Дом Отдыха для Кота Сожруна (джен)

Законы спроса и предложения работают везде — и на вечно дождливой родине «Отца рыночной экономики» Адама Смита, и в жаркой жёлтой Африке, и в захолустном испанском городке Консепсьон с прилегающими к нему селениями Виллариба и Виллабаджо.

Местный бордель был захудал, а мужчины слишком праведны — вот по закону рынка демонический бордель там и открылся.

И началось.

Оказалось, что праведность мужская основывалась не столько на искренней вере и нежелании грешить, сколько на захудалости, так сказать, предлагаемого ассортимента услуг.

А когда ассортимент — причём что, так сказать, живой, что вещественный — вдруг стал неисчислим и бесконечен, мужская праведность не выдержала.

И мужчины городка Консепсьон, от прыщавых выпускников местной школы до убелённого сединами смотрителя музея сеньора Кристобаля Лопе де Вилларобледа, очень скоро пошли торной дорогой в эту обитель греха, презрев уготованные им благопристойные райские кущи собственных жилищ.

Бедные женщины, как добрые католички, бросились за помощью в церковь — ибо кто, кроме пастыря божьего, сможет помочь в борьбе с диавольским искушением?

Но падре Гильермо, только начавший своё служение Господу, тоже пал жертвой сатанинского борделя — и был поспешно отослан в отдалённый монастырь близ города Сьюдад-Пердида, замаливать грехи.

А окормлять духовно паству Консепсьона призван был престарелый падре Себастьян из соседней деревушки Виллабаджо, который был достаточно дряхлым для того, чтобы поддаваться подобным соблазнам.

И вот в воскресенье, после службы отец Себастьян, окружённый всеми женщинами городка, отправился к дому, где расположилось адское заведение. Окропив диавольское заведение святой водой, женщины развесили кресты на его дверь и окна, после чего падре Себастьян провёл обряд экзорцизма.

Из дома повалили разной степени обнажённости бесы, в коих добрые прихожанки с негодованием опознали своих мужей, но ни одной дьяволицы так и не появилось.

А когда из проклятого дома, пряча под чёрным шёлковым халатиком бесстыжее одеяние из красных кожаных ремешков, выбежал последний посетитель — в котором все присутствующие с возмущением опознали мэра городка сеньора Родриго Переса де Куэрто, двери за ним с грохотом захлопнулись. Во всех окнах полыхнул яркий свет — а затем наступила тишина.

— Свершилось! — с мрачным удовлетворением изрекла сеньора Мария Соледад Браско де Куэрто, супруга мэра, — да будет сей сосуд порока запечатан силой гнева Господня!

В этот момент среди совершенно ясного и солнечного дня, кои часты в здешних широтах, сверкнула молния и ударила прямо в крыльцо проклятого дома.

— Это знак! — торжественно изрёк дребезжащим голосом отец Себастьян, — что деяние наше было угодно Господу!

И с достоинством осенил крестом своих добрых прихожанок.

* * *

Внутри же здания творилось нечто невообразимое.

Когда отец Себастьян начал обряд экзорцизма, работницы и работники означенного заведения хотя и забеспокоились, но даже и не предполагали, чем всё завершится.

— Какого плешивого ангела тут творится? — недоуменно спросила слегка перезрелая пышная красотка мадам Лилит, хозяйка заведения, — вам тут что, ладан воскурили?

— Воскурили, — недовольно ответила одна из демонесс, грудастая голубоглазая блондинка, чьи рога были искусно скрыты высокой причёской. — И если бы только ладан!

— Что за шуточки? — мадам Лилит презрительно пожала всё еще великолепными плечами, — ты ещё скажи — святой водой окропили!

— Окропили, — мрачно отозвалась худая брюнетка с короткой стрижкой, из которой торчали красивые витые острые рога. — И обряд экзорцизма провели.

— Чтоб к ним Гавриил среди ночи явился и на трубе сыграл! — грязно выругалась мадам, — курицы ощипанные!

