Скорпиус Малфой и Волшебный Носок (джен)

В раннем детстве Скорпиусу Малфою часто снился один и тот же сон: он стоял в темном помещении, слабо освещенном колеблющимся пламенем свечей. С потолка свисали огромные паутины, из растрескавшихся окон сквозило, а по полу, словно змеи, скользили песчаные позёмки. В помещении Скорпиус был не один: рядом с ним, худой и страшный, размахивал тощими руками высокий человек в черном сюртуке. "Кароши клаза", — повторял он невнятно. От этих его слов все тело внезапно начинало чесаться, на коже вспухали красные метки, которые внезапно раскрывались десятками глаз — серых, карих, синих, черных... Самым ужасным было то, что Скорпиус мог всеми этими глазами видеть! Картинка дробилась, разлеталась в пространстве, собираясь в невероятную объемность, от которой кружилась голова!

— Кароши клаза! — жутким голосом кричал тощий человек в сюртуке, и в руках его появлялся огромный, блестящий, широкий нож...

К счастью, на этом месте Скорпиус всегда просыпался. Обычно на кровати уже сидел его папа, держа в руках чашку с успокоительным отваром.

— Это только сон, Скорпи, — говорил он, почему-то виноватым голосом. — Страшный сон.

Скорпиус, морщась, выпивал кислый отвар, и сон отступал, рассыпался на мелкие детали... чтобы вновь вернуться в следующую же ночь.

— Это только страшный сон, — мысленно сказал сам себе Скорпиус Малфой, протирая глаза. Он умудрился задремать в поезде — и это было, конечно, непростительно. Соседи по купе — или просто кто-то из гриффиндорцев — разумеется, не смогли упустить такого случая.

— Очень смешно, — сдерживая досаду буркнул Скорпиус, разглядывая свои недавно еще темно-зеленые, а теперь выпачканые чем-то бурым замшевые сапоги.

— Невероятно смешно, — процедил он, ощупывая голову. Волосы теперь торчали гребнем.

— Прям обхохочешься, — выдернул он из волос белое павлинье перо.

Соседи по купе прыснули, а за стеной раздался уж совсем противный хохот.

Скорпиус вздохнул. "Что поделать, их интеллектуальное развитие остановилось на нижайшем уровне", — успокоил он себя. Впрочем, чары к нему применили нехилые — почти всю оставшуюся часть пути пришлось провести в попытках их снять. В итоге все получилось, хотя волосы все еще подозрительно торчали, словно бы он их и не расчесывал. Отца Скорпиуса хватил бы удар, если бы он увидел своего единственного наследника в таком непрезентабильном виде.

Соседи по купе старательно делали вид, что они тут ни при чем, и вообще словно бы не замечают Скорпиуса. Он на них не обижался: в конце концов, это были, судя по возрасту, второкурсники или третьекурсники, а наложенные на него чары наверняка сотворили наверняка ребята постарше. Помешать им его соседи по купе все равно не смогли бы, даже если бы и захотели...

"Но разбудить меня ничего не мешало", — возразил сам себе Скорпиус.

Впрочем, он и не ожидал, что его встретят с распростертыми объятьями. В конце концов, он был Малфой, а о том, на чьей стороне в свое время были Малфои еще никто не забыл. Четыре года назад, когда он впервые ехал на поезде в Хогвартс, все было намного хуже. Тогда он еще не подружился с Альбусом, а Энни Гойл и сама была слишком маленькой, чтобы дать кому-либо отпор...

"Но сейчас я сам виноват", — справедливо подумалось Скорпиусу. Энни предлагала ему остаться в их купе, но Скорпиус не решился, опасаясь, что его засмеют и прозовут "девчонкой"... А с Альбусом они буквально на днях поругались из-за сущей ерунды — конечно, потом они помирятся, как всегда, но сначала пришлось ехать в гордом одиночестве... пока купе не захватили младшекурсники. Конечно, хватило бы одного сердитого выражения лица, чтобы они мгновенно испарились, вот только у Скорпиуса сегодня было скорее благодушное настроение. Было...

Ему снова вспомнилось, как он впервые сел на поезд на Кингс Кроссе. Тогда его провожали родители: мама была очень красивая, в длинном темном платье, с уложенными волосами, но совершенно невоспитанно (как сказала бы Нарцисса) шмыгала носом и терла красные глаза, а папа — тоже немножко грустный — пожал Скорпиусу, как взрослому, руку. Дедушка и Нарцисса провожали в тот день Полариса в Дурмстранг... Это потом его все же перевели в Хогвартс: "В Дурмстранге просто ужасные условия для бедного мальчика", — сказала тогда Нарцисса.

