Покажи мне любовь (гет)

08.02.

Лайт не любил, когда Миса ему звонила. По правде говоря, он даже запретил ей это делать, но…

— Алло.

Она улыбнулась, услышав знакомый голос на том конце провода. За окном разыгралась метель, и снежинки сновали из стороны в сторону стайкой белых мушек.

— Видишь ветер?

— Ну и что?

Миса приложила ладонь к холодному стеклу. Лайт был таким же недружелюбным, как эта погода.

— Посмотри в окно.

— Ну и что?

Она подышала на стекло и нарисовала на запотевшем участке кривое сердечко.

— А вчера было солнце.

— Ну и что?

Миса вздохнула и закрыла глаза. Любовь к Лайту была одновременно лучшим и худшим чувством в ее жизни.

— Зачем ты все время говоришь одно и то же?

— Я автоответчик.

В трубке послышались гудки.

09.02.

Ей нужно было успокоиться. Они ведь и раньше практически не оставались наедине. Тогда Лайт был прикован к Рюузаки цепью, как главный претендент на роль Киры, а потому их редкие встречи свелись к нулю. Миса злилась на них обоих, но ничего не могла сделать, ведь расследование для этих чокнутых фанатиков было превыше всего. Приходилось прятать обиду внутри, она ничего не говорила. Просто ждала, когда Лайт сделает что-нибудь, чтобы отвести от себя все подозрения. Но даже теперь, когда он оказался на свободе, видеться чаще они не стали.

Мысли по ночам не давали ей уснуть. Почему они не могли быть вместе, если оба этого хотели? Лайт не стал бы ей лгать. Он говорил, что мир будущего будет только для них двоих, ведь Миса — особенная. Тогда почему все так? Это радио «Бессонница» в ее голове почти не прекращало свое вещание.

— Лайт, давай сходим в кафе? — мечтательно пропела Миса, повиснув у него на плече. — Или попьем кофе на диване?

— Я занят, — отмахнулся он, даже не отрывая взгляда от экрана.

Там были таблицы, списки подозреваемых, сводки новостей. Все это для Лайта оказалось важнее Мисы. Главной его целью всегда было обыграть Рюузаки, уничтожить его полностью. Зачем тогда Лайт вообще предлагал ей создавать новый мир вместе, если теперь совсем не обращал на нее внимания? Он только ускользал, все время увеличивал дистанцию. Если станция «Прощание» была конечной, то Миса надеялась, что они до нее не доедут никогда.

— Кофе? — подал голос Рюузаки. — Я тоже буду. Пять кубиков сахара, пожалуйста.

Рассердившись, Миса вскочила на ноги.

— Сами делайте свой кофе!

— Какая нервная, — Рюузаки покосился на нее.

Как же он ее раздражал! И этот человек — лучший в мире детектив? Да он самый настоящий псих, одержимый поисками Киры. Но даже его хваленый острый ум не позволил раскрыть Лайта: улик всегда было недостаточно, и тот выходил сухим из воды.

Мисе до жути надоели эти игры разума, как надоел и сам Рюузаки.

— Лайт, не посмотришь?

— Одну минуту.

Конечно, если просил Рюузаки, Лайт всегда находил время. Так и сейчас они сидели вдвоем, склонившись над монитором, совершенно позабыв об остальных. Иногда Мисе казалось, что для них больше никого не существовало. Лайт совершал многочисленные убийства только для того, чтобы привлечь внимание Рюузаки и поиграть с ним, весь этот спектакль был разыгран для одних глаз. И как бы Миса ни пыталась помочь, ей на этой сцене не было места, роль в массовке — все, на что она могла рассчитывать. И пускай казалось очевидным, что один из них обязан умереть, когда правда всплывет наружу, пока этого не произошло — эти двое были намертво связаны друг с другом. Кто кому достанется? Лайт должен был принадлежать только ей.

Миса ненавидела Рюузаки.

