Живоглот (джен)

День не задался с самого рассвета. Нудный дождь барабанил по крышам, навевая сонливость, температура упала до некомфортной прохлады, отчего выбираться из тёплой постели категорически не хотелось, а серость за окном гасила на корню все героические порывы.

— Доброе утро, солнышко! — звонкий голос прозвучал прямо над ухом, почти заставив заворчать, но ласковая рука, которая с нежностью погладила по спине, примирила с попыткой пробуждения.

Вставать я совершенно не хотел, а потому буркнул что-то поощрительное и закопался поглубже в одеяло. Однако не прошло и получаса, как аппетитные запахи с первого этажа вынудили меня заинтересованно принюхаться. Потянувшись и зевнув, я спрыгнул с кровати и двинулся вниз.

— Мряу!

— Соня! — ласково засмеялась она и, нежно подхватив меня под живот, усадила за стол.

— Кажется, у этого мистера есть свои миски, — слегка нахмурился её отец, впрочем, не предпринимая попыток прогнать меня. Я выразительно глянул на него и демонстративно аккуратно взял кусочек печенки с поставленного для меня блюдечка. — Воспитанность у него не отнять, — крякнул мужчина и перестал хмуриться.

Семья приступила к завтраку, так что разговор прервался.

Печёнка была свежей, я наконец-то получил возможность есть со стола, девочка влюбилась в меня с первого взгляда и не доставляла хлопот… Жизнь определённо налаживалась. И всё же ехать в Хогвартс не хотелось.

Почти десять лет в животном облике не могли пройти без последствий. Я уже перестал ловить себя на том, что машинально веду кошачью жизнь, это превратилось в рутину. Мне давно перестало хотеться сидеть за столом во время еды или, устроившись в кресле у камина, потягивать коньяк и читать интересную книжку. Но сейчас, уже смирившись с тем, что все эти простые человеческие радости мне не доступны, я получил почти всё, о чём мечтал долгими ночами в зверинце Илопса. Кроме коньяка, конечно.

Гермиона… Будем откровенны, девочка была… ну, мягко говоря — сильно на любителя. Доведись мне познакомиться с ней во времена учёбы, грязнокровка быстро усвоила бы своё место. Но с тех прошло достаточно лет, чтобы политические взгляды перестали влиять на оценку людей, к тому же в роли хозяйки она была прекрасна. О том, что меня вовремя кормили, и упоминать не стоит, — это, а также решение всех бытовых проблем, само собой подразумевалось. Достоинства заключались в совершенно ином — в недостатках. Гермиона была не такой, как другие дети; не только магией она отличалась от ровесников-магглов, а потому была одинока и неприкаянна, и во мне нашла отдушину. В меру начитанная, она частенько принималась рассуждать вслух, рассказывала мне изученный материал, показывала книги — и с тихим восторгом наблюдала за тем, как я самостоятельно переворачиваю прочитанные страницы. Я не знаю, что заставило меня согласиться стать её питомцем, в конце концов, бедняга Илопс отчаялся продать меня за прошедшие годы, но, увидев её с тяжеленным пакетом книг и горящим взором, я словно почувствовал толчок — мол, это она. И, надо признать, не прогадал.

В магазине я этого не понял, поскольку был недостаточно внимателен, терзаясь сомнениями, стоит ли соглашаться на роль домашнего животного, а когда узнал, что Гермиона грязнокровка — уже сидел в запертой переноске. В первые дни я откровенно страдал и подумывал о побеге в никуда, почти желая вернуться к Илопсу, но всё же решил потерпеть и присмотреться. Всю жизнь я считал магглов низшими существами, довольствуясь минимальным опытом, приобретённым за несколько визитов в их мир, и чужими стереотипами, а сейчас получил возможность составить собственное мнение.

Магглы были самыми обычными людьми, как ни неприятно это признавать, семейная жизнь родителей Гермионы мало чем отличалась от жизни моих собственных отца с матерью и других знакомых семей. Различия, разумеется, были, продиктованные в первую очередь разными укладами и менталитетами, но теперь я уже не смог бы искренне сказать, что презираю магглов. И хотя повседневной магии, разумеется, недоставало, в этом истинно маггловском доме мне вполне комфортно жилось.

И вот теперь, стоило мне только привыкнуть к новым условиям, Гермионе предстояло отправляться в Хогвартс.

