Скорпиус Малфой и Волшебный Носок (джен)

В раннем детстве Скорпиусу Малфою часто снился один и тот же сон: он стоял в темном помещении, слабо освещенном колеблющимся пламенем свечей. С потолка свисали огромные паутины, из растрескавшихся окон сквозило, а по полу, словно змеи, скользили песчаные позёмки. В помещении Скорпиус был не один: рядом с ним, худой и страшный, размахивал тощими руками высокий человек в черном сюртуке. "Кароши клаза", — повторял он невнятно. От этих его слов все тело внезапно начинало чесаться, на коже вспухали красные метки, которые внезапно раскрывались десятками глаз — серых, карих, синих, черных... Самым ужасным было то, что Скорпиус мог всеми этими глазами видеть! Картинка дробилась, разлеталась в пространстве, собираясь в невероятную объемность, от которой кружилась голова!

— Кароши клаза! — жутким голосом кричал тощий человек в сюртуке, и в руках его появлялся огромный, блестящий, широкий нож...

К счастью, на этом месте Скорпиус всегда просыпался. Обычно на кровати уже сидел его папа, держа в руках чашку с успокоительным отваром.

— Это только сон, Скорпи, — говорил он, почему-то виноватым голосом. — Страшный сон.

Скорпиус, морщась, выпивал кислый отвар, и сон отступал, рассыпался на мелкие детали... чтобы вновь вернуться в следующую же ночь.

— Это только страшный сон, — мысленно сказал сам себе Скорпиус Малфой, протирая глаза. Он умудрился задремать в поезде — и это было, конечно, непростительно. Соседи по купе — или просто кто-то из гриффиндорцев — разумеется, не смогли упустить такого случая.

— Очень смешно, — сдерживая досаду буркнул Скорпиус, разглядывая свои недавно еще темно-зеленые, а теперь выпачканые чем-то бурым замшевые сапоги.

— Невероятно смешно, — процедил он, ощупывая голову. Волосы теперь торчали гребнем.

— Прям обхохочешься, — выдернул он из волос белое павлинье перо.

Соседи по купе прыснули, а за стеной раздался уж совсем противный хохот.

Скорпиус вздохнул. "Что поделать, их интеллектуальное развитие остановилось на нижайшем уровне", — успокоил он себя. Впрочем, чары к нему применили нехилые — почти всю оставшуюся часть пути пришлось провести в попытках их снять. В итоге все получилось, хотя волосы все еще подозрительно торчали, словно бы он их и не расчесывал. Отца Скорпиуса хватил бы удар, если бы он увидел своего единственного наследника в таком непрезентабильном виде.

Соседи по купе старательно делали вид, что они тут ни при чем, и вообще словно бы не замечают Скорпиуса. Он на них не обижался: в конце концов, это были, судя по возрасту, второкурсники или третьекурсники, а наложенные на него чары наверняка сотворили наверняка ребята постарше. Помешать им его соседи по купе все равно не смогли бы, даже если бы и захотели...

"Но разбудить меня ничего не мешало", — возразил сам себе Скорпиус.

Впрочем, он и не ожидал, что его встретят с распростертыми объятьями. В конце концов, он был Малфой, а о том, на чьей стороне в свое время были Малфои еще никто не забыл. Четыре года назад, когда он впервые ехал на поезде в Хогвартс, все было намного хуже. Тогда он еще не подружился с Альбусом, а Энни Гойл и сама была слишком маленькой, чтобы дать кому-либо отпор...

"Но сейчас я сам виноват", — справедливо подумалось Скорпиусу. Энни предлагала ему остаться в их купе, но Скорпиус не решился, опасаясь, что его засмеют и прозовут "девчонкой"... А с Альбусом они буквально на днях поругались из-за сущей ерунды — конечно, потом они помирятся, как всегда, но сначала пришлось ехать в гордом одиночестве... пока купе не захватили младшекурсники. Конечно, хватило бы одного сердитого выражения лица, чтобы они мгновенно испарились, вот только у Скорпиуса сегодня было скорее благодушное настроение. Было...

Ему снова вспомнилось, как он впервые сел на поезд на Кингс Кроссе. Тогда его провожали родители: мама была очень красивая, в длинном темном платье, с уложенными волосами, но совершенно невоспитанно (как сказала бы Нарцисса) шмыгала носом и терла красные глаза, а папа — тоже немножко грустный — пожал Скорпиусу, как взрослому, руку. Дедушка и Нарцисса провожали в тот день Полариса в Дурмстранг... Это потом его все же перевели в Хогвартс: "В Дурмстранге просто ужасные условия для бедного мальчика", — сказала тогда Нарцисса.

