольник, ничего особенного. Но Драко, глядя на него, был столь взволнован, словно стал свидетелем самого настоящего чуда.

Зелёные линии ослепительно вспыхнули и исчезли. А на стене начали проступать очертания слишком обычной для Малфой-мэнора чёрной двери. И примечательна она была лишь своей абсолютной непримечательностью. Взгляду не за что зацепиться. Десять раз увидишь — не запомнишь деталей.

Драко, получив подбадривающий кивок, с энтузиазмом потянул за ручку и вошёл в незнакомую комнату. Мама шагнула вслед за ним, закрыла за собой дверь и опять нарисовала на ней треугольник. Дверь исчезла, будто бы её никогда и не было.

Они остались стоять в окружении четырёх каменных стен, камина и кружащих под потолком шаров-светильников. На полке над камином лежала открытая коробочка с каким-то необычным, бирюзовым Летучим порохом. Больше в комнате ничего и не было.

Мама взяла щепотку этого странного бирюзового пороха, бросила в камин и, обернувшись к Драко, сказала:

— Тебе не нужно называть место назначения. И так попадёшь туда, куда нужно.

— Я пойду один? — спросил Драко озадаченно. Насторожился.

— Глупенький. Конечно нет.

Драко кивнул, успокоенный её ответом. И, отбросив все сомнения, шагнул прямо в бирюзовое пламя.

Перемещение закончилось на удивление быстро. Намного быстрее, чем предыдущие перемещения Драко через каминную сеть. Он брезгливо отряхнул мантию от копоти, осмотрелся и понял: либо что-то пошло не так, либо у комнаты в Малфой-мэноре была сестра-близнец.

Не успел Драко как следует испугаться, когда пламя в камине затрещало и появилась мама. Она ободряюще улыбнулась и снова проделала манипуляции с треугольником — появилась уже знакомая чёрная дверь. А через неё они вышли в залитый солнцем и украшенный лепниной коридор.

— Мы в имении моей подруги, — коротко объяснила мама.

Драко настолько удивился, что тут же потерял всякий интерес к богатой обстановке и перевёл ошарашенный взгляд на мать. Раньше он ни разу не слышал, чтобы она называла кого-то другом. А в Малфой-мэноре, уж поверьте, бывало много разных людей. Но для отца они — «полезные связи», для матери — знакомые. И как бы странно это ни звучало, но Драко никогда не замечал, чтобы грациозная и изящная Нарцисса Малфой питала к кому-либо, кроме членов семьи, неподдельную симпатию.

Мама вздохнула, заметив озадаченное выражение на лице Драко, и продолжила:

— Она не живёт здесь уже очень давно.

— Тогда почему ты сюда ходишь? — резонно спросил он, искренне недоумевая.

— Надеюсь, что она вернётся.

И Драко бы промолчать, не лезть в душу, но он не смог сдержаться:

— Откуда вернётся?

В ответ мама пожала плечами:

— Не знаю. Никто не знает. Раз в месяц я отправляю сюда Винки, чтобы она сделала уборку. Что-бы всё было, как до исчезновения Фелиции.

Её голос был настолько грустным, что Драко наконец прикусил язык. Он хотел узнать больше об этой таинственной Фелиции. Но не стал спрашивать. Заметил, что маме непросто об этом говорить, и смолчал, чтобы не расстраивать. А сама она продолжать не стала…

После их небольшого путешествия Драко ждал, когда ему исполнится одиннадцать, с ещё большим нетерпением, чем раньше. Оно и понятно — тогда он поступит в Хогвартс и у него будет собственная волшебная палочка. А значит, Драко сможет перемещаться в замок когда угодно. Просто невероятно — целое поместье в его распоряжении! Плевать, что чужое — всё равно это интереснее, чем в который раз исследовать изученный вдоль и поперёк Малфой-мэнор.

И к середине лета, что предшествовало третьему курсу обучения в Хогвартсе, Драко уже неплохо знал замок. Знал его светлые коридоры, старинную мебель приглушённых пастельных тонов. Каждый диван и пуфик, которых было в замке огромное множество. Волшебные цветы в вычурных горшочках. Россыпь мозаик на стенах библиотеки, из-за которой казалось, что помещение соткано-создано из одного лишь полёта фантазии — не из камня. Здесь всё дышало вдохновением, изяществом, лёгкостью. Здесь ощущалось едва уловимое, ускользающее, но такое манящее прикосновение Музы.

