Индивидуалист. Курс третий (джен)

По дороге в Лондон я успокаивал Джинни, отчаянно трусившую перед встречей с родителями. В Хогвартсе она храбрилась, делала вид, что всё хорошо, но хорошо не было. Хоть она и избегала конфликтов в письмах, всё же первоочередная проблема никуда не делась, Джин по-прежнему оставалась слизеринкой, с чем родители так и не смирились. Она пыталась придумать, как переубедить их, но и сама прекрасно понимала, что взрослые люди не изменят собственных убеждений только потому, что этого хочет их одиннадцатилетняя дочь. Я помнил, каково это, поэтому искренне сочувствовал сестре.

На вокзал мы ступили вместе. Мама улыбнулась при виде Джинни, но тут же нахмурилась, стоило её взгляду упасть на меня. Приятно удивило, что я не испытал той жгучей обиды, что в прошлом году; демонстративно простившись с сестрой, я отвернулся от родителей — не сделавших ни малейшей попытки меня остановить — и пошёл к ожидавшему меня чуть в стороне Гойлу.

— Не видел бы своими глазами — не поверил бы, — покачал головой он. — Сочувствую, Рон.

Я отмахнулся:

— Пустое. За два года я смирился. Всё нормально.

— Она смотрит на тебя.

— Джинни?

— Твоя мама.

Хотелось обернуться, но я подавил это желание.

— Пусть смотрит. Раз уж только на это её любви к сыну и хватает.

Грэг снова покачал головой, но настаивать не стал, за что я был благодарен. Минуту-другую мы молча наблюдали за встречами учеников с родителями, а затем Грэг встрепенулся.

— Отец! — воскликнул он, помахав рукой, и повернулся ко мне: — Идём!

Джаред Гойл был высок и крепок, но довольно стар. С суровыми складками вокруг рта, густыми бровями, этот человек источал опасность.

— Грэг, сынок! Вырос-то как!

Его лицо преобразилось, когда он увидел сына.

— Пап, привет! Это Рон, мой сокурсник. Пап, тут такое дело… Можно пригласить Рона к нам на пару дней? Нас же неожиданно по домам отправили, а брат Рона, который должен был его встречать, сейчас не в Англии…

— Стоп. — Грегори захлопнул рот тотчас же, а я с трудом подавил порыв броситься наутёк. — Ты — Уизли?

— Да, сэр, — сглотнул я.

— И ты — слизеринец.

— Да, сэр, — повторил я, хотя это не было вопросом.

Мистер Гойл пробежался глазами по перрону и вновь взглянул на меня:

— Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, но — добро пожаловать, Уизли. Идёмте. Вас обоих аппарировать с вещами утомительно.

Едва ли мой облегчённый вздох укрылся от его внимания, но, как и с Грэгом минуту назад, я был очень благодарен мистеру Гойлу за то, что он не стал комментировать ситуацию. Я стоял спиной к перрону, так что не знал, ушли ли родители с Джинни, однако даже если нет — отец Грэга не задал ни единого вопроса, словно всё было совершенно обыденно, словно дети заклятых врагов каждый день становятся его гостями.

* * *

Мистер Гойл оставил нас с Грэгом посреди гостиной, а сам снова исчез в пламени камина, отправившись по своим делам. Грегори хлопнул меня по плечу и повёл показывать моё новое жилище.

Что и говорить, дом впечатлял. Я загнал поглубже завистливость натуры и искренне восхищался всем увиденным. Дом не был слишком большим, в разы уступая тому же Малфой-мэнору (что явно расстраивало хозяина), но по моим меркам казался огромным. Восемь спален (на случай гостей или увеличения семейства), две гостиные, столовая, кабинет (куда мы не заходили, потому что «папа не любит этого») и, конечно же, библиотека.

— Она небольшая, — словно стыдясь, негромко заметил Грегори, пытаясь поскорее продолжить экскурсию, — но всё нужное в ней есть.

— Да ты что? — возмутился я, ввинчиваясь в книгохранилище под его рукой. — Это же не тысячелетняя школа, а дом! Библиотека прекрасная!

Мой взгляд скользил по корешкам, руки приходилось сжимать в кулаки, чтобы не тянулись к полкам — я бы с огромным удовольствием в ту же секунду приступил к изучению семейной библиотеки Гойлов.

Моя реакция явно польстила Грэгу.