"Если бы Поларис был здесь..." — Скорпиус невольно улыбнулся. Тогда его бы никто не посмел тронуть! Поларис — тот умел постоять за себя. И за Скорпиуса. "Он совершенно не похож на Драко, — часто говорил дедушка. — Драко был в детстве очень послушным мальчиком". "Раньше ты говорил иначе", — возражала Нарцисса, но дедушка хмурился и повторял: "Совершенно не похож!"

— А ты видел Волдеморта? — отвлек Скорпиуса от мыслей чей-то писклявый голос.

Он смерил спрашивающего взглядом: курносый коренастый мальчишка с веснушками.

— А ты знаешь, что тот, кто произносит его имя, навлекает на себя проклятье? — спросил он в свою очередь, понизив голос и растягивая слова. — Я смотрю, ты очень смелый.

Спросивший на секунду притих, затем помотал головой:

— А мой папа говорит, что это ерунда! Можно называть кого угодно как угодно: имя — это просто имя!

От такой незамутненной глупости Скорпиус даже потерял дар речи. "Имя — это просто имя"...

— Ты магглорожденный, что ли? — как можно доброжелательнее поинтересовался он.

Трое мальчишек уставились на Скорпиуса так, словно он выругался неприличными словами

— А какая разница?! — насупился коренастый. — Я вот скажу моему брату, он тебе как даст!

— Ты расист, — тихо, но уверенно заявил второй мальчишка.

Препираться с ними не хотелось, поэтому Скорпиус отвернулся и уставился в окно. Если бы Поларис был тут... Но Поларис, как назло, заболел и остался дома.

— Расист! — чуть громче заявил мальчишка.

— Ну расист, так расист, — хмыкнул Скорпиус, хотя стоило промолчать. В конце концов, называя его расистом, мальчишка только подчеркивал различия между магами и магглорожденными, считая их двумя разными расами. Если же развить эту мысль, то выходило, что...

— Мой папа говорит, таких, как ты, надо исключать из нашего магического мира! — осмелел первый мальчик, перебивая мысли Скорпиуса.

— Радикальный у тебя папа, — усмехнулся Скорпиус. Его папа тоже много чего говорил.

— У вас все в порядке? — в приоткрытую дверь купе заглянул парень постарше. — Этот... павлин вас не обижает?

— Он назвал Дэвида магглорожденным! — сдал Скорпиуса до сих пор молчавший третий мальчишка.

Скорпиус закатил глаза. Ну конечно, все это наверняка было подстроено.

— Ах ты, Пожиратель недобитый! — теперь в дверях толпилось уже несколько человек.

Скорпиус вздохнул. Драться он не любил — всегда существовал риск получить от неуравновешенного противника каким-то дурацким заклинанием с непредсказуемым действием. Кроме того, многие магглорожденные под дракой понимали махание кулаками....

— Что молчишь? Струсил? — не отступали забияки. — Конечно струсил! Чего ты вообще сюда притащился? Сидел бы и дальше под крылом мамочки и папочки.

— Так его мамочка ж того... В Азкабане она, — ляпнул один из них.

"Идиоты", — на удивление беззлобно подумалось Скорпиусу. Лучше бы она и впрямь была в Азкабане.

Один из парней вытащил палочку:

— Ну давай, покажи, Малфой, что там у вас за фамильная магия?

Скорпиус вздохнул. Все-таки придется драться.

За спинами парней начал собираться народ. Послышались редкие увещевающие голоса — кажется, даже голос Энни Гойл — но большинство, скорее, подзужживало задир.

— Не трусь, павлин! — кажется, этот кудрявый парень был у них главным.

Скорпиус нехотя поднялся, но подлое и неожиданное толкающее заклятие тут же опрокинуло его обратно на диванчик, куда он и плюхнулся, нелепо взмахнув ногами — и почему-то эта нелепость показалась ему сейчас очень обидной.

Все, конечно же, засмеялись.

"Ладно, вы сами хотели", — стиснул он зубы, ощущая поднимающуюся злость. Правой ступне стало жарко.

Но пока Скорпиус выбирал между связывающим и отшвыривающим заклятием, вагон вдруг дернулся. И остановился.

