Живоглот (джен)

День не задался с самого рассвета. Нудный дождь барабанил по крышам, навевая сонливость, температура упала до некомфортной прохлады, отчего выбираться из тёплой постели категорически не хотелось, а серость за окном гасила на корню все героические порывы.

— Доброе утро, солнышко! — звонкий голос прозвучал прямо над ухом, почти заставив заворчать, но ласковая рука, которая с нежностью погладила по спине, примирила с попыткой пробуждения.

Вставать я совершенно не хотел, а потому буркнул что-то поощрительное и закопался поглубже в одеяло. Однако не прошло и получаса, как аппетитные запахи с первого этажа вынудили меня заинтересованно принюхаться. Потянувшись и зевнув, я спрыгнул с кровати и двинулся вниз.

— Мряу!

— Соня! — ласково засмеялась она и, нежно подхватив меня под живот, усадила за стол.

— Кажется, у этого мистера есть свои миски, — слегка нахмурился её отец, впрочем, не предпринимая попыток прогнать меня. Я выразительно глянул на него и демонстративно аккуратно взял кусочек печенки с поставленного для меня блюдечка. — Воспитанность у него не отнять, — крякнул мужчина и перестал хмуриться.

Семья приступила к завтраку, так что разговор прервался.

Печёнка была свежей, я наконец-то получил возможность есть со стола, девочка влюбилась в меня с первого взгляда и не доставляла хлопот… Жизнь определённо налаживалась. И всё же ехать в Хогвартс не хотелось.

Почти десять лет в животном облике не могли пройти без последствий. Я уже перестал ловить себя на том, что машинально веду кошачью жизнь, это превратилось в рутину. Мне давно перестало хотеться сидеть за столом во время еды или, устроившись в кресле у камина, потягивать коньяк и читать интересную книжку. Но сейчас, уже смирившись с тем, что все эти простые человеческие радости мне не доступны, я получил почти всё, о чём мечтал долгими ночами в зверинце Илопса. Кроме коньяка, конечно.

Гермиона… Будем откровенны, девочка была… ну, мягко говоря — сильно на любителя. Доведись мне познакомиться с ней во времена учёбы, грязнокровка быстро усвоила бы своё место. Но с тех прошло достаточно лет, чтобы политические взгляды перестали влиять на оценку людей, к тому же в роли хозяйки она была прекрасна. О том, что меня вовремя кормили, и упоминать не стоит, — это, а также решение всех бытовых проблем, само собой подразумевалось. Достоинства заключались в совершенно ином — в недостатках. Гермиона была не такой, как другие дети; не только магией она отличалась от ровесников-магглов, а потому была одинока и неприкаянна, и во мне нашла отдушину. В меру начитанная, она частенько принималась рассуждать вслух, рассказывала мне изученный материал, показывала книги — и с тихим восторгом наблюдала за тем, как я самостоятельно переворачиваю прочитанные страницы. Я не знаю, что заставило меня согласиться стать её питомцем, в конце концов, бедняга Илопс отчаялся продать меня за прошедшие годы, но, увидев её с тяжеленным пакетом книг и горящим взором, я словно почувствовал толчок — мол, это она. И, надо признать, не прогадал.

В магазине я этого не понял, поскольку был недостаточно внимателен, терзаясь сомнениями, стоит ли соглашаться на роль домашнего животного, а когда узнал, что Гермиона грязнокровка — уже сидел в запертой переноске. В первые дни я откровенно страдал и подумывал о побеге в никуда, почти желая вернуться к Илопсу, но всё же решил потерпеть и присмотреться. Всю жизнь я считал магглов низшими существами, довольствуясь минимальным опытом, приобретённым за несколько визитов в их мир, и чужими стереотипами, а сейчас получил возможность составить собственное мнение.

Магглы были самыми обычными людьми, как ни неприятно это признавать, семейная жизнь родителей Гермионы мало чем отличалась от жизни моих собственных отца с матерью и других знакомых семей. Различия, разумеется, были, продиктованные в первую очередь разными укладами и менталитетами, но теперь я уже не смог бы искренне сказать, что презираю магглов. И хотя повседневной магии, разумеется, недоставало, в этом истинно маггловском доме мне вполне комфортно жилось.

И вот теперь, стоило мне только привыкнуть к новым условиям, Гермионе предстояло отправляться в Хогвартс.

