Холодный стакан неприятностей (джен)

— По шкале от одного до десяти, насколько серьезные у нас неприятности? — невесело спросил Лондо Моллари, изучая тесное пространство вокруг себя. Здесь едва хватало места, чтобы двое могли стоять.

— Ну, это зависит от того, что ты понимаешь под словом «неприятности», — ответил Г'Кар, пытаясь сохранять оптимизм ради спокойствия друга. — Если я правильно понял, слово «неприятности», используемое в качестве существительного, как сейчас, может иметь несколько значений. Это может быть попытка или стремление сделать что-либо, когда это особенно неудобно. Но я не думаю, что это подходит к нашей ситуации. Или, возможно, ты говорил о поломке механизма или части тела. В этом случае я бы сказал, что у нас вообще нет проблем.

— А как насчет такого определения: мы оба замерзнем насмерть, и утром работники ресторана найдут вместо нас сосульки? — Лондо обхватил себя руками и содрогнулся. — Они легонько тронут нас, и мы рассыплемся на миллион мелких осколков. — Он демонстративно ткнул пальцем в воздух.

— А, так ты говорил о причине неудобства и беспокойства.

Лондо устало фыркнул и закатил глаза.

— Ты определенно умеешь обращаться со словами, Г'Кар.

Г'Кар отвесил мелодраматичный поклон, надеясь, что его выходки немного успокоят друга. Но, похоже, все усилия были тщетны. Лондо взволнованно подошел к двери, ухватился за ручку двумя руками и дернул изо всех сил. Дверь не шелохнулась.

— Кто сконструировал двери промышленных холодильников так, что они отпираются снаружи? Ведь можно же было предусмотреть вероятные проблемы с безопасностью! — его громкий голос не произвел никакого эффекта, разве что заставил Г'Кара вздрогнуть, когда эхо отразилось от металлических стен.

— Возможно, тот, кто не ожидал, что будущий император Республики Центавр и член Кха'Ри выберут именно его гениальное творение, чтобы спрятаться там от службы безопасности, потому что они ввезли контрабандный алкоголь на станцию.

— Да, возможно, именно так.

Лондо дрожал все сильнее и сполз вдоль стены, присев на корточки.

— Не делай этого, — предупредил его Г'Кар. — Ты увеличиваешь площадь собственного тела, контактирующую с холодной поверхностью. Так ты только быстрее переохладишься. Лучше встань.

— Я устал, — огрызнулся Лондо, прикрывая глаза. — К тому же, у меня есть тот самый контрабандный алкоголь, чтобы согреться. — И он помахал бутылкой с янтарной жидкостью перед Г'Каром.

— Может, и так, но я подозреваю, тебе будет трудновато открыть эту бутылку, если твои руки будут дрожать так, как сейчас, — Г'Кар намеренно пытался говорить скорее заботливо, чем педантично. На мгновение Лондо посмотрел на него в ярости, но его гнев быстро угас, а плечи поникли.

— Полагаю, ты прав, — пробормотал он и, глубоко вздохнув, протянул ему бутылку. — Не думаю, что охранники, которые за нами гнались, знали, кого преследуют. Мы оторвались от них довольно далеко.

— Впечатляюще далеко, я бы сказал, — ухмыльнулся Г'Кар. Лондо выдавил усталый смешок.

— Возможно. Но, Г'Кар… никто ведь не знает, где мы, да?

Г'Кар ответил не сразу. Да, все так и было. И теперь они оказались в безвыходном положении. Пора перестать отвлекаться на легкомысленные шуточки. У них были, как уже говорил Лондо, серьезные неприятности.

— Нет. Нет. Не верю, что никто не знает.

— Я так не думаю, — Лондо подтянул ноги к подбородку и стал дрожать еще сильнее.

Через несколько мгновений Г'Кар опустился на пол рядом с ним.

— Прижмись ко мне.

— Что?