— Приехали, — сказал кудрявый. — Повезло тебе, Малфой.

Скорпиус внимательно посмотрел на него, запоминая.

— Чего таращишься? — заметил это вихрастый, снова поворачиваясь к нему, все же не готовый, видимо, так быстро оставить Скорпиуса в покое.

— Пойдем, Эджер, надо забрать чемоданы, — одернул его кто-то, и Эджер, на прощание зачем-то ткнув в сторону Скорпиуса пальцем, наконец ушел.

В коридоре все зашумели, завозились, не обращая больше внимание на Скорпиуса. В пролете начали летать чемоданы, управляемые чьими-то не очень умелыми руками. Мальчишки из купе Скорпиуса, оставшись без поддержки, теперь смотрели с опаской. Но он не собирался им мстить: вытащив свой сварливый и кусучий чемодан, и придерживая его за хвост, чтобы не убежал, Скорпиус, не обращая больше ни на кого внимания, принялся протискиваться к выходу из вагона. Это оказалось нелегко, но ближе к концу с ним рядом оказалась Энни Гойл, и они, помогая друг другу, помятые и запыхавшиеся, все же выбрались наружу.

— Ты в порядке? — Энни, вытерев потное лицо, пристально глянула на Скорпиуса.

— В порядке, — довольно невежливо и неприветливо процедил он. Не хватало еще, чтобы Энни его жалела!

— Эй, жируха, подвинься, — ткнула острым зонтиком Энни какая-то вертлявая девица. — Чего ты тут посреди дороги встала?!

— Первокурсники, ко мне! — перебил шум и гам чей-то зычный бас. Скорпиус не стал оборачиваться, чтобы увидеть Хагрида: он насмотрелся на него еще на первом курсе.

— Эй, Малфой, ты как? — послышался сзади голос Альбуса Поттера, и обернуться таки пришлось.

— В порядке, — повторил Скорпиус, пытаясь сдержать невольную улыбку. Несмотря на ссору, его друг все же подошел узнать, как у него дела.

— Эти идиоты с Гриффиндора — я видел, только не мог пробраться к тебе! — сумбурно пояснил Альбус, но Скорпиус его понял.

"Спасибо", — мысленно сказал он, но Альбус наверняка его услышал.

— Помочь с чемоданом? — Альбус кивнул на пытающийся зарыться в землю чемодан Скорпиуса.

— Твою зеленую подложку! — выругался Скорпиус, и принялся за хвост вытягивать чемодан наружу. Альбус помогал ему пинками.

— Дрессировать лучше надо, — хвастливо заявила Энни. Ее чемоданы уже чинно стояли в сторонке.

Понемногу толпа вокруг стала рассасываться. Все заняли места в каретах с фестралами, кроме первокурсников. Скорпиус фестралов видел.

"Это потому, что прошлым летом умер двоюродный прапрадедушка", — сказал он себе, унимая неожиданную дрожь. Конечно же, это только из-за прапрадедушки.

— Давай его сюда, — протянул руку уже из кареты к чемодану Альбус. Скорпиус повеселел. Это хорошо, что Альбус был рядом.

С того самого момента, как Скорпиус увидел Альбуса на перроне, когда в первый раз ехал в Хогвартс, он почему-то знал, что они будут друзьями. "Это магия", — потом сказал папа. Тогда, на перроне, Альбус стоял с родителями. "Поттеры", — процедил папа Скорпиуса, а мама тихо фыркнула.

"Ну и что, что он Поттер", — подумал тогда Скорпиус, гляда на Альбуса.

— Поттеры всегда попадают на Гриффиндор, — заявил папа. — А мы, Малфои... Где учимся мы, Скорпи?

— На Слизерине, — заученно выпалил Скорпиус и тут же ужаснулся: неужели его будущий друг будет учиться на другом факультете?!..

Он даже не удивился, когда оказалось, что Альбус едет с ним в одном купе.

— Хочешь шоколадную лягушку? — спросил его Альбус, перебивая злобные шепотки, в которых слово "Пожиратель" было самым не обидным.

— Я Альбус Поттер, — представился он и протянул Скорпиусу руку...

