Волшебный секспросвет (джен)

— Эй, пацан, — голос дяди Вернона сотряс стены домика на Тисовой улице, — а ну-ка, живо сюда!

Гарри тяжело вздохнул, спрятал незаконченное письмо Гермионе в тайник под кроватью и, опасливо вжав голову в плечи, спустился вниз. Дядя Вернон сидел в кресле, раздувая побагровевшие щеки, — его лицо не предвещало ничего хорошего. В руке у него — Гарри тяжело сглотнул — был зажат узнаваемый пергаментный конверт.

— Эти твои ненормальные, — выплюнул дядя, — прислали письмо.

Он откашлялся, зыркнул на Гарри недобро, расправил послание.

— Уважаемые родители и опекуны, доводим до вашего сведения, что среди учениц Хогвартса в прошедшем году было зафиксировано четыре случая беременности. Просим вас провести с детьми старше тринадцати лет беседу о половых отношениях и возможностях магической и магловской контрацепции. С уважением, профессор Макгонагалл, — дядя Вернон опустил письмо. Его моржовые усы мелко подрагивали, и Гарри подумал было, что дядя с трудом сдерживает смех. Сам он был готов взорваться от хохота — лицо Макгонагалл, выводящей на пергаменте слово «контрацепция», живо представилось ему в мельчайших деталях.

— Слушай сюда, блудливый щенок, даже не смей думать о том, чтобы портить девок! — прошипел дядя, и Гарри обомлел. Делать… что? — Ты, сын беспутных родителей, держи своего дружка в штанах!

Вернон тяжело встал, кресло жалобно скрипнуло, а Гарри сделал шаг к лестнице.

— Дядя, я не…

— Не сметь! Не сметь перечить, — завизжал дядя не хуже тети Петунии. — Ты, ненормальный! Наверняка и в этом ты весь в своего папашу, в распутника Поттера!

Потрясая кулаками, он двинулся к Гарри, но тот проворно запрыгнул сразу на третью ступеньку лестницы и, разве что не сверкая пятками, понесся в свою комнату.

— Я не собираюсь оплачивать последствия твоих шашней! Не думай, что я приму еще одного ублюдка в корзине! Слышишь, Поттер? Слышишь меня?

Гарри захлопнул дверь и, тяжело дыша, прислонился к ней спиной. Его щеки горели — как дядя мог подумать о нем такое? Жаль, конечно, что узнать о контрацепции не удалось, — Гарри, хоть и гнал от себя стыдные мысли, все же иногда тайно мечтал о том, что видел в припрятанных Дадли журналах с маркировкой ХХХ. Дядя в этих вопросах, конечно, был не помощник. Но Гарри знал, где получить полную (возможно, даже слишком) информацию. Он хмыкнул, достал чистый пергамент и перья и, все еще пламенея щеками, вывел: «Дорогие Фред и Джордж…»

* * *

Ароматы на кухне Норы витали фантастические. Молли зачерпнула ложечку подливки из огромной кастрюли, попробовала, довольно причмокнула и с сомнением прищурилась. В те дни, когда все или почти все ее мальчики собирались под родной крышей, готовить приходилось в два раза больше, да и аппетит вошедших в подростковый возраст близнецов и Рона обязывал. Она отлевитировала на плиту дополнительный чугунок и начала активно размахивать палочкой. Продукты вылетали из корзин под столом, сами очищались, нарезались в воздухе и в идеально выверенном порядке падали в чугунок. Молли стояла посреди этого круговорота и чувствовала себя если не повелительницей стихий, то уж дирижером огромного оркестра точно.

Вдруг в окно влетела сова. Молли остановила процесс, вытерла руки о фартук и с недовольным выражением лица отцепила письмо от лапки почтальона и вскрыла конверт с мучительно знакомой печатью.

— Только не новые учебники, только не это... — бормотала она. — Так... провести беседу... ого! Ча-а-а-рли!