— Есть не хочешь? — улыбнулся он. — Пойдём, ужинать пора. Да и Фелисией познакомлю.

Я кивнул, нехотя выходя.

— А кто такая Фелисия?

— Сестра моя, — удивлённо оглянулся тот. — В следующем году поступает.

Взрослых на ужине не было, однако и Грэг, и его сестра — довольно милая девочка, ничуть не смутившаяся появлению нового лица — вели себя так, словно за ними наблюдает всё светское общество. Я, конечно, давно научился пользоваться многочисленными столовыми приборами, а не обходиться только вилкой и ложкой, но всё же сначала чувствовал себя неуютно.

К тому моменту, когда улыбчивый домовик подал десерт, Фелисия принялась расспрашивать о Хогвартсе. Грэг отвечал обстоятельно, было очевидно, что с сестрой у него близкие отношения, а у меня на языке вертелся вопрос, почему он никогда о ней не говорил…

Чарли я написал тем же вечером. Объяснил, где и почему проведу ближайшие дни, и попросил забрать меня поскорее — злоупотреблять гостеприимством парня, с которым мы хоть и были в неплохих отношениях, но не дружили, было неловко.

* * *

Раньше мне никогда не доводилось гостить у кого-то, кроме тётушки Мюриэль, ощущения были новыми, волнительными и, буду откровенным, приятными. Фэл сначала сторонилась меня, хотя в разговор втягивала постоянно, но уже через сутки общалась почти так же свободно, как и с братом.

С мистером Гойлом же было по-настоящему интересно: он знал ответ на любой вопрос, но, что ещё важнее, готов был отвечать. И не важно, спрашивал ли Грэг или я — ответ был одинаково подробен и правдив. Для меня, младшего сына вечно занятой матери и рассеянного отца, это было в новинку.

Чарли прислал сову через шесть дней. После многословных извинений он сообщил, что провёл это время возле одной из заболевших драконих, и только сейчас получил оба моих письма. Узнав, что в Британию он прибывает следующим утром, за ужином я принялся прощаться.

— Если что — даже не сомневайся, я тебе буду рад, — пожал мне руку Грегори, и Фэл кивнула, подтверждая.

— Вы желанный гость, мистер Уизли, — официально заключил мистер Гойл, хотя всю неделю звал меня по имени, — не отказывайтесь от приглашения.

— Спасибо! — растроганно поблагодарил я.

Разумеется, я слышал, что говорили и мои родители, и их друзья, и просто гриффиндорцы о семьях моих однокурсников, но, как и со Снейпом в начале первого курса, я решил не ориентироваться на чужое мнение, а составлять свое собственное самостоятельно. И в отношении Гойлов это сработало прекрасно: мало того, что я бы не принял приглашение от человека из семьи с такой пугающей репутацией, так ещё и вместо отлично проведённой недели каникул в приятном обществе, получил бы семь дней страха, что Пожиратель смерти или его дети заавадят меня прямо в постели.

Может, Джаред Гойл и убивал магглорождённых по приказу Тёмного Лорда, не знаю, но зато точно могу сказать, что он обожает своих детей, является приятным собеседником и гостеприимным хозяином, и только это в данный момент для меня и важно. В конце концов, я не магглорождённый, да и против некоторых идей Тёмного Лорда ничего не имею. А то, что моя фамилия Уизли… У всех есть недостатки.

* * *

Чарли, как и обещал, прибыл после завтрака. Поздоровавшись, я пошёл в свою комнату за вещами, а брата оставил с мистером Гойлом. На меня отец Грэга произвёл наилучшее впечатление, хотелось, чтобы он понравился и Чарли… И чтобы ещё один Уизли понравился мистеру Гойлу.

Если я и ждал в глубине души, что по возвращению застану неловкое молчание, опасения не оправдались. Как позже выяснилось, говорили они о драконах, так что быстро сумели найти общий язык и достигнуть взаимопонимания.

Попрощавшись с Грэгори и Фелисией, я поблагодарил мистера Гойла за гостеприимство и аппарировал вместе с братом в Министерство магии.

На этот раз путешествие по международной сети было обыденностью, так что уже к обеду я раскладывал вещи в своей комнате в румынском питомнике. К домашним заданиям за неделю мы с Грэгом даже не притронулись, а между тем впереди меня ожидали напряжённые будни на должности мальчика на побегушках, и во времени я буду весьма ограничен…

— Предметы какие выбрал? — поинтересовался Чарли, стоя в дверях и глядя на то, как я расставляю учебники ни полке.