— Там священник был, — откликнулась флегматичная блондинка с очень длинными распущенными волосами и похожими на полумесяцы рогами. — Не думаю, что его смутит явление Гавриила.

— Тот милый шалунишка? — удивилась мадам, — он что, вернулся?

— Вернулся, да не тот, — недовольно буркнула брюнетка. — Этот был старик. И опытный.

— Старый конь борозды не испортит, — нехорошо усмехнулась мадам, — что же... придётся отсюда уходить. Жаль, неплохое было местечко.

— А не получится, — неожиданно ехидно сказала ей брюнетка. — Мы уже попробовали. Заперто.

— Портал вниз откройте, — столь же ехидно посоветовала мадам, — вы тут уже совсем отуземились.

— Ох ты, умная какая! — фыркнула брюнетка. — А мы-то, дуры безрогие, сидим тут — и ни одна не догадалась! Вот же идиотки!

— Там закрыто, — сказала хрупкая шатенка с длинными и тонкими рогами. — Можешь сама попробовать.

Мадам, фыркнув, щёлкнула пальцами с тщательно наманикюренными когтями.

Ничего не произошло. Она щёлкнула во второй раз, в третий...

— Да Гавриилом же тебя через Бальтазара!

— Да закрыто, говорю же, — брюнетка встала и тоже демонстративно пощёлкала пальцами. — Ничего. Тишина и пустота. Там, — она указала на дверь, — закрыто тоже. Иными словами, нас тут заперли.

— У меня, это, как её, клаустрофобия! — неожиданно заблажил соблазнительного и уголовно подсудно-невинного вида, юный стопятидесятилетний инкуб, который вообще-то пришел наниматься барменом, а вместо этого угодил на общий кастинг, и сейчас больше всего мечтал отмыться от взбитых сливок. — Выпустите меня отсюда! Мама, бабушка, повелитель Бафомет! Спасите! Кто-нибудь, позвоните скорее на номер шестьсот шестьдесят шесть за счет заведения!

— Связи нет, — сообщила ему демонесса с медно-рыжими кудряшками, из которых торчали тонкие витые рожки. — И не кричи, пожалуйста, это не поможет.

— А я, между прочим, кушать хочу, — проинформировал всех фавн Гиппофил, который обслуживал особых клиентов. — Мне по контракту пять раз в день кушать положено. А я уже ужин пропустил.

— А еды нет, — грустно сообщила ему пышнотелая блондинка. — Мы искали уже.

— Совсем нет? — озадаченно уточнил фавн и нервно переступил раздвоенными копытами.

— А жрать-то у нас и нечего... — тоскливо заметила рыжая демонесса в розовых кружевах, поудобнее устраивая пышные рубенсовские телеса за барной стойкой. — А ведь звал, звал меня дон Симон де Куло-Гордо на выездное мероприятие по двойному тарифу... Вот почему, почему меня не пустили а? — ткнула она пухлым когтистым пальчиком в мадам Лилит. — Разве сам Асмодей на последнем агитсобрании не говорил, что наша задача — порок на экспорт. Сколько невинных душ совратим — столько потом получим, и что теперь?

— Это твой Симон, что ли, невинная душа? — возмутилась мадам, — да рядом с ним даже я за ангелицу сойду! Тоже мне, жрец перманентного порока!

— Может, он и грешит, но зато как же он потом кается! — парировала демонесса. — Ангелы же плачут на небесах! Не говоря уже о его жене и тёще...

— А я есть хочу-у, — заныл фавн. — У меня так шерсть вылезет! И копыта слоиться бу-удут...

— А я бы заодно выпил, — грустно протянул инкуб и перелез через стойку. Тут у него хотя бы документов не спрашивали.

— Куда! — рявкнула на него мадам, — я сухой закон объявляю! Пока мы не выберемся из этой ангельской задницы!

Поднялся гвалт:

— Как сухой закон?!

— Почему сухой закон?!

— Это незаконно!

— Издевательство!

