Ворон (джен)

Женщина казалась вполне подходящей жертвой. Он наблюдал за ней с той минуты, как её силуэт, тонкий и чёткий, нарисовался по ту сторону реки, пересёк мост и направился вдоль набережной вглубь парка. Ветер слегка развевал полы её жёлтого плаща, который казался нелепо ярким на фоне моста и серого октябрьского неба, но затем радостно слился с листвой кленовой аллеи. Женщина брела не спеша, глядя перед собой и не обращая внимания ни на буйство красок, ни на скачущих под ногами белок.

Рейв пошёл за ней, держась на расстоянии и пытаясь угадать, куда она направляется. Женщина обогнула фонтан, миновала несколько уродливых, лежащих на боку скульптур, выполненных в стиле «бетонный модерн», и свернула к реке. Он гадал, что привело её в парк в понедельник утром, когда большинство людей спешат на работу, набившись селёдками в ползущие автобусы и нервно газующие авто.

Женщина была молода, на вид не больше тридцати, хотя Рейв не мог сказать наверняка, потому что часть её лица скрывал высоко поднятый воротник. Тёмные волосы, собранные в хвост на затылке, раскачивались в такт неторопливым шагам, каблуки громко стучали по плиткам набережной, кисти рук прятались от холода в рукавах плаща. Рейв понял, почему выбрал именно её: она выглядела неуверенной и одинокой, а у него оставалось совсем немного времени на воплощение своего плана.

Обогнав женщину возле беседки речного пирса, Рейв уверенно прошагал мимо и свернул на безлюдную аллею, присыпанную листвой. Спустя несколько секунд он услышал за спиной частый стук каблуков, а затем взволнованный голос:

— Молодой человек! Вы обронили перчатку!

Рейв обернулся.

— Правда? Ох, спасибо!

Она была хороша. Не слишком юна, как он и полагал, — и это определенно облегчало его задачу. Её лицо, бледное и усталое, оживила вежливая улыбка, которую обычно дарят незнакомым людям, чтобы сказать «не стоит благодарности» и быстро уйти.

— И это уже не в первый раз, — он покачал головой, беря перчатку. — На прошлой неделе я потерял телефон, а вчера забыл зонт в такси.

В её тёмно-карих глазах не промелькнуло особого участия. Женщина пожала плечами, потёрла ладони и развернулась, чтобы пойти своей дорогой.

— Ещё раз спасибо, и… подождите! — воскликнул Рейв. Она замерла вполоборота, и он, оценив её чудесный профиль, достал из кармана пальто вторую перчатку. — Вот, возьмите обе, хоть это и не ваш размер. Кажется, вы замёрзли.

Она смерила его внимательным, чуть подозрительным взглядом и ответила:

— Нет, что вы, не нужно!

— Хорошо, тогда… позвольте, я угощу вас горячим кофе, тут через дорогу есть кофейня. Если вы, конечно, не очень спешите.

— Это не самая плохая идея, — произнесла она со вздохом.

— Роман, — он шагнул навстречу и протянул ей руку.

— Софья.

Не ожидая, что жертва так легко попадётся на крючок, он вдруг почувствовал, как старушка скука начинает дёргать за струну разочарования.

— Ладони у вас заледенели, Софья.

Она спрятала руки в карманы плаща и пошла рядом с ним по аллее в сторону мигающих светофоров.

— Вы же не станете меня клеить, правда? — она искоса глянула на Рейва.

Он усмехнулся и подумал, что, пожалуй, с этой женщиной скука ему не грозит. Было в ней что-то такое, что сразу не определишь.

— Смотря что вы понимаете под этим словом. Если в «клеить» не входит чашка кофе с маковым пирогом, то нет. Хотя стоило бы, знаете. Я бы рискнул.

— Вы не спешите на работу? — спросила она.

— Я сам себе хозяин.

— И чем же вы занимаетесь?

— М-м-м… Путешествиями.

Обычно он отвечал на подобный вопрос первое, что взбредёт в голову, но на этот раз сказал почти правду.

— Турагентство?

