Идеальный белый (гет)

Белый цвет. Не такой белый, как цветок белой розы, потому что цветок желтоват по краям лепестков. Не такой белый, как белые облака, плывущие по безоблачному сентябрьскому прозрачно-синему небу. Облака всегда отдают серым: намекают, что лето закончилось и наступила осень, а за ней следом придёт долгая хмурая зима. Не такой белый, как снег и уж точно не такой белый, как перья полярной совы, которую дядя Гарри подарил ему в честь окончания Хогвартса.

Белый цвет, как серебристая нить самых трепетных воспоминаний, только без серебра. Белый, как морская пена на волнах, бьющихся о берег неподалёку от Ракушки, только без солёных брызг. Белый, как тихий смех, как нежный перезвон сотни крошечных колокольчиков на лесной опушке. Идеальный белый. Как непостижимая мечта, как блаженная пустота в мыслях перед моментом погружения в сон.

Тедди не знал, как ещё описать белый. Цвет, который не давал ему покоя уже много ночей.

Если бы он был откровенен с собой, то признался бы, что много — это целый год.

— Сядьте, пожалуйста, ровно и не шевелитесь, — строго сказал он, потому что знал, что тётя Флёр непременно умилится такому его тону, ведь для неё он до сих пор — маленький милый Тедди. — Я не могу сконцентрироваться.

— Уж сконцентрируйся, будь добр, — улыбнулась она своей доброй улыбкой, от которой почему-то кольнуло в груди, и поправила свои прекрасные белые волосы. — А то мне нужно ещё за пирогом присматривать.

Тедди хотел возразить, что простые бытовые чары, контролирующие температуру выпечки, избавят её от хлопот, но вовремя закрыл рот, ведь он уже наслушался от бабули Молли о том, что пироги без чар выходят вкуснее.

“Она не твоя бабуля”, — проворчал вредный внутренний голос, и Тедди приказал ему замолчать.

— Чуть ближе к окну, — попросил он.

Теперь свет падал под нужным углом на безупречно, восхитительно, невероятно белые волосы. У Тедди даже мурашки по коже головы пробежали от нетерпения. Он изо всех сил старался почувствовать цвет, ощутить все нюансы оттенка.

Этот белый не имел никаких ассоциаций, никаких сравнений, ничто нельзя было сопоставить с ним. Тедди мог сделать свои волосы почти чёрными, как у Альбуса, мог сделать их рыжими, как у Лили или превратить их в каштановые кудряшки, как у Хьюго. Он мог сделать их белыми, как цветок розы или белыми, как белые облака, плывущие по безоблачному небу. Но такими идеально, восхитительно, совершенно белыми — никогда.

Тедди сконцентрировался. Не сводя глаз с локонов тёти Флёр, он начал трансформацию и даже зажмурился от волнения.

— Ну как?

Сердце предательски трепыхалось в груди.

— Очень похоже, милый, — ответила тётя Флёр, и её тёплая ладонь погладила его по голове. — Посмотри сам.

Она говорила с ним, как с маленьким! Но он уже давно не ребёнок, он закончил Хогварст и уже год как умеет аппарировать.

Тедди решительно открыл глаза и первым делом наколдовал зеркало. В комнате стояло одно, в полный рост, но он не пожалел усилий, чтобы показать тёте Флёр, что отлично справляется с трансфигурацией на деле, а не только по оценкам ЖАБА.

В отражении у него были белые волосы. Белые, как лунный камень. Как свет холодных мерцающих звёзд в темноте одиночества, которое ожидало его впереди. И ничего общего с прототипом.

Тедди вздохнул и превратил зеркало обратно в фарфоровую вазу.

— Поможешь мне достать пирог? — мягко спросила тётя Флёр. — С корицей и яблоками, ты ведь любишь такие?

— Люблю, — кивнул Тедди, заталкивая подальше всю ту тоску, которая норовила выплеснуться наружу.

— Идём же.

Пирог немного подгорел, как обычно.

Как обычно, тётя Флёр этому ничуть не расстроилась.

Вот только находиться здесь теперь было невмоготу.

— Пожалуй, мне пора.

— Не грусти, милый, — она ласково потрепала его по мягким белым волосам. Точно таким же, как у тёти Флёр и точно таким же, как у его Мари, — Время быстро пролетит, и на Рождество она приедет. К тому же, ты сможешь навещать её в Хогсмиде.

— А вдруг она передумает, вдруг найдёт кого-нибудь ещё, я видел, за ней теперь там все увиваются, — Тедди не выдержал и поделился своими переживаниями. — Ещё целых два года!

— Не найдёт и не передумает. Уж я-то знаю Мари-Виктуар. Как знаю и то, что моя бабушка была вейлой, а это кое-что значит, — тётя Флёр, рассмеялась, но этот смех почему-то звучал совсем не обидно. — Нам не так-то просто передумать. Поэтому берегись, Тедди! Это теперь навсегда.