Как сильна была любовь к Лайту, с таким же жаром в ее груди разгоралась ненависть. Миса жалела, что прямо сейчас у нее нет глаз бога смерти, и нельзя узнать настоящее имя Рюузаки. С каким удовольствием она бы вписала его в Тетрадь Смерти, и точно придумала бы самую жестокую расправу. Миса мечтала опорочить имя Рюузаки, чтобы никто больше не мог произносить его с восхищением. Если и есть на свете судьба, пусть ему выпадет самая безжалостная смерть. Он забирал у нее главное — Лайта. И этого она простить не могла.

Приготовив кофе для Лайта, Миса уже собиралась его отнести, как вдруг взгляд ее привлекла блестящая поверхность ножа.

— Лайт, ты ведь больше не обязан сидеть здесь сутки напролет. Если хочешь — можешь уйти, — донесся до нее голос Рюузаки.

Миса затаила дыхание. Как бы она хотела, чтобы Лайт прекратил это расследование, и тогда глупые вопросы — кто кому останется? — перестали бы ее донимать.

— Я не могу отдыхать, ведь мы еще не поймали Киру.

С грохотом поставив на стол чашку с кофе, она взяла нож. Лайт лгал с таким честным лицом, что не поверить ему было невозможно — эти чистые глаза, спокойный голос, уверенные слова. Так был ли он честен с ней? Миса старалась об этом не думать. Любовь к Лайту была главной движущей силой в ее жизни, именно он, будучи Кирой, приговорил к смерти убийцу ее родителей. Именно он пообещал, что, когда станет богом нового мира, обязательно возьмет ее с собой. Они будут вершителями судеб, беспристрастными судьями и избавителями человечества от грязи. Так почему же сейчас он делает вид, что Миса ему совсем не важна? Со всеми этими нервами она совершенно потеряла покой.

Это все Рюузаки. Виноват был только он.

Миса поднесла нож к руке и надавила на отрытую ладонь, оставляя лезвием неглубокую царапину.

— Ой, я порезалась! — громко воскликнула она, откидывая нож на стол.

Алые капли падали на светлое платье, растекаясь уродливыми кляксами. Рана неприятно щипала.

— Миса, покажи руку! — Мацуда, этот надоедливый придурок, тут же оказался возле нее и притянул к себе окровавленную ладонь.

А Лайт даже не повернулся. Он вглядывался в последние новости об убийствах заключенных с таким интересом, будто не сам записал в Тетрадь их имена.

— Все в порядке, — процедила Миса сквозь зубы, одергивая руку и прижимая ее к себе.

— Твое платье… — Мацуда, кажется, и правда расстроился.

Мельком оглядев свое любимое нежно-розовое платье, на котором теперь красовались алые разводы, она резко встала из-за стола. Эти двое так и не оторвались друг от друга.

— Лайт, взгляни еще вот сюда.

— Конечно.

Миса сжала ладонь в кулак и тут же поморщилась от боли. Она заставит Лайта обратить на себя внимание, чего бы ей это не стоило. Когда Миса обернулась на выходе из штаба, Рюузаки улыбался ей вслед.

В тот вечер она вписала в Тетрадь сорок имен.

11.02.

На следующий день Лайт действительно обратил на нее внимание. Когда она после съемок вернулась в штаб-квартиру, все были взбудоражены новостями по телевизору: массовые самоубийства участниц соревнования по синхронному плаванию в Японии. Настоящая национальная трагедия. Так же синхронно, как выполняли акробатические номера, все спортсменки нырнули под воду и задержали дыхание.

Но Миса и так знала, что произошло, ей не нужно было смотреть эти дурацкие новостные передачи. Она подошла ближе к столу, за которым шло бурное обсуждение.

— Это не наш Кира, — задумчиво проговорил Рюузаки. — Почерк не его. Вероятно, снова объявился второй Кира.

— Раз это не правосудие, значит, подобным перформансом Кира пытается привлечь внимание, — заметил Лайт.

— Но чье внимание он привлекает? Неужели полиции? — воскликнул Мацуда. — Ох, как жаль бедных девушек, они были такими молодыми.

— Не полиции, — Лайт размышлял вслух. — Слишком яркое шоу.

