Миледи (джен)

— А мы напоминаем, что в данный момент в центральном суде полиса Токио идёт процесс по делу Масамуне Акихиро — хакера, известного под псевдонимом «Торору». С места событий передаёт наш корреспондент Бани Сторнер. Бани?

— Да, Итан, как видите, я нахожусь непосредственно у входа в зал суда, прессу внутрь не пускают, так что судить о ходе заседания мы пока не можем. Ясно только то, что так легко хакер уже не отделается, но какое именно наказание его постигнет, пока неизвестно.

— Бани, какая атмосфера сейчас царит у вас?

— Итан, я едва пробралась внутрь — здание суда окружено разгневанной толпой. Идея Торору о том, чтобы «показать вещи в их истинном свете», похоже не нашла понимания среди обывателей, недавно доходили сведения о том, что они требуют выдать хакера, так сказать, на суд толпы. С другой стороны среди людей неоднократно замечены и сторонники Торору, подведены большие силы полиции, не исключены столкновения. Итан?

— Спасибо, Бани, держите нас в курсе.

Бабушка останавливает запись.

— Там дальше ничего интересного, — говорит она, тут же находя и включая новую.

«Итак, кто же он? Масамунэ Акихиро, хакер известный под псевдонимом «Торору», что является японским вариантом произношения слова «Тролль». В 2022 году, через два года после появления первых в истории полноценных нейроимплантов, когда мир наконец-то прочно встал на рельсы технического прогресса под руководством достойнейших представителей рынка высоких технологий, ничто, казалось, не могло заставить мировое сообщество свернуть с пути к утопии.»

— Аргх, да ёшкин-кошкин… — ругается бабушка, филигранно попадая курсором в миниатюрный крестик, чтобы закрыть очередной рекламный баннер, ставший поперёк экрана.

— Так, погоди, — молодой человек нагибается у неё над плечом, останавливая видео и перехватывая мышь.

— Ой, да ладно, K, и так же досмотрим… — мягко протестует бабушка, но K уже открыл код страницы и резво выбивает дробь по клавиатуре допотопного Макинтоша 2030-го ещё года выпуска.

— Вот что ты с ним будешь делать? — с улыбкой вздыхает бабушка.

Сидящая поодаль девушка только пожимает плечами.

— Учиться, — отвечает K, не отрываясь от работы. — Учись, пока я жив.

Спустя пару минут баннеры исчезают не только из видео, но и вообще отовсюду.

«Но свиньи, как говорится, повсюду находят грязь, и лучше всего это показал один японский хакер. Вместе со своими подельниками Акихиро создал вирус под кодовым названием «Kokoro_No_Kagami.exe» или «Зеркало Разума» — первый в истории человечества вирус, написанный специально для атаки на нейролимпланты.

А мы напоминаем, что спонсор нашего канала — корпорация Eternal Summer — мировой лидер цифровой защиты. Пусть безопасное лето никогда не заканчивается!»

— Ну что, K, как ты это уберёшь, м? — ухмыляется девушка.

— Иера, ну не издевайся, — бабушка останавливает запись.

— Ну, вообще-то можно создать утилиту, способную распознавать рекламные вставки и проматывать их. Теоретически… — K то ли действительно не замечает иронии, то ли просто делает вид.

— K, я же не серьёзно! — восклицает Иера, смеясь.

— Серьёзно или нет, а тебе такое даже в голову не приходило, — самодовольно ухмыляется K.

— Ладно-ладно, уел, давай дальше смотреть, — всё ещё смеётся девушка.

— Давайте-ка я вам лучше сама всё расскажу, — решает бабушка, закрывая вкладку. — Я там, как ни как, была лично.

Мы остановились на том, что зал суда был окружён разгневанной толпой, и не спроста. KNK назван вирусом только для удобства СМИ, чтобы удобнее было скармливать информацию широким народным массам — уж мне-то как репортёру со стажем в этом отношении верить можно. На самом деле речь идёт о целом комплексе программ-шпионов, мемов, флэшмобов и прочих проявлений социальной инженерии — Торору подошёл к делу крайне серьёзно.

Цель его была не нова, и даже можно сказать — благородна. Акихиро хотел раскрыть ликующему сытому миру глаза на то, что у него всё ещё есть проблемы. Причём речь шла не только и не столько о голодающих детях Африки и всём таком, нет — Торору копнул глубже. Он взялся за дело, провернуть которое не удавалось ещё никому в истории человечества: изменение самого образа мыслей людей. Там, где другие надеялись днями зависать в соцсетях и работать с информацией напрямую через мозг, Торору видел возможность наконец-то покончить с нелогичностью и предвзятостью человеческого мышления. Примерно на то же некогда надеялись создатели Интернета.

Этого вам, конечно, никто кроме меня не расскажет: мне удалось взять у Акихиро интервью, но его потом так порезали, что глаза б мои не видели.

Попытаюсь припомнить и процитировать его слова. «Женщина хамит всем на своём пути только для того, чтобы побыстрее прийти в церковь замаливать грехи; или, например, руководитель, увольняющий ценного сотрудника из-за личной неприязни, что ставит бизнес под угрозу; или разномастные меньшинства, готовые засудить любого обидчика, но совершенно не заботящиеся о правах и чувствах других. Благодаря прогрессу нам снова — и я повторяю: снова — выпал шанс исправить всё это. Я просто не хотел упускать его.»

Как бы там ни было, а Торору всё-таки хватил через край. Те, кто подвергся влиянию его детища начинали видеть всё буквально шиворот навыворот, вверх тормашками, короче чёрти-как. KNK влиял на психику поражённого человека, как и планировалось: но он не только заставлял его чаще замечать плохое — он также мешал видеть всё хорошее. Это, конечно, очень приближённое описание, ну да вы сами лучше разберётесь.

Торору был вне себя от счастья. Окрылённый успехом, он начал скрытую кампанию по заражению высших эшелонов власти. Тут-то его и сцапали. Официально KNK удалён из всей Сети, а его последняя копия помещена в карантин в огромном банке данных на платформе в нейтральных водах. Но это только официальная версия. До сих пор то и дело проскакивают слухи о том, что-то ли сам ведущий вирус, то ли какие-то его компоненты всё ещё гуляют по Сети и могут заразить неосторожного пользователя.

— Да-да, слышал, как же, — усмехается K, — Страшилки для школьников.

Бабушка осуждающе смотрит на K:

— Ты, конечно, храбрись, сколько душе угодно, но об осторожности не забывай. Этот вирус способен превращать людей в хладнокровных монстров.

— Как будто их и без того мало… — парирует K.

Иере не впервой слышать подобное: K и бабушка вечно спорят. Она знает, что это не настоящие ссоры, и они просто так развлекаются: но всякий раз какое-то неприятное чувство всё равно возникает, словно что-то в животе начинает неприятно скрестить. Возможно, Иера чересчур миролюбива, но стоять на своём она будет всегда: ей ужасно не нравится, когда в этой маленькой уютной квартирке кто-то ссорится.

Двое увлеклись и не заметили, как она вышла из комнаты. Не заметили они и как она вернулась с тремя кружками чая и тарелкой печенья.

— Не устали, спорщики?

Чай и печенье. Это всегда их успокаивает. Вот бы всегда и везде было так просто наводить порядок.