Запомнил Драко и все тяжёлые дубовые двери: очень похожие между собой, только резьба разная. Если долго всматриваться — в непонятных узорах можно разглядеть и людей, и животных, и цветы, и здания, и морские волны… А волн было в избытке ещё и на картинах в небольшой галерее. Завораживающе-дивных картинах, пусть некоторые и изображали бури, крушение, смерть… На одной из них молнии разрезали хмурое почерневшее небо, а волны грозили стереть с лица земли храбрый парусник. И он, высоко задрав нос, мчался навстречу гибели. Палубу уже заливало водой. Почему-то отчаянно хотелось верить, что корабль не утонет. И крошечные нарисованные люди ещё расскажут, как им удалось пережить шторм…

В наблюдении за мощью стихии он находил какой-то особый шарм. Драко смотрел и мнил себя великим мореплавателем. Бравым капитаном, не раз спасавшим от гибели и свой корабль, и свою команду. И неважно, насколько безвыходной была ситуация.

Но даже не это оказалось самым интересным. Драко влюбился в тайники, пусть и часто пустые, в секретные коридоры, в скрытые чарами двери и… В уют. Ведь если в Малфой-мэноре всё было большим, богатым, внушительным, значимым, то здесь на первом месте — комфорт.

В комфорт сложно не влюбиться.

…Жизнь шла своим чередом, Драко время от времени наведывался в замок, узнавал-находил-выискивал что-то новое, впитывал царящую здесь атмосферу и не мог перестать думать о том, почему неизвестная ему Фелиция решила отсюда уйти.

А в конце августа произошло нечто абсолютно невообразимое — в замок заявилась Грейнджер. И как только умудрилась сюда пробраться?! Мать говорила, что на входных дверях очень сильные защитные заклинания, а потому попасть в замок практически невозможно. И Драко не верилось, что второкурсница, даже такая умная, как эта всезнайка, могла их обойти.

Но факт оставался фактом — она вошла через парадные двери и с нескрываемым любопытством разглядывала всё вокруг.

Тогда Драко и поблагодарил сердечно все эти потайные коридоры — уж очень не хотелось столкнуться нос к носу с Грейнджер. Это было его место, его тихая гавань. И видеть здесь кого-то ещё — кроме матери, конечно, — казалось диким, неправильным.

Сидя в укрытии, Драко искренне надеялся, что Грейнджер вскоре уйдёт, но куда там! Она шаталась по поместью более часа и, судя по всему, никуда не спешила. Будто околдованная, бережно водила пальцами по лепнине на стенах, резьбе на деревянных дверях. Склонив голову набок, разглядывала картины. В библиотеку зайти так и не посмела — стояла на пороге, смотрела влюблённым взглядом, будто не могла поверить, что такая красота в самом деле существует.

В конце концов, раздосадованный Драко вернулся в «треугольную» комнату. Хотел было отправиться в мэнор — даже взял щепотку бирюзового Летучего пороха, — когда услышал, как Грейнджер остановилась по ту сторону стены. Той самой стены, что так легко превращалась в дверь. И нечто определённо нехорошее случилось с его голосовыми связками.

— Привет, — Драко захотелось залепить себе звонкую затрещину за то, что он вообще заговорил, но слова сами вырвались на волю, и не в его силах было их вернуть.

В ответ послышалось тихое удивлённо-испуганное восклицание и нервные шаги вперёд-назад по коридору. Грейнджеровское напряжение ощущалось даже через толстую каменную стену.

Драко ухмыльнулся, представив, как заучка крутила своей лохматой головой из стороны в сторону, пытаясь определить источник звука. Как хмурилась, не найдя такового.

Когда Грейнджер заговорила, в её голосе было столько спокойствия, что не оставалось никаких сомнений: она испугалась и начала блефовать.

— Кто вы? Вы здесь живёте? Простите, я не хотела вторгаться. Мне показалось, что замок заброш…

Драко не дал ей закончить:

— Нет, не заброшен.

— Так вы здесь живёте? — уточнила она.

— Не живу.

Грейнджер замолчала, видимо, озадаченная таким ответом.