— Я чертовка или кто? — оскалилась мадам, — у меня работа такая — издевательства! За законами идите... к ангелам!

— Вот именно! — воскликнула шатенка. — Мы не ангелы, мы молитвой не питаемся!

— А зря, — мрачно ответила ей мадам, — вот чем мы теперь питаться будем? Надо было хоть пару клиентов оставить!

— Надо было! — опять заныл фавн. — Я вот не могу так долго без еды!

— А давайте кого-нибудь съедим? — предложила вдруг брюнетка.

— Фавна! — быстро ответила мадам, — он наполовину козёл, молодой и жрёт много!

— Да! — брюнетка даже захлопала в ладоши. — Козлятина — это очень вкусно! Томленая в красном вине....

— Ме-меня нельзя есть! — истошно заголосил фавн, — у ме-меня сибирская язва!

— Ах ты гад, — возмутилась мадам, — а в санитарной книжке все чисто!

— А покажи, — заинтересовалась шатенка. — Давно хотела посмотреть, как она выглядит!

— На, любуйся, — мадам сунула ей в руки синюю книжку с пентаграммой и сатанинской печатью, явственно воняющую серой. — Кстати, всем пройти медосмотр и сдать санитарные книжки! Приказ Велиала!

— Сейчас? — поинтересовалась шатенка, разглядывая книжечку. — А кто у нас тут доктор? — игриво спросила она, оглядывая мадам профессионально неприличным взглядом.

И облизнулась.

— Доктор тоже сбежал, — вздохнула мадам, — вместе с мэром.

— И как же нам тогда проходить медосмотр? — промурлыкала шатенка.

— Как хотите, — отрезала мадам, — это не мои проблемы.

— Ну как же не ваши, — с упрёком проговорила брюнетка. — Мы обязаны осмотр пройти — а вы предоставить нам доктора. Предоставляйте!

— Доктор был предоставлен, — ядовито ответила мадам, — а как вы к нему попадёте — уже ваше личное дело.

— Где предоставлен? — с любопытством поинтересовалась первая блондинка.

— Доктор должен быть предоставлен ДО доведения до сотрудников информации о проходе медосмотра, а не ПОСЛЕ, — добавила брюнетка. — Дайте доктора — пройдём медосмотр.

— Обоснуйте, — ухмыльнулась мадам, — откуда у вас такая информация? И предоставьте её источник в письменном виде и в трех экземплярах.

— Вы тут все с ума, что ли, посходили? — спросил здоровенный демон, сосланный сюда за что-то на роль охранника. — Нас тут заперли! С обеих сторон! У нас нечего пожрать, а вы лепечете про какой-то медосмотр! Правду говорят: волос долог — ум короток, — пробурчал он, складывая руки на груди.

— А ты тут какого архангела хреном апельсины околачивал? — вызверилась на него мадам, оскалив преострые клыки, — тебя охранять поставили, так чего же ты не охранял, а? Вот тебя первым и сожрём, коли на то пошло!

— Так я простой охранник, — пожал тот весьма массивными плечами. — Это ж экзорцизм, он не по моей части. Моя работа — посетителей утихомирить. На, читай, — он ткнул пальцем в стену, и на той проступили огненные контуры букв.

— А почему, кстати, тут защиты от экзорцизма не было? — встрепенулся инкуб, — А? А?

— А вот кстати да, — поддержала его брюнетка. — Почему? Это к вам вопрос, мадам!

— Рылом ты не вышла мне вопросы задавать! — ощерилась мадам. С неё постепенно сползала соблазнительная человеческая оболочка, открывая настоящий облик злобной и уродливой адской твари.

— Да что ты говоришь? — брюнетка повела плечами, тоже скидывая человеческое обличье. — Хочешь побороться? — спросила она, поднимая хвост с пучком стрекательных клеток на конце.

Дьяволицы, инкуб и фавн тотчас же зашептались, делая ставки, которые принимал демон-охранник.

