Однажды на Олухе (джен)

Новый Олух.

В семи днях к северу от Новой Надежды и всего в паре градусов севернее Райского Блаженства. Он крепко застрял на меридиане спокойствия.

Моя деревня. Мое племя.

Одним словом, самый настоящий курорт.

И пусть на этом острове выросло всего лишь одно поколение, но дома крепкие и капитальные, будто простояли здесь несколько веков.

У нас тут рыбалка, охота и сказочные закаты.

Одна беда — вредители.

Раньше, лет двадцать назад, вредителями мы называли драконов. Они нападали на Старый Олух, крали еду и разоряли дома. Но мой единственный выстрел, подбивший Ночную Фурию, изменил это навсегда.

Мы поняли, что драконы могли стать для нас настоящими друзьями, питомцами, членами семьи.

И они стали. Долгие годы викинги и драконы жили в мире.

Пока не пришел Гриммель Ужасающий — самый жестокий и безжалостный охотник на драконов во всем мире. Он вознамерился убить моего друга, дракона Беззубика, и захватить остальных в плен, и потому нашему племени пришлось принять тяжелое решение покинуть родной дом, Старый Олух, а после — и вовсе отправить всех драконов в Скрытый мир, место, где те могли бы жить в полной безопасности.

Мы же стали обживать свой новый дом вблизи Скрытого мира, чтобы защищать вход в логово драконов от посягательств охотников и других злых людей.

И вот, прошло почти десять лет с того скорбного для всего Олуха дня. Я женился на Астрид, и у нас родились двое чудесных детей. Все это время племя жило в мире и довольстве, остров давал нам достаточно, чтобы вести безбедное существование.

Но все же чего-то не хватало. Мы же викинги, нам только и подавай, что приключения и сражения…

Только однажды какой-то заблудший дракон повадился летать к нам и разорять деревню. Правда, его почему-то никто не видел…

* * *

Все началось весенним солнечным утром, на самом рассвете. Деревня проснулась от оглушительного шума — кто-то рушил стойки с оружием, разбрасывал мусор и едва ли не сотрясал стены домов.

Но вышедшие на улицу жители не увидели ровным счетом никого. Только полный разгром и пропавшие несколько овец напоминали о произошедшем.

— Я говорю вам, это были тролли, — проскрипел Плевака, местный кузнец и сторожила деревни, пожевав губу вставным зубом. — Они заявляются перед рассветом и крадут носки. Но почему-то всегда только левые…

Задумчиво почесав голый подбородок, Плевака отвернулся и нахмурился.

— Только пропали отнюдь не носки, — насмешливо заметил Эрет, бывший охотник на драконов и единственный некоренной житель Олуха в Совете.

— У кого как, а я свои уже пару дней найти не могу, — насупился Плевака, подергав себя за заплетенные в косы длинные усы.

— Скорее всего, это какой-то заблудший дракон, — медленно произнес Иккинг, рассматривая разрушения. — И нам следует его найти — бесхозный дикий дракон может навредить и нам, и самому себе…

Бывшие Всадники Олуха, также стоявшие рядом и слышавшие своего вождя, переглянулись, кивнули друг другу, и отправились на поиски.

Принцип отлова таких заблудших драконов был отработан уже давно. В первые годы на Новый Олух часто забредали особи, следовавшие на зов своего короля, но вот уже больше пяти лет здесь не было видно ни единого дракона.

Но так никого и не нашли — никаких следов, ни в самой деревне, ни за ее пределами. Дракон, кто бы он ни был, будто, нашкодничав, не остался на острове, а улетел. И, скорее всего, так оно и было.

Именно с такой мыслью жители деревни разбрелись по своим домам, чтобы с рассветом вновь проснуться от оглушительного шума. Погром, в очередной раз учиненный неизвестным, выглядел так, словно кто-то что-то искал и никак не мог найти, расшвыривая предметы в разные стороны, но, при этом не оставляя следов ног или лап.

Лишь только нечто крылатое могло появляться в деревне подобным образом, но где оно пряталось — неизвестно.

— Поставим караул, — решил Иккинг. — Рыбъеног и Задирака дежурят до четырех, после — я и Сморкала.

— Почему я не с Забиякой? — возмущенно воскликнул Задирака.

— Потому что вы сами устроите погром, дай вам только волю, — строго отрезал Иккинг, невзирая на недовольство товарища. И правда, эти двое использовали любую малейшую возможность устроить хаос, даром, что обоим уже практически по тридцать лет. Их порой даже супруги не могли остановить.