Помогая девочке собираться — подталкивая нужные предметы к сундуку или мявом указывая на позабытые вещи, — я терзался сомнениями, стоит ли мне ехать. С одной стороны, я был на сто процентов уверен, что Хогвартс так и не обзавёлся защитой от анимагов (нас всегда было мало, не только официально, но и вообще, так что никто не опасался и не принимал в расчёт нескольких отличившихся магов), а значит, моё инкогнито в безопасности, с другой же — в случае необходимости сбежать из школы, полной волшебников, будет не в пример сложнее, чем из маггловского дома. Помимо этого были и другие многочисленные плюсы и минусы, так что принять решение было непросто.

— Лезь в переноску, — приглашающе махнула рукой Гермиона, и я скривился. Вот он, самый неприятный момент путешествия. — Обещаю выпустить тебя сразу же, как только окажемся в поезде.

Нехотя поднявшись, я запрыгнул на кровать, душераздирающе мяукнул, давая оценить степень моего негодования, и влез в клетку. Гермиона мгновенно почувствовала себя виноватой, заворковала, принялась гладить меня… но дверцу таки заперла. Что ж, час дороги потерплю, а там и до Хогвартс-экспресса доберёмся — а то, что слово своё Гермиона держит, я уже успел удостовериться.

* * *

По дороге я расчихался от маггловской вони, так что из переноски меня выпустили тотчас же, как мы преодолели барьер — в качестве извинений, — и дальше я взирал на магический мир с высоты не впечатляющего роста своей хозяйки. За десяток лет ничего на платформе не изменилось, но всё равно было волнительно оказаться здесь спустя столько лет.

Суета, возгласы, прощальные объятия… Ностальгия когтистой лапой сжала сердце.

Я давно всё для себя решил и так и не отказался от мнения, что, сбежав и спрятавшись в лавке Илопса, поступил правильно. Были другие варианты — не отрицаю, да и в кошачьей жизни хватало недостатков, но… Но это было лучше смерти, Азкабана или бесконечного бегства и ожидания, что в любой момент меня могут схватить. Правда, теперь я познакомился с маггловским миром и вполне представлял, как можно укрыться вдали от волшебников… И всё же бежать совершенно не хотелось.

Гермиона занесла меня в купе, где уже сидели два мальчишки, и принялась бурно выражать восторг от встречи. Я уже собрался было улечься и подремать, когда обострённое обоняние уловило неуместный запах. Шерсть на загривке сама собой встала дыбом, и я даже не сразу понял, что утробный рык издаю я сам…

— Угомони своё чудовище! — завопил рыжий, услышав моё рычание. — А-а-а!!! Убери его! Слышишь?! Убери!!!

— Рон! — возмутилась Гермиона, но подхватила меня и крепко прижала к себе. — Он же кот! Это инстинкт! И перестань кричать, ты разбудишь профессора.

Я даже замолчал на мгновение, растерянно посмотрев на них обоих. Секунду спустя до меня дошло, что рыжий переживает о своём питомце — крысе. Но крыса меня сейчас абсолютно не интересовала, её запах перебивался вонью псины. Дикой и смертельно опасной псины. Оборотня.

Держала Гермиона меня хоть и аккуратно, но крепко. Я мог вырваться с лёгкостью — всего-то и надо было выпустить когти, но вредить ей не хотелось, даже несмотря на то, что волчий «аромат» сводил с ума.

Рыжий требовал запихнуть меня в клетку, Гермиона не соглашалась, я рычал, крыс пищал и жался к хозяину… И лишь второй мальчишка молча наблюдал за всем этим безобразием. Ну и оборотень притворялся спящим.

Поддаваться панике я себе не позволил, наконец-то вспомнив, что полнолуние было вчера, и сегодня нам всем нечего было бояться. И всё же инстинкты мешали успокоиться.

Стараясь отвлечься от неприятного запаха и воплей сорящихся подростков, я стал разглядывать героя магического мира. Гарри Поттер. Мальчик, который стал орудием, что разрушило мою жизнь. Впечатление он производил двоякое: с одной стороны, мальчишка выглядел типичным ничтожеством — дешёвые вещи не по размеру, гнутая оправа очков с трещиной на одном из стёкол, взгляд жертвы… С другой же — я успел слышать достаточно о его подвигах, чтобы усомниться в навязываемом образе. Впрочем, до него мне было мало дела.