"А ты знаешь, — сказал тогда Скорпиус Распределяющей Шляпе, — что уже устарела? Знаешь, что одно анонимное письмо в Министерство, и тебя заменят на Распределяющий Компьютер — который, кстати, поставляет из Китая мой дед? "Инновативные Маготехнологии" и "Техническая Оптимизация" — довольно могучие заклинания... Но если мы с Альбусом Поттер попадем на один и тот же факультет, то, возможно, никакого анонимного письма и не будет"...

— Слизерин! — завизжала тогда шляпа, так, что уши заложило, и пришлось сдернуть ее с головы.

Но Альбуса Поттер она тоже распределила на Слизерин. Скорпиус был уверен, что это его заслуга. Ну, или вина...

— Скорпи, ты что, спишь? — окликнула его Энни.

Он покачал головой, хотя на самом деле настолько погрузился в воспоминания, что и впрямь почти спал.

— Давай, поднимайся.

В карете было тесно и пахло лошадью, мускусом и ладаном — типичный запах фестрала. С потолка свисали шелковые шнурки — чтобы держаться. Сиденья, бархатные, протертые, не шли ни в какое сравнение с сиденьями в карете Малфоев, но оказались неожиданно удобными.

В карете Скорпиус ехал в Хогвартс в первый раз — четыре года назад он плыл на лодке вместе со всеми первокурсниками.

— Поларис все еще болеет? — спросил Альбус.

Скорпиус кивнул.

— Я его пару недель не видел, — пожаловался он. — Меня не пускали. Нарцисса сначала боялась, что это драконья оспа, но даже когда оказалось, что это просто синее поветрие, все равно мне было к нему нельзя — чтобы тоже не заразиться...

Бабушку он всегда называл по имени. Все называли ее по имени. Только папа Скорпиуса и Поларис звали ее "мама".

Карета затряслась — фестралы сдвинулись с места, перешли на рысь... Раздался шум огромных крыльев, и колеса оторвались от земли.

— Здорово, правда? — высунулся в окно Альбус.

Скорпиус не разделял его восторга: он боялся высоты. Даже когда пару лет назад они с папой ездили в Германию, он отказался летать на стрекозлах. Тогда, в Германии, мамы с ними уже не было.

— Смотрите, там, внизу, Хогвартс! — крикнул Альбус.

Энни хмыкнула:

— Было бы чему радоваться...

Но Скорпиус неожиданно для себя все же обрадовался. Вот четыре года назад он был слишком взволнован и даже напуган, чтобы радоваться, а сейчас — пожалуйста.

"Хогвартс — это сказочное место", — говорила мама, и Скорпиус ей верил. Когда распахнулись тяжелые, каменные двери, сила вырвавшейся из них магии чуть не сбила его с ног. Огромный зал с парящими свечами, длинные столы, за которыми уже сидели старшекурсники, направленные словно бы на него одного взгляды... Впрочем, после того, как Альбус попал на Слизерин, новостью номер один стало вовсе не появление сразу двух Малфоев в стенах школы.

Фестралы начали снижаться.

— Мы уже почти на месте! — от волнения, Альбус случайно толкнул чемодан Скорпиуса, а тот взбрыкнул, подпрыгнул, и внезапно ринулся на Энни, с такой силой налетев на нее, что она наверняка выпала бы из кареты, если бы двери не запирала магия. Пришлось снова попинать его, да затянуть потуже ремни, стягивающие массивные челюсти. Чемодан Скорпиусу достался в подарок от прабабушки с папиной стороны — у нее была целая возделываемая домовыми эльфами плантация, где такие чемоданы зрели годами. Они были вместительными и прочными, только вот несколько агрессивными...

Приземление было не особо мягким, и вылезал Скорпиус потирая различные отбитые места. Но все ушибы забылись, стоило только взглянуть на Хогвартс, чьи стены находились теперь совсем рядом.

Папа Скорпиуса говорил, что раньше Хогвартс был куда величественнее, но с тех пор, как из-за Гарри Поттера — папы Альбуса — сторонники Темного Лорда все разрушили, и пришлось отстраивать заново, замок стал куда проще и скучнее. Впрочем, по мнению Скорпиуса, величия в Хогвартсе еще с лихвой хватало — вот и сейчас просто дух захватило от тяжеловесных, высоких башен с острыми шпилями, от изящных силуэтов мостов вдалеке, от высоких каменных стен... Кроме того, в Хогвартсе царила особая атмосфера: казалось, он наблюдает за ними, оценивает, примеряется к ним. На секунду Скорпиусу даже показалось, что Хогвартс шепотом позвал его по имени. Впрочем, здесь все было возможно.