— Вы сдурели? — поинтересовалась суккуб, рыжая и пышногрудая красотка с тонкой талией и крутыми бёдрами. — Нас тут заперли — а вы драться собрались? Вместо того, чтобы сесть и подумать, что нам делать?

— Ду-у-умать, — разочарованно протянула пышная блондинка, — это так скучно! А после драки можно будет скушать проигравшую — плохо, что ли?

— А ещё говорят, суккубы — дуры озабоченные, а демонессы умные, — фыркнула суккуб. — Не плохо, — ответила она блондинке. — А потом что — опять драться и снова есть проигравшую? И так пока двое не останется? И последний сдохнет с голода?

— Но нас же найдут, — захлопала ресницами блондинка, — так что никто не останется последней!

— Да кто нас искать станет? — покрутила пальцем у виска суккуб. — Они там внизу узнают, что у нас тут есть проблема, лет так через сто. И то если повезёт. Мы без еды столько не продержимся.

— А давайте тогда помолимся! — радостно предложила блондинка, — тогда внизу сразу узнают и придут нас покарать! И спасут!

— Слушайте, а это мысль, — удивлённо согласилась с ней шатенка. — Это может получиться! Кто-нибудь молитву знает? Всё равно какую?

— Я знаю, — смущенно сказал фавн, — только я лучше её на бумажке напишу. А то мало ли что!

— Откуда ты знаешь? — изумилась шатенка.

— Животное, — фыркнула полногрудая блондинка.

— Я не животное, — оскорбился фавн, — а потомок языческих богов! А ты просто дура!

— Так одно другому не мешает, — засмеялась брюнетка. — Животное — и потомок. Потомок-животное.

— Сам ты дурак! — обиделась блондинка. — Ты даже человеческий вид принять не можешь!

— Слышь, потомок козла и барана, — сплюнул на пол демон-охранник (шёлковый ковер обуглился и зашипел), — давай читай свою молитву!

— Не-не-не! — фавн замотал головой и, положив бумажку на стол, попятился. — Я не могу! Я вообще животное, я читать не обучен!

— А писать ты, значит, обучен? — прищурился демон.

— А писать — обучен, — кивнул фавн. — Так уж вышло!

— Да так не бывает! — возмутилась та блондинка, что ругалась с фавном.

— А докажи! — потребовал тот, подбоченясь.

— Что тебе доказывать? — изумилась блондинка, — ты или умеешь и читать и писать, или не умеешь! Это как быть наполовину беременной!

— По-моему, ничего общего! — уверенно заявил фавн. — Сравнила тоже... беременность — это ж состояние! А это навык. Что же, по-твоему, если ты умеешь есть — умеешь и готовить?

— Она только есть умеет, — ухмыльнулась брюнетка, — а вот готовить — никогда!

— То есть ей можно уметь только что-то одно, а мне нельзя? — возмутился фавн. И обиженно воскликнул: — Это дискриминация!

— Будешь так выражаться — святой водой рот полоскать заставлю, — озлилась блондинка. — Сам такой!

— И где ты её возьмёшь? — поинтересовалась брюнетка.

— Хватит ругаться! — вмешалась суккуб. — Вы как дети, право слово... давайте думать, что нам делать. И как отсюда выбраться.

— Пусть тот, кто умеет читать, прочитает то, что написал умеющий писать, — охотно предложил инкуб.

— А потом явится тот, кто умеет карать, и устроит нам тут казни египетские, — продолжила мадам.

— Пусть устраивает, — махнул рукой фавн, — лишь бы выпустил.

— Ну, так кто читать-то будет? — спросила мадам, оглядывая неожиданно притихших работниц и работников.

— Я не умею, — быстро сказала брюнетка.

— Я тем более, — подхватила суккуб. — Я вообще мираж. Галлюцинация.

— Я ваще тупой, — радостно поведал демон-охранник, — не умею писать, читать и даже не знаю дорогу домой!

— Меня учили смотреть вовсе не на буковки, — промурлыкала полногрудая блондинка.

