Лжецы (джен)

— Ксено? Ксено Лавгуд?

Ксенофилиус близоруко прищурился и привычно повернул голову слегка вбок, чтобы найти источник звука. С соседнего стула у барной стойки ему улыбался толстяк с кружкой пива в руках:

— Что с тобой случилось? Ты высох, как лукотрус и пожелтел, как старый пергамент!

— Простите, вы уверены, что мы знакомы?

— Ну, как же, Ксено! Тебя ни с кем не перепутаешь! Это же я, Варнава Кафф! Помнишь? Ещё не разучился рассказывать свои чудные истории? Весь наш факультет над ними смеялся! Где же ты так поистрепался?

— Да-да, конечно, — пробормотал Ксенофилиус, мучительно пытаясь припомнить хоть что-нибудь о своём внезапном собеседнике. — Я? Я был в восточных колониях… путешествовал... после Хогвартса... мне там чуть не оторвало ногу. Драконом. Искал…

— Чудесно! — прервал его Кафф. — Не важно, что ты там искал, Ксено. Интуиция мне подсказывает, что сейчас ты ищешь работу. Я прав? Тогда я — твоё спасение! Мне нужен репортёр для «Пророка»!

* * *

Неделю спустя Варнава Кафф уже не улыбался. Он раздражённо бросил на стол блокнот Лавгуда, изрисованный странными схемами и исписанный разноцветными чернилами, и забарабанил пальцами по столешнице.

— «Что скрывается на седьмом этаже Мунго»? Ты никогда не был в Мунго, Ксенофилиус? Там только шесть этажей! Шесть, понимаешь?

— В том-то и дело, — восторженно перебил его Лавгуд. — Поймите, прямо на потолке буфета проступают фиолетовые пятна, которые свидетельствуют об источнике…

— Чушь, Лавгуд! Пятна, которые видит только один неизлечимо больной псих в больнице? А это? «Ньют Скамандер таскает с собой в чемодане огромное количество контрабандных волшебных палочек»? Всем известно, что Ньют таскает с собой половину магических зверей мира, даже после того, как ему выделили место под заповедник! Больше его ничто не интересует!

Лавгуд дёрнулся было ответить, но Варнава Кафф только махнул рукой:

— И наконец: «В министерстве магии скрещивают домовиков и оборотней»?! Полная ерунда! Кто в такое поверит?

Ксено откашлялся и принял позу, полную горделивого достоинства:

— Я проделал грандиозную работу, чтобы узнать этот секрет. Вначале один уважаемый человек в баре обмолвился, что…

— А если это правда, то такое тем более нельзя печатать! — прервал его редактор. — Пойми, Лавгуд, репортёр должен быть тоньше. Прошли те времена, когда можно было написать что угодно. Да, публика ждёт от нас сенсаций, но нельзя кусать руку, которая тебя кормит. У тебя всё?

— Нет, есть ещё одно, но оно неинтересное…

— Давай сюда! «Знаменитая гадалка предсказала падение цен на оловянные котлы в будущем 1973 году»... Ладно, это можно оставить для последней страницы. Надо тебе подучиться, дружище. Пристрою-ка я тебя на пару дней к одной многообещающей особе. Вы с ней чем-то похожи, и я думаю, она сможет кое-чему тебя научить.

* * *

— Заходи, малыш! Босс сказал, что тебе нужна небольшая помощь в освоении искусства журналистики? С чем будем работать?

«Многообещающая особа» оказалась женщиной неопределённого возраста и вызывающего вида. Ксенофилиус Лавгуд опасливо протянул ей блокнот и поёжился. Нельзя было сказать, что он боялся женщин, но это не относилось к тем, которые при первой встрече называли его «малыш» и вульгарно подмигивали.

Дамочка жадно вцепилась накрашенными ногтями в блокнот и принялась читать, иногда усмехаясь, иногда хмурясь. В конце концов она вынесла свой вердикт:

— Дорогуша, у меня хорошие новости! Ты не безнадёжен. Есть слог, стиль, и с фантазией всё в порядке. Всего-то нужно развернуть тебя в направлении, которого ждёт общество! Понадобится практика и пример блестящего мастера пера! Даже не знаю, кого бы тебе порекомендовать...