— Можно и так сказать. Но не местное. Здесь я проездом, в поиске… партнеров.

— И достопримечательностей?

Рейв не был уверен, что в этом городе имелась хоть одна достопримечательность, способная его удивить. Он слишком много странствовал, чтобы восхищаться большим, шумным городом с вполне рядовыми статуями, церквями и фонтанами, беспорядочно воткнутыми среди бетонных коробок. Впрочем, женщины здесь были неплохи. Он снова глянул на свою спутницу.

— И достопримечательностей.

— У нас чудесный город, но туристов приезжает не так много, как хотелось бы.

Рейв с пониманием кивнул, собираясь выяснить, чем занимается Софья, но она замедлила шаг, приметив выскочившую из кустов белку, и опередила его:

— А я учительница истории.

— А почему вы не в школе?

— Это неважно… Надо же, какие ручные! У вас случайно нет ничего съедобного?

Рейв пошарил в кармане пальто, вынул несколько орешков и протянул их Софье. Она присела, подманила белку и покормила её с рук.

— Вы носите с собой орехи?

— Случайно просыпались из пачки, — соврал он, глядя на то, как зверёк ловко хватает последний орех и рыжей молнией взлетает на ближайшее дерево. Софья улыбнулась, легко встала, и её стянутый на затылке пушистый хвост описал быстрый круг вокруг головы. У неё были тёмно-каштановые волосы, длинные ресницы в цвет и чересчур бледное лицо — вероятно, потому, что Софья в это утро не потрудилась накраситься. Из-за этого Рейв решил, что она провела ночь не дома.

— Ну что, где ваш кофе с маковыми пирогами? Я ещё не завтракала.

Эта женщина ему определённо нравилась — больше, чем девять предыдущих. Вот только Рейв никак не мог решить, подходит ли она для его целей.

Они заказали кофе с пирожными, потом по салату, потом горячее в горшочках. Софья ела с аппетитом и почти всё время молчала. Когда в кафе на обед стали стекаться служащие, Рейв расплатился, радостно отмечая, что взгляд Софьи задержался на его толстом кошельке, и галантно подал ей плащ. Они вышли из кафе и медленно пошли вдоль проспекта.

— Кто вы? — вдруг спросила Софья, поворачивая к нему голову.

Вопрос застал его врасплох.

— В каком смысле?

— Искатель приключений в чужом городе? Не похоже, чтобы у вас здесь было много дел.

— Я закончил дела и теперь немного скучаю. Если и вы свободны, я с удовольствием провёл бы время в вашей компании.

— К сожалению, сейчас я не самая весёлая компания.

— Зато красивая.

— Значит, вы всё-таки собирались меня клеить! — усмехнулась она. Рейв молча пожал плечами, не собираясь отрицать очевидное. Софья задумчиво нахмурилась и после паузы спросила: — А во сколько бы вы оценили мою красоту?

— Хм… Совершенно очевидно, что сама красота бесценна. Но за то, чтобы находиться с ней рядом, люди платят большие деньги, — осторожно начал он, следя за реакцией Софьи. — Если вы не против провести со мной весь день, а может, даже несколько дней, то я готов купить вам любой подарок.

— Любой? — она замедлила шаг.

— Любой.

— Например, стоимостью в семнадцать тысяч долларов?

— Что? — Рейв рассмеялся от неожиданности, отмечая, что её лицо начинает быстро краснеть. — То есть… Я согласен.

— Согласны? — изумлённо спросила Софья, останавливаясь посреди тротуара.

— Почему бы и нет? — спросил Рейв. По широкому проспекту в несколько рядов неслись машины, почти заглушая их голоса. — Знаете что, здесь слишком шумно. Давайте вернёмся в парк и всё обсудим.

— Нет, — она схватила его за руку и потащила в старый дворик, — давайте обсудим всё сейчас. Вы заплатите мне семнадцать тысяч долларом за… любование моей красотой?

— За несколько дней любования вашей красотой, — уточнил он.

— И ночей?