— Может быть, он хочет привлечь внимание первого Киры? — предположил Рюузаки. — Они ведь и раньше общались через телевидение.

Миса замерла на месте. Надо же, как быстро они раскусили ее план. Рюузаки и Лайт сверлили друг друга глазами, не то обмениваясь подозрениями, не то общаясь без слов. Это раздражало.

— Привет, — громко сказала она, садясь за стол рядом с остальными.

Лайт посмотрел на нее тяжелым взглядом — всего мгновение! — и после улыбнулся.

— Здравствуй, Миса. Я как раз хотел обсудить с тобой нашу завтрашнюю встречу.

Свидание! Именно то, чего она так ждала! Неужели, ее маленькое представление подействовало так, как нужно?

Рюузаки вопросительно поднял брови.

— Ты не говорил, что у тебя на завтра планы.

— Он и не должен отчитываться, — рассердилась Миса, сверля Рюузаки взглядом.

— Обычная встреча в кафе, — Лайт пожал плечами. — Мы покинем вас ненадолго, — обратился он к остальным и аккуратно взял Мису за локоть.

Жизни спортсменок точно стоили того. Миса не чувствовала жалости. Хитро улыбнувшись, она посмотрела на Рюузаки — главная роль в этом спектакле будет за ней.

За ночными окнами вновь поднималась метель. Лайт вел ее темными коридорами, не отпуская руки. И бабочки в животе у Мисы танцевали страстное танго даже от таких невинных прикосновений. Она любила в нем все: упрямый взгляд, тихий смех, надменную улыбку и уверенность в своих силах. Любила страсть к справедливости и желание наказать всех преступников. Даже холодность его любила, и это проклятое безразличие, что совершенно точно скрывало за собой нежные чувства…

— Миса! — Лайт прервал ее размышления, остановившись на лестничном пролете.

— Да, Лайт! — она замерла в предвкушении.

— К сожалению, нашу встречу придется отменить, — он вдруг сжал ее руку чуть сильнее, и Миса вздрогнула.

Рэм за его плечом внимательно наблюдала за разговором. Пускай эта богиня смерти теперь было с Лайтом, она все еще переживала за Мису и была готова вмешаться в случае угрозы. Рюк ухмылялся, лишь забавляясь подобными разборками.

— Но почему? — расстроенно протянула Миса. — Я сделала что-то не так?

— Дело не в тебе, — Лайт улыбнулся сквозь зубы, но улыбка эта больше напоминала оскал. — Дело во втором Кире, который подкинул нам проблем. Понимаешь?

Она растерянно кивнула. Конечно, это здание было напичкано камерами и подслушивающими устройствами, прямо сейчас Рюузаки наверняка следил за ними, слушал каждое слово. Лайт не станет говорить напрямую. Но почему же он не хочет встретиться с ней на безопасной территории?

— Давай прогуляемся? Совсем немножко, — захныкала Миса.

— Прости, — Лайт аккуратно провел холодными пальцами по ее скуле. — Если бы второй Кира не был таким глупым, не совершал подобные бессмысленные убийства, я бы мог провести с тобой время. Но сейчас мне нужно остаться здесь. Я обещал Рюузаки…

— Опять этот придурок! — вскипела она. — Мне надоело, что ты проводишь с ним столько времени! Неужели ты любишь его больше, чем меня?

— Не говори ерунды, — Лайт скривился.

Рюк захохотал, явно наслаждаясь перепалкой.

— Лайт, ты меня вообще любишь?

Миса чувствовала, как к глазам подступают слезы обиды. Это был самый черствый человек на свете, и как бы она ни старалась согреть его, растормошить — все казалось напрасным. Лайт будто проверял ее. Он ожидал, что она сломается?

— Конечно, люблю.

Голос Лайта был холодным как сталь. Он даже не улыбнулся. Миса прикусила губу, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Это не считается… Такое признание нельзя считать настоящим.

— А теперь пойдем к остальным, у меня много работы.