Она сделала паузу, ожидая от Ксенофилиуса какой-то ответной реплики, но не дождавшись, досадливо закусила губу.

— Ладненько. Боз, милый, отдыхай, — журналстка потрепала по щеке гориллоподобного мага, сидевшего за соседним столом. — Сегодня мне будет ассистировать этот молодой человек.

Боз посмотрел на неё с обожанием и медленно кивнул.

— Ну? — обратилась она уже к Лавгуду, — чего стоишь? Хватай колдокамеру — и за мной!

Они вышли из редакции и миновали уже пару кварталов, прежде чем Ксенофилиус, наконец, осмелился спросить:

— Простите… Я даже не знаю, как к вам обращаться.

— О, дорогуша, — кокетливо улыбнулась «блестящий мастер пера», — называй меня Рита.

— Да, хорошо, Рита, — промямлил Лавгуд. — Куда мы идём?

— Мы идём к одному перспективному молодому человеку! Не удивлюсь, если однажды он станет министром магии! Он даст нам основу для статьи. Потом ещё несколько интервью с мелкими пташками, и в воскресном выпуске читателей будет ждать настоящая бомба! Так-то, дружок!

— О чём будет статья?

— Неужели я не сказала? О Горации Слагхорне. Знаешь такого?

— Он зельевар и декан Слизерина, — Ксенофилиус был очень горд, что сразу нашёл ответ.

— Верно. А ещё — выдающийся ученый и покровитель молодых талантов. И в этом году у него был юбилей. Но статья окажется не слишком хвалебной…

Ксенофилиус остановился посреди улицы.

— Варнава Кафф хочет, чтобы о Слагхорне написали плохо?

Рита тоже остановилась, медленно подошла к Лавгуду и погрозила ему ярко красным ногтем:

— Запомни, дружок, между «хорошо» и «плохо» помещается много других слов! Иногда несколько не самых добрых замечаний в прессе могут помочь человеку понять, что он зря отказал в маленькой просьбе хорошим людям. Теперь понимаешь?

Ксенофилиус Лавгуд не был уверен, что понимает. Но работа действительно была ему очень нужна, а Кафф оскорбительно заявил, что не собирается больше платить за «статьи о несуществующих тайнах». Так что Лавгуд покорно вошёл вслед за Ритой в небольшой ресторанчик. Рита остановилась перед бархатными шторами, скрывавшими вход в зал, и оглядела своего спутника с головы до ног:

— Наколдуй себе галстук, дорогуша. Сейчас я покажу тебе класс. А ты молчи и запоминай. Позже потренируешься сам. В моём присутствии, разумеется.

— Где же ваш ценный собеседник? — спросил Ксенофилиус, оглядывая полупустой зал. Лишь за парой столиков сидели посетители, тихо переговаривающиеся друг с другом.

— Ох, дорогуша, неужели ты думаешь, что он будет ждать в общем зале? Я предпочитаю брать интервью в приватной обстановке.

С этими словами Рита подошла к официанту и что-то ему прошептала. Он с поклоном показал на одну из дверей в кабинеты.

— Прошу вас, мадам.

Как только они вошли, все звуки снаружи умолкли. За столом сидел светловолосый молодой волшебник с холодным надменным взглядом. К своему удивлению, Ксенофилиус обнаружил, что помнит этого человека. В школе он учился на Слизерине и всегда ходил в сопровождении двух широкоплечих друзей с низкими лбами. И звали его как-то странно и неприятно. Малефуа? Люфиус?

Заметив журналистов «Малефуа» слегка кивнул в знак приветствия.

— Приветствую, мисс Скитер. Вы пунктуальны, как всегда. Завели нового фотографа?

— Это стажёр, мистер Малфой, — отмахнулась Рита. — Он посидит тихо и послушает. Надеюсь, вы не будете против?

Ксенофилиус облегченно выдохнул. Малфой! Точно! Люциус Малфой!

— Мне нечего скрывать, — улыбнулся Малфой и смерил Лавгуда оценивающим взглядом. — Пусть останется.