— А я только арамейский знаю, — весело возвестила шатенка. — Если там на арамейском, могу прочитать!

— На арамейском, — расплылся в злорадной улыбке фавн, — читай, образованная ты наша!

Шатенка взяла бумажку, заглянула в неё и сморщила носик:

— Никакой это не арамейский, — заявила она. — Ну, или тот язык, на котором я читать умею, не арамейский, а латынь... — она задумчиво почесала макушку.

— Читай как можешь, — пожал плечами демон-охранник, — хуже-то все равно не будет.

— Да никак я не могу! — воскликнула шатенка, бросая бумажку на стол. — Там буквы другие. Я их не понимаю и не знаю, — обиженно заявила она и на всякий случай отошла от стола подальше.

— Значит, тупо будем подыхать, — равнодушно заметил демон-охранник.

— Ладно! — вскинулась шатенка. — Я прочту. Но не одна, — она сощурилась и обвела их всех пристальным взглядом. — Я буду читать, если вы все хором будете за мною повторять. Каждое слово.

— Прямо как в школе у нас в Салониках, — с умилением сказал фавн, — а давай! Карать, так уж всех подряд.

— Ладно, — недовольно протянула и брюнетка.

Остальные тоже согласились — весьма неохотно. Но деваться было некуда: в самом деле, не помирать же здесь теперь.

От голода.

— Pater noster, — начала шатенка и требовательно поглядела на всех остальных.

Демон-охранник, поначалу дернувшийся было в сторону, скривился и неохотно повторил два коротких слова. Так, словно они обожгли его рот.

А за ним, медленно и с явным отвращением, повторили и все остальные. Только мадам открыла рот, но не произнесла ни звука.

— Мадам? — с требовательным нажимом проговорила шатенка. — Все — так все. Мы так не договаривались.

— Да отдери вас всех хер-рувимы! — зло прорычала мадам и буквально выплюнула: — Pater noster!

Стены борделя задрожали.

— Работает! — воскликнула брюнетка. — Давайте, что там дальше?

— Qui es in caelis, — осторожно проговорила шатенка, и остальные тщательно выговорили:

— Qui es in caelis, — и дружно уставились на мадам.

— Qui es in caelis, — мрачно произнесла мадам.

Стекла в окнах жалобно задребезжали, пол под ногами пошел мелкой рябью, как вода в луже ветреным утром, а большая люстра самого препохабного дизайна начала раскачиваться.

— Ебанёт? — сам себя спросил демон-охранник и отошел от люстры подальше.

— Sanctificētur nomen tuum, — продолжила шатенка, которая, впрочем, шатенкой была уже весьма условной, потому что человеческое обличье теперь спало со всех них почти полностью.

— Sanctificētur nomen tuum, — повторили остальные, настороженно глядя на мадам.

— Sanctificētur nomen tuum, — устало подтвердила мадам. Из её рта (или, точнее, уже пасти) скользнул раздвоенный язык и облизал пересохшие губы.

По потолку прошла большая трещина, люстра дрогнула, но устояла.

Шатенка, расправив бумажку своим длинным тёмным когтем, тоже облизнула губы — её язык был почти что человеческим, вот только очень длинным — и продолжила:

— F... что там написано то? — поморщилась она. — Ну у тебя и почерк — видно, что животное! — возмутилась она, но всё-таки прочла: — Felis voluntas tua.

— Felis voluntas tua, — послушно повторили остальные.

Громыхнуло, как будто из Преисподней собрался вырваться сам Сатана, отчетливо запахло железом и застарелой пролитой кровью — и в трещину на полу снизу протиснулась огромная и чёрная кошачья лапа. С железными когтями.

— Бегемот! — в ужасе ахнул инкуб.

Пышная блондинка завизжала, вторая — та, что тут недавно обзывали дурой — зажала рот руками и попятилась, и лишь суккуб неожиданно для всех буквально промурлыкала:

— Котик! Котя-котенька, — запела она, — не злись, с нами лаской поделись...