— Руны и нумерологию, — отчитался я.

Чарли неопределённо хмыкнул и ушёл, так и не сказав, одобряет ли мой выбор.

Сначала я хотел выбрать Уход за магическими существами, как и брат, чтобы меня взяли в питомник после окончания Хогвартса, но, поразмыслив, решил, что если в том будет нужда, смогу на месте разобраться в этом предмете (для работы в питомнике нужно знать о драконах и только о драконах, зато намного больше и подробнее, чем будет рассказано на уроках в школе), а вот руны слишком сложны для самостоятельного изучения. Ну и, если уж совсем откровенно, от Ухода меня отвратило ещё и то, что Поттер с Лонгботтомом решили выбрать его: я услышал об этом случайно, засидевшись на пасхальных каникулах в библиотеке.

Уже через пару дней жизнь вошла в привычную колею: подъём на рассвете, беготня между загонами с драконами и административным корпусом, сытный обед на свежем воздухе с учебником в одной руке и бутербродом в другой, снова беготня, ужин… Втянулся я быстро, изученные за год заклинания оказались весьма кстати — мне даже зарплату подняли, видя моё рвение, — да и вообще жизнь была, как никогда, прекрасна.

* * *

Июль выдался жарким, а на ровных как скатерть долинах гулял раскалённый ветер, неимоверно радовавший драконов и угнетающий драконологов. Охлаждающие чары к середине месяца у меня стали получаться невербальными — так часто я их колдовал, да и другие заклинания выходили настолько просто, что я даже не всегда замечал, что колдую.

Как и в прошлом году, Чарли раздобыл мне несколько старых учебников, и я с удовольствием занимался по программе предстоящего третьего курса, а заодно тренировался в чарах за четвёртый и даже пятый курсы — в тех, что были нужны для работы. Приятно было осознавать, что у меня всё отлично получается.

Личные письма мне раньше приходили только от брата, так что первое послание меня очень обрадовало: зримое доказательство, что у меня есть друзья. Грегори писал всякую ерунду о домашнем задании, о планах на лето, расспрашивал меня о питомнике, но я был по-настоящему счастлив, когда придумывал ответ.

А вот второй респондент меня здорово удивил. С Ноттом мы были соседями, пожалуй, приятелями, но явно не настолько близкими друзьями, чтобы он приглашал меня к себе в гости. Однако ситуация быстро прояснилась: на следующий день пришло письмо от Джинни, в котором та просила принять приглашение Теодора, поскольку одной ей «отправляться в гости к мальчику неприлично». Посмеиваясь, я ответил принципиальным согласием, но попросил отложить визит, ведь в отличие от сестры и Нотта, мне приходилось думать о хлебе насущном самостоятельно, я не мог бросить работу в угоду гостям.

О том, что Нотту нравится моя сестра, догадаться было не сложно, за год я видел достаточно подтверждающих симпатию фактов, но не придавал этому особого значения, считая, что, с одной стороны, Джинни ещё слишком мала, а с другой, что это не моё дело. Но это приглашение свидетельствовало о серьёзности намерений Нотта, и мне нужно было определиться с собственным отношением. Не то чтобы он мне не нравился или я придавал значение событиям десятилетней давности, разделивших магическую Британию на противоборствующие лагеря; с моей точки зрения дети не должны отвечать за дела родителей. Вот только моё «благословение» — не то, в чём нуждались Джинни и Теодор.

Как бы то ни было, к Нотту было решено отправляться после посещения Косого переулка в первых числах августа. Мне было жалко упускать рабочее время и тем самым лишаться денег, которые мне были совсем не лишними, но Чарли, выслушав мои сомнения, дал мне подзатыльник и мешочек с галлеонами, приказав наслаждаться детством:

— Рон, успеешь ещё наработаться. Ты и так мне помогаешь во всём, что ж я, родному брату пару галлеонов пожалею?!