За руку на обратном пути он ее не взял. Миса будто шла по заснеженной пустыне, где Лайт бросал ей свои признания холодным ветром в лицо. Она погибала, замерзала заживо, но никто не замечал ее страданий.

— Договорились о встрече? — сразу же поинтересовался Рюузаки, когда они присоединились к остальным.

Миса сжала кулаки, мечтая хорошенько врезать этому кретину. Ведь он наверняка все слышал!

— К сожалению, ее придется отменить, — ровным тоном сказал Лайт.

— Очень жаль, — Рюузаки задумчиво рассматривал Мису.

Разозлившись, она выскочила из штаб-квартиры, даже ни с кем не попрощавшись. Сколько еще человек ей придется убить, чтобы Лайт обратил на нее внимание?

Этим вечером в Тетради Смерти вновь прибавилось имен.

12.02.

Миса болтала с Мацудой, рассказывая о своих приключениях на съемках, когда их прервал срочный выпуск новостей. Она старательно удивлялась каждому произнесенному ведущим слову, будто не подозревала, как произошла эта трагедия. Ей очень нравилась новая роль. Лайт и Рюузаки тоже оторвались от своих компьютеров и уставились в экран — да, Миса снова переиграла их пьесу, готовы ли они продолжать эту импровизацию?

— С ума сойти, все сотрудники фирмы выпрыгнули из окон небоскреба? — воскликнул Мацуда. — Этот Кира творит форменный беспредел!

Да, все восемьдесят сотрудников вдруг решили свести счеты с жизнью. Какая незадача! Миса ликовала: все снова шло по ее плану.

— Все данные о сотрудниках компании находились в открытом доступе на сайте, — сказал Рюузаки, глядя в монитор. — Избавиться от них было проще простого. Вот только зачем ему это представление?

— Я бы тоже хотел узнать, — сквозь зубы процедил Лайт. — Кира действует слишком необдуманно.

На Мису он не посмотрел. Жаль, ведь она так подготовилась к этой роли, даже пустила слезу сочувствия.

— Мы обязательно поймаем Киру! — Мацуда, в отличие от остальных, сразу подмечал перемены в настроении Мисы. — Пожалуйста, не плачь, — он протянул ей салфетку.

Она кивнула, вытирая фальшивые слезы. Неужели, Лайту было совсем не жалко этих невинных людей? Миса могла продолжать бесконечно — до тех пор, пока он не согласится на встречу. Теперь это стало делом принципа.

— Лайт, получается, мы снова не сможем встретиться? — расстроенно спросила она.

Он вздрогнул, услышав свое имя. Неужели, даже в его хладнокровии можно найти брешь? Теперь эта пьеса становилась все интереснее. Вот только ни Рюузаки, ни Лайт не догадывались, как она хороша на сцене, а иначе давно отдали бы ей главную роль.

— Миса, ты же сама видишь, что происходит, — бросил он.

Лайт заметно нервничал, пускай и пытался это скрыть. Он не сможет навредить Мисе, ведь богиня смерти сразу же его убьет, не сможет раскрыть личность второго Киры, ведь это раскроет и его самого. У Лайта не было никаких шансов.

— Нужно выяснить, чего хочет второй Кира, чтобы предотвратить новые жертвы, — сказал Рюузаки.

В штабе началась суматоха, и Миса подошла к Лайту. Если бы не Рюузаки, который ни на минуту не выпускал их обоих из поля зрения, они бы давно оказались наедине.

— Может пообедаем вместе? — жалобно протянула Миса. — Ты наверняка устал.

Она нежно коснулась его плеч, через рубашку чувствуя, как напряглись мышцы. Мягко массируя спину, Миса наклонилась ближе.

— Я украду тебя всего на один час. Рюузаки, ведь ты не против?

Тот с интересом наблюдал за происходящим, оторвавшись от экрана компьютера.

— Я не могу запретить Лайту выходить из штаба, он свободный человек.

— Мы действительно можем пообедать.

Миса замерла от услышанного.

— Правда? — радостно спросила она.

— Конечно, — Лайт улыбнулся, но взгляд его оставался холодным. — Я как раз проголодался.