Помогая девочке собираться — подталкивая нужные предметы к сундуку или мявом указывая на позабытые вещи, — я терзался сомнениями, стоит ли мне ехать. С одной стороны, я был на сто процентов уверен, что Хогвартс так и не обзавёлся защитой от анимагов (нас всегда было мало, не только официально, но и вообще, так что никто не опасался и не принимал в расчёт нескольких отличившихся магов), а значит, моё инкогнито в безопасности, с другой же — в случае необходимости сбежать из школы, полной волшебников, будет не в пример сложнее, чем из маггловского дома. Помимо этого были и другие многочисленные плюсы и минусы, так что принять решение было непросто.

— Лезь в переноску, — приглашающе махнула рукой Гермиона, и я скривился. Вот он, самый неприятный момент путешествия. — Обещаю выпустить тебя сразу же, как только окажемся в поезде.

Нехотя поднявшись, я запрыгнул на кровать, душераздирающе мяукнул, давая оценить степень моего негодования, и влез в клетку. Гермиона мгновенно почувствовала себя виноватой, заворковала, принялась гладить меня… но дверцу таки заперла. Что ж, час дороги потерплю, а там и до Хогвартс-экспресса доберёмся — а то, что слово своё Гермиона держит, я уже успел удостовериться.

* * *

По дороге я расчихался от маггловской вони, так что из переноски меня выпустили тотчас же, как мы преодолели барьер — в качестве извинений, — и дальше я взирал на магический мир с высоты не впечатляющего роста своей хозяйки. За десяток лет ничего на платформе не изменилось, но всё равно было волнительно оказаться здесь спустя столько лет.

Суета, возгласы, прощальные объятия… Ностальгия когтистой лапой сжала сердце.

Я давно всё для себя решил и так и не отказался от мнения, что, сбежав и спрятавшись в лавке Илопса, поступил правильно. Были другие варианты — не отрицаю, да и в кошачьей жизни хватало недостатков, но… Но это было лучше смерти, Азкабана или бесконечного бегства и ожидания, что в любой момент меня могут схватить. Правда, теперь я познакомился с маггловским миром и вполне представлял, как можно укрыться вдали от волшебников… И всё же бежать совершенно не хотелось.

Гермиона занесла меня в купе, где уже сидели два мальчишки, и принялась бурно выражать восторг от встречи. Я уже собрался было улечься и подремать, когда обострённое обоняние уловило неуместный запах. Шерсть на загривке сама собой встала дыбом, и я даже не сразу понял, что утробный рык издаю я сам…

— Угомони своё чудовище! — завопил рыжий, услышав моё рычание. — А-а-а!!! Убери его! Слышишь?! Убери!!!

— Рон! — возмутилась Гермиона, но подхватила меня и крепко прижала к себе. — Он же кот! Это инстинкт! И перестань кричать, ты разбудишь профессора.

Я даже замолчал на мгновение, растерянно посмотрев на них обоих. Секунду спустя до меня дошло, что рыжий переживает о своём питомце — крысе. Но крыса меня сейчас абсолютно не интересовала, её запах перебивался вонью псины. Дикой и смертельно опасной псины. Оборотня.

Держала Гермиона меня хоть и аккуратно, но крепко. Я мог вырваться с лёгкостью — всего-то и надо было выпустить когти, но вредить ей не хотелось, даже несмотря на то, что волчий «аромат» сводил с ума.

Рыжий требовал запихнуть меня в клетку, Гермиона не соглашалась, я рычал, крыс пищал и жался к хозяину… И лишь второй мальчишка молча наблюдал за всем этим безобразием. Ну и оборотень притворялся спящим.

Поддаваться панике я себе не позволил, наконец-то вспомнив, что полнолуние было вчера, и сегодня нам всем нечего было бояться. И всё же инстинкты мешали успокоиться.

Стараясь отвлечься от неприятного запаха и воплей сорящихся подростков, я стал разглядывать героя магического мира. Гарри Поттер. Мальчик, который стал орудием, что разрушило мою жизнь. Впечатление он производил двоякое: с одной стороны, мальчишка выглядел типичным ничтожеством — дешёвые вещи не по размеру, гнутая оправа очков с трещиной на одном из стёкол, взгляд жертвы… С другой же — я успел слышать достаточно о его подвигах, чтобы усомниться в навязываемом образе. Впрочем, до него мне было мало дела.