— Сейчас поделюсь, — басом ответил огромный черный котище, выбравшийся наконец из пролома. — Ну, кому тут жить надоело, подходите по одному!

— Никому не надоело! — заворковала суккуб, пока остальные, пятясь, расходились по углам. — Нас тут просто заперли, и мы пытались выбраться... всего лишь. Какой ты красивый! — восхитилась она.

— А что, выбираться всегда надо левой ногой через правое ухо? — сварливо поинтересовался кот, обводя дьявольских созданий прищуренными желтыми глазами. — Одни кретины вокруг, что внизу, что наверху!

— Ты нас можешь вывести? — обрадовалась суккуб. — Помоги нам! А то здесь ни пищи, ничего... помоги, пожалуйста?

— А с какого это перепугу? — возмутился кот, — я вам не ангел-хранитель, чтобы помогать. Я вообще-то из другой конторы, как и вы сами. Кстати, там просто жаждут с вами повидаться, отступники!

— Почему отступники?! — возмутилась брюнетка. — Мы же просто выбраться пытались! Нас же заперли тут!

— И никто, между прочим, там, внизу даже не почесался! — поддакнула шатенка. — Что нам делать оставалось?

— Бафомет почесался — тебе легче стало? — повернулся к ней кот. — Короче, вам всем крышка. Нет, додумались же, что читать!

— А что мы должны были делать?! — возмутилась брюнетка. — Мы вас звали, как могли — никто не рыпнулся! Что нам, подыхать тут было? Да?

— И подохли бы, — зевнул кот, показав страшенные железные зубы, — никто бы не расстроился. У нас незаменимых нет!

— Так а зачем же... — начала было брюнетка — но не договорила, потому что дом вновь содрогнулся, зашатался — а когда всё прекратилось, проёма, из которого выбрался кот, больше не существовало.

— А у меня отпуск, — нахально заявил кот. — И я собираюсь отдохнуть и повеселиться!

— Это как? — опасливо спросил фавн.

— Пожрать, развлечься, поправить здоровье, — охотно ответил кот. — А то в Аду, конечно, весело — но вот жрать там я не посоветую даже своему младшенькому братцу Баюну. Что там жрать-то? — кот трагически зажмурился. — Души грешников, что ли? Или чертей с мелкими бесами? У меня от них, между прочим, гастрит и язва желудка! Я уже молчу про поджелудочную железу! Мне мяско нужно нежное, легкое, диетическое... а где же его в Аду возьмешь? Вот и пришёл сюда. Да вы не бойтесь, — ухмыльнулся он, глядя, как дьяволицы опасливо отодвигаются подальше, — не буду я вас жрать! Мне бы курочек там или цыпляток...

— Так в этом же и проблема! — воскликнула, всплеснув всеми передними конечностями, шатенка. Вернее, демонесса, недавно имевшая такой облик. — Мы тут заперты же! Без еды! Совсем, ты понимаешь?

— Ну, так я-то не заперт, — ухмыльнулся кот. — Этот экзорцизм только против вас и сгодится. А я существо изначальное, мне оно — плюнуть да растереть.

— Вот тогда иди и лови себе цыплят сам, — ехидно предложила брюнетка.

Кот нехорошо посмотрел на неё и оскалился.

— Жрать я тебя не буду, — процедил он, — а вот убью запросто.

— За что? — спросила она с упреком. — Ты же можешь выйти, а мы — нет. Где мы тебе цыплят тут возьмём?

— За хамство, — отрезал кот.

— Я сказала правду, — вздохнула демонесса. — Но прости, если я тебя обидела.

— Демон, просящий прощения? — дёрнул хвостом кот. — Занятно. Вы тут, похоже, изрядно отуземились.

— А цыплят я могу наловить, — торопливо предложил фавн, — мне только бы выйти отсюда...

— Я же сказал, — хмыкнул кот, — раз плюнуть!

И плюнул на дверь, которая тотчас же вылетела наружу.

