Пока мы растворяемся во тьме (гет)

Они танцуют в лунном свете, возможно, в последний раз. Завтра будет битва, и Дафна не может знать, как она закончится. Хотя нет, может… Возможно, завтра к этому времени её уже убьют, или же погибнет Блейз, или же они оба будут мертвы. Дафна не провидица, чтобы знать это наверняка. Да и нужно ли?..

Он кружит её в танце, луна — единственный источник света — ласкает холодным сиянием их тела, старенькое радио издаёт медленные мелодичные звуки. Дафна спрашивает себя, когда и как лучше сказать ему, что их уже не двое — их трое.

Она и без того паршивая овца семьи Гринграсс (так было всегда, на самом деле!), а это просто последний гвоздь в крышку гроба!.. Когда музыка заканчивается и Блейз страстно целует её губы, она решает, что расскажет всё завтра. Во всяком случае, он должен об этом знать.

Наконец, прощаясь, Дафна отпускает его руку. Они идут разными дорогами — Блейз что-то говорит о своем «гражданском долге», и Дафна не может сказать точно: чью сторону примет он в этой Войне. Тем не менее она пробирается полутёмным коридором, пытаясь укротить гриву своих непослушных волос, стараясь выглядеть приличной (чистокровной!) леди, и понимает, что терпит неудачу не только с волосами.

Через пустую (теперь всегда пустую) гостиную Слизерина Дафна проходит в свою комнату. Трейси ещё не спит: она пишет эссе по зельеварению (зачем только?), что-то бормоча себе под нос, но явно в полусне.

Дафна откашливается, закрыв за собой дверь, и Трейси, резко подняв голову и размазав чернила по левой щеке, пристально смотрит на неё.

— Ты ему рассказала? — наконец спрашивает Трейси, но Дафна лишь молча качает головой. — И когда ты планируешь это сделать? Долго ты не сможешь скрывать, знаешь ли!

Дафна, закусив нижнюю губу, кладёт руку на живот.

— Завтра, — снова тихое обещание слетает с её губ, Дафна медленно садится на кровать. — Если мы останемся в живых.

Трейси громко вздыхает и возвращается к своему эссе. Дафна не утруждает себя переодеванием, она просто укутывается одеялом и забывается беспокойным сном.

Завтра в это же время Дафна, прощаясь с Асторией — на случай, если она всё-таки не выживет, — отказывается прятаться в подземельях, Блейз с тоской и болью смотрит на неё, осуждая за принятое решение пойти в бой.

Она сражается, разбрасывая заклинания направо и налево и задаваясь вопросом: может быть, Шляпа ошиблась? Может быть, её место на Гриффиндоре? Ведь ей так нравится вести себя храбро и в какой-то мере безрассудно! Кажется, это самое весёлое, что у неё когда-либо было. Если не считать, конечно…

Дафна посылает Режущее проклятье в одного из Пожирателей и, видит Мерлин, надеется, что под маской скрывается её отец. Дафна наступает вперёд, и вперёд, и вперёд, пока не дан сигнал к отступлению и все не собираются в Большом Зале, наполненном телами убитых воинов. Дафна осматривается: Астория, с её медицинскими знаниями, помогает мадам Помфри, чем может, Трейси утешает какого-то студента, на вид — совсем ребёнка. Где же?.. Она не знает, что делать и куда бежать, но всё равно продолжает искать его среди живых.

Мерлин, вот он… Блейз осматривает свою ногу (точнее, то, что от неё осталось) и болезненно улыбается, когда Дафна садится рядом с ним. Мадам Помфри одаривает её странным взглядом, но ничего не говорит.

— Кажется, мы больше не сможем танцевать, — говорит Блейз и с шипением втягивает воздух сквозь плотно стиснутые зубы, когда мадам Помфри заклинанием прижигает его раны.

— Всё в порядке. Я просто научу танцевать нашего ребёнка, — шепчет Дафна, и Блейз снова шипит, но уже больше от удивления, чем от боли. Мадам Помфри, мгновенно переводя взгляд на Дафну, говорит что-то о несовместимости беременности и сражения, но разве Дафна её слушает? — Я надеюсь, ты посмотришь и скажешь мне, как ужасно я танцую.

Он улыбается, и она улыбается, а ещё может с уверенностью сказать, что жизнь прекрасна и вокруг них больше не существует никакой войны.