Школьный ансамбль (гет)

Ученики толпились и шумели возле доски объявлений рядом с Большим Залом. В год Турнира Трех Волшебников это место в замке было особенно популярно, потому что именно здесь можно было узнать последние новости и обсудить сплетни.

Рано утром 26 ноября на доске появилось объявление:

“Открыт набор в школьный ансамбль для выступления на Святочном Балу. Вокально-инструментальный, возможны танцевальные элементы. Желающих прийти на прослушивание ждем 27 ноября после четвертой пары в классе заклинаний”.

Вся школа гудела, обсуждая увиденное. Конечно, искусство в целом и музыка в частности никогда не были сильной стороной магического общества. На всю магическую Британию была только одна известная группа — “Ведуньи”, и ее и так ждали на Святочном Балу. Но честь школы надо было защищать, ансамбль должен был выступить на открытии бала перед танцем победителей, а это была большая ответственность и большая известность.

Музыкальная магия считалась чем-то сложным и давно забытым, она брала начало в древних обрядовых песнопениях и позволяла соединять и усиливать магию всех участников группы. Конечно, это не то, что ожидалось сейчас от учеников, но для магических групп совпадение магического фона играло большую роль, поэтому те же “Ведуньи” спевались годами.

В любом случае завтра в классе заклинаний обещало быть людно — собирались прийти не только желающие участвовать, которых было очень немного во всей школе, но и просто любопытствующие, те, кто пришел поддержать своих или поглазеть на чужих.

Вечером того же дня в спальне мальчиков четвертого курса невозможно было попасть в ванную комнату. Симус включил душ на полную и пел. Громко, от души и очень долго — ему необходимо было подготовиться к завтрашнему прослушиванию. Как только Симус увидел объявление, он сразу же решил, что придет. Петь Симус умел и любил, ему казалось иногда, что музыку он слышит и чувствует лучше, чем магию. По крайней мере, музыка никогда не вела себя непредсказуемо, не вырывалась из под контроля и не устраивала маленький взрыв.

Дело в том, что у Симуса с рождения был очень чуткий слух — не случайно он так сильно боялся баньши. Оглушающий визг на высоких тонах доставлял Симусу буквально физическую боль. Голос у него был неплохой, и Симус с удовольствием пел в младшей школе и в детском церковном хоре. Все его учителя отмечали голос и слух Симуса, он всегда был солистом.

Свой талант Симус никогда не считал чем-то выдающимся или заслуживающим внимания, особенно когда узнал о магии. Кого волнует музыка, если у тебя вдруг обнаружился талант обращать спички в иголки и призывать шоколадных лягушек с полки?

Но сейчас Симус готовился, а остальные жители комнаты страдали. Но что такое свободный душ, когда речь идет об искусстве?

В это же время в подвалах Слизерина Миллисента Булстроуд практиковалась, чтобы завтра обойти всех при отборе.

Мама всегда говорила, что женщина их круга должна быть настоящей леди, поэтому маленькую Милли с детства обучали всему, что положено знать настоящей леди: пению, игре на фортепиано, этикету, танцам и, разумеется, домашней магии. Домовики — это, конечно, хорошо и полезно, но сделать по-настоящему вкусный чай может только хозяйка дома.

Милли с детства ненавидела абсолютно все из перечисленного, кроме пения. Для фортепиано у нее были слишком короткие толстые пальцы, пироги выходили такие, что тролля можно было насмерть забить, уроки по этикету были неимоверно скучны, а все попытки научить ее танцам сразу были обречены на провал, потому что Миллисента пошла в папу и с детства была полным и очень неуклюжим ребенком. Окончательную точку в занятиях танцами поставил Драко Малфой, сравнив Милли с танцующим взрывопотамом в рюшах на одном из званых вечеров. Милли ревела весь вечер, и даже выговор, который устроила сыну миссис Малфой, не помог делу — она прекрасно понимала, что правда от этого не изменилась.

Зато петь Милли обожала и делала это с огромным удовольствием. Она мурлыкала песни, подпевала волшебному радио и даже что-то сочиняла сама. Учитель пения был единственным учителем, который ее хвалил. В 9 лет она уже брала несколько октав и каждый вечер занималась не менее двух часов в день.

Если бы кто-то спросил Милли, что она чувствует, когда поет, она не смогла бы точно сформулировать. Она как бы растворялась в звуке, ничего не существовало, кроме голоса и песни. Милли могла петь часами, не замечая течения времени и изменений в пространстве.

Остальная часть Слизерина ни в чем не практиковалась, потому что все однокурсники знали, что Милли Булстроуд была ужасна абсолютно во всем, кроме одного: она чудесно, просто чарующе пела. А быть вторым ни один слизеринец не умел.

В комнатах Пуффендуя царило небывалое оживление — все обсуждали, кто может участвовать от факультета, и как остальным его поддержать. В общем гвалте не было понятно абсолютно ничего. Пуффендуй отчаянно искал кого-то, кто умел бы играть хоть на чем-нибудь или петь, не давая петуха.

Внезапно среди общего гвалта раздалась тихая, но нарастающая песнь флейты. В гостиной Пуффендуя постепенно разливалась самая настоящая магия музыки, и все замолкали, завороженные и убаюканные мелодией.

Рольф играл на флейте с детства — научил дедушка Ньют. У него всегда это получалось как-то особенно, во всяком случае, маленький Рольф не сомневался, что дедушка знает про магию музыки куда больше обычных людей.

Сначала Рольф не хотел учиться — это было не так интересно, как наблюдать за лечуркой или играть с нюхлером. Но дедушка сказал, что флейта вобрала в себя все звуки природы, и если Рольф научится играть на ней, то сможет потом выучить свисты магловских и магических птиц, научится слышать голос природы и подражать ему.

И тогда маленький Рольф стал учиться, он слушал дедушку и учился вести мелодию сам. "Никогда не играй по нотам, — учил дедушка, — это мертвая музыка. Позволь мелодии самой вести тебя, она должна идти прямиком из твоего сердца".

И через несколько лет Рольф научился: магия как будто проходила сквозь него, сплеталась в узор и выходила вместе с воздухом из флейты.

Прийти на прослушивание планировали еще другие ребята с Пуффендуя, но ни у кого не было сомнений, что один кандидат из них точно пройдет.

В гостиной Когтеврана было тихо. Музыка — это несерьезно.