— Свобода! — радостно закричал фавн и кинулся к двери — и врезался в невидимую преграду. — Нечестно! — захныкал он, потирая ушибленный лоб и отпуская в сторону.

— Куда же ты так разлетелся так, козий сын? — насмешливо поинтересовался кот. — Отсюда только тот выйдет, кого я отпущу. А всем прочим я вниз могу дорожку открыть, там вас уже Бафомет с Вельзевулом заждались. Аж цистерну святой воды припасли, казнить отступников.

— Ну какие же мы отступники? — захныкала блондинка... вернее, та, что была ей некоторое время тому назад. Впрочем, её формы теперь стали ещё более пышными, хотя и вряд ли смогли бы соблазнить кого-то из людей. — Мы просто выбраться пытались!

— Ну-ну, — хмыкнул кот, — а Люцифер в свое время просто концепцию человека не одобрил. И чего дальше было, напомнить? А начальство ваше вовсе не милостивое или милосердное. Я бы сказал, скорее наоборот.

— Но — а что нам было делать? — заныла вторая блондинка. — Мы же ведь как раз домой хотели! Как бы мы туда ещё попали?

— Идиотизм не оправдание, — отрезал кот, — ну так что? Кого вниз отправлять?

— Не надо никого, — жалобно попросила первая блондинка. — Мы будем послушными.

— Конечно, будем! — поддержала её вторая.

Мадам тяжело вздохнула. Иллюзий насчет своего начальства она никогда не питала — все-таки совсем уж дураки в Аду не выживают. И назад возвращаться было никак нельзя.

— Чего ты от нас хочешь? — спросила она у кота.

— Хочешь, мы будем тебя гладить и чесать? — подхватила первая блондинка.

— Сколько захочешь! — добавила вторая.

— Неплохо, неплохо, — благосклонно мурлыкнул кот, — а кто из вас готовить умеет?

Демонессы смешались.

— Я умею, — испуганно признался фавн в повисшей тишине.

— Ты смотри, — изумился демон-охранник, — и молитву он знает, и писать умеет, и готовит... Ты у нас часом не засланный сверху?

— Я-а? — фавн даже начал заикаться то ли от испуга, то ли от возмущения. — Д-да я... я... Т-ты! — не найдя слов, он просто кинулся на охранника, выставив вперёд рога.

Но демон, как оказалось, рога обламывать умел. И бедный фавн, получив и по рогам, и по ушам, улетел отдыхать под стол, где и забился в угол, скуля обиженно и печально.

— Вот сам и будешь готовить, — осуждающе сказала демону суккуб.

— С какого архангела? — возмутился демон, — козлище наше живо, здорово и готово к производительному труду. А вообще лучше бы вы у людей повара нашли, — повернулся он к коту. — Те хоть цыплят приготовят, хоть буйабес, хоть кофе по-венски.

— Вот ты и ищи, — покивала суккуб и вопросительно поглядела на кота.

— Поищи, — согласился кот, — но до завтрашнего вечера возвращайся.

Он махнул лапой — и демон исчез за выбитой дверью.

— А с вами что делать будем? — посмотрел кот на остальных обитателей борделя.

— А чего бы ты хотел? — промурлыкала суккуб.

Кот посмотрел на неё даже с какой-то жалостью.

— Говорил ведь — отдохнуть хочу. Со вкусом. И поспать, и пожрать, и поразвлечься. Так что заведенье мне ваше вполне подходит. Вот ещё демон повара хорошего сыщет — и вообще всё будет путём. Вы со смертными кувыркаетесь, я наблюдаю — уж очень это смешно, — повар мне жратву готовит... Что непонятного-то?

— Так ты нас откроешь? — обрадовалась брюнетка и даже облик свой человеческий снова приняла. — Котик, миленький, мы так тебе благодарны!

— Открою-открою, — махнул лапой кот. — Что мне, в закрытом... мнэ-э... Доме отдыха торчать, что ли? А тут и конкурсы интересные, и аниматоры ничего.

— Ура! — демонессы одна за другой начали принимать человеческое обличье и радостно хлопать в ладоши.

