Грядет восточный ветер (джен)

— Майкрофт! Майкрофт! Майкрофт, — приятный, чарующий, мелодичный женский голос звал его. А затем ему привиделась маленькая Эвр, которая сказала, что Майкрофт вырос очень забавным.

— Майкрофт, Майкрофт, Майкрофт! — мягкий женский голос то приближался, то удалялся, растянутое "о" меняло свою интонацию. Послышался журчащий, словно детский, но не счастливый, а несколько издевательский смех.

Это было последним, что слышал Майкрофт Холмс в своей жизни.

Причина смерти: внезапная остановка сердца. Молли Хупер говорила, что так бывает. Может быть, но только не с британским правительством. А еще на теле, одежде, волосах и в носоглотке была обнаружена пыльца бука, терновника, колокольчика, чабреца.

* * *

Майкрофт Холмс проснулся посередине ночи в холодном липком поту. Ему снился кошмар, и это было постыдной частью его человеческого костюма — на этот раз он иррационально страшился мотивчика детской песенки. Пусть он и уловил всего лишь конец фразы, но его мозг мог с молниеносной скоростью восстановить всю песню в целом. Этот файл нужно убрать в сейф понадежнее, в особую комнату в Чертоге. Прямо сейчас. Майкрофту казалось это важным.

Всегда доверяй ветру — к цели он ведет.

Иди, братец, в тень.

Без твоей любви он совсем исчезнет.

Душу сохрани, чтоб о нем скорбеть.

Проваливаясь вновь в тяжелую дрему, Майкрофт и хотел бы ухватиться за спасительную мысль, что это был всего лишь сон, но иногда подсознанию удавалось обрушиваться на крепко выстроенный мыслительный Чертог. Майкрофт успел уцепиться краем расфокусированного сознания за колокольчиковый перезвон детского смеха; к своему глубокому сожалению, он был всего лишь человеком, чей разум, хоть и превосходный, утомился за весь этот невероятный день.

Он шел по длинному коридору с великим множеством дверей. Он узнал это место: это было дальнее крыло его Чертогов разума. Ноги будто сами его несли к самой последней двери в конце темного коридора. Туда он заглядывал редко, потому что боялся, что она ему понравится: в этой комнате Серый кардинал Британии складывал свои детские воспоминания о Масгрейве: месте, где он был по-настоящему счастлив; месте, где это счастье рухнуло. Он всегда прятал эту комнату подальше; лампа над этой дверью не горела, и дверь надежно запиралась. Это место было хранилищем чистых эмоций Майкрофта Холмса.

Он нажал на дверную ручку; к его удивлению, дверь оказалась не заперта. Поток солнечного света разрезал серость коридора. И Майкрофт шагнул в душный день жаркого солнечного лета. Солнце нещадно жгло, и он мгновенно почувствовал, как галстук душит горло, как рубашка липнет к спине по линии позвоночника, как пот стекает струйкой вниз. В этом мире деловой костюм был совершенно неуместен. Он скинул пиджак, носки и ботинки, туда же полетели рубашка и галстук. Он до колен закатал брюки и, наконец, почувствовал, что совершенно свободен и, пожалуй, немножко счастлив. Майкрофт по щиколотку зашел в реку, вода приятно холодила ноги. Он набрал плоской гальки и, как в детстве, пускал "уток и селезней". О, в этом он был просто ас! Маленький Шерлок обиженно раздувал щеки, ведь у него совершенно ничего не выходило: то он выберет слишком круглый камешек, то метнет его не под правильным углом. Чаще всего его камень сразу уходил под воду — еще на первой "утке". Шерлок злился и завидовал. А вот малышка Эвр подпрыгивала каждый раз, когда камушек опускался на водную гладь с глухим "плюх!", и каждый раз считала, "утка" это или "селезень". Она заливисто смеялась, а потом просила Майки сорвать ей самый жирный камыш. Она делала репортажи, а камыш ей служил микрофоном. Своими репортажами она успела достать всех домочадцев, в особенности Шерлока и его друга Виктора, которые считали Эвр слишком маленькой и глупой, и вообще она была девчонкой.

"Хорошие были деньки, — думал повзрослевший Майкрофт Холмс, — казалось, им не будет конца".