Гермиона всю дорогу продолжала ссориться с рыжим, и я сам не заметил, как задремал — а что ещё делать, когда поучаствовать в диалоге не удаётся, а твоё недовольство попутчиками игнорируется? И проснулся от крайне неприятного ощущения…

— Глотик, ты чего? — удивлённо воскликнула Гермиона, когда я спросонья впился когтями в её бёдра.

Но вместо извинений я зарычал — от страха, потому что разбудившее меня чувство обрело материальное воплощение: за дверью купе стоят дементор.

Не знаю, что чувствовали дети, а у меня словно отключилась вся человечность; не было ни мыслей, ни желаний, всё, что я мог, это рычать и пятиться.

Оборотень наконец перестал притворяться спящим и встал на защиту детей… Когда всё закончилось, Гермионе пришлось потратить немало времени, чтобы успокоить меня. Я читал, что анимаги проще переносят контакт с дементорами, но мне так не показалось. Дети уже через полчаса и одной плитки шоколада были практически в порядке, меня же не отпускало. Стыдно признаться, но лишь будучи прижатым в телу Гермионы, я чувствовал себя в относительной безопасности и потому категорически отказывался просто сидеть рядом.

* * *

Сколько раз я проклял день, когда решился покинуть магазин Илопса и стать домашним питомцем Гермионы, не сосчитать. Едва ли не ежечасно хотелось превратиться в человека и просто побиться головой о стену, как делали домовики. Потому что в попытке избежать одной тюрьмы, я сначала угодил в другую — более комфортабельную, надо признать, — а потом, выбираясь из неё, очутился в третьей. Хогвартс стал моим новым местом заключения.

Огромный замок… но дементоры были, казалось, повсюду. Пока студенты были на занятиях, я часами сидел на подоконнике и заставлял себя смотреть в окно, на неподвижных стражей, тёмными кляксами пятнавших горизонт.

Далеко не сразу я решился покинуть спальню девочек. Гостиная Гриффиндора мне не понравилась с первого взгляда, но выходить было страшно — аура безысходности пропитала окружённую дементорами школу. Сидя рядом с Гермионой на диване перед камином, пока она готовилась к занятиями, я наблюдал за подростками и набирался смелости на то, чтобы прогуляться хотя бы по коридорам, не говоря уже о настоящей траве, когда обратил внимание на странный и кажущийся знакомым запах. Недолгие размышления подтвердили правоту: запах вправду был мне уже знаком. А его источник находился в непосредственной близости.

— Гермиона! Сколько раз повторять! Не подпускай это чудовище к Коросте!

— Рон! Он же кот, — раздражённо огрызнулась та, возвращаясь к чтению, — оставляй свою крысу в спальне.

Они снова принялись ссориться, но моё внимание было сосредоточено на кармане рыжего, в котором и находилась та самая Короста. Или не совсем Короста, если верить моему чутью.

С одной стороны, я так долго пробыл в животном облике, что вполне мог от скуки устроить охоту на грызуна, с другой, всё же человеческого во мне было больше, и я вполне мог контролировать кошачьи инстинкты. Но была и третья сторона. В поезде моё обоняние притупил резкий запах псины от оборотня, не вспоминая уже о дементорах, так что мне было не до нюансов, но сейчас, в гостиной, где кроме нескольких котят да флегматичного Берримора — кота одной из старшекурсниц, — не было никаких животных, «неправильный» крысиный запах я опознал почти без труда.

Анимаг. Неудивительно, что только меня он заинтересовал.

Хм… а он меня — опознал?

Судя по тому, как дрожит карман Уизли, вряд ли: анимаги друг друга не едят. Хотя… Нет! Я видел его раньше, анимагов не так уж много, хотя, разумеется, не семеро, как значится в официальных министерских бумагах, так что любая информация полезна. Я знал, что та крыса была магом, вот и запомнил запах. А о том, что я анимаг, не знала ни одна живая душа: ни семья, ни друзья, ни враги.

