Девяносто дней (джен)

Иногда Драко просыпается в холодном поту, встревоженный, боясь за свою жизнь, боясь, что Тёмный Лорд снова вернулся, но потом он оглядывается по сторонам. Увидев, что вокруг привычная обстановка, он быстро успокаивается и засыпает.

Ему уже слегка за тридцать. Он с удовольствием возвращается домой после слушаний в Министерстве магии. Скорпиус радостно встречает его, отрываясь от своих игр, Астория подходит и обнимает, целует в щёку, а он смотрит на неё, улыбается и целует в губы, отчего та едва заметно краснеет, стесняясь перед сыном. Его сын уже учится в Хогвартсе, и довольно неплохо, радует родителей.

Завтра Драко планирует отправиться в долгую экспедицию в Египет за одним тёмным артефактом, который, впрочем, лишь пополнит его коллекцию.

Временами бывает нелегко, ведь его семья оказалась меж двух огней, и некоторые, особенно Поттер, не скрывают явного неодобрения во взглядах за его прошлое. Но всё налаживается.

Родители чаще остаются в поместье, но оно и понятно — роскошный дом вполне может обеспечить все их потребности. Еда, которую готовят эльфы, не перестаёт удивлять своей изысканностью, есть обширная территория для прогулок, семья рядом — что ещё нужно? Никто не мешает им сменить обстановку, трансгрессировав из промозглой Великобритании куда-нибудь, где потеплее, но вместо этого Люциус ворчит, что нечего там смотреть.

Но у Драко всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо. Семья, ребёнок, дом, деньги, какое-никакое влияние. У него всё хорошо. Хорошо.

Драко открывает глаза.

«Как жаль, что я всё это придумал», — возникает в его голове мысль, в то время как губы растягиваются в подобие грустной улыбки.

Он встаёт с койки, подходит к холодным прутьям решётки и прислоняется к ним головой, чтобы хоть немного унять боль. Раньше такого почти никогда не случалось, но здесь… здесь его мучает постоянная мигрень. Он просовывает руку сквозь решётку. Интересно, Блэк сидел в этой камере или в другой? Он тоже был столь истощён, что, как ему казалось, мог бы протиснуться сквозь прутья и без всякой анимагии?

Азкабан. Естественно, никто его не простил. Естественно, никто ничего не забыл. Драко именно там, где, как он теперь был уверен, и должен находиться.

Сказочный мирок из снов, окрашенных в тёплые жёлтые цвета, разбивается вдребезги о холодные серые стены камеры. Осколки ранят, пускают кровь, но он не может даже разозлиться. Поразительно, что ему удаётся силой воли заставлять себя хотя бы во сне представлять другую реальность, чтобы окончательно не сойти с ума в этой.

Он считает дни. Бегло взглянув на стену, чтобы проверить свои засечки, он кивает. «Девяносто». Да, точно. Драко начал считать дни после вынесения приговора. Но считает он не то, сколько он здесь пробыл, а сколько осталось. «Девяносто дней до Поцелуя».

Он возвращается на койку. Боль так и не утихла. Драко пытается расположить свои торчащие рёбра хоть с каким-то удобством на жёсткой поверхности, но всё никак не выходит. Может быть, ему удастся вернуться в тот мир, где у него всё хорошо, где у него есть дом и семья? Может быть, этот спасительный сон придёт. Может быть… Может быть, после смерти он попадёт туда?