— Прижмись ко мне, чтобы согреться.

— Г'Кар, наверняка наше положение не настолько скверное.

— Но оно станет таковым, если ты не сделаешь так, как я сказал!

— Ты что, мне приказываешь?

— Моллари…

Центаврианин выразительно закатил глаза.

— Хорошо. Если это тебя порадует и поможет согреться, я прижмусь к тебе, Г'Кар. — И он прижался к его груди, позволяя нарну обнять себя. — Вот так лучше?

Г'Кар негромко хохотнул. Конечно, Лондо хотелось верить, что он решил сесть в такой позе ради собственного удобства, а не ради него. Он бы никогда открыто не признался в том, что из них двоих он сейчас находится в более опасном положении. После того, как центавриане разрушили экосистему планеты нарнов, ее климат серьезно изменился. В течение дня разница температур на поверхности планеты, освещаемой красным солнцем, могла составлять тридцать градусов по Цельсию. В результате нарны неплохо адаптировались к таким скачкам температуры, хотя, конечно, и у них были свои пределы.

Центавриане же выглядели более хрупкими. У них было два сердца, что увеличивало шансы на выживание в случае отказа одного из них, их физиология была уязвима для ядов (и они регулярно пользовались этой слабостью в своих целях). Единственное, чем природа их одарила весьма щедро — это половые органы, благодаря которым они размножались и рождали все более слабых и уязвимых детей. И они были особенно чувствительны к холоду. Прима Центавра была одним из самых жарких мест, где доводилось бывать Г'Кару, а в каюте Лондо постоянно поддерживалась температура в тридцать один градус, и он все равно умудрялся кутаться в по меньшей мере пять слоев одежды. Г'Кар задумался, как минбарцы, которые предпочитали температуру в районе пятнадцати градусов, пережили бы визит в каюты центаврианских друзей, если бы они у них были. Надо будет поспрашивать у Вира Котто или Ленньера, если им когда-нибудь удастся выбраться из холодильника. Это было бы слишком для их последнего празднования, попытки хоть немного порадовать Лондо перед тем, как он приступит к обязанностям императора.

Они сидели в молчании, Г'Кар размышлял об их неотвратимой гибели (особенно о гибели Лондо) и полагал, что тот, возможно, думает о том же самом. Нарн не имел представления о том, сколько времени прошло — у него не было при себе часов, а Лондо оставил свои карманные часы в каюте. Но спустя некоторое время Лондо стал дрожать еще сильнее и все больше прижиматься к Г'Кару. И тогда Г'Кар тоже начал дрожать. А потом он осознал, что Лондо уже некоторое время не двигается.

— Моллари, — он пихнул центаврианина в спину рукой в перчатке. Его сердце пропустило ровно три быстрых удара, прежде чем Лондо пошевелился.

— М-м-м, — проворчал он, а потом с трудом сглотнул. — Что?

— Просто хотел убедиться, что ты еще жив.

— К твоему огорчению, я жив, — пробормотал Лондо. — Если мы когда-нибудь отсюда выберемся, ты поплатишься за то, что притащил меня сюда.

— Иначе бы нас схватили охранники!

— Ну, провести ночь в камере предварительного заключения всяко лучше, нежели замерзнуть насмерть, — проворчал центаврианин и фыркнул, что должно было означать раздражение, но Г'Кар знал, что на самом деле тот пытался не лязгать зубами. Г'Кар попытался отвлечь друга от мыслей о холоде.

— Что, если в качестве платы я куплю тебе выпить?

То, что именно алкоголь и стал причиной такого положения, сейчас было неважно. И они даже не успели напиться — какая досада.

— Сначала… нам нужно выбраться из турболифта, — промычал Лондо. Г'Кар встрепенулся.

— Моллари, — он пытался говорить ровно, чтобы не напугать друга. — Мы не в турболифте. Мы в холодильнике. Случай в турболифте был два года назад, и нас тогда спасли. Помнишь?