Я скрываюсь от авроров и потому постоянно пребываю в анимагическом облике, какова вероятность, что крыса — руководствуется теми же резонами? Как бы выяснить…

Отношения между Гермионой и рыжим я испортил капитально. Мои регулярные попытки добраться до крысы и спровоцировать её на превращение не находили отклика ни у кого, однако Гермиона, хоть и высказывала мне своё недовольство, была на моей стороне. Развлечение было ничем не хуже игры с мячиком, я даже о дементорах почти позабыл, устраивая засады и выжидая момент, когда сумею проскользнуть в спальню третьекурсников — Уизли перестал таскать крысу с собой и теперь оставлял в комнате.

Была ещё одна проблема, над которой я немало поломал голову — Люпин. Однако как ни хотелось мне избавиться от соседства с оборотнем, тот был неплохим преподавателем и нравился Гермионе, а ещё явно оказался в Хогвартсе не случайно, а с осознанного согласия профессорского состава. Я мог бы, конечно, отправить анонимку в Министерство, но не видел в этом смысла. Оставалось надеяться, что Люпин и остальные учителя — те самые ответственные взрослые, на которых можно положиться.

Магглы прислали Гермионе очередную стопку книг, но в этот раз часть посылки была предназначена мне.

— Глотик, смотри! — позвала меня Гермиона, похлопав по покрывалу рядом с собой. — Мама прислала витамины и игрушки. Нравится?

Я заинтересованно запрыгнул на кровать и непроизвольно замурчал. Ещё бы мне не понравилось! Уж не знаю, из чего магглы делают эти шарики, Гермиона говорит, что они благотворно влияют на качество шерсти, я же знаю одно: они очень вкусные.

Смеющаяся Гермиона дала мне сразу две штуки, а остальное спрятала в тумбочку, строго приказав не пытаться слопать всё, мол, что вкусно — это прекрасно, но витамины не лакомство, а лекарство. И в утешение достала из посылки обещанную игрушку. Меховое нечто слабо напоминало настоящую мышь, хотя и было пропитано каким-то специальным составом, будоражащим кошачье воображение, но зато оно было движущимся!

— Завода хватит ненадолго, — предупредила Гермиона, поворачивая что-то на спине «мыши», — но после ужина я вернусь, и мы ещё поиграем.

Я с интересом смотрел на её действия, заинтригованный прелюдией. Наконец Гермиона поставила мышь на пол… и та побежала под кровать. Я даже сам не понял, как метнулся следом.

А магглы-то молодцы! Отличное развлечение для кота, нужно будет местным котятам и Берримору показать, им точно понравится!

Вдоволь наигравшись и устав, я спустился в гостиную с игрушкой в зубах и с удобствами устроился в кресле, наблюдая за тем, как котята неуклюже гоняют игрушку по полу. Как бы всё это ни было глупо, скука — главный враг скрывающегося от правосудия анимага. А мышка-игрушка отвлечёт и развлечёт меня…

Я задремал, потому не сразу сообразил, что означает разбудивший меня шум. Взвизги, ругательства и глухие удары заставили завертеть головой и напрячься. Кричали из коридора, портрет Полной Дамы трясся от чьих-то попыток прорваться в гостиную.

— Проклятая старуха! — произнёс смутно знакомый мужской голос, последовал ещё один удар по двери, а потом всё стихло.

Завод у мышки кончился, так что котята потеряли к ней интерес и ушли, в гостиной я был совершенно один, и мне не оставалось ничего иного, как снова уснуть: выяснить что-либо на данный момент я не имел никакой возможности.

Всю следующую неделю разговоры в гостиной велись исключительно о попытке Сириуса Блэка проникнуть в башню Гриффиндора. Первым порывом было отыскать его, но, чуть подумав, я отказался от этой идеи. Во-первых, хоть все и утверждали, что тот чуть ли не правая рука Тёмного Лорда, лично я ни разу не видел его на собраниях. А во-вторых… Гермиона была грязнокровкой. Для меня чистота её крови перестала иметь значение уже давно, но для Пожирателей смерти была главным критерием, определяющим отношение. Попадись Гермиона в руки любому из моих друзей… Такой участи я ей не желал.

Осознание, что девчонка значит для меня больше, чем можно было предположить, стало не самым приятным открытием и заставило всерьёз задуматься над дальнейшими планами. Прожить всю жизнь в кошачьем облике — не то, чего бы мне хотелось, однако за три месяца жизни на воле я не предпринял ровным счётом ничего, чтобы как-то изменить ситуацию. Сначала я отговаривался опасностью незнакомого мира, потом страхом быть пойманным, а правда заключалась в том, что я не хотел возвращения прошлой жизни. Мне нравилась Гермиона, и я совсем не хотел, чтобы она пострадала, что непременно произошло бы, вернись Тёмный Лорд.