— Разрази меня Тор, почему никто не хочет меня слушать? — недовольно прокряхтел Плевака. Последние сутки он старался убедить окружающих в правдивости своей теории, но никто не спешил прислушиваться к его словам. Некогда сильный кузнец и почетный воин давно превратился в слегка чудаковатого, покалеченного временем и драконами почтенного старца.

Так и сейчас, Плевака рьяно старался убедить окружающих в том, что во всем были виноваты странные, сверхъестественные существа.

— Плевака, нам сейчас не до твоих сказок, — устало выдохнув, отмахнулся Иккинг.

В этот раз неизвестный дракон сломал ограду овечьего загона, и большая часть стада разбрелась по окрестным лугам и лесам. Если не поторопиться — волки из волчьего леса раздерут половину, и жителям будет туго, поскольку к зиме казалось невозможным восполнить популяцию.

Раздраженно отмахнувшись, Плевака неловко поковылял к своему дому, но его осанка и сжатые в кулаки пальцы выдавали решимость. Что он задумал — сейчас вряд ли можно было узнать, да и у Иккинга и правда было немало других забот.

Большая часть селения отправилась на поиски — и дракона, и овец. В итоге к сумеркам не нашли только двух молодых баранов — Сморкалу и Задираку. Овцы же нашлись все, и были отправлены в отремонтированный загон.

Застрявших в одной из старых ловушек парней нашли к ночи, и Иккинг не решился оставить обалдуев караулить, заступив в дежурство с Рыбьеногом. Утреннюю смену же он отдал Эрету и вызвавшейся Валке.

Но, несмотря на казавшуюся ответственность выбранных дежурных, те были обнаружены утром спящими прямо посреди вновь учиненного погрома.

— Мы были не в силах бороться со сном, — пытался оправдаться Эрет.

— Я думаю, это был Певец, — задумчиво проговорила Валка, хмуро оглядывая беспорядок вокруг.

Певец… Дракон, чей тихий клекот мог усыпить любого в радиусе нескольких десятков метров. Он так охотился — усыплял добычу, а затем съедал ее. Но что ему понадобилось здесь, в деревне?

Сильнее всего от этих непонятных набегов страдали поголовье овец и запасы рыбы. Конечно же, дракону надо было чем-то питаться, и он нашел неплохой источник, но оставалось непонятным, почему он задержался на Олухе, а не отправился в Скрытый мир?

Быть может, он был ранен? Или по какой-то другой причине не мог продолжить путешествие? В любом случае, долгом местных жителей было помочь этому дракону, иначе зачем еще они обосновались в такой глуши? Иккинг и жители Олуха защищали Скрытый мир и его обитателей от посягательств извне, и это тоже входило в их «обязанности».

— Надо поставить ловушки, — нахмурившись, Иккинг бегло окинул взглядом копошившихся в хаосе жителей деревни. Все уже устали раз за разом приводить селение в порядок, и желали, чтобы подобное прекратилось. Но Иккинг, приглядевшись к суровым, задумчивым лицам, увидел и нечто другое, созвучное по ощущениям с собственными переживаниями.

Ностальгию и надежду…

— Рыбьеног, вы с Плевакой поможете мне с ловушками, — обратился Иккинг к другу, лучше всего понимавшему вождя в его тоске по былым временам. — Надо поймать этого дракона и отправить домой.

Прошедший же мимо Плевака, неуклюже несший коробку между рукой и крюком, заменявшим ему вторую кисть, отрицательно покачал головой.

— У меня свои ловушки, — бросил он недовольно и скрылся меж домов.

Что ж, Плевака порой поражал своим упрямством. Но на то они и викинги — суровые и упрямые, словно бараны.

До самого вечера Иккинг с помощниками мастерили ловушки — самой большой проблемой было сделать так, чтобы дракон был пойман, но не покалечен. Впрочем, здесь помогли годы практики, и в итоге пять больших железных клеток со специально спроектированными дверями были расставлены по всей деревне.

Внутрь клеток положили приманку из свежей рыбы, чтобы голодный дракон, попав внутрь, уже не смог выбраться без посторонней помощи…

— Да что ж это такое! — возмущенно воскликнул Иккинг, осматривая на следующее утро совершенно пустую клеть. По всей видимости, механизм, отвечавший за автоматическое захлопывание двери, не сработал, и дракон, наведя беспорядок в деревне и перекусив, отправился по другим своим делам. — Я был уверен, что все получится!