Но на этот раз что-то было не так. В воздухе будто витало что-то... м-м, тревожное? Стоило Майкрофту сконцентрироваться на этой нелепой мысли, как картинка изменилась: он находился уже в самом доме. Семья собиралась к обеду. Стол был накрыт, и у мальчишек предательски урчали животы от будоражащих запахов еды. Не хватало только крошки Эвр. Мальчиков послали поискать ее. Они обшарили все поместье, но девочка никак не находилась. Она не отзывалась на крики. Шерлок злился особенно: они договорились на обед оставить свой пиратский фрегат в порту. А теперь время обеда растягивалось с каждой минутой. Негоже было оставлять судно без присмотра, тем более на носу важный бой. А эта дурацкая Эвр все никак не желала находиться! Вечно девчонки все портят!

По мнению Майкрофта, Шерлок был уж больно жесток к сестре, особенно когда у него появился этот дружок, Виктор.

Эвр обнаружилась через несколько часов: она прискакала вприпрыжку как ни в чем не бывало с охапкой полевых цветов. Сказала, что заигралась с дивным народцем на старых холмах за домом.

— Опять эти ее дурацкие феи! — маленький Шерлок был зол, как тысяча чертей: он безнадежно опоздал на свой важный морской бой из-за вот этих глупостей.

Майкрофт был солидарен с братом.

Резонно, что Эвр получила небольшую взбучку от мамочки, но девочка упорствовала, что не заметила, как пролетело время.

Майкрофт очень хорошо запомнил этот день, потому что этим вечером уже Шерлок получил хорошую взбучку: они со своим приятелем Виктором разорвали на листы и развеяли над "морем" любимую книгу сказок Эвр.

— Вот и пришел конец твоим истерично орущим баньши, волшебным холмам и ведьминым кольцам, — кричал Виктор, а Шерлок зло смеялся.

— Мама! Мама! Мамочка! — громко разревелась маленькая Эвр и побежала в сторону дома.

Шерлок получил тогда знатный нагоняй.

Толстый Майкрофт отправился на реку один — спасти хоть какие-то листы из книжки.

Тогда он еще любил сестру, а она еще не успела превратиться в монстра с садистскими наклонностями. Пока не успела... Но уже этой осенью девочку отправят в Шерринфорд. Мальчикам сказали, что это закрытое учреждение и Эвр будет жить и учиться там. Тюрьма. Но это случится позднее. А пока ему было искренне жаль свою младшую сестренку.

Он смог спасти лишь пару страниц, остальные отнесло течением.

И тут в голове Майкрофта-взрослого словно что-то щелкнуло. Вот оно! Листы из книги!

Перед его глазами встали потемневшие строки на отсыревшей бумаге:

"Феи обладают особым талантом к музыке. Мелодии фей красивы и печальны, но есть в них нечто дикое и непредсказуемое, они небезопасны для ушей простых смертных. Под влиянием такой сладостной музыки человек может погрузиться в беспробудный сон или, в лучшем случае, меланхолическое беспамятство.

Феи умеют играть на разных инструментах: скрипках, арфах, губной гармошке и т.д."

"Этого. Просто. Не. Может. Быть. Она... она "подменыш", — рациональный мозг Майкрофта Холмса отказывался принимать это.

"...терновник на горе — верный признак того, что здесь живут феи".

Теперь вокруг воцарилась тьма. Майкрофт Холмс стоял уже перед развалинами Масгрейва. В воздухе до сих пор стоял запах гари после того злосчастного пожара. Майкрофт только бросил взгляд в сторону холма, где так любила играть его сестра в детстве, и он мгновенно очутился там. Он приник ухом к земле и услышал веселые голоса и музыку.

"...если хочется увидеть фей, то нужно дождаться полнолуния и обойти вокруг волшебного холма девять раз, и тут же перед вами предстанет вход в жилище духов..."

* * *

— Майки! — радостно завизжала Эвр и кинулась в объятия к Майкрофту. — Какой ты стал старый и худой, — заливисто смеялась малышка. Она совсем ни капельки не изменилась.

Он подхватил ее на руки и быстро-быстро закружил солнышком.

Для Майкрофта Холмса солнце не опускалось за горизонт уже три дня подряд.