Миса так волновалась, что всю дорогу до кафе говорила о полной ерунде: съемки, собеседования, новые туфли. Лайт молчал и был очень сосредоточен. Она ждала этой встречи так долго, что уже боялась ее конца. Вот бы время остановилось!

— Зачем ты это делаешь? — тихо спросил Лайт.

— Я просто хотела, чтобы ты обратил на меня внимание, — Миса пожала плечами. — Иногда мне кажется, что ты не понимаешь, как нужно общаться с девушками, — она нервно хихикнула.

Лайт не ответил. Миса вспомнила, что никогда не спрашивала, были ли у него девушки до нее. Но ведь он такой красивый и умный… Наверняка в школе Лайт был популярным.

— Я твоя не первая?

Они вошли в уютное кафе. Лайт придержал для нее дверь, но взглядом не удостоил.

— Ты моя случайная.

Аппетит пропал. Лайт был недоволен ее поведением, и с одной стороны, Миса очень не хотела его разочаровывать. Она была готова для Лайта на многое. С другой стороны, ей было жизненно необходимо понимать, что ее чувства взаимны.

Лайт сел напротив, но взял ее за руку. Его ладони были такими ледяными, что на мгновение это прикосновение стало неприятным.

— Ты не можешь убивать людей только потому, что я не обращаю на тебя внимания, — сказал он спокойно.

— Ты сердишься на меня?

— Нет, но я хочу, чтобы ты перестала. Сейчас не лучшее время для наших встреч.

Он говорил удивительно мягко. Но Миса знала, что Лайт тоже хороший актер.

— Покажи мне любовь, — выдохнула она, сжимая его ладонь. — Я так больше не могу, Лайт! Покажи, почему я с тобой?

Лайт не ответил. И в его темных глазах плескалось холодное равнодушие.

13.02.

День выдался удивительно дождливым для февраля. Миса бежала по лестнице наверх, предвкушая встречу с Лайтом. Тревожные мысли о конце их отношений беспокоили ее всю ночь. Как всегда окажется, что было проще не знакомиться. Лучше бы ей вообще не знать этого человека, потому что встречи с ним приносили только боль. Но кто из нас откажется от света, будучи глупым мотыльком?

Она старательно натягивала улыбку, прятала синяки под глазами мерцающей пудрой. Завтра — самый романтичный день в году, и она обязательно подарит Лайту что-нибудь особенное, а весь вечер они проведут вместе. Может быть, даже всю ночь…

Ему придется пойти на это, чтобы избежать новых жертв. Миса не чувствовала жалости ко всем погибшим, они были лишь средствами для достижения цели. Зрительный зал замер в предвкушении, и она готовилась показать настоящее шоу. Все софиты должны быть направлены только на нее!

Уже подходя к штаб-квартире, она услышала знакомые голоса — Лайт и Рюузаки были на лестничном пролете. Скинув сапоги на каблуке, Миса бесшумно подошла к стене, не решаясь за нее заглянуть.

— Нас хоть выжимай, — пробормотал Рюузаки.

— Это ты виноват, вытащил меня в дождь.

Миса подняла голову и увидела лестницу, ведущую на крышу — дверь была не заперта, и косые капли дождя сквозь небольшую щель проникали в здание. Зачем они поднимались наверх?

— Извини, я сожалею.

Голос у Рюузаки был мягким. Совсем не таким тоном он общался с полицейскими или своим драгоценным Ватари. Миса осторожно выглянула из-за стены, не в силах унять любопытство. Лайт сидел на лестнице, насквозь промокший, и вытирал полотенцем волосы, Рюузаки же стоял на пару ступеней ниже и наблюдал. Если по его вине Лайт заболеет, Миса будет очень зла!

Рюузаки поднялся на одну ступень, а после нагнулся к ногам Лайта. Миса едва не воскликнула от возмущения, но вовремя сдержала свой порыв. Да что он себе позволяет?

— Что ты делаешь, Рюузаки? — удивленно спросил Лайт.

— Я тебе помогаю.