Рита быстро достала из своей сумки пергамент и подозрительное зеленоватое перо.

— Надеюсь, Прытко-Пишущее перо вас тоже не смутит?

— Не в моих правилах ограничивать свободу слова, мисс Скитер, — любезно отозвался Малфой. — Я заказал ваш любимый коктейль и пирожные. Надеюсь, интервью пройдёт в тёплой дружеской обстановке.

Рита послала Малфою обольстительную улыбку, от которой у Ксенофилиуса сразу скрутило желудок. Он вспомнил, что сегодня ещё не завтракал. Но ему, похоже, пирожные с коктейлем не полагались. Оставалось сосредоточиться на работе.

— Раз-раз, проверка... я Рита Скитер, со мной мистер Люциус Малфой. Сегодня мы поболтаем немного о зельеваре, преподавателе и меценате Горации Слагхорне.

Как только журналистка замолчала, перо взлетело и стало быстро что-то строчить. Рита заглянула в текст и удовлетворенно хмыкнула.

* * *

— Ну, дорогуша, что ты понял? — поинтересовалась Рита, когда они вышли из ресторана.

Ксенофилиус вяло пожал плечами.

— Он лгал. Почти все время лгал. И когда говорил о Клубе Слизней, и когда рассказывал о Дамблдоре, и…

— Стоп, милый. Так не пойдёт. Думай ещё!

— Это он заказал статью! — озарило Ксенофилиуса.

Рита закусила накрашенную губу.

— Как, говоришь, тебя зовут, прозорливец?

— Ксенофилиус Лавгуд.

— Так вот, Ксенофилиус, хочешь славы барда Бидля — иди и пиши сказки. Ты должен был запоминать технику ведения интервью, темы, вопросы, связки, а не в детектива играть.

— Разве репортёр не должен замечать то, что скрыто от глаз, искать связи между фактами и событиями и поражать читателей неожиданными выводами? — негромко спросил Лавгуд. Но Скитер не успела ответить. Большой серый филин спикировал прямо на Ксенофилиуса и уронил ему в руки письмо. Рита в мгновение ока выхватила конверт и поддела сургучную печать длинным острым ногтем.

Прочитав текст послания, она просияла и взглянула на Лавгуда почти дружелюбно.

— Похоже, ты приносишь мне удачу, малыш. У нас стало на одну встречу больше! Не представляешь, как давно я мечтала об этом. Слагхорн — мелочёвка! Сегодня у нас в руках окажется рыбка намного крупнее. А кто молодец? Рита! Пойми, Ксенофилиус, ты должен вызывать у клиента безотчётное доверие. Он должен полюбить тебя как близкого родственника… Кстати о доверии. Ты не пробовал сделать что-нибудь с этим ужасным косоглазием? Не обижайся, но у тебя всё время такой вид, будто тебе интереснее то, что происходит у меня за спиной.

Лавгуд начал закипать. Эта женщина постоянно его оскорбляет, ведёт себя с ним как со сквибом на побегушках, не слушает то, что он говорит!

— Я попрошу вас об уважении! Моё так называемое косоглазие — особый дар, влияние Юпитера. Люди, родившиеся под покровительством этой планеты…

— Да-да, ясно, я поняла. Довольно! В шесть часов вечера мы должны быть в условленном месте. Но прямо сейчас ещё несколько волшебников жаждут прославиться на страницах «Пророка». Держи камеру крепче, Фил. Я буду звать тебя Фил, ты же не против? Вот и славно.

Работа репортёра оказалась куда утомительнее, чем думал Ксенофилиус. Они взяли ещё три интервью, причём в первых двух случаях он только щёлкал колдокамерой, а в промежутках Рита устраивала ему допросы и разносы. На третий раз она позволила Лавгуду вести вторую часть интервью самостоятельно, а сама удалилась «попудрить носик». Собеседницей Ксенофилиуса оказалась милая и умная девушка с огромными глазами на пол-лица. Он и сам потом не мог объяснить, как это произошло, но когда Рита вернулась, они разговаривали о новых заклятиях, волшебных существах, проникающих в мозг через отверстие в барабанной перепонке и спектрально-астральном анализе.