Лондо без сомнения помнил то время, когда их вражда была в самом разгаре, и ситуация была похожей: тогда они застряли в лифте, поврежденном от взрыва. Г'Кар, бредивший от дыма, хотел только одного, чтобы центаврианский посол погиб, даже если ему самому пришлось бы погибнуть вместе с ним. Но теперь времена были другие, и они тоже изменились. Теперь Г'Кар дрожал не только от холода. Лондо моргнул и выглядел так, будто глубоко задумался.

— О-о-о…

И снова задрожал. Г'Кар принялся энергично растирать ему руки, пытаясь хоть немного его согреть. Беспокойство нарна усилилось, когда Лондо не стал возражать, а может, даже не понял, что с ним делают. Г'Кар продолжал растирать его, эти движения согревали и его, пока он пытался передать тепло Лондо. Но, несмотря на все усилия, его друг реагировал все меньше, пока Г'Кар решительно не толкнул его, отчего Лондо тихо всхлипнул.

— Моллари? Моллари, проснись!

Лондо вздрогнул, но не ответил, и сердце Г'Кара замерло в груди. Но, прежде чем он смог обдумать дальнейшее положение, тепло и свет вдруг хлынули в тесное помещение, и он увидел лицо шефа службы безопасности Зака Аллена во вспышке фонарика.

— Вот вы где. Знаете, я очень надеюсь, что контрабанда, которую вы пытались протащить, действительно стоила всего этого.

Г'Кар был готов его расцеловать.

* * *

— Пожалуйста, мистер Г'Кар, я понимаю, что вы переживаете о вашем друге, но важно, чтобы и вы тоже согрелись, — обеспокоено сказала медсестра, уже, наверное, раз в пятый прижав руку к груди Г'Кара и заставив его лечь обратно на кушетку.

— И, как уже сказал вам раньше, я чувствую себя прекрасно! Вы, люди, недооцениваете выносливость нарнов. — Устройство, подающее тепло к телу Г'Кара, действительно было бы полезным, если бы он не беспокоился о судьбе своего друга. — В любом случае я не могу позволить Моллари очнуться, не увидев меня, а то он подумает, что он выжил в нашем испытании, а я — нет. Его эго и так слишком большое, нельзя допустить, чтобы он стало еще более раздутым!

— Нет, нельзя, — усмехнулся доктор Франклин, входя в комнату. — И он уже очнулся. Но не беспокойтесь, я сообщил ему, что с вами все в порядке.

— О, нет! — взвыл Г'Кар. — Теперь я не увижу разочарования на его лице, когда он увидит меня живым!

— Прошу прощения, если нарушил ваши планы, — сухо ответил Франклин. — Так вы хотите его видеть? Ваша температура уже близка к норме, просто закутайтесь в одеяло и можете идти.

— Вот видите? Я же вам говорил, — усмехнулся Г'Кар, посмотрев на медсестру, та натянуто улыбнулась и быстро вышла из комнаты. Г'Кар пожал плечами, а потом последовал за Франклином в следующую палату.

Вир сидел в крайне неудобном на вид кресле возле кровати Лондо. Сам Моллари был закутан в одеяла до подбородока, и все, что Г'Кар мог видеть от двери — это верхушку его гребня. Один обогреватель стоял у кровати, и Г'Кар заметил шнуры еще от минимум двух тепловых панелей, вмонтированных в стену. Провод, идущий от капельницы, исчезал под коконом из одеял. Вир почтительно вскочил на ноги, услышав шаги Г'Кара.

— Г'Кар! — он нервно посмотрел на нарна. Вир всегда слегка нервничал в присутствии Г'Кара.

Завернувшись в одеяло, Г'Кар подошел к кровати, чтобы лучше видеть лицо Лондо. Центаврианин приподнял голову, заметив его. Он выглядел скорее раздраженным, но Г'Кар знал, что тот испытывает облегчение, увидев его.