— Естественно,— Рейв с интересом наблюдал за тем, как она заламывает ладонь, вздыхает, а затем решительно кивает головой. На внутреннюю борьбу у Софьи ушло не более двадцати секунд.

— Хорошо. Но при одном условии.

— Ещё и условия? Какие?

— Деньги вперёд.

Рейв не выдержал и расхохотался.

— Вы не школьная учительница, а… — он развёл руками, подыскивая нужное слово.

— Барыга? — перебила она. — Мне всё равно, как вы это назовёте. Пусть я буду барыгой или шлюхой… Главное, что потом вы уедете, и я больше вас никогда не увижу. Это ещё одно условие.

«Зато запомнишь навсегда», — подумал Рейв и вежливо сказал:

— Вы ни то и ни другое. Хотя это немного странно… Женщины редко делают мне такие заманчивые предложения.

— Заманчивые? Вы по-прежнему согласны? — её брови поднялись и застыли удивлённо-недоверчивым домиком.

Рейв кивнул.

— И у вас есть такие деньги?

— Ну, со мной моя кредитная карта, и на её балансе точно найдётся семнадцать тысяч, — уверенно сказал он, начиная получать всё больше удовольствия от ситуации. — А почему именно такая сумма?

— Это не имеет значения. Считайте, что я её проспорила. Сейчас мы с вами пойдём в банк, и вы переведёте деньги на мой счёт. А потом можете любоваться мной, сколько захотите.

— И днём, и ночью? — переспросил он.

— Да, но… только до завтра.

— Нет, так не пойдёт, — он покачал головой. — Вы обещали мне несколько дней. Три дня.

— Хорошо, хорошо, — она нетерпеливо закивала, — только завтра мне нужно будет отлучиться на пару часов по делу. Договорились?

— Договорились.

— Вы не шутите?

— Где банк? — спросил он. — Показывайте дорогу.

Софья улыбнулась и решительно взяла его под руку.

Рейв знал, что нарушает принятый порядок: он был всего лишь наблюдателем и не имел права вмешиваться в земные дела без особых причин, особенно мухлевать с финансами, но в последние десять дней он столько раз переступил грань дозволенного, что несчастные семнадцать тысяч затерялись бы в длинном списке его проступков. Он до сих пор слышал в голове насмешливый голос Стрелочника: «Ну что, Рейв, слабо? Докажешь, что ты неотразим?» Они не выбирали своё земное обличье — Совет назначал его в зависимости от высших нужд — но Рейв считал, что ему повезло больше остальных, и не скрывал этого. Стрелочник сам виноват, что подбил его на пари — значит, в случае чего, прикроет перед Советом. Проделки Рейва при умелой подаче даже можно было бы представить экспериментом, своеобразной проверкой земной добропорядочности, а за это, вообще-то, полагается поощрение.

* * *

Выйдя из банка на шумный проспект, Софья отошла в сторону и сделала несколько коротких звонков по мобильному. Рейв не спускал с неё глаз: не хватало ещё какой-то девице облапошить его! Это было бы эпично: ловкач и махинатор Рейв попался на вечную, как сама жизнь, удочку…

— Пожалуй, теперь мне придётся держать вас за руку, — сказал он, когда Софья закончила со звонками. — А то вдруг вы решите ускользнуть, не выполнив свою часть м-м-м… договора.

Она слегка поморщилась от такой формулировки, и всё же — Рейв это точно подметил — её настроение значительно улучшилось: с лица будто спала пелена, щёки раскраснелись, в шаге прибавилось решимости. Она сама взяла его под руку, и они продолжили путь.

— Ускользнуть? Не скрою, эта мысль приходила мне в голову, только вот… боюсь, что вы бегаете быстрей. Спринтер из меня плохой, особенно на каблуках. К тому же я не уверена, что платёж нельзя отозвать.

— На этот счёт можете не волноваться, — уверил её Рейв.

У невысокого дома, построенного в стиле «Сталинский ренессанс», Софья указала на небольшой переулок, и они свернули с шумного проспекта в сторону церкви.

— И где бы вы хотели мной любоваться? — спросила она, выделяя последнее слово.