— Благодарю за столь развёрнутый ответ, но прошу простить: нам с коллегой пора! — Рита настойчиво потянула Ксенофилиуса за собой.

— Ох! — Лавгуд втянул голову в плечи, — мы и правда заболтались, мисс, возможно мы как-нибудь продолжим разговор, скажем, завтра в восемь у Фортескью?

— Буду ждать, мистер Лавгуд, — спокойно отозвалась девушка. — До встречи!

Когда они отошли достаточно далеко, Рита зашипела:

— Фил! Ты что творишь? У нас чёткая цель — Гораций Слагхорн! Только не говори, что всё сказанное вами имело прямое отношение к этой персоне! Решил завязать романтическое знакомство? Теперь иди и расспроси первого встречного! Используй всё, что узнал сегодня. И если ты не вытрясешь из него что-то интересное о Слагхорне, то к вечеру «Пророк» лишится одного репортёра, уж это я тебе гарантирую!

Глубоко вздохнув, Ксенофилиус оглянулся по сторонам. Они стояли недалеко от Лютного переулка и публика здесь была соответствующая. В первую очередь он заметил мага отталкивающего вида. Тот сидел под грязным навесом за небольшим прилавком с различными склянками и блестящими вещицами. Ксенофилиус не имел ни какого желания с ним общаться, он вообще уже не был уверен, что готов работать в «Пророке», но Рита несколько раз больно ткнула его в спину. Подбоченившись, и попытавшись принять уверенный вид, Ксенофилиус подошёл к прилавку. Рита шла следом.

— Здравствуйте уважаемые! — заговорил продавец. — Не желаете приобрести защитные амулеты? Редкие и ценные, только в моей лавке. Или может, вам нужны ингредиенты? Поверьте, все свежее… И куда дешевле, чем в аптеке.

— Здравствуйте, — перебил торговца Ксенофилиус, — нет, благодарю. Я и моя коллега хотели бы узнать, — он задумался, пытаясь подобрать деликатные слова, но махнул рукой и просто спросил: — связаны ли вы каким-либо образом с Горацием Слагхорном?

Внезапно его собеседник побледнел. Пару раз сглотнув, он, чуть заикаясь, начал:

— Он м-мой хороший знакомый, был м-моим учителем в Хогвартсе.

— Скажите, мистер… как ваше имя?

— Наземникус Флетчер! — вытянувшись отрапортовал он.

— И вы, мистер Флетчер, поддерживаете постоянную связь с Горацием Слагхорном?

Глаза Наземникуса забегали. Казалось, будто он не мог решиться на ответ.

— Я… да… я, понимаете, он… мы с ним… переписываемся… да, переписываемся, точно! Он иногда помогает мне в поиске редких ценностей, ой, то есть, ценных редкостей…

— И какие же редкости он помог вам раздобыть, мистер Флетчер? — Лавгуд старался сконцентрироваться, проявлять внимание и симпатию, анализировать ответы, вести собеседника за собой, всё, как учила Рита, но мысли его были устремлены к завтрашней встрече.

— Ну, вот, к примеру, э-э-э… — Наземникус пытался незаметно убрать несколько склянок с прилавка. — О! Так вот же она! Шкурка бумсланга! Настоящая. Очень ценится зельеварами.

— А что это за препарат? — Ксенофилиус наугад ткнул пальцем в какую-то пробирку.

— Это? Ах, это! — Наземникус побледнел ещё сильнее. — Порошок когтя дракона, ничего более. Случайный товар, сами понимаете, с заповедниками у нас не договоришься. Отлично прочищает мозги, не хотите?

— Может у вас еще и порошок рога дракона имеется? — совсем уж невпопад поинтересовался Лавгуд, просто чтобы что-то спросить. Он прекрасно понимал, что имей этот несчастный каналы для покупки порошка рога дракона, он не стоял бы на улице, а открыл собственную лавочку. Наверняка все «ценные ингредиенты» на прилавке были подделками.