Молли никогда не требовалось заклинание усиления голоса, ее крик был слышен даже в самом отдаленном уголке сада.

— Что случилось? — Чарли практически скатился с лестницы и вытянулся перед матерью.

— Чарли, сынок, ты помнишь наш с тобой важный и серьезный разговор про безопасность?

— Угу. Перчатки и фартук из драконьей кожи, я помню, мам.

— Умничка. Но я не про этот разговор. Я про тот, другой, — Молли выразительно подняла бровь.

Чарли заметно покраснел. Он явно понял, о чем шла речь, и все подробности того разговора отлично помнил. Такое не забывается, что уж говорить.

— Так вот. Иди наверх и перескажи все близнецам, а то тут письма из Хогвартса приходят. Хорошо, что не лично нам, но лучше уж перестраховаться, — Молли помахала у сына перед носом пергаментом.

— Ма-а-а-м, — протянул недовольный Чарли. — Может, папа им расскажет? Они же ржать будут, потом достанут меня даже в заповеднике.

Молли с тоской посмотрела на волшебные часы. Стрелка, подписанная «Артур», намертво застряла в положении «Работа».

— Нет, Чарли, боюсь, папа не тот человек, который сможет доходчиво объяснить близнецам все ужасы внеплановой беременности. И когда будешь рассказывать ту часть про всякие болезни… не стесняйся сгустить краски, хуже не будет. И не трогай Перси. Он уже прочел брошюры, и, думаю, ему этого достаточно. А вот если Рон поприсутствует при вашей беседе, получится совсем замечательно.

Чарли понуро побрел наверх. Спорить с матерью было бесполезно.

— И позови ко мне Джинни, — крикнула Молли ему вдогонку.

Через несколько минут на кухне появилась Джинни. Молли с умилением смотрела на свою дочь, свою маленькую девочку, и понятия не имела, с чего начать разговор. С мальчишками было проще. Даже самый младший, Рон, вымахал за лето так, что ей приходилось смотреть на него снизу вверх, а лапищи отрастил такие, что уже и старые ботинки Артура были ему как раз. Скоро и усы проклюнутся, как у близнецов. Молли поняла, что опять отвлеклась.

— Джинни, детка, как у тебя дела в школе?

— Нормально, — с подозрением ответила та. С чего бы матери затевать такие разговоры посреди летних каникул?

Молли тяжело вздохнула, и тут по лестнице с диким топотом пронесся Рон, лицо которого было куда краснее обычного.

— Ма-а-а-м, Фред и Джордж выгнали меня из комнаты и сказали, что там будет взрослый разговор. А я что, маленький, что ли? Это Джинни у нас мелюзга!

Джинни мстительно прищурилась, и Рон понял, что сглупил: скорее всего, в школе он станет первым кандидатом в подопытные для ее не до конца отработанного летучемышиного сглаза.

Молли приготовилась было вести неловкую беседу с двумя младшими детьми разом, но тут в кухню вбежали близнецы. Сразу стало шумно и тесно, они кружили вокруг матери и тараторили:

— Мам, Чарли нам все рассказал, и теперь… — это, видимо, был Фред.

— …Теперь мы на правах старших братьев должны… — а вот это Джордж. Или все-таки Фред?

— …Должны рассказать все-все-все малышу Ронни! — грянули они хором.

Гвалт стал невыносимым. Джинни глядела на веселящихся братьев огромными глазами, Рон вопил, что он уже большой, близнецы носились вокруг стола в дурацком и немного непристойном танце.

Молли резко встала и рявкнула:

— А ну-ка, замолчите все, ради Мерлина, и идите наверх. Джинни, скоро приедет Гермиона, проверь, все ли готово. — «Гермиона. Гермиона — это очень хорошо, она уже наверняка прочитала все книжки и поговорит с Джинни. Грейнджеры ведь тоже получили это дурацкое письмо — вихрем пронеслось в голове Молли». — Фред и Джордж, надеюсь, вы все уяснили. Рон, иди с близнецами. Уф-ф-ф.