"Если бы Поларис был здесь..." — Скорпиус невольно улыбнулся. Тогда его бы никто не посмел тронуть! Поларис — тот умел постоять за себя. И за Скорпиуса. "Он совершенно не похож на Драко, — часто говорил дедушка. — Драко был в детстве очень послушным мальчиком". "Раньше ты говорил иначе", — возражала Нарцисса, но дедушка хмурился и повторял: "Совершенно не похож!"

— А ты видел Волдеморта? — отвлек Скорпиуса от мыслей чей-то писклявый голос.

Он смерил спрашивающего взглядом: курносый коренастый мальчишка с веснушками.

— А ты знаешь, что тот, кто произносит его имя, навлекает на себя проклятье? — спросил он в свою очередь, понизив голос и растягивая слова. — Я смотрю, ты очень смелый.

Спросивший на секунду притих, затем помотал головой:

— А мой папа говорит, что это ерунда! Можно называть кого угодно как угодно: имя — это просто имя!

От такой незамутненной глупости Скорпиус даже потерял дар речи. "Имя — это просто имя"...

— Ты магглорожденный, что ли? — как можно доброжелательнее поинтересовался он.

Трое мальчишек уставились на Скорпиуса так, словно он выругался неприличными словами

— А какая разница?! — насупился коренастый. — Я вот скажу моему брату, он тебе как даст!

— Ты расист, — тихо, но уверенно заявил второй мальчишка.

Препираться с ними не хотелось, поэтому Скорпиус отвернулся и уставился в окно. Если бы Поларис был тут... Но Поларис, как назло, заболел и остался дома.

— Расист! — чуть громче заявил мальчишка.

— Ну расист, так расист, — хмыкнул Скорпиус, хотя стоило промолчать. В конце концов, называя его расистом, мальчишка только подчеркивал различия между магами и магглорожденными, считая их двумя разными расами. Если же развить эту мысль, то выходило, что...

— Мой папа говорит, таких, как ты, надо исключать из нашего магического мира! — осмелел первый мальчик, перебивая мысли Скорпиуса.

— Радикальный у тебя папа, — усмехнулся Скорпиус. Его папа тоже много чего говорил.

— У вас все в порядке? — в приоткрытую дверь купе заглянул парень постарше. — Этот... павлин вас не обижает?

— Он назвал Дэвида магглорожденным! — сдал Скорпиуса до сих пор молчавший третий мальчишка.

Скорпиус закатил глаза. Ну конечно, все это наверняка было подстроено.

— Ах ты, Пожиратель недобитый! — теперь в дверях толпилось уже несколько человек.

Скорпиус вздохнул. Драться он не любил — всегда существовал риск получить от неуравновешенного противника каким-то дурацким заклинанием с непредсказуемым действием. Кроме того, многие магглорожденные под дракой понимали махание кулаками....

— Что молчишь? Струсил? — не отступали забияки. — Конечно струсил! Чего ты вообще сюда притащился? Сидел бы и дальше под крылом мамочки и папочки.

— Так его мамочка ж того... В Азкабане она, — ляпнул один из них.

"Идиоты", — на удивление беззлобно подумалось Скорпиусу. Лучше бы она и впрямь была в Азкабане.

Один из парней вытащил палочку:

— Ну давай, покажи, Малфой, что там у вас за фамильная магия?

Скорпиус вздохнул. Все-таки придется драться.

За спинами парней начал собираться народ. Послышались редкие увещевающие голоса — кажется, даже голос Энни Гойл — но большинство, скорее, подзужживало задир.

— Не трусь, павлин! — кажется, этот кудрявый парень был у них главным.

Скорпиус нехотя поднялся, но подлое и неожиданное толкающее заклятие тут же опрокинуло его обратно на диванчик, куда он и плюхнулся, нелепо взмахнув ногами — и почему-то эта нелепость показалась ему сейчас очень обидной.

Все, конечно же, засмеялись.

"Ладно, вы сами хотели", — стиснул он зубы, ощущая поднимающуюся злость. Правой ступне стало жарко.

Но пока Скорпиус выбирал между связывающим и отшвыривающим заклятием, вагон вдруг дернулся. И остановился.

— Приехали, — сказал кудрявый. — Повезло тебе, Малфой.

Скорпиус внимательно посмотрел на него, запоминая.

— Чего таращишься? — заметил это вихрастый, снова поворачиваясь к нему, все же не готовый, видимо, так быстро оставить Скорпиуса в покое.