Но на Флетчера последний вопрос оказал удивительное действие. Он нырнул под прилавок, начал там что-то искать и при этом бормотал не останавливаясь:

— Да вот, как раз… То есть, я хотел сказать, что всё по закону! Где я, а где Гораций? Так, мелочи. Безоары, лакрица, доксициды, ну вы меня понимаете.

Лавгуд как раз совершенно перестал понимать происходящее и обреченно взглянул на Риту. Сейчас эта женщина опять начнет ругать его и оскорблять. Но Рита сияла. Она жестами показала ему, что пора заканчивать разговор.

— Спасибо за рассказ, мистер Флетчер! Удачного вам дня, — неуверенно проговорил Лавгуд.

— Спасибо, уважаемый! Вот ваш заказ.

— Что заказ? Какой заказ?

— Ваш, — с нажимом ответил Флетчер. — Всё как договаривались.

— Но… — Ксенофилиус растерялся, — и сколько с меня?

— Что вы, совершенно бесплатно! — с этими словами Флетчер буквально впихнул в руки Лавгуду кожаный мешочек.

Когда они с Ритой отошли на значительное расстояние от прилавка, та жарко зашептала ему в ухо:

— И ты целый день морочил мне голову, Фил? Новичок, говоришь? Да ты гений. Расколол этого олуха за пять минут. Что он тебе всучил? Деньги?

Лавгуд заглянул в мешочек. Внутри была сероватая пыль с необычным, очень знакомым запахом. Рита забрала мешочек у Ксенофилиуса и принюхалась.

— Что это?

— Порошок рога дракона, — растерянно ответил Лавгуд. — Нужно вернуть, это довольно дорогое средство.

— Идиот, — Рита расхохоталась. — Он всучил тебе это, чтобы ты ушёл и дал ему время спрятать что-то более важное. Принял за министерского. Обычная практика в Лютном. Ну, теперь-то старина Гораций у нас попляшет!

И в этот момент Ксенофилиус Лавгуд решился. Он вручил колдокамеру Рите, взвесил мешочек на руке и вошёл в ближайшую аптеку. Пару минут Рита недоуменно стояла на улице, затем последовала за ним.

Аптекарь как раз закончил выкладывать на прилавке стопочку галлеонов. Ксенофилиус осторожно переложил их в свой кошелёк и повернулся к Рите.

— Знаете, я передумал работать в «Пророке». Передайте мистеру Каффу, что я открою собственное печатное издание. Оно будет лучше. Непременно будет лучше. Потому что нельзя, нельзя так обманывать людей!

Мгновение Рита изумлённо рассматривала Лавгуда, вновь принявшего гордую позу ощипанного павлина, а затем громко расхохоталась:

— Нельзя обманывать? Да ты ещё больший врун, чем моё перо, Фил. Что на тебя нашло?

— Я не знаю точно, в чём тут дело, но мне противно то, чем вы занимаетесь, — честно признался Лавгуд.

— Удачи, малыш, — пожала плечами Рита. — Очень жаль, я думала, ты поумнел. Приходи, когда промотаешь свои денежки. Варнава, конечно будет зол, но я замолвлю за тебя словечко.

— Я не вернусь. И вот ещё что: когда-нибудь настанет день, мисс Скитер, и вы напишете статью для моей газеты!

— Ещё скажи, что я сделаю это бесплатно, потому что писать в твою газетёнку будет престижно, — Рита с жалостью посмотрела на Лавгуда. — Ты невозможный фантазёр, Фил. А журналист — это не деревенский дурачок, он не должен верить в свои выдумки.

— История нас рассудит, — тихо ответил Лавгуд.

* * *

Как только дверь за несостоявшимся репортёром захлопнулась, Рита уже и думать забыла о Ксенофилиусе Лавгуде. Она повернулась к аптекарю:

— Привет, дорогуша. Могу я воспользоваться вашим камином?

Аптекарь кивнул и ушёл за летучим порохом. Рита Скитер развернула письмо и с удовольствием перечитала несколько скупых строчек, указывавших время и место нового интервью.

— Ну что ж, я иду к вам, мистер Риддл.