— Значит, ТЫ теперь здесь главный? — деловито уточнила шатенка, подчёркнуто не глядя в сторону мадам.

— Я наблюдатель, — поправил её кот. — С правом решающего голоса. Делать мне больше нечего — вашими склоками заниматься.

— Раз голос решающий — значит, главный! — уверенно сказала шатенка. — Тем более что ты кот. Коты всегда главные.

— Ну, раз главный, — ухмыльнулся кот, — тогда слушай мою команду! Мадам, наводите порядок во вверенном вам борделе. А то вечереет, клиентов пора ждать — а тут словно Михаил с Люцифером дрались. А вы, дамы и не дамы, помогайте!

Повторять ему не пришлось: все дружно принялись за дело, удивительнейшим образом даже не особенно ругаясь в процессе. Даже фавн выбрался из-под стола и принялся тщательно подметать засыпанный... да чем только ни засыпанный пол.

Кот полюбовался образцовым всплеском трудового энтузиазма, покосился на люстру, явно планируя на нее запрыгнуть и покачаться, но, оценив перспективы, передумал и неожиданно грациозным для такого существа прыжком взлетел на громадный дубовый шкаф. И, понаблюдав ещё немного, зевнул и свернулся клубком, намереваясь немного поспать.

— Тш-ш-ш! — сурово прошипела мадам, снова принявшая человеческий облик вслед за своими сотрудницами. И сотрудниками, ибо даже быстро вернувшийся демон теперь опять выглядел грузноватым широкоплечим мужчиной средних лет. — Всем ходить на цырлах! — приглушённым шёпотом гаркнула она, указав на шкаф.

— А это вообще кто? — с опаской спросил юный инкуб, — на Бегемота он не похож!

— И слава Вельзевулу! — сказала Мадам сурово, но очень тихо. — Был бы Бегемот — были бы тут сейчас покой и тишина. И место ровное. Но, видно, не пришёл ещё наш час. Это его дальний родственник, — она поглядела на кота и умильно улыбнулась.

— У него разве есть? — изумился фавн, — я думал, он всю родню... э-э-э... ликвидировал.

— Всех котов не уничтожишь, — ответила мадам. — Вот он парочку и пропустил... а потом уж поздно было. Вельзевул когда прознал — велел их не трогать и на службу взял. Кот Сожрун — его любимец! — она важно подняла вверх указательный палец, а затем ткнула им куда-то под диван и прошипела: — А там что за грязь?

— Шерсть козлиная, — фыркнула пышная блондинка. — Надо фавну апелляцию сделать, чтобы не линял!

— Апелляцию ты себе делать будешь, когда тебя к ответу за молитву призовут, — почему-то с жалостью сказала ей суккуб.

— Я и так регулярно её делаю! — оскорбилась блондинка, — каждая уважающая себя девушка должна делать апелляцию, маникюр и татуаж бровей!

— Не позорься, а? — вздохнула суккуб.

— Вот именно, — поддержала её брюнетка. — Девушка нашлась.

Демонессы захихикали.

— А кто она, юноша, что ли? — хихикнул инкуб. — Конечно, девушка!

— Спасибо, котик, — промурлыкала блондинка.

Суккуб только глубоко вздохнула и, взяв тряпку, принялась тереть зеркало.

— Я не котик, — почти испуганно сказал инкуб, поглядев на шкаф.

— Тогда зайка, — поспешно поправилась блондинка, тоже покосившись в ту сторону.

— Эй, животный мир! — окликнула их брюнетка, опершись на швабру. — Поработать не хотите? В комнатах прибрать бы!

— Слышишь, козёл? — повернулась к фавну блондинка, — иди комнаты прибирать, ты же у нас животное!

— Оба идите! — распорядилась мадам. — И вы тоже, — велела она ещё нескольким демонессам.

И обитатели борделя с ворчанием поплелись наверх — прибирать комнаты.

Ибо Дом Отдыха для кота Сожруна простаивать не должен!