Дети оживленно переговаривались, поднимаясь в свои комнаты.

— И тогда, малыш Ронни, тебе понадобится Долгокорень Африканский, а то все девочки подумают, что ты действительно малыш. Спроси своего приятеля Лонгботтома, он должен знать, где его достать, — донеслось до Молли окончание фразы то ли Фреда, то ли Джорджа, и она с тихим стоном хлопнула себя ладонью по лицу.

* * *

Вдалеке глухо заворчало. Невилл прислушался: стихло щебетание птиц, четкий плеск рыб в зацветшем пруду, замолкли лягушки, и даже шмели, прилежно облетавшие цветок за цветком в садике Лонгботтомов, куда-то испарились. Надвигалась гроза, а Невилл не прополол и половины клумбы с нежными и привередливыми цветками Моли.

Он подтянул перчатки и склонился над клумбой, твердо решив во что бы то ни стало закончить до дождя, но его планам не суждено было сбыться. Энергичным шагом к нему шла бабушка в неизменной шляпе с грифоном и с письмом в руке. Невилл заволновался и практически уткнулся носом в землю — с бабушки могло статься устроить ему неожиданный опрос по школьным дисциплинам, этим она очень напоминала профессора Снейпа. По крайней мере, боялся ее Невилл почти так же, как и его.

— Невилл, — окликнула она внука, — письмо из Хогвартса!

— Уже? — удивился Невилл, не отрывая, впрочем, взгляда от клумбы. — Рано в этом году.

— Это необычное письмо, — ответила бабушка, трансфигурируя пенек в крепкую, хоть и не слишком изящную, скамеечку. — Невилл! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Невилл ойкнул и поспешно выпрямился.

— Ну на кого ты похож? — продолжала отчитывать его бабушка. — Весь в земле, волосы не чесаны — прости Мерлин, распоследний бродяга из Лютного!

Она неодобрительно поцокала языком, наблюдая за тем, как Невилл поспешно отряхивает старенькую мантию и пытается вытереть грязь с щеки, только сильнее размазывая ее по лицу.

— Ну вот что, — вздохнула бабушка, — уймись. Письмо от вашего декана. Какие-то глупые школьницы умудрились забеременеть, и всем родителям велено провести с детьми воспитательную беседу.

Она помолчала, слегка повернув голову, так, что стеклянные глаза грифа на ее шляпе блеснули, отразив слабый свет затянутого облаками солнца, откашлялась.

— Что ты знаешь о… соитии, дружочек?

Невилл поперхнулся воздухом; он стремительно краснел, а язык все равно что приклеился к небу.

— Не будь ребенком, внук, — грозно сказала бабушка. — Это естественные вещи, и ты как мужчина должен быть к ним готов. На твои плечи выпала задача продолжить род Лонгботтомов, так что не смущайся и отвечай.

Невилл растерянно смотрел на бабушку — она, кажется, готова была вот-вот потерять терпение. Он неловко ткнул пальцем в стройные ряды Моли и пробормотал:

— Пе… пестики…

— Какие пестики, Невилл? — горестно заломив руки, воскликнула бабушка. — Называй вещи своими именами! У волшебников что?

— Пе… — Невилл готов был провалиться сквозь землю. Туча стремительно набегала, и он надеялся, что дождь избавит его от унизительного разговора.

— Громче! — потребовала бабушка.

— Пенис, — пискнул Невилл.

Бабушка покачала головой.

— А у ведьм?

— Вагина, — еще тише ответил Невилл.