В ответ на мои робкие возражения, что Чарли — не Малфой, и набитого золотом сейфа в Гринготтсе не имеет, брат лишь головой покачал, уверив меня, что он не разорится. Дальше спорить я не стал, потому что жили мы отнюдь не бедно, одевался Чарли модно да и мне вещи покупал хорошего качества и не подержанные, питались сытно и вкусно, а не кашами, как в Норе, и, хотя готовила мама вкусно, а у нас с Чарли частенько что-то пригорало или было пересолено, разнообразие не могло не радовать. Иными словами, доход брата был значительно больше, чем у родителей, и Чарльз мог себе позволить содержать не только себя, но и меня.

Третьего августа брат аппарировал меня в Министерство магии Румынии и простился перед международным камином — я был достаточно взрослым для самостоятельного путешествия. В британском Министерстве я уже тоже достаточно ориентировался, чтобы не заплутать, ну а дальше — «Ночной рыцарь» и я у «Дырявого котла». Всё «путешествие» на этот раз заняло меньше часа.

Встреча с Джинни и Теодором была назначена на два часа пополудни, так что времени было достаточно для закупки всего необходимого к школе. Начал я с мантий — мои старые едва колени прикрывали, так я вытянулся за лето, — затем закупил ингредиенты для зелий (сэкономив на покупке нескольких трав, собранных в питомнике, и заработав почти восемь галлеонов на продаже хозяину лавки чешуи и когтей молодого валлийского дракона) и пошёл в книжный. Складывая в стопку учебники из списка, я бдительно просматривал каждый: опыт с книгами Локхарта научил не доверять администрации школы. Порадовавшись, что учебник, найденный для меня Чарли, совпал с рекомендованным, я понял, что после всех покупок оказался ещё и в плюсе: когти дракона отлично сказались на моём материальном положении.

Засунув все покупки (которые я предусмотрительно просил сразу же уменьшать) в новый кошелёк из драконьей кожи, на который Чарли наложил чары расширения пространства, я прогулочным шагом отправился на место встречи с сестрой — в кафе Флориана Фортескью. Наконец-то я смогу сам себе купить мороженое, на собственные честно заработанные деньги! Наверное, я выглядел глупо, но меня распирала гордость.

И именно с таким настроем я протянул руку для приветствия Теодору.

Джинни, разумеется, опоздала. Однако, что приятно удивило, с Ноттом мы общались вполне по-дружески и успели обсудить выбранные предметы на третий курс. У меня закрались подозрения, что я ошибся, когда предпочёл руны магическим существам (все мои сокурсники, с кем я говорил на эту тему, выбрали его), но переигрывать уже в любом случае было поздно, потому я запретил себе сожаления и вовсю предвкушал, как через пару лет смогу самостоятельно составлять рунные цепочки, в то время как все только и научатся, что чистить стойла каким-нибудь гиппогрифам.

Наблюдая за встречей сестры с Теодором, за тем, как они оба краснеют и неуверенно мямлят, я понял, зачем им нужен был я на самом деле: сглаживать неловкости, неизбежные в самом начале дружбы. Что ж, за последний час я укрепился в убеждении, что Нотт — неплохой парень, так что — почему бы и не да?

— Ну что? Ещё по мороженому и пойдём? — перебил я бормотание сестры.

Джинни облегчённо вздохнула, Теодор благодарно улыбнулся и заказал всем ещё по порции. А двадцать минут спустя мы покинули кафе, и Нотт активировал порт-ключ, перенося нас всех в свой дом. Первый посещённый мной дом Пожирателя смерти мне очень понравился, как и его хозяева, посмотрим, какое впечатление произведёт второй.

— Мисс Уизли, мистер Уизли, добро пожаловать, — приветствовал нас холодный мужской голос.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо улыбнулся я, сглотнув.

Джинни, очевидно, от испуга, не придумала ничего лучше, как сделать что-то вроде книксена. Мужчина пару секунд посверлил нас холодным взглядом, а потом улыбнулся:

— Проходите, Тео покажет вам ваши комнаты, а через час жду всех на обед. И не хочу даже слышать, что вы успели обожраться мороженым у Фортескью!

— Папа так шутит, — смущённо сообщил Теодор, когда его отец скрылся в доме. — Не бойтесь его, он нормальный, правда.

Я взглянул на… на друга, да, и широко улыбнулся: домашний Теодор, неуверенный и смущённый, мне нравился даже больше.

— Всё хорошо, не волнуйся. Если твой папа не сожрёт нас на обеде, значит, мы отлично проведём время.

Нотт облегчённо вздохнул и повёл нас на экскурсию по дому.