— С тобой все в порядке, да? — спросил Лондо, прежде чем Г'Кар задал ему тот же вопрос.

— Похоже на то, — Г'Кар приподнял края одеяла, показав, что он сам все еще подключен к медицинскому монитору.

— Хорошо. Это хорошо. — Лондо откинулся на подушки. — Определенно, я снова обманул смерть. И наши странные отношения продолжатся.

Он вздохнул, будто не мог в это поверить. Г'Кар знал, что всего несколько месяцев назад Лондо перенес сердечный приступ, заставивший его задуматься о собственной смертности, и, несомненно, сейчас он вспомнил то испытание.

— Рад это слышать, — Г'Кар почтительно склонил голову. Часть его хотела схватить этого хрупкого на вид центаврианина, заключить в объятия и сжать, заставив расплатиться за то, что так напугал его. И сжать достаточно сильно, чтобы Лондо догадался, как Г'Кар перепугался за него. И чтобы тот понял, как Г'Кар корил себя за то, что затащил его в этот проклятый холодильник. Но, прежде чем он решил, поддаться или нет этому порыву, позади него раздались шаги, и он увидел, что взгляд Лондо устремился куда-то за его плечо. Г'Кар и Вир обернулись одновременно, увидев огромную шагающую гору из толстых голубых одеял, которая протиснулась в комнату. Поверх нее торчал кончик минбарского гребня.

— Командор Иванова рассказала мне о том, что случилось, — произнесла куча одеял, и голос был весьма похож на голос Ленньера.

— Что, уже вся станция знает о том, что мы чуть не превратились в сосульки? — простонал Лондо.

— Похоже на то, — подтвердил Г'Кар. Несмотря на то, что на «Вавилоне 5» жило почти четверть миллиона обитателей, здесь было ужасно трудно сохранить что-либо в тайне.

— Как бы то ни было, Лондо, думаю, Вир бы хотел, чтобы они были у вас, раз уж они все равно его. — Маленький минбарец сунул одеяла в руки Виру. — Вы оба в порядке?

— Добрый доктор сообщил, что мы будем в порядке, спасибо, — ответил Лондо, пока Вир расправлял одеяло поверх него. Он завернулся в одеяло, потому что, несмотря на множество обогревателей вокруг, все равно хотел больше тепла. Но, хотя ему все еще было неловко, говорил он уже как прежний Лондо. Однако Г'Кар задумался, действительно ли ему стало лучше или он просто стал притворяться искуснее? Если Г'Кар и знал что-то о центаврианах (а иногда он полагал, что знает слишком мало), то это то, что они помешаны на том, чтобы сохранить свое лицо на публике. Он внимательно посмотрел на своего друга, пока тот спрашивал у Вира:

— А зачем Ленньеру твои одеяла, кстати?

— Они были нужны для ночного кинопросмотра, — ответил Вир, посмотрев на Ленньера.

— Боюсь, что температура в каютах минбарцев и центавриан отличается почти на четырнадцать градусов, — пояснил Ленньер.

— Он хотел, чтобы мне было удобно, вот и предложил держать в каюте одеяла, чтобы мне не таскать их туда и обратно.

Вир тепло улыбнулся, посмотрев на друга, и Ленньер ответил ему такой же улыбкой.

— У меня есть для этого место, — просто объяснил он.

— В любом случае, вы можете пользоваться одеялом, сколько потребуется, Лондо, — сказал Вир. — Оно и в самом деле очень-очень теплое. — Его голос был полон искренности.

— Спасибо, Вир. Вот видишь, Г'Кар, какой он преданный и внимательный? Заботится обо мне в час нужды. А где же твой приятель с мечом в столь трудный час? Опять где-то пропадает? — Лондо улыбнулся, сверкнув острыми клыками. Г'Кар закатил единственный глаз.

