Тайный план Дамблдора (джен)

Гарри медленно открыл глаза, и то, что его окружало, словно появлялось само по себе. Широко открытое пространство, яркое и чистое, зал, размерами превышающий даже Большой Зал, с этим чистым куполообразным стеклянным потолком. Оно было абсолютно пустым. Он был там единственным человеком, кроме… Прямо к нему шёл Альбус Дамблдор, оживлённый и распрямлённый, одетый в широкую тёмно-синюю мантию.

— Здравствуй, Том, — он широко раскинул руки, — ты не представляешь, как я рад тебя здесь видеть!

— Профессор Дамблдор? Что это, где я? И почему вы назвали меня Томом? — Гарри недоумевал. Он был точно уверен, что умрёт, но вдруг обнаружил себя в этом странно знакомом месте.

— Ах, Том, знал бы ты, сколько усилий я приложил, чтобы ты считал себя «просто Гарри», — довольно сказал Дамблдор, — позволь старику похвастаться! Ведь ты — величайшее моё творение, и если не участнику эксперимента, то кому ещё стоит знать о моём достижении?

— Э-м, профессор, с вами всё в порядке? — Гарри отступил от надвигающегося на него с распростертыми объятьями лучащегося радостью старика. Он совершенно не понимал, что происходит.

— Ах, ты, наверное, запутан, не так ли? — счастливым голосом спросил профессор, и на судорожный кивок мягко продолжил: — Что ж, позволь мне всё объяснить. История знала множество могущественных волшебников, но лишь единицы из них признаны величайшими. И знаешь, почему? — издалека начал рассказ Дамблдор. Гарри отрицательно мотнул головой. — Потому что величие волшебника, Том, определяется его свершениями, — профессор поднял указательный палец вверх, подчеркивая важность этой мысли, — а мне, по историческим меркам, похвастаться было особо нечем. Быть одним из множества победителей Тёмных Лордов я не хотел. Всё изменилось во время первой войны против тебя, ох, извини, Волдеморта. Узнав о созданных крестражах, я понял — вот он, шанс, я сделаю то, что никто и никогда не делал: соберу воедино расщепленную душу, соберу и исцелю. Сделаю из самого тёмного волшебника величайшего воина света! — торжественно произнёс Дамблдор, и глаза его ярко сияли.

На мгновенье наступила полная тишина, затих даже противно плачущий младенец.

— И сейчас, глядя на тебя, я вижу — мне удалось, — с довольной улыбкой закончил он.

— Постойте-постойте, профессор, это же какое-то сумасшествие! Это невозможно! — шокировано воскликнул Гарри.

— Да, мальчик мой. Я знаю, что мне удалось сделать почти невозможное. Это было непросто, только к восемьдесят первому году мне удалось создать нужные чары. Затем нужно было заманить тебя в ловушку, где большой кусок твоей души был пересажен в специально подготовленное тело маленького Гарри. А дальше было дело техники — когда тело подросло и окрепло, оно само притягивало и соединяло воедино все осколки душ из «уничтоженных» крестражей.

— Но постойте, получается, вы могли в любой момент выиграть войну и прекратить все эти жертвы? Они могли бы жить?! — выкрикнул Гарри, пытаясь зацепиться за единственную разумную мысль в грозившем накрыть его шторме безумия.

— Ах, Том, но ведь души бессмертны. А для организованного разума смерть вообще всего лишь следующее приключение. К чему о них переживать? Ты единственный, кому грозила истинная смерть. Но теперь и твоя душа почти спасена, — убедительно закончил профессор.

— Нет, нет, не-ет!!! Это бред какой-то! Я не Волдеморт! Если я Том Риддл, то тогда кто же это? — он ткнул дрожащим пальцем в заливающегося криком уродливого младенца.

— А, это? Это малыш Гарри. Понимаешь ли, для успешного приживления чуждой телу души он был вынужден соседствовать с тобой все эти годы. Но не переживай, теперь в этом нет нужды, и я заберу его с собой, — счастливо проговорил, похоже, совершенно сумасшедший старик.

— А-а-а-а-а!!! — Гарри схватился за голову, не веря в происходящее. Это было какое-то безумие. Неужели он попал в ад?!

— М-да-а, видимо, это слишком много для тебя, мой мальчик, — задумчиво произнёс Дамблдор, — а ведь ещё не сделан финальный шаг. Что ж, попробуем начать этот разговор по-другому: «Обливиэйт».

* * *

Гарри медленно открыл глаза, и то, что его окружало, словно появлялось само по себе. Широко открытое пространство, яркое и чистое, зал, размерами превышающий даже Большой Зал, с этим чистым куполообразным стеклянным потолком. Оно было абсолютно пустым. Он был там единственным человеком, кроме… Прямо к нему шёл Альбус Дамблдор, оживлённый и распрямлённый, одетый в широкую тёмно-синюю мантию.

— Гарри, — он широко раскинул руки…