— Верно. А сейчас я расскажу тебе, что делают взрослые маги, когда женятся. А некоторые занимаются этим и вне брака, тьфу, бесстыдники, — бабушка абсолютно по-хулигански сплюнула на землю. — Итак, ты, наверное, уже мог наблюдать такое явление, как эрекция. Это когда…

Гром оглушительно грохнул совсем рядом, и Невилл, на лице которого, наверное, можно было бы поджарить яичницу, с визгом вскочил с земли и побежал к дому. Августа тяжело вздохнула: испугался ее внук грозы или разговора о соитии, но и то и другое ужасно ее расстраивало. Однако Августа Лонгботтом не привыкла сдаваться.

— Невилл, постой, — крикнула она, решительно поднимаясь на ноги.

* * *

— Мама, папа! — Гермиона влетела на кухню, где родители, перешучиваясь, неспешно готовили обед. — Письмо из школы! Вас просят провести со мной беседу о сексе и магловских и магических способах предохранения.

Мистер Грейнджер выронил нож и чертыхнулся.

— Но вы не волнуйтесь! Я уже все-все знаю. Я читала «Анатомию человека», курс школьной биологии, энциклопедию «Ты растешь» и несколько статей по научной сексологии. Я, конечно, совсем ничего не читала о магической стороне вопроса, но, думаю, наш библиотекарь, мадам Пинс, подскажет мне, с какими изданиями стоит ознакомиться, — тараторила Гермиона, загибая пальцы.

— Детка, — миссис Грейнджер отодвинула стул от модного круглого стола и присела на краешек, — но ведь… секс — это не только учебники.

Гермиона фыркнула, и миссис Грейнджер оглянулась на мужа в поисках поддержки.

— Мама, я в самом деле знаю все, — Гермиона заправила за ухо особенно назойливую прядь и сложила руки на груди. — Пенис, вагина, эрекция, поллюция, коитус или соитие, дефлорация, онанизм, гомосексуализм, трансгендер, либидо, петтинг, семяизвержение, овуляция… — она перевела дыхание и продолжила: — Контрацептивы бывают естественные — прерванный половой акт, календарный, температурный, цервикальный, симптотермальный, измерение уровня гормонов, метод лактационной аменореи. Затем — механические или барьерные…

Мистер Грейнджер схватился за голову и поспешно ретировался из кухни, причитая: «О боже, боже!»

— Дорогая, — миссис Грейнджер подняла ладонь, призывая дочь к молчанию, — ты, как всегда, молодец, изучила все, что нужно. Но сексуальные отношения между двумя людьми — это не только физические реакции. Это еще и чувства, эмоции. Если ты не знаешь об этом, ты не знаешь всего…

Гермиона недоверчиво посмотрела на мать.

— Да-да, секс без любви может принести разочарование и проблемы, к сексу нужно быть готовой, не только изучить всю информацию, но и дорасти эмоционально, причем потенциальный партнер…

Резкий телефонный звонок прервал миссис Грейнджер. Она схватила с аппарата, висящего на стене, телефонную трубку, прижала ее к уху — взволнованный голос администратора стоматологического кабинета Грейнджеров донесся даже до стоящей на другом конце кухни Гермионы.

— Черт, — миссис Грейнджер зажала трубку ладонью. — Детка, у нас в клинике проблемы — прорвало трубу. Мы с отцом немедленно выезжаем. Знаешь что, если ты так привыкла доверять книгам, поищи что-нибудь романтическое, тебе не повредит, а еще поболтай с подругами, у тебя же есть подруги? Джинни вроде? — она кивнула дочери и крикнула в трубку: — Звоните слесарю, Элис! Я не знаю, найдите номер сами!

Гермиона бодрым шагом направилась в родительскую спальню. У нее самой не было никакой романтической литературы, но наверняка она должна найтись у мамы. Гермионе брать никогда не разрешали, она разве что мельком видела яркие обложки с полуобнаженными мускулистыми мужчинами и дамами в открывающих пышную грудь платьях. Решительно распахнув створки шкафа, Гермиона провела пальцем по корешкам, собираясь выбрать что-нибудь наугад.