Миса не видела, что происходит — спина Лайта закрывала весь обзор. Как же хотелось выскочить и врезать этому придурку! Злость к Рюузаки пробуждалась в ней с новой силой.

— Не надо! Я сам в состоянии.

— Давай массаж ног сделаю. Хотя бы часть своей вины искуплю.

Лайт смотрел в сторону, словно совсем не шокированный таким предложением. Какую бы игру эти двое ни затеяли, места для Мисы в ней явно не осталось. Неужели Рюузаки был…

— Как хочешь, — Лайт пожал плечами.

Еще несколько мгновений она наблюдала за ними, затаив дыхание. Миса и сама не знала, что хотела увидеть, но ревность ржавой иглой колола ее изнутри. Слезы обиды подступали к глазам. Почему Лайт так поступает с ней? Почему он охотно отдает свое время и внимание Рюузаки, главному врагу? С каждым днем Миса все больше убеждалась, что этих двоих связывало нечто большее, чем просто общее дело. И что же сделает она? Спрячется, расплачется, скажет, испугается...

Это не считается.

Миса вздрогнула, увидев, как Лайт взял свое полотенце и мягко коснулся головы Рюузаки.

— Я вытру тебе волосы, — тихо сказал он.

Это не считается…

Дождь на улице уже закончился, и ветер прекратил свои завывания. В сердце Мисы вдруг стало так пусто и холодно, словно все ветра мира решили разом его коснуться. Не в силах больше смотреть, она сбежала по лестнице вниз — прочь из этого здания. Прочь от Лайта. Прочь от сердца, что разбилось вдребезги.

14.02.

С самого утра Миса вписала в Тетрадь Смерти так много имен, что у нее устала рука.

Популярные исполнители, что пели проклятые песни о любви. Актеры, что эту чертову любовь играли на сцене. Миса ненавидела весь мир: тех, кто был счастлив, у кого были рядом близкие люди, кто проводил этот день держась за руки и целуясь. Она выбирала самых счастливых людей и записывала их имена — сегодняшний день станет траурным для нескольких сотен человек.

Миса решила: никто в этом мире не будет счастлив, пока несчастна она.

А после вписала главное имя. Представление близилось к кульминации, и сомнений не оставалось: финальная сцена заставит рыдать даже самых черствых зрителей. Миса хорошо подготовилась к главному спектаклю своей жизни; и пускай ни Рюузаки, ни Лайт не видели в ней достойного интеллектуального соперника, глупой она не была. Ей удалось спланировать идеальное шоу.

Сегодняшний день выдался холодным. Ветер трепал аккуратные кудри, бросал в лицо мокрый снег и свистел вслед. Каблуки застревали в холодной земле. Зажмурившись, Миса бежала по узкой тропе к месту их встречи.

Если бы Лайт только захотел, все случилось иначе.

— Миса?

Лайт стоял у озера, накинув на голову капюшон. Он выглядел удивленным и немного рассерженными, и сердце Мисы сжалось от любви к этому бессердечному человеку. Ей хотелось вырезать проклятую опухоль из своей груди, чтобы больше никогда и ничего к нему не чувствовать.

— Здравствуй, Лайт.

Она улыбнулась, любуясь прекрасными чертами его лица. Запоминала каждую деталь: тонкие губы, родинку под левым глазом, темные ресницы.

— Зачем ты позвала меня сюда?

— Скоро ты все узнаешь, — Миса засмеялась.

Сейчас ей было так хорошо.

— Лайт, Миса? Почему вы оба здесь?

Рюузаки пришел точно по сценарию. Весь свет софитов в эти мгновения был направлен прямо на них, и зрители замерли в предвкушении.

— А ты что здесь делаешь? — Лайт нахмурился.

Миса видела: он сильно нервничал. Его привычная равнодушная маска дала трещину, обнажая тревогу и страх.

— Я получил сообщение от Киры, — Рюузаки смотрел на них с подозрением. — Скоро сюда прибудут остальные, я связался с Мацудой и твоим отцом.

— Не прибудут, — пропела Миса, — они все мертвы.

