Как Помона Спраут нарушала правила (джен)

Ворвавшись в кабинет зелий с палочкой наперевес, готовый заколдовать любого нарушителя так, что Темный Лорд возьмет эту пытку на вооружение, "ужас Хогвартса"...никого внутри не обнаружил. Лишь стоящий в дальнем углу шкафчик ингредиентов с открытыми настежь дверцами, явного говорил о недавнем вторжении.

Излишне говорить, что разбуженный посреди ночи, после часов бесплодных попыток отыскать хоть малейший намек на нарушителя спокойствия, Северус Снейп следующим утром пребывал в излишне скверном настроении.

*за час до этого*

Уважаемого и улыбчивого профессора Хогвартса сигнальные чары заставили подскочить в кровати: кому и что понадобилось в ее дорогих оранжереях глубоко за полночь? Профессор накинула халат и зашлепала тапочками к выходу из спальни.

*тем временем в оранжерее*

На ночь действующие классы, и оранжереи тому не исключение, ставились на охранные чары, которые в случае нарушения школьного режима, безчувственно стучали об этом профессору, чей кабинет подвергался вандальному мероприятию.

Два эльфа, периодически наталкиваясь на стеллажи и столы, носились по оранжерее. Поскольку любая магия в помещении моментально активировала бы защиту кабинета, ночные любители растений полагались на свет луны, так кстати набравшую свою силу к вечеру из вылазки сюда.

— Добби плохой эльф! Добби положено себя наказать! Сурово наказать! — переминаясь с ноги на ногу и опасливо озираясь причитал один эльф. К слову сказать, именно этот маленький угодник человеческих пожеланий меньше всего помогал в приключенческой компании, только и преследуя своего товарища. Не заботясь о сохранении имущества оранжереи, не говоря уже о том, что профессор Спраут к любой растительности относилась с материнской заботой, эльф то и дело наталкивался на столы, отчего некоторые растения шипели, крякали или вовсе начинали попискивать как проснувшиеся младенцы.

— Добби не может найти, а это очень важно! — уши второго эльфа все больше опускались. — Добби не нашел в книгах, как оно выглядит, но Добби знает, что у такого порядочного и умного профессора это обязательно должно быть! — эльф все больше переходил в панику, все менее и менее аккуратно возвращая на места горшки, отчего некоторые стали падать даже на пол.

— Добби ворует у хозяина! Поэтому Добби уже лишился хорошего дома! — хмуро заявил эльф.

— Добби может и плохой эльф, но Добби никогда не кинет в беде друга! — уверенно заявил второй эльф и зашагал к следующему столу с растениями. Как сложно было сейчас ему — уже завтра, его единственный друг, человек, который первым подал ему — эльфу! руку как равному себе, предстоит пройти серьезное испытание! И Добби не может ему помочь!

— Тилки давно уже пора было вызвать профессора! — сказав это, эльф щелкнул пальцами и исчез.

Добби искренне не понимал, как можно не разделять его стремление помочь другу и не услышал завершение реплики Тилки. — Тилки не понимает всей важности находки, Тилки стоило бы лучше помогать Добби в поисках! — не отрываясь от дела произнес Добби.

Каково же было удивление маленького расхитителя оранжерей, когда вдруг свет включился, ослепив нашего героя, а рядом появилась профессор Спраут.

— Что здесь происх.. — в этот момент профессор была прервана отчаянным писком ее любимого Силка, который в отместку за то, что на него наступили, уже успел насколько хватило его маленького размера сплестись вокруг ноги Помоны. — Добби, кажется? Объясни мне, почему в моей оранжерее царит такой погром!? И немедленно! — она была грозной, когда этого требовала ситуация, однако сейчас ее внимание было всецело сосредоточено на пострадавшем растении. Бережно подняв малютку, профессор починила его горшок, и поочередно освобождая руки из пут Силка, старалась усадить его обратно в емкость.

А Добби тем временем уже окончательно впал в панику — мало того, что он не смог найти необходимое растение, так его, как последнего воришку, застали на месте преступления. Не задумываясь, он хватал все, что попадалось ему под руку: от горшков до лопаточек, с единственной целью — как можно сильнее наказать себя за постигшую неудачу.

Буквально вырвав из рук домовика очередной горшок, профессор грозно взглянула на разрушителя ботанического спокойствия ее владений и заявила: — Зачем ты это все утроил? Отвечай, иначе отправимся будить профессора Дамблдора!.

Угроза моментально подействовала на эльфа, правда, не очень успешно: закрыв лицо ушами, а сверху и своими маленькими ручками, домовик запричитал: — Добби плохой эльф, Добби нарушил обещание, Добби не сможет помочь своему другу! — сквозь слезы глухой голос домовика еле был слышен.

— Добби, прекрати плакать и скажи, что ты тут искал, — уже более спокойно произнесла Помона Спраут. Подойдя к домовику вплотную, она убрала его маленькие ручки от лица

— Добби не хотел никому навредить! Завтра у сэра Гарри Поттера важное соревнование. Сэр Гарри Поттер самый маленький среди участников, и ему нужна помощь! Сегодня Добби видел, как сэр Гарри Поттер со своими друзьями сэром Роном Уизли и мисс искали в библиотеке, чтобы сэр Гарри Поттер мог дышать под водой. Добби решил поискать среди растений ответ на загадку Гарри Поттера сэра и...Добби пробрался сюда....и Добби ничего не смог найти-и-и... — дальнейшее повествование честного домовика было беззастенчиво прервано новой волной слез.

Помона Спраут не была бы собой, оставив такого искреннего и беззащитного, прям как дети ее факультета, настоящего друга, одного с проблемой.

— Добби, у меня нет подходящих растений, но мы не бросаем своих друзей в беде. Я знаю, где мы найдем то, что поможет мистеру Поттеру, — уши домовика расправились в готовности слушать и действовать. — У нас будет всего пара минут, пока Северус добежит до кабинета. Добби, перемести нас в класс зелий, — решительно взяв домовика за руку заявила Помона Спраут.

*где-то на трибуне 2-ого этапа Турнира трех волшебников*

Помона Спраут со всем Хогвартсом рукоплескала Гарри Поттеру, только что справившемуся с очередным заданием Турнира.

— Поздравляю, Минерва, теперь мы все можем выдохнуть с облегчением, — сказала профессор травологии, на что сидящий по соседству профессор Снейп скривился.

На улице уже было холодно, так что лицо профессора Спраут, залившееся краской от приступа совести, можно было легко списать на разыгравшийся мороз.