— Маркиз де Сад, — прочитала она на одной из книг. — Маркиз! Надо же. Как интересно…

* * *

— Известно, кто отец? — красивая слегка полноватая женщина лежала, изящно скрестив босые ноги, на диване. Ее светлые волосы рассыпались по подушке, солнечные лучи, прорвавшиеся сквозь густую листву и оконное стекло, окрашивали их золотом.

— Достоверно нет, — Лаванда лукаво улыбнулась и закинула в рот конфету из стоящей между ней и матерью коробки. — Но я слышала от наших старшекурсниц, что это кто-то не из школы. Говорят, Лиз частенько видели на окраине Хогсмида. А что там делать? Там ни магазинов, ни кафе. Наверняка ходила к любовнику.

Миссис Браун хмыкнула.

— Если бы это оказался кто-то из профессоров, вот был бы скандал!

— Фи, мама! Кто, например? Ладно бы Локхарт остался в школе, а так у нас из мужчин… Флитвик, Дамблдор да Снейп.

— Дамблдора можешь вычеркнуть, — мурлыкнула миссис Браун, и Лаванда прыснула — она прекрасно понимала, что имела в виду ее мать. — А вот Снейп…

— Мама! Он же… он же… страшный!

— Ах, детка! Ты еще так юна и мало смыслишь в мужчинах. Ты видела его нос? Длина носа, как и размер ноги, — главный признак того, что…

— Я не хочу это слушать! — взвизгнула Лаванда, притворно прикрывая уши ладошками. На самом деле ей было очень любопытно, правда ли у Снейпа не только нос длинный.

— И какие у него пальцы! Длинные, тонкие. Чувственные, — миссис Браун томно прикрыла глаза. Лаванда замерла, ожидая, что мама объяснит, что такого важного в пальцах, но та только вздохнула и села, подложив под спину подушку. — Ах, глупышки, зелье ведь продается в любой аптеке! А вообще, доченька, расскажи, тебе кто-нибудь уже приглянулся в школе?

Лаванда очаровательно покраснела, опустила глаза и принялась мять подол легкого платья.

— Даже не знаю… У нас много симпатичных мальчиков, вот хоть Седрик Диггори.

— Хорошая семья, большие шансы на успех, — благосклонно кивнула миссис Браун.

— Или Рон Уизли.

— Уизли? Ну нет, детка! Твоя задача — найти в школе удачного жениха. А что нам даст Уизли? Отвратительный цвет волос у детей и долги? Вот его друг Гарри Поттер — отличный вариант!

— Но Рон мне нравится, мама! Он милый и смешной, немного грубый, но в этом есть какая-то прелесть, — надула губы Лаванда.

Миссис Браун вздохнула.

— Что с тобой поделаешь. Для брака Уизли — плохой вариант, но потренироваться на нем во флирте можно.

Лаванда захлопала в ладоши и подвинулась ближе к матери.

— Но запомни: не позволяй ему совать свою грязную палочку в твой котелок! Никому не нужна потрепанная метла, когда кругом сотни новых. — Лаванда скромно кивнула, и миссис Браун продолжила: — Итак, слушай: мужчины любят, когда их ценят. Не скупись на добрые слова, хвали его за все мало-мальски хорошее, что он сделает. Потом — шутки. Какими бы глупыми они ни были, ты должна смеяться…

Лаванда важно кивала, а сама пыталась вспомнить, какого размера обувь носят Рон Уизли и профессор Снейп.

* * *

В учительской было душно. До сентября оставались считанные дни, но погода даже отдаленно не напоминала осеннюю. По случаю жары преподаватели явились на собрание в непривычно неформальном виде: никаких мантий и шляп. Профессор Макгонагалл щеголяла в безупречно-белой рубашке, застегнутой на все пуговички, профессор Спраут нарядилась в просторный сарафан, директор облачился в подобие пижамы немыслимого цвета, и только профессор Снейп не изменил своей привычке к шерстяному сукну, хотя на его лбу отчетливо виднелась испарина.