Иначе было не объяснить то, что в трех из пяти клеток приманка отсутствовала.

— Ничего, Иккинг, у мужчин иногда случаются осечки, — довольно скабрезно хохотнул Сморкала, не упустивший шанс в очередной раз подколоть вождя. Их противостояние длилось не одно десятилетие, и обещало никогда не закончиться.

Сам Иккинг даже не успел ответить, когда его собеседник получил подзатыльник от Астрид, и Иккингу ли было не знать, насколько тяжела рука его супруги? В тот момент Сморкале можно было только посочувствовать.

Но поддержка Астрид не сильно помогала Иккингу, он не чувствовал себя таким беспомощным со времен, когда ушли драконы, и он думал, что без Беззубика ничего собой не представлял.

Так и сейчас Иккинг пребывал в полном недоумении и озабоченности, удивляясь тому, что план, ранее не дававший сбоев, в этот раз пошел крахом. Но он давно вырос из того возраста, когда можно было беззаботно предаваться рефлексии, и потому, оглядев собравшееся вокруг него племя, заговорил, твердо чеканя слова:

— Пора взяться за дело всерьез, — он осматривался вокруг и видел лишь сосредоточенные лица, выражавшие полную уверенность в решении своего вождя. Подобное доверие подкупало, смывало даже легкое напоминание о прежней неуверенности. — Увеличим число патрулей. Десять групп по два человека, у одного из которых должны быть заткнуты уши на случай, если это и правда Певец…

Выслушав указания Иккинга, деревенские разбрелись по своим делам. К вечеру следовало привести селение в порядок, в который уже раз.

Сам Иккинг, подавая пример остальным, лично решил остаться дежурить. Из всего Совета ему было комфортнее всего патрулировать деревню с Рыбъеногом — спокойный, тихий толстяк, посвятивший жизнь написанию Самой полной энциклопедии драконов, был Иккингу ближе всего. Сморкала был слишком задиристым и частенько пытался повысить за счет него свою значимость, о Забияке и Задираке вообще нечего было говорить, а Астрид…

Он уже давно не разделял себя и супругу, она была единственной, кто на самом деле понимала его, но кто-то же должен был оставаться с детьми. И пусть Стоик и Хельга были достаточно взрослыми, чтобы немного побыть дома одним, для Иккинга, брошенного в детстве матерью, было особенно важно, чтобы его дети не пережили подобного потрясения. И Астрид, опять же, его прекрасно в этом понимала, а потому не злилась. Почти.

Вечерние сумерки опустились на деревню практически внезапно. Большая часть жителей вскоре разошлись по домам, и лишь только дежурные остались в Зале Совета, чтобы всю ночь патрулировать деревню.

Патрульные жребием разделились на две группы по пять команд, чтобы сменять друг друга каждые два часа.

Иккинг попал во вторую и четвертую, последнюю предутреннюю смену.

Первые три смены было тихо, патрули возвращались ни с чем. Иккинг и Рыбъеног заступили на свою последнюю смену и кружили по деревне больше получаса, когда Рыбъеног парой знаков дал знать заткнувшему уши Иккингу, что что-то происходит. Но прямо посреди процесса активного жестикулирование мужчина осел на землю и, откинув голову на небольшой валун у дороги, сладко засопел.

Оглядевшись по сторонам, Иккинг вытащил меч. Он не мог слышать, что происходит вокруг, но Рыбъеног успел указать направление, с которого шёл шум.

Пройдя пару домов, Иккинг остановился и снова осмотрелся. Около небольшого сарайчика в неверном свете факела почудилось какое-то движение, и Иккинг осторожно двинулся в ту сторону, держа оружие наготове и силясь понять, что это за существо.

Но нечто, почувствовав или увидев приближение Иккинга, бросилось наутёк, скрываясь в полумраке. Но потерять его из виду не давали летевшие в разные стороны вещи, будто нечто расшвыривало все, что попадалось ему на пути.

Темнота не давала разглядеть обладателя этой неясной тени, но двигался он в сторону центральной площади, где было больше всего факелов.

Только на центральной площади тоже было темно, и предметы угадывались лишь по силуэтам в слабом свете луны.