— Я остановился в загородной гостинице, очень приличной.

— Нет, только не на вашей территории. И не на моей, — она задумчиво наморщила лоб. — В гостинице, но не в той, где вы остановились. Я сама выберу.

— Как пожелаете, — согласился он и добавил с иронией: — Надеюсь, вы проделываете этот трюк впервые и не собираетесь сбежать через чёрный ход. Также хочется верить, что подкупленный вами официант не подольёт ничего мне в шампанское.

Она осуждающе хмыкнула.

— Я не барыга, не шлюха, не аферистка. Впрочем, если вы так боитесь, можем просто погулять по городу, — в её глазах промелькнула надежда на спасение, которую Рейв не собирался прикармливать.

— Вы же не думаете, что я хочу любоваться вами в одежде? — спросил Рейв, беспечно разглядывая открывающийся вид на реку. — Не скрою, я большой любитель поговорить, но не в данном случае, — он перевёл взгляд на Софью и внимательно изучил вырез её плаща.

Рейву вовсе не нужны были эти три дня: срок его пари истекал в полночь, и после этого Софья станет ему не нужна. Однако сообщать ей об этом раньше времени он не собирался.

— Я понимаю. Можете не уточнять формулировки, — она отвернулась и глянула вниз на чудесный городской пейзаж, слегка подпорченный тёмными новоиспечёнными высотками. За мостом река делала изгиб, открывая глазу сбрызнутые охрой аллеи парка. — Давайте немного погуляем, пока погода хорошая — после недели сплошного тумана этот просвет как знак свыше.

— Давайте, если мы будем гулять в сторону хорошего ресторана. Где тут у вас вкусно кормят?

Свет утомлял Рейва и отнимал силы, так что он не разделял радости Софьи по поводу прояснившегося неба.

— Предлагаю «Викторию». Идти недалеко, кухня хорошая. Наверху гостиница, жутко дорогая, — правда, в номерах я не была.

— Это можно исправить, — с улыбкой сказал он.

Название показалось Рейву символическим. Он докажет Стрелочнику, что с ним шутки плохи, и потребует выигрыш: самому выбрать, куда отправиться на ближайший год — в холод, на север, где меньше людей и больше облаков.

Гостиница «Виктория» оказалась новой, современной постройкой в старом городе и выглядела, как золотой зуб среди изъеденных временем собратьев. Ресторан был практически пуст, из чего Рейв сделал вывод, что Софьино предупреждение «жутко дорогая» не было преувеличением. Впрочем, какое это имело значение?

Софья от вина отказалась, заявив, что ужин у них деловой, а не романтический. Однако карпаччо, филе кролика и гранатовый салат съела с аппетитом. Во время еды Рейв предпочитал не обсуждать дела — это казалось ему кощунством — и поэтому позволил Софье посвятить его в исторические тайны её родного города. Он узнал, что недалеко от того места, где стоит гостиница, сто лет назад под землю загнали целую речку — она была мелкая и полная нечистот; в честь неё до сих пор названы многие городские достопримечательности, а сама река давно погребена у жителей под ногами. Софья вещала ему про тектонический разлом, на котором стоит целый район, но Рейв половину слов пропустил мимо ушей. Ожившая Софья была чудо как хороша. Её большие тёмно-карие глаза и порозовевшие щёки с ямочками казались совершенно детскими.

— Сколько вам лет? — спросил он невпопад, перебивая её рассказ о привидении Чёрной Дамы, которая якобы появлялась в одной из пригородных усадеб.

— Двадцать девять. А что?

— Нет-нет, продолжайте, просто эта Дама… Сколько ей было, когда она утопилась из-за несчастной любви?

— Кажется, восемнадцать…

Софья продолжила историю, но без былого энтузиазма. После десерта в её жестах появилась неловкость, улыбка стала натянутой, а когда со стола был убран последний бокал, её взгляд потерял наивное тепло и стал настороженным.

— Номер двенадцать, — сказал Рейв, поднимаясь из-за стола. Они расплатились и поднялись на второй этаж.