Поздравляю, приятель, ты стал предателем.

На Рождество мы с Гермионой поехали к магглам. Хотя я уже достаточно освоился в Хогвартсе и почти привык к перманентному воздействию дементоров, возможность вырваться из-под их гнёта радовала. План, как я проведу каникулы, я придумал ещё в ноябре, соответственно, подготовкой тоже занимался в школе, так что в канун Рождества ничто не мешало мне приступить к реализации.

Утром вся семья загрузилась в такси, отправившись в гости к родителям мистера Грейнджера. Меня брать было нельзя — у пожилой леди была давняя аллергия на шерсть, так что более чем на сутки я был предоставлен сам себе. Скучать я не собирался. Едва Гермиона с родителями покинули дом, я метнулся в нашу комнату. Дубликат волшебной палочки был запрятан в глубине моей переноски, так что подменить палочку было делом пары минут… Прикрепив палочку к ошейнику, для чего мне пришлось неестественно извернуться, я был готов к приключениям и вскоре проскользнул через заднюю дверь на улицу.

Было холодно, и хотя густая шерсть неплохо справлялась, лапы мёрзли. Стараясь игнорировать дискомфорт, я напомнил себе, что трансфигурировать одежду или накладывать согревающие чары я пока не могу — это подставит мою магглорождённую хозяйку, а значит, превращаться рано.

Путешествовать в анимагической форме было довольно забавно, хоть и накладывало определённые ограничения. Весёлая суета магглов помогала прятаться на виду, незамеченным просочиться в автобус удалось с первой попытки, а уже там, сидя на заднем сидении, я сначала вернул человеческий облик и переждал неизбежную дезориентацию, а затем с помощью трансфигурации обзавёлся приличным гардеробом… Полчаса спустя я покинул автобус прилично выглядящим джентльменом и аппарировал.

План мой был прост, но надёжен. Мне нужны были пути отхода. Чтобы не бежать в никуда без кната за душой, а подготовиться и только после этого жечь мосты. Меня не искали, считая погибшим, но даже пятнадцать лет спустя моя внешность оставалась узнаваемой, я не мог просто заявиться в магазины Косого переулка… Маггловский же мир перестал пугать неизвестностью и открывал широчайшие перспективы. Покидать Британию я не желал несмотря на то, что это было бы самым мудрым решением. Однако французский без практики позабылся, а итальянский и не был достаточно хорошо изучен; жить же в провинции не позволял наследственный снобизм. Впрочем, Лондон был достаточно велик, чтобы с комфортом устроиться и не опасаться разоблачения. Всё, что мне было необходимо для этого — палочка, остальное приложится.

Кидаться непростительными я не собирался, в том числе потому, что помнил, чья волшебная палочка сейчас в моих руках, но для магглов Империус и не нужен, хватит лёгкого Конфундуса… Начал я с обеспечения себя всем необходимым: трансфигурировал рекламные листовки в бумажные купюры и потратил почти два часа на посещение огромного торгового центра. Продукты я уменьшал и прятал в карман, вещи, которым нужна была примерка, оплачивал трансфигурированными деньгами.

Самое же сложное оставил напоследок.

Дом я выбрал по объявлению — мистер Грейнджер оставлял газеты на тумбочке в гостиной, где я мог без труда их просматривать. В «Пророке» тоже на последних страницах печатались объявления, но информации там было намного меньше, в маггловских же газетах даже фотографии недвижимости приводились. Так вот небольшой дом на отшибе понравился мне с первого взгляда: скромный одноэтажный коттедж с просторным подвалом, прячущийся за живой изгородью. Защитить такой будет легко. И просили за него не много. Хотя платить за него нужно было настоящими деньгами — чтобы избежать лишних проблем.