Двери были такими же, как он помнил — тяжелые, обитые медью, с выкованными листьями дуба. Над ними была высечена надпись: "Draco dormiens nunquam titullandum" — девиз Хогвартса. Впрочем, папа Скорпиуса в свой первый школьный год был уверен, что речь идет не о драконе, а о нем, Драко, и именно его не следовало будить, когда он спит.

— Я вернулся, — мысленно поздоровался Скорпиус, и Хогвартс на этот раз совершенно отчетливо, хотя и тихо, отозвался:

— С-с-скорпиус...

— Вы слышали? — на всякий случай спросил Скорпиус у своих спутников, но Альбус и Энни ответили ему удивленными взглядами.

Впрочем, было бы чему удивляться. Ведь на самом деле папа Скорпиуса преувеличивал: никто Хогвартс полностью не разрушал, так, пара башен обгорела. БОльшая часть старого здания осталась почти не поврежденной, старинной... "Почему бы Хогвартсу за столетия своей жизни, заполненные сильнейшей магией, не стать разумным?" — подумалось Скорпиусу.

Сторонящиеся его поначалу ученики понемногу осмелели и вот уже вокруг снова оказалась толпа народу, вместе с которой они влились в Большой Зал. Поднялась небольшая суета, так как все стремились поскорее занять места за своими столами. Скорпиус не торопился: в конце концов, предстояла всего лишь скучная церемония распределения первокурсников и нудная (как ему помнилось со своего первого года) речь директора МакГонагалл.

Папа Скорпиуса рассказывал, что раньше директора были намного важнее и интеллигентнее, а некоторые были вообще в родстве с Малфоями. Но с тех пор, как из-за Гарри Поттера погибли два директора подряд, этот пост занимала "облезлая кошка", профессор-анимаг МакГонагалл.

— Ты говоришь о его будущем директоре! Выбирай, пожалуйста, выражения, — возмутилась тогда мама.

Это было в то время, когда она была сердита на папу. И виноват в их ссоре был косвенно Скорпиус — точнее, его кошмары... Однажды он проснулся от страха, а папы рядом не было. Дрожа от ужаса, Скорпиус бросился в родительскую спальню, не обращая внимание на хватающих за ноги домашних пауков и выскочившего из шкафа боггарта... Но папы и там не оказалось. Зато проснулась мама. Она внимательно выслушала позорно расплакавшегося Скорпиуса, успокоила его (в объятиях мамы было тепло и уютно), и страх отступил. Но когда вернулся папа, разразился ужасный скандал. Оказалось, мама ничего не знала о кошмарах Скорпиуса, и очень обиделась на папу, что он это от нее скрывал. Ругались они, конечно, как всегда за закрытыми дверями, вот только Поларис уже давно подарил Скорпиусу ушки-подслушки.

— Ты не имел право так поступать со мной! И с ним! Как ты вообще мог?! — кричала мама, и раздался звук чего-то бьющегося.

Папа ответил так тихо, что даже ушки-подслушки не помогли.

— Мне плевать, кто и что говорит! Мне плевать, что ты кому обещал! Я не позволю, не позволю, не позволю! — кричала мама, и тогда-еще-маленький Скорпиус снова съежился от страха и беспокойства теперь уже из-за них обоих: в конце концов, родители Энни Гойл сначала вот так же ругались, а потом развелись.

Вскоре разговор стал спокойнее и тише, и ничего было уже не разобрать.

— Ты больше никогда не будешь видеть эти сны, — пообещала ему мама вечером.

Этого обещания сдержать ей не удалось...

— Скорпиус, да ты снова спишь на ходу! — воскликнул Альбус, возвращая Скорпиуса к реальности. Остальные слизеринцы — кто открыто, а кто исподтишка — разглядывали их обоих. Ну еще бы, Альбус Поттер все еще оставался "тем самым Поттером со Слизерина", а Скорпиус теперь был "тем самым Малфоем, который пропустил три года обучения в Хогвартсе". И то, что у него на это была уважительная причина, только усугубляло ситуацию.

Энни Гойл вздохнула:

— Когда уже ужин?

— Тебе б только поесть, — фыркнула, если Скорпиус правильно помнил ее имя, Холси Селвин — худенькая и прехорошенькая... "Не то, чтобы это имело значение", — мысленно уверил себя Скорпиус. Холси он часто видел на детских праздниках, куда его водила Нарцисса, и вела себя она всегда уж слишком задиристо.