Не глупи, Грейнджер! Неужели ты не узнала мой голос?

— Я могу вас увидеть? — спросила она с подозрением.

— Давай на «ты»?

— Ладно. Я могу тебя увидеть?

Драко закатил глаза.

Ага, сейчас. Ещё дружить предложи и вместе обедать за гриффиндорским столом.

— Не думаю, что это хорошая идея, — буркнул он довольно резко и снова собрался было уходить, но любопытство остановило: — Что ты вообще здесь делаешь?

Грейнджер ответила не сразу. И говорила медленно, осторожно. Подбирая слова, дозируя информацию.

— Мы с родителями недавно переехали, так что сейчас я живу недалеко от этого места. Мне стало скучно, и я решила пройтись. А потом увидела замок. Двери были не заперты. И вот я здесь, — ответ прозвучал немного нескладно. Сколько же в нём было правды?

Губы Драко скривились в ухмылке, когда он догадался, чем на самом деле была вызвана её скука.

— Стало скучно, потому что тебя окружают одни лишь маглы? И когда ты увидела замок и поняла, что…

— Нет! — с жаром запротестовала она. — Маглы ничем не хуже волшебников. И вообще…

Драко хмыкнул и снова её перебил:

— Признай, тебе грустно, потому что не с кем поговорить о магии.

— Тоже мне проблема! — фыркнула она, на миг позабыв об осторожности. — Тем более я скоро уеду в «Нору».

При упоминании жилища рыжих Уизли Драко передёрнуло.

— Врёшь, очень даже большая проблема! — упёрся он, сложив руки на груди.

«Вроде умная, а вроде совсем без мозгов. Какой нормальный человек может на полном серьёзе заявить, что маглы не хуже волшебников?! И как она ещё не узнала мой голос?»

Грейнджер вздохнула.

— Может, и проблема, — согласилась неохотно.

И впервые в разговоре с ней Драко смутился. Ведь она ответила честно, а их отношения в школе никаких честных ответов не предполагали. С одной стороны, теперь очень хотелось над ней посмеяться. Поддеть эту маленькую наивную недоведьму, чтобы знала своё место. Или же выяснить что-то ещё, а уже потом донимать её в школе по полной программе. Драко невольно представил, какое ошарашенное лицо будет у Грейнджер и как будут хохотать Крэбб с Гойлом, когда он осуществит задуманное. Но в то же время ему стало интересно, что она собой представляла, эта странная гриффиндорская заучка…

Взгляд Драко упал на наручные часы, и все мысли моментально улетучились.

— Мне нужно идти, — только сейчас он осознал, что провёл в замке слишком много времени. Дома могли встревожиться.

— Стой, подожди. Мы ещё… — она помедлила, видимо, подбирая подходящее слово, — услышимся?

О, так Грейнджер была заинтригована не меньше Драко! Что ж, этим грех не воспользоваться. Отец всегда говорил: «Нельзя упускать хорошие возможности». А если уж такая возможность сама идёт к тебе в руки…

Драко недобро усмехнулся и ответил:

— Да. Приходи.

— Когда?

— Это ты мне скажи, — вздохнул он, нервно поглядывая на шуструю минутную стрелку.

— На следующих каникулах. Приходи в любой день, когда сможешь. В… три часа дня?

— Ладно, — быстро согласился Драко и снова потянулся за порохом, но куда там — раз Грейнджер начала говорить, то просто не могла остановиться.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Обязательно нужно меня как-нибудь звать?

— Необязательно, но было бы неплохо, — наверное, после этих слов Грейнджер пожала плечами и упрямо задрала свой маленький «зазнайский» нос.

— Никак не зови.

— Почему ты не хочешь назвать своё имя?

— Ты уже его знаешь, — ответил Драко, не задумываясь. И стукнул себя ладонью по лбу, когда до него наконец дошёл смысл сказанного.

Вот же чёрт, проболтался! Ну разве так сложно держать рот на замке?!

— Так мы знакомы? — спросила она удивлённо.

Драко недовольно поджал губы и лаконично ответил:

— Мне пора.

— Ладно, до встречи, — вздохнула Грейнджер.

Он хотел спросить, придёт ли она ещё, но не стал. Так ли ему надо, чтобы приходила?