— Миса, какого черта? — Лайт направился к ней, но тут же замер на месте.

В его глазах вдруг отразилась пустота, будто он стал неживой куклой. Марионеткой, чьи веревочки сейчас были у Мисы в руках.

— Лайт? — Рюузаки сделал шаг к ним навстречу.

Миса кинула к ногам Лайта кинжал — красивый, с изящным узором на тонкой рукоятке. Реквизит в ее личном спектакле должен быть под стать главной героине.

— Миса, что ты задумала? — осторожно спросил Рюузаки.

Лайт молча взял кинжал в руку и воткнул его себе в ногу. Кровь окрасила темные джинсы в алый цвет.

— Лайт! — Рюузаки в два шага оказался возле него.

Все, как и планировала Миса. Удар — и кинжал вонзился прямо в сердце тому, кого она ненавидела больше всех на свете. Ей даже не пришлось просить у Рюка глаза смерти или заставлять Рэм жертвовать своей жизнью. Она все сделала сама. Мису переполняла гордость за ее лучшую роль, все трагедии мира меркли перед этим представлением.

— Лайт, прекрати, — прохрипел Рюузаки, пытаясь вырваться из крепкого захвата.

Сейчас они выглядели как влюбленные и сидели так близко, буквально прижавшись друг к другу. Миса была очень добра, подарив им последние мгновения друг с другом.

— Я не знала твоего настоящего имени, а потому не могла записать его в Тетрадь Смерти. Но мне помог Лайт, которого ты отнял. Здорово я все придумала, правда? — Миса звонко засмеялась.

Лайт снова ударил Рюузаки ножом, а после вонзил лезвие себе в сердце. Стало так тихо, даже ветер унял свой беспокойный вой. Они оба сидели на холодной земле, склонив голову вниз — удивительно красивые, словно восковые куклы. Миса сделала реверанс и поклонилась мрачному лесу. Она сделала все возможное, чтобы этот спектакль прошел успешно. Осталось только попрощаться и исчезнуть под звуки оваций. Она была так счастлива, что даже Рюузаки не вызывал у нее привычной ненависти. Миса дотронулась до его лица — осторожно, будто боясь обжечься. Это было приятно: гениальный детектив теперь покоился у ее ног. Приблизившись к Лайту, она нежно коснулась его руки и поцеловала в холодную щеку. Миса поняла, что была не в силах вынести такой любви: ее штормило из стороны в сторону и разрывало изнутри. Это болезненное чувство изъедало ее словно ржавчина, словно смертельный недуг. И был только один способ избавиться от страданий.

Пушистые хлопья снега медленно падали на землю, чтобы тут же растаять. Лес был тихим и неуютным, голые деревья тянули ветви, словно костлявые лапы, кустарники цеплялись за мягкий кашемировый шарф. Дрожащими руками Миса сняла его с шеи и бросила в сторону — тот послушно расплылся коричневой кляксой посреди замерзшей земли. Все вокруг казалось бесцветным и блеклым, словно снег и ветер смыли краски: серое низкое небо, затянутое тучами, темная земля и озеро, наполненное блестящей нефтью. Только пальцы были испачканы красным, и взгляда от них не отвести.

Миса упала на колени: кружевные колготки порвались от удара о землю, и стрелка коварной змеей ушла под пышную юбку. Вода в озере была холодная, черная, а на потревоженной глади блестел желтый диск полной луны. Звезды в отражении покрылись рябью, когда Миса с остервенением терла руки водой, но красный цвет никуда не исчезал. Может быть, все это игры воспаленного воображения? Миса заплакала. Касаться руками лица тоже было нельзя, иначе и на нем останутся эти несмывающиеся кровавые пятна.

Главное, что она все сделала правильно. Миса улыбнулась, чувствуя, как слезы обжигают ее лицо.

— Я отказываюсь, — прошептала она в пустоту⁽¹⁾.

Метель у озера стала сильнее.

1) Владелец тетради может отказаться от неё, но в этом случае он потеряет воспоминания, связанные с её использованием.

Вернуться к тексту