— Травяного чаю, Северус? — участливо спросил Дамблдор, но Снейп только поморщился, и директор перевел взгляд на остальных коллег. — Итак, Минерва, как прошли визиты к маглорожденным в этом году? Нам стоит ожидать сюрпризов?

— Все как всегда, Альбус.

— Отлично, отлично. Про готовность учебных планов и пособий, думаю, спрашивать не стоит — мы с вами не первый год в профессорах, верно? — Дамблдор хмыкнул в усы, но подчиненные не спешили поддержать его веселье. — А что насчет тех особых писем? Минерва?

Профессор Макгонагалл шумно выдохнула и сжала руки на коленях.

— Как вы и просили, директор, еще в июле я разослала письма родителям всех студентов, достигших тринадцатилетнего возраста. Около трети уведомили, что беседа проведена, остальные же отмолчались. Думаю, Альбус, некоторые родители предпочли вовсе не касаться этой… деликатной темы.

— Тема и вправду деликатная, — покивал Дамблдор. — Но пустить все на самотек мы не можем, не хватало только нам повторения прошлогодней истории, тем более что в этом году у нас будут гости…

Деканы подобрались, чувствуя подвох. Ни одно подобное начинание директора не приносило им ничего хорошего.

— Думаю, — продолжил тем временем Дамблдор, — нам нужно лично опросить всех студентов указанного возраста и, если они не получили от родителей информации, довести ее до них самостоятельно.

— Вы издеваетесь, профессор? — зашипел Снейп со своего места. — Проводить беседы с озабоченными тупоголовыми подростками про котлы и палочки? Лучше в Азкабан, право слово!

— Тебе ли не знать, — буркнул притаившийся в углу Аластор Муди. Он глотнул из своей фляжки, смачно крякнул и, оглядев преподавательский состав, весело произнес: — Если у вас такие трудности, готов провести занятия по предмету. Как-никак, я здесь, чтоб преподавать защиту, кто, как не я, поможет малолеткам?

Все преподаватели с ужасом уставились на Аластора, но в тот момент, когда волшебный глаз поворачивался к кому-то из них, каждый смущенно отворачивался — казалось, что старый аврор с помощью этого глаза мог прочитать все те ужасные образы, которые возникали в их головах в связи с этим возможным уроком.

— Аластор, вы у нас новый человек, так что, пожалуй, деканы сами начнут эти беседы, — Дамблдор устало улыбнулся. — Коллеги, мне кажется, вы недооцениваете наших студентов. Большинство из них вполне зрелые личности. Думаю, ничего страшного не случится.

— Зрелые, да, — подала голос профессор Спраут. — Особенно близнецы Уизли.

— Мистер и мистер Уизли студенты моего факультета, Помона, уж я с ними справлюсь, — гордо парировала Макгонагалл.

— Хотел бы я на это посмотреть, — развеселился Снейп. — Планируете ли вы, Минерва, наглядно демонстрировать технику использования магловских контрацептивов?

— Разве что если вы, Северус, проведете мастер-класс по созданию зелья от эректильной дисфункции.

Снейп вскочил с места, желваки ходили под бледной кожей его лица. Макгонагалл поднялась с кресла, раздувая крылья носа.

— Коллеги, коллеги! — директор поднял руки в успокаивающем жесте. — Вы же взрослые люди! Я верю в ваши профессиональные навыки.

Снейп скрипнул зубами. Он живо представил, как пройдет беседа, к примеру, с Дениз Стаут с шестого, а теперь уже седьмого, курса, которая непонятно с чего решила, что школьный зельевар — отличный объект для романтических воздыханий. Или с Крэббом и Гойлом. Учебный год еще не начался, а уже не предвещал ничего хорошего.

— Может, все-таки, чаю? — спросил директор.