Гермиона всю дорогу продолжала ссориться с рыжим, и я сам не заметил, как задремал — а что ещё делать, когда поучаствовать в диалоге не удаётся, а твоё недовольство попутчиками игнорируется? И проснулся от крайне неприятного ощущения…

— Глотик, ты чего? — удивлённо воскликнула Гермиона, когда я спросонья впился когтями в её бёдра.

Но вместо извинений я зарычал — от страха, потому что разбудившее меня чувство обрело материальное воплощение: за дверью купе стоят дементор.

Не знаю, что чувствовали дети, а у меня словно отключилась вся человечность; не было ни мыслей, ни желаний, всё, что я мог, это рычать и пятиться.

Оборотень наконец перестал притворяться спящим и встал на защиту детей… Когда всё закончилось, Гермионе пришлось потратить немало времени, чтобы успокоить меня. Я читал, что анимаги проще переносят контакт с дементорами, но мне так не показалось. Дети уже через полчаса и одной плитки шоколада были практически в порядке, меня же не отпускало. Стыдно признаться, но лишь будучи прижатым в телу Гермионы, я чувствовал себя в относительной безопасности и потому категорически отказывался просто сидеть рядом.

* * *

Сколько раз я проклял день, когда решился покинуть магазин Илопса и стать домашним питомцем Гермионы, не сосчитать. Едва ли не ежечасно хотелось превратиться в человека и просто побиться головой о стену, как делали домовики. Потому что в попытке избежать одной тюрьмы, я сначала угодил в другую — более комфортабельную, надо признать, — а потом, выбираясь из неё, очутился в третьей. Хогвартс стал моим новым местом заключения.

Огромный замок… но дементоры были, казалось, повсюду. Пока студенты были на занятиях, я часами сидел на подоконнике и заставлял себя смотреть в окно, на неподвижных стражей, тёмными кляксами пятнавших горизонт.

Далеко не сразу я решился покинуть спальню девочек. Гостиная Гриффиндора мне не понравилась с первого взгляда, но выходить было страшно — аура безысходности пропитала окружённую дементорами школу. Сидя рядом с Гермионой на диване перед камином, пока она готовилась к занятиями, я наблюдал за подростками и набирался смелости на то, чтобы прогуляться хотя бы по коридорам, не говоря уже о настоящей траве, когда обратил внимание на странный и кажущийся знакомым запах. Недолгие размышления подтвердили правоту: запах вправду был мне уже знаком. А его источник находился в непосредственной близости.

— Гермиона! Сколько раз повторять! Не подпускай это чудовище к Коросте!

— Рон! Он же кот, — раздражённо огрызнулась та, возвращаясь к чтению, — оставляй свою крысу в спальне.

Они снова принялись ссориться, но моё внимание было сосредоточено на кармане рыжего, в котором и находилась та самая Короста. Или не совсем Короста, если верить моему чутью.

С одной стороны, я так долго пробыл в животном облике, что вполне мог от скуки устроить охоту на грызуна, с другой, всё же человеческого во мне было больше, и я вполне мог контролировать кошачьи инстинкты. Но была и третья сторона. В поезде моё обоняние притупил резкий запах псины от оборотня, не вспоминая уже о дементорах, так что мне было не до нюансов, но сейчас, в гостиной, где кроме нескольких котят да флегматичного Берримора — кота одной из старшекурсниц, — не было никаких животных, «неправильный» крысиный запах я опознал почти без труда.

Анимаг. Неудивительно, что только меня он заинтересовал.

Хм… а он меня — опознал?

Судя по тому, как дрожит карман Уизли, вряд ли: анимаги друг друга не едят. Хотя… Нет! Я видел его раньше, анимагов не так уж много, хотя, разумеется, не семеро, как значится в официальных министерских бумагах, так что любая информация полезна. Я знал, что та крыса была магом, вот и запомнил запах. А о том, что я анимаг, не знала ни одна живая душа: ни семья, ни друзья, ни враги.

Я скрываюсь от авроров и потому постоянно пребываю в анимагическом облике, какова вероятность, что крыса — руководствуется теми же резонами? Как бы выяснить…

Отношения между Гермионой и рыжим я испортил капитально. Мои регулярные попытки добраться до крысы и спровоцировать её на превращение не находили отклика ни у кого, однако Гермиона, хоть и высказывала мне своё недовольство, была на моей стороне. Развлечение было ничем не хуже игры с мячиком, я даже о дементорах почти позабыл, устраивая засады и выжидая момент, когда сумею проскользнуть в спальню третьекурсников — Уизли перестал таскать крысу с собой и теперь оставлял в комнате.