Невидимые домовые эльфы забрали чемоданы, и Скорпиус вздохнул с облегчение. Он попытался пригладить все еще жесткие и торчащие волосы, жалея, что под рукой нет зеркала.

— Малфой, — какой-то мальчик постарше протянул ему руку через стол. — С возвращением. Я Хендрик Бёрк, если ты забыл.

Скорпиус осторожно пожал руку Бёрка. Не следовало забывать, что слизеринцы ничего никогда не делали без скрытых намерений. "Хотя я вот тоже слизеринец, но часто делаю что-то просто так", — запутался Скорпиус.

Дальше все было, как он и представлял: сначала распределение первокурсников, которое оказалось не таким уж и скучным — было забавно угадывать по фамилиям, куда кто попадет. Впрочем, было много магглорожденных, и некоторые даже отправились за слизеринский стол.

"В последние годы количество грязнокровок в Хогвартсе растет с пугающей скоростью", — говорил дедушка Скорпиуса, а папа только поджимал губы. Грязнокровок они не любили...

Речь МакГонагалл оказалась такой же нудной, как и помнилось Скорпиусу. Глаза у многих слушателей сделались стеклянными... Но Скорпиус занял себя тем, что разглядывал своих соседей и другие столы.

Слизеринцы, на первый взгляд, ничем не отличались от учеников других факультетов — ну разве что цветом мантий и шарфов. Скорпиус почему-то ожидал, что они будут... одухотвореннее и возвышеннее, что ли. Но нет — те же лица, длинные и круглые, худые и полные, те же фигуры, да и особой одухотворенности ни у кого не наблюдалось.

За гриффиндорским столом довольно большую часть занимали родственники Альбуса — Уизли. Их рыжие волосы различных оттенков выделялись среди других шевелюр. Скорпиус на секунду задержался на светло-рыжик головах двух сестер — Доминик и Вики, но поспешно отвел взгляд ("Как бы кто чего не подумал"). Четыре года назад Доминик ему немножко нравилась...

Сестра Альбуса, Лили Луна, заметила Скорпиуса и показала ему язык. Скорпиус еле удержался, чтобы не ответить тем же.

Тем временем, речь директора подошла к концу, и столы заполнились яствами. Впрочем, назвать их так у Скорпиуса язык бы не повернулся: уж слишком простой была еда, то ли дело обеды в Малфой-мэноре, которые организовывала Нарцисса! Но сейчас он проголодался, и без протестов навернул полную тарелку недовольно пищащей каши с довольно беспокойными, явно не достаточно провернутыми котлетами.

Все начали вразнобой болтать, рассказывая о летних каникулах.

— А ты что делал летом, Малфой? — спросил Хендрик Бёрк.

Скорпиус удивился, что Бёрка интересовала такая ерунда. "Возможно, он просто пытается быть вежливым... Но с какой целью?"

— Мы летали в Австралию, — с набитым ртом ответил он. Бёрк заинтересовался и принялся выспрашивать о магии туземцев — бумерангах, волшебных рисунках и зачарованной диджериду-музыке. Скорпиус тоже увлекся рассказом и даже не заметил, что ужин окончился.

— Давай провожу тебя в нашу гостиную, — предложил Бёрк, явно всерьез вознамерившийся курировать Скорпиуса.

Пришлось согласиться, чтобы не поссориться в первый же день, хотя Альбус уже бросал на них недовольные и чуть ревнивые взгляды. На движущихся лестницах — абсолютно сумасшедшее изобретение, на взгляд Скорпиуса в частности и всех Малфоев, вообще — Скорпиуса чуть было не унесло в совершенно незнакомый коридор, из которого веяло арктическим холодом. Пришлось поспешно перепрыгивать, чуть не подвернув ногу.

— Некому здесь навести порядок, — многозначительно покачал головой Берк. — Так оно, когда хозяина у школы нет.

Скорпиус ответил коротким движением головы, которое можно было понять, как угодно. Альбус, следующий за ним, недовольно выдохнул: с МакГонагалл у него были хорошие отношения.

— Располагайся в спальне, а потом приходи в гостиную... приходите оба, — поправился Берк.

Скорпиус кивнул и шагнул в спальню... И оказался в полной темноте.

Сзади с громким стуком захлопнулась дверь.