— Та'Лон, без сомнения, удерживает моих обожаемых поклонников на расстоянии. Они наверняка дежурят где-то рядом, пока мы тут беседуем.

Вир Котто уперся руками в бока, выпрямившись, и сказал с меньшей уверенностью, которую хотел продемонстрировать:

— Что ж, возможно, я только один, но я сидел с Лондо с того момента, как вас обоих доставили в медлаб. Думаю, что это что-то да значит.

— Он не сказал, что это ничего не значит, Вир, — ответил Лондо, чуть ошеломленно. — Я, например, предпочитаю иметь несколько хороших друзей рядом, нежели быть религиозной иконой, которую славит толпа фанатиков.

— Они не… да, они немного фанатичны, — Г'Кар испустил тяжелый вздох. Лондо усмехнулся, а потом повернулся к Виру.

— Думаю, что худшее уже позади, Вир. Рад, что ты со мной, но если ты и дальше будешь сидеть здесь, глядя, как я сплю, то тебе станет скучно.

— Я… — Вир явно разрывался, желая высказать свою преданность Лондо, но не желая скучать в медлабе и дальше, особенно теперь, узнав, что состояние Лондо стабилизировалось. Но тут к счастью вмешался Ленньер.

— Лондо прав, Вир. Возможно, лучше нам оставить его и Г'Кара в покое. Как насчет того, чтобы сыграть в карты? Мы можем найти Маркуса и попросить его к нам присоединиться.

— О… хорошо. — Вир приободрился, услышав это предложение. — Лондо, если вы уверены, что с вами все… — он неуверенно посмотрел на Лондо в ожидании подтверждения.

— Да, это так, — Г'Кар услышал усталые нотки в голосе друга. — Иди же и повеселись от души. Со мной все будет в порядке. Скучать — это то, что я умею очень хорошо, но все в порядке.

— Ладно. Я скоро вернусь, чтобы проведать вас, — Вир взмахнул руками, а Ленньер отвесил свой коронный минбарский поклон, и двое помощников покинули палату. Вир еще раз оглянулся, чтобы убедиться, что Лондо не умер за те несколько секунд, которые он на него не смотрел, а потом скрылся из виду. Г'Кар проводил его взглядом.

— Что же мы такое сделали, Моллари, чтобы заслужить подобную преданность?

— Я и сам не знаю, — пробормотал Лондо. Когда Г'Кар повернулся к нему, он задумчиво теребил край толстого голубого одеяла. Казалось, он намеренно избегает встречаться взглядом с Г'Каром, поэтому тот смотрел на него, не мигая, до тех пор, пока Лондо не ощутил неловкость и не поднял глаза. — Что?

— О, ничего. Разве что… мы ведь были крайне далеки от преданности, не так ли?

Лондо хмыкнул.

— Не знаю, как насчет нарнов, но центавриане — самые преданные существа на свете. Мы преданы семье, стране…

— Я не это имел в виду. Я имел в виду преданность друг другу. И думаю, что ты знаешь это.

То, что промелькнуло в глазах Лондо, можно было почти назвать признательностью, и Г'Кар знал, что его предположение было верным. Его друг прекрасно понимал, о чем он говорил.

— Думаю, мне надо принести извинения. Это по моей вине мы угодили в эту… переделку. — Г'Кар положил руку на одеяло поверх руки Лондо. Моллари посмотрел на нее в изумлении, но этот дружеский жест заставил его расслабиться.

— Полагаю, мне тоже надо извиниться, — сказал Лондо, — за то, что чуть не лишил тебя общества единственной личности, которая скрашивала твое скучное существование. Но да, ты прав. Это была твоя вина. И по твоей вине пропал мой алкоголь, изъятый мистером Алленом. — Голубые глаза Лондо сверкнули. — Но зато у нас есть что рассказать, не так ли?

Г'Кар рассмеялся, и его смех эхом отразился от стен палаты.

— Да, нам есть что рассказать, Моллари. Это точно.