Была ещё одна проблема, над которой я немало поломал голову — Люпин. Однако как ни хотелось мне избавиться от соседства с оборотнем, тот был неплохим преподавателем и нравился Гермионе, а ещё явно оказался в Хогвартсе не случайно, а с осознанного согласия профессорского состава. Я мог бы, конечно, отправить анонимку в Министерство, но не видел в этом смысла. Оставалось надеяться, что Люпин и остальные учителя — те самые ответственные взрослые, на которых можно положиться.

Магглы прислали Гермионе очередную стопку книг, но в этот раз часть посылки была предназначена мне.

— Глотик, смотри! — позвала меня Гермиона, похлопав по покрывалу рядом с собой. — Мама прислала витамины и игрушки. Нравится?

Я заинтересованно запрыгнул на кровать и непроизвольно замурчал. Ещё бы мне не понравилось! Уж не знаю, из чего магглы делают эти шарики, Гермиона говорит, что они благотворно влияют на качество шерсти, я же знаю одно: они очень вкусные.

Смеющаяся Гермиона дала мне сразу две штуки, а остальное спрятала в тумбочку, строго приказав не пытаться слопать всё, мол, что вкусно — это прекрасно, но витамины не лакомство, а лекарство. И в утешение достала из посылки обещанную игрушку. Меховое нечто слабо напоминало настоящую мышь, хотя и было пропитано каким-то специальным составом, будоражащим кошачье воображение, но зато оно было движущимся!

— Завода хватит ненадолго, — предупредила Гермиона, поворачивая что-то на спине «мыши», — но после ужина я вернусь, и мы ещё поиграем.

Я с интересом смотрел на её действия, заинтригованный прелюдией. Наконец Гермиона поставила мышь на пол… и та побежала под кровать. Я даже сам не понял, как метнулся следом.

А магглы-то молодцы! Отличное развлечение для кота, нужно будет местным котятам и Берримору показать, им точно понравится!

Вдоволь наигравшись и устав, я спустился в гостиную с игрушкой в зубах и с удобствами устроился в кресле, наблюдая за тем, как котята неуклюже гоняют игрушку по полу. Как бы всё это ни было глупо, скука — главный враг скрывающегося от правосудия анимага. А мышка-игрушка отвлечёт и развлечёт меня…

Я задремал, потому не сразу сообразил, что означает разбудивший меня шум. Взвизги, ругательства и глухие удары заставили завертеть головой и напрячься. Кричали из коридора, портрет Полной Дамы трясся от чьих-то попыток прорваться в гостиную.

— Проклятая старуха! — произнёс смутно знакомый мужской голос, последовал ещё один удар по двери, а потом всё стихло.

Завод у мышки кончился, так что котята потеряли к ней интерес и ушли, в гостиной я был совершенно один, и мне не оставалось ничего иного, как снова уснуть: выяснить что-либо на данный момент я не имел никакой возможности.

Всю следующую неделю разговоры в гостиной велись исключительно о попытке Сириуса Блэка проникнуть в башню Гриффиндора. Первым порывом было отыскать его, но, чуть подумав, я отказался от этой идеи. Во-первых, хоть все и утверждали, что тот чуть ли не правая рука Тёмного Лорда, лично я ни разу не видел его на собраниях. А во-вторых… Гермиона была грязнокровкой. Для меня чистота её крови перестала иметь значение уже давно, но для Пожирателей смерти была главным критерием, определяющим отношение. Попадись Гермиона в руки любому из моих друзей… Такой участи я ей не желал.

Осознание, что девчонка значит для меня больше, чем можно было предположить, стало не самым приятным открытием и заставило всерьёз задуматься над дальнейшими планами. Прожить всю жизнь в кошачьем облике — не то, чего бы мне хотелось, однако за три месяца жизни на воле я не предпринял ровным счётом ничего, чтобы как-то изменить ситуацию. Сначала я отговаривался опасностью незнакомого мира, потом страхом быть пойманным, а правда заключалась в том, что я не хотел возвращения прошлой жизни. Мне нравилась Гермиона, и я совсем не хотел, чтобы она пострадала, что непременно произошло бы, вернись Тёмный Лорд.

Поздравляю, приятель, ты стал предателем.