В этом же свете стало понятно, что пришелец — никакой не дракон. Можно было бы даже подумать, что это человек, если бы не слишком массивное, грузное тело, неизвестно как державшееся на тонких, костлявых ногах, и несоразмерно маленькая голова, плохо сочетавшаяся с телом.

Откуда сбоку вывернула ещё одна похожая тень, преследуемая, по всей, видимости, Эретом, а следом и ещё одна. Двигались чужаки с удивительной для их комплекции скоростью, и им, скорее всего, удалось бы уйти, если бы не подготовленные заранее ловушки, в одну из которых и влетели тени. На этот раз дверной механизм сработал без осечек, и неведомые существа оказались заперты в довольно тесном для всех троих пространстве.

Шум погони и грохот разбрасываемых вещей разбудил многих, и вскоре у клетки собралась добрая половина жителей деревни. Все с интересом рассматривали непонятных существ — высоких, как человек, с темной, кажущейся в полумраке землисто-серой, кожей, с непропорциональными, уродливыми чертами лица.

— Тролли... — выдохнул кто-то в толпе, и все начали перешептываться, обсуждая удивительных пленников.

Двое были вооружены и одеты в подобие доспехов, но выглядели в своих нарядах столь смехотворно, что их сложно было расценивать, как настоящих бойцов. Кроме того, в их взглядах читался откровенный испуг, они боялись людей и явно хотели бы оказаться отсюда подальше.

Третье же существо, с арфой в руках, было одето в светлый камзол и темные штаны и смотрело на окружающих с вызовом, нескрываемой злобой и обещанием жуткой расправы, если ему только дадут возможность выйти на свободу.

— Это не тролли! — раздался со стороны скрипучий голос Плеваки.

Он довольно бесцеремонно вклинился в толпу, держа под мышкой небольшую прикрытую тканью коробку.

— Вот тролли, — Плевака выставил вперёд коробку и сдернул с неё ткань.

Коробка на поверку оказалась небольшой клеткой, в которой, испуганно жавшись друг к другу, сидели два крохотных, размером с палец, существа.

Одно было темно-синим, другое — ярко розовым, и оба светились в темноте бледным внутренним светом. Волосы у обоих стояли дыбом, будто после разряда молнии.

И нельзя было не заметить, как алчно и кровожадно сверкнули глаза у главного из первой пойманной троицы.

— А кто же тогда это? — спросил Иккинг, кивнув на непонятных существ.

— Это бергены, — розовое нечто внезапно запищало тонким человеческим голосом, и все вокруг шокированно ахнули, отступив на шаг.

Существо, назвавшееся Розочкой, королевой троллей, рассказало, что тролли — мирный, веселый народец, обожающий песни, танцы и объятия.

Они много лет прожили под гнетом бергенов, злобных, жестоких существ, для которых тролли — лучшее лакомство, единственное, что могло принести им настоящее счастье.

И так продолжалось бесконечно, пока король, отец Розочки, не увёл весь свой народ из плена. Долгое время они прятались и жили довольно хорошо, пока из-за череды случайностей их не обнаружили бергены и загнали в плен. Розочке удалось договориться с новым правителем бергенов, добрым малым, о мирном сосуществовании двух народов, но вмешалась безумная повариха, считавшая, что троллей нужно есть, а не дружить с ними.

В итоге Повариха устроила переворот, заточив короля в темницу, и отправилась на поиски вновь сбежавших троллей. Так, в процессе погони они и оказались довольно далеко от своих селений — на другом конце острова.

Забредя в деревушку, малыши тролли вполне успешно прятались там от бергенов, а те их упорно искали, используя свой волшебный инструмент.

Единственное, чего просили тролли — отпустить их, чтобы они могли вызволить короля троллей из заточения и заключить с ним мир.

Как ни странно, все жители Олуха были за то, чтобы освободить крох — настолько все прониклись их трогательной историей. И Иккинг пообещал помочь им, как только они отдохнут и придут в себя. Добровольцев, желавших увидеть таинственные поселения этих существ, было не сосчитать, и все рвались как-то помочь и поддержать. Схваченных же бергенов было решено передать их королю, чтобы тот лично решил их судьбу.

Отправление было назначено через три дня.

На следующий вечер Астрид, уверенно перебирая ногами, поднималась на Закатный холм — самое чудесное место на всем острове. Именно оттуда можно было любоваться самыми изумительными и прекрасными закатами. И именно там много лет назад они попрощались со своими друзьями, тоска по которым не оставляла жителей деревни ни на день.