Разумеется, располагать собственными средствами я не имел никакой возможности — мёртвые не посещают Гринготтс. Зато воспользовавшись магией добыть их незаконным путём — запросто. Грабить магглов в канун праздника не показалось мне хорошей идеей, хотя именно это я и собирался изначально сделать, но пошёл по иному пути — извлёк купюры из железной коробки, стоящей в холле торгового центра. Что она собой представляет, как называется и каков принцип её работы — я не знал, но видел, как разные магглы брали из неё деньги просто подходя… Ну и тоже подошёл. Что делать, естественно, я не имел понятия, потому, прикрыв полами пальто свои действия, просто призвал нужную сумму. На удивление — всё получилось.

Агент по недвижимости уже ждала меня у дома (как пользоваться телефоном, я понял ещё летом и, действуя по примеру Грейнджеров и помня будку — вход в Министерство, сумел всё сделать правильно), так что спустя полчаса я получил ключи и договор об аренде на три года. Стирать память маггле я не посчитал нужным, лишь заставил её заполнить бумаги без каких-либо документов.

Было ещё довольно рано, когда все запланированные дела были сделаны, так что я убрал пальто в шкаф в холле и засучил рукава, принимаясь за установку защиты. Неприятные сюрпризы мне точно не были нужны, на этот дом у меня были большие планы, и потому к вопросу безопасности я подошёл со всей ответственностью. Хотелось закончить всё за один день, но отвыкшее от колдовства тело выдохлось слишком быстро, да и чуждость палочки ощущалась. Вздохнув, смиряясь, я сменил вид деятельности и занялся принесёнными запасами.

За окном мелькали разноцветные огоньки гирлянд, которыми магглы украсили свои дома в честь Рождества, мой же дом был темен и пуст. Атмосфера праздника, давно позабытая мной, навевала грусть.

Я аппарировал на автобусную остановку в нескольких кварталах от дома Грейнджер и, превратившись в её тени, зашагал по снегу. Стоит ли возвращаться к магглам — вопрос на сотню галлеонов. Теперь у меня есть еда, дом, а через несколько дней будет установлен защитный контур, и тогда мне больше не придётся вести кошачий образ жизни… Но палочки у меня не будет. Спрашивается, почему я не украл палочку у одного из школьников? Сейчас не пришлось бы мучительно выдумывать, где добыть оружие — красть у Гермионы я принципиально не хотел.

Дом Грейнджеров сиял гирляндой на водостоке, но ни одно окно не светилось. Проскользнув через свою дверцу, я снова превратился и поднялся на второй этаж. Сняв пальто и обувь, завалился на девичью кровать и почти мгновенно провалился в сон.

* * *

— Глотик! Мы вернулись!

— Хорошо, — сонно буркнул я, а мгновением позже подскочил над кроватью, как осой ужаленный.

Грейнджеры должны были вернуться лишь к вечеру, вот я и позволил себе расслабиться. Но они приехали раньше, а я… Попытка уничтожить следы того, что на кровати кто-то спал, едва ли была успешной, но уж лучше сбитое покрывало, чем… Я уже хотел было вздохнуть с облегчением, когда взгляд упал на брошенную одежду. Хватая пальто и ботинки, я метнулся к кровати, торопясь хотя бы так спрятать вещи, и едва успел превратиться — разрумянившаяся Гермиона вошла в комнату.

— Мряу! — приветствовал я её и, избегая объятий, метнулся мимо неё в коридор, а оттуда в кухню: колотящиеся от волнения сердце насторожило бы Гермиону.

Оставшееся время каникул, к счастью, не принесло никаких новых волнений. Как истинный кот, я отсыпался днём, а когда наступала ночь и магглы выключали свет, выскальзывал из дома с Гермиониной палочкой в зубах и, отбежав на достаточное расстояние, аппарировал в своё убежище. С каждым днём дом обзаводился новыми слоями защиты, и уже сейчас я без опасения творил ритуалы Тёмной магии, зная, что меня никто не сможет засечь…

И всё же, когда через несколько дней Гермиона стала собираться в Хогвартс, я покорно полез в переноску — бросать её одну, когда любой чистокровный придурок с радостью причинит ей боль, я не был готов. Ну и путь отхода пока не был полностью готов.

* * *

Сириуса по-прежнему искали, дементоры всё также охраняли подступы к школе, а я продолжал попытки добраться до крысы рыжего дружка Гермионы.