Чутье и здравый смысл говорили Астрид, где искать супруга — именно там Иккинг проводил все свое свободное время, предаваясь раздумьям о прошлом. И она не прогадала — на самой вершине виднелась худая фигура, закутанная в меховой плащ.

Плотнее завернувшись в теплый овечий плед, прекрасно спасавший от холодных порывов резкого весеннего ветра, Астрид поднялась на холм и опустилась на колени за спиной Иккинга и приобняла его за плечи, вдыхая терпкий запах полыни, вереска и морской соли, которым пропиталась одежда мужа.

— Так и знала, что найду тебя здесь, — с улыбкой проговорила Астрид, когда на ее сцепленные руки легла его прохладная ладонь. — О чем задумался?

Он как-то неопределенно хмыкнул, сильнее сжав ее руки в своей.

— В чем дело, Иккинг? — нахмурившись, спросила Астрид, приглядевшись к Иккингу внимательнее.

Его лицо было не грустным и немного усталым, как обычно в этом месте, а каким-то одухотворенно-задумчивым, будто он просчитывал какую-то свою новую идею.

— Понимаешь, Астрид… — проговорил Иккинг медленно. — Ты видела их?

— Кого? — не поняла она. — Троллей? Конечно, видела, они…

— Нет, я про наших, — он оборвал ее на полуслове. — Ты видела их взгляд?

Перебравшись к нему на колени, Астрид непонимающе заглянула Иккингу в глаза.

— О чем ты? — спросила она.

— Мы до последнего думали, что это дракон, — выдохнув, пояснил Иккинг и, ссадив жену со своих коленей на свой меховой плащ, поднялся и начал мерить шагами холм. Протез гулко звякал при каждом шаге. — И знаешь, что я видел в их глазах? Надежду! Десять лет уже прошло. Дети думают, что драконы — просто сказка, которую родители рассказывают им перед сном. Но взрослые-то помнят. Помнят и надеются, что драконы вернутся…

— Постой, — Астрид постаралась слегка его притормозить, поскольку от этого мельтешения уже рябило в глазах. — Но ведь ты сам когда-то сказал, что люди не готовы жить в мире с драконами…

— Вероятно, я ошибался, — Иккинг замер, устремив свой взгляд вдаль на заходившее солнце. — Хотя, будь у меня возможность прожить те дни заново, я снова поступил бы так. Тогда это было правильно, мы должны были действовать быстро, чтобы справиться с Гриммелем. Но сейчас… у нас есть возможность все изменить.

— Но все равно найдутся те, кто захочет навредить драконам…

Идея не слишком нравилась Астрид, хотя она и сама скучала по Громгильде — твердой и шершавой чешуе под пальцами, безграничной преданности во взгляде, а также этому ощущению полета и могучей силы под собой.

— Я думаю, мы с этим справимся, как справлялись и всегда, — Иккинг говорил, и Астрид отчетливо слышала умоляющие нотки в его голосе. Будто она была той, от чьего мнения зависел выбор. Хотя, так оно на самом деле и было, он часто в эти годы советовался с ней, когда не мог принять окончательное решение. — Нам всем нужны эти перемены.

— И что же ты задумал? — обреченно выдохнула она, внутренне ощущая давно забытый азарт и предвкушение.

— Очередное безумство, — улыбнулся Иккинг, и в этой улыбке Астрид увидела пятнадцатилетнего мальчишку, бросившегося в логово чудовищного дракона, чтобы спасти свое племя и лучшего друга. — Собирайся, мы уходим в плавание…

* * *

Это Новый Олух.

Наш дом.

Здесь теплые, южные ветры дуют с берега, а солнце больше половины лета радует нас своими лучами.

Всего, что дает нам наш остров, хватает для счастливой, сытой жизни.

Но мы же викинги. Приключения и передряги у нас в крови.

Раньше их нам обеспечивали наши питомцы, теперь же — соседи.

У кого-то это другое воинственное племя викингов, у других — мирные жители больших зеленых земель.

У нас же — тролли.

Эти веселые ребята любят песни и танцы и не дают нам скучать.

Но это не значит, что они заменили в наших сердцах наших самых близких и родных друзей — драконов. Мы спрятали их, чтобы спасти от охотников, но теперь мне кажется, что им пора вернуться в мир.

Самое главное — смогут ли ужиться с ними наши новые соседи?..