Уизли мне не нравились все, однако только один представитель некогда презираемого мной семейства и по сей день вызывал во мне желание зарычать. Если честно, за полгода жизни с Гермионой я пересмотрел своё отношение практически ко всему, о чём вообще вспомнил. Меня больше не интересовали предрассудки о чистоте крови и происхождении, я уже не смотрел на людей через призму внушённых с детства ценностей. Я даже к Уизли относился нормально. Не ко всем, правда. Но друзья Гермионы мне категорически не нравились. В первую очередь тем, что постоянно втягивали её в неприятности.

Сидя на коленях своей хозяйки вечерами в гостиной, я узнавал немало интересного о том, как она проводит время, и только и мог что рычать на рыжего да шипеть от негодования из-за поведения Поттера: мальчишки абсолютно не осознавали опасности, а Гермиона слишком многого не знала о магическом мире, чтобы оценить ситуацию самостоятельно.

А ещё я выяснил весьма настораживающие факты. У Гарри Поттера была мантия-невидимка, а перед Рождеством близнецы Уизли (проклятая семейка и здесь отметилась!) подарили ему карту, на которой отображались все находящиеся в Хогвартсе люди.

Я не был уверен, под каким именем карта покажет меня, так что выждал удобный момент и на следующий же день, пока все были на уроках, пробрался в спальню третьекурсников. Красть карту я не стал, справедливо посчитав, что Гермионе та может как-нибудь пригодиться, но внести изменения мне это не помешало.

«Живоглот» значилось на пергаменте теперь, и я удовлетворённо улыбнулся, пряча карту обратно под поттеровскую подушку и покидая чужую территорию на четырёх лапах.

К сожалению, как ни старался я быть рядом с Гермионой, чтобы в случае чего защитить её, для кота это было проблематично. Я обзавёлся палочкой почти сразу же, как мы вернулись с каникул, а в феврале добыл ещё одну (как негодовала МакГонагалл, вынужденная второй раз за семестр сопровождать ученика к Олливандеру! Но я точно знал, что она ни за что не позволит себе сорваться на беззащитном первокурснике, да и мне палочка была нужнее). И всё же рисковать своим прикрытием я абсолютно не хотел. Отдавал себе отчёт, что если выбор будет стоять между безопасностью Гермионы и раскрытием Живоглота — помогу ей. Пусть это и заставит меня вновь бежать и скрывать — ну так убежище я себе для того и готовлю.

Я искал способы, доступные мне и в кошачье теле, но кроме аварийного порт-ключа, ничего не приходило на ум. Я не мог всё время быть рядом с Гермионой, не только на занятиях коту нечего было делать, но и во время её беготни вместе с приятелями я физически не поспевал за длинноногими подростками. Смирившись, что не всесилен, я снова сосредоточился на планировании будущего, в том числе, создавая доступные мне мелкие артефакты вроде тех же порт-ключей. Один так я даже на собственный ошейник прицепил — лишним не будет.

А вот покидать Хогвартс я не рисковал до тех пор, пока от Гермиониных приятелей не узнал о существовании тайных ходов, ведущих в разные стороны. Больше всего мне понравилось уходить через «Сладкое королевство» — можно было аппарировать прямо из подземного хода, даже не показываясь в Хогсмиде. Гриффиндорцев же я откровенно осуждал за пользование картой: Поттер — идиот, раз покидает безопасный замок ради конфет в то время, когда на него охотится Сириус.

* * *

Кошачья жизнь по большей части пассивна, и, как ни пытаешься ты её разнообразить, скучна. Днём я почти всё время спал. А ночами либо пропадал в своём убежище, либо пробирался в неиспользуемый заброшенный кабинет и что-то мастерил или читал утащенные из Запретной секции библиотеки книги.

Ну и проспал всё на свете.

Когда Гермиона не появилась в гостиной вечером, я не слишком волновался. Пусть и не каждый день, но она частенько где-то пропадала с мальчишками. А вот когда она не пришла и после отбоя, я понял — что-то случилось. К сожалению, я не мог войти в спальню мальчиков и просто проверить по карте, а потому только и мог впиваться когтями в кресло, с каждой минутой всё сильнее нервничая.

Выждав полчаса, я понял, что не в силах просто сидеть, и отправился на поиски. Обошёл весь замок, заглянув во все места, где Гермиона с приятелями любила проводить время, и растерялся. Я не знал, как найти её, чем помочь, и даже что мне теперь делать. В надежде, что Гермиона уже давным-давно спит в собственной кровати, пока я тут себя накручиваю, отправился обратно в гриффиндорскую башню…

Её не было нигде.

Мои метания заметили девочки-соседки. Лаванда заставила меня остановиться, затащила к себе на колени, принялась гладить… Вообще, это было приятно, но сейчас абсолютно неуместно. О чём я и сообщил ей, слегка выпустив когти.

В гостиной уже почти не осталось учеников, а полуночникам не было до меня никакого дела, так что больше никто не мешал мне сходить с ума от волнения.

И в конце концов меня осенило, где я не искал Гермиону. В Больничном крыле.

Я кинулся к портрету Полном дамы, но тот не открывался. Хотелось превратиться и бросить в проклятую картину Бомбардой, но каким-то чудом я сдержался и ограничился воплями. Выслушав о себе много нового и нелестного, я наконец дождался, когда парень-старшекурсник откроет проход, и со всех лап бросился к Больничному крылу.

Она была там. Все трое там были, если точнее, но на Гарри с Роном мне было наплевать. Одним длинным прыжком преодолев расстояние, я взлетел на кровать и, наступив Гермионе на плечо, чтобы было удобнее, заглянул ей в лицо.

— Глотик, — ойкнув, она сонно улыбнулась, а у меня лапы подкосились от облегчения. — Ты откуда тут взялся?

— Мряу! — стараясь не орать, чтобы не перебудить всех вокруг, я всё же постарался вложить в эту реплику все испытанные за последние несколько часов чувства.

И моя умница Гермиона правильно меня поняла.

— Прости, мой хороший! Я совсем забыла тебя предупредить! — зашептала она, выглядя очень виноватой. Но уже через секунду её глаза сверкнули, и она принялась шёпотом тараторить, рассказывая о приключениях сегодняшнего вечера.

От ужаса и изумления я даже не мог ничего возразить, слушая о спасении гиппогрифа, аресте Сириуса, нападении на Снейпа, уизливской крысе, оказавшейся Пожирателем смерти и предателем Поттеров Петтигрю. И о столкновении с оборотнем.

Она сидела передо мной целая и невредимая, но я никогда не жаловался на фантазию и потому с лёгкостью мог представить, чем всё могло для неё закончиться, выпади на их с Поттером долю чуть меньше слепой удачи.

— Ай! Глотик!

Я бестрепетно встретил её возмущённый взгляд.

— Ты специально меня поцарапал, да? — поняла она. — Это наказание, да? За то, что мы рисковали?

Мне бы очень хотелось сказать, что «мы» — не те, за кого я волновался. Меня интересовала только она.

— Ну не сердись, Глотик, мы не могли поступить иначе. Сириус Блэк невиновен, представляешь? И он Гаррин крёстный. Ну как мы могли позволить казнить его?

И снова это «мы»! Дьявол!

Я был рад, что Сириус остался жив, это правда. Но я бы радовался в разы больше, если бы в операции по его спасению участвовал кто угодно иной, но не Гермиона.

— Сириус пригласил Гарри пожить у него летом. Он и меня приглашал.

Гермиона принялась рассказывать, как они с Гарри представляют себе жизнь в доме Сириуса Блэка, и меня потихоньку начало отпускать.

В этом доме мне будет легко присматривать за Гермионой, да и вообще…

А следующая мысль заставила меня крупно вздрогнуть, отчего Гермиона замолчала и вопросительно уставилась на меня.

— Ты чего?

Ничего, моя хорошая, совсем ничего.

— Мр-р-р, — сказал я, укладываясь рядом с ней.

Я просто только что понял, что моё волнение и желание защитить её не имеют ничего общего с дружеским расположением и благодарностью за возможность обрести какую-никакую свободу. Я просто влюбился.

— Думаю, тебе тоже понравится в доме Блэка. Сириус сказал, что у него есть библиотека…

Да, хорошая моя, я уверен, что нам с тобой понравится в этом доме. Но попозже. Тебе всего четырнадцать, я вообще кот. Но ты подрастёшь, а я найду способ перестать скрываться.

— Мр-р-р! — сообщил я засыпающей Гермионе и потёрся носом о её щёку.

Всё у нас будет хорошо. А пока — я сделаю всё, чтобы защитить тебя и дать будущему случиться.