— Пойдем, Эджер, надо забрать чемоданы, — одернул его кто-то, и Эджер, на прощание зачем-то ткнув в сторону Скорпиуса пальцем, наконец ушел.

В коридоре все зашумели, завозились, не обращая больше внимание на Скорпиуса. В пролете начали летать чемоданы, управляемые чьими-то не очень умелыми руками. Мальчишки из купе Скорпиуса, оставшись без поддержки, теперь смотрели с опаской. Но он не собирался им мстить: вытащив свой сварливый и кусучий чемодан, и придерживая его за хвост, чтобы не убежал, Скорпиус, не обращая больше ни на кого внимания, принялся протискиваться к выходу из вагона. Это оказалось нелегко, но ближе к концу с ним рядом оказалась Энни Гойл, и они, помогая друг другу, помятые и запыхавшиеся, все же выбрались наружу.

— Ты в порядке? — Энни, вытерев потное лицо, пристально глянула на Скорпиуса.

— В порядке, — довольно невежливо и неприветливо процедил он. Не хватало еще, чтобы Энни его жалела!

— Эй, жируха, подвинься, — ткнула острым зонтиком Энни какая-то вертлявая девица. — Чего ты тут посреди дороги встала?!

— Первокурсники, ко мне! — перебил шум и гам чей-то зычный бас. Скорпиус не стал оборачиваться, чтобы увидеть Хагрида: он насмотрелся на него еще на первом курсе.

— Эй, Малфой, ты как? — послышался сзади голос Альбуса Поттера, и обернуться таки пришлось.

— В порядке, — повторил Скорпиус, пытаясь сдержать невольную улыбку. Несмотря на ссору, его друг все же подошел узнать, как у него дела.

— Эти идиоты с Гриффиндора — я видел, только не мог пробраться к тебе! — сумбурно пояснил Альбус, но Скорпиус его понял.

"Спасибо", — мысленно сказал он, но Альбус наверняка его услышал.

— Помочь с чемоданом? — Альбус кивнул на пытающийся зарыться в землю чемодан Скорпиуса.

— Твою зеленую подложку! — выругался Скорпиус, и принялся за хвост вытягивать чемодан наружу. Альбус помогал ему пинками.

— Дрессировать лучше надо, — хвастливо заявила Энни. Ее чемоданы уже чинно стояли в сторонке.

Понемногу толпа вокруг стала рассасываться. Все заняли места в каретах с фестралами, кроме первокурсников. Скорпиус фестралов видел.

"Это потому, что прошлым летом умер двоюродный прапрадедушка", — сказал он себе, унимая неожиданную дрожь. Конечно же, это только из-за прапрадедушки.

— Давай его сюда, — протянул руку уже из кареты к чемодану Альбус. Скорпиус повеселел. Это хорошо, что Альбус был рядом.

С того самого момента, как Скорпиус увидел Альбуса на перроне, когда в первый раз ехал в Хогвартс, он почему-то знал, что они будут друзьями. "Это магия", — потом сказал папа. Тогда, на перроне, Альбус стоял с родителями. "Поттеры", — процедил папа Скорпиуса, а мама тихо фыркнула.

"Ну и что, что он Поттер", — подумал тогда Скорпиус, гляда на Альбуса.

— Поттеры всегда попадают на Гриффиндор, — заявил папа. — А мы, Малфои... Где учимся мы, Скорпи?

— На Слизерине, — заученно выпалил Скорпиус и тут же ужаснулся: неужели его будущий друг будет учиться на другом факультете?!..

Он даже не удивился, когда оказалось, что Альбус едет с ним в одном купе.

— Хочешь шоколадную лягушку? — спросил его Альбус, перебивая злобные шепотки, в которых слово "Пожиратель" было самым не обидным.

— Я Альбус Поттер, — представился он и протянул Скорпиусу руку...

"А ты знаешь, — сказал тогда Скорпиус Распределяющей Шляпе, — что уже устарела? Знаешь, что одно анонимное письмо в Министерство, и тебя заменят на Распределяющий Компьютер — который, кстати, поставляет из Китая мой дед? "Инновативные Маготехнологии" и "Техническая Оптимизация" — довольно могучие заклинания... Но если мы с Альбусом Поттер попадем на один и тот же факультет, то, возможно, никакого анонимного письма и не будет"...

— Слизерин! — завизжала тогда шляпа, так, что уши заложило, и пришлось сдернуть ее с головы.

Но Альбуса Поттер она тоже распределила на Слизерин. Скорпиус был уверен, что это его заслуга. Ну, или вина...

— Скорпи, ты что, спишь? — окликнула его Энни.

Он покачал головой, хотя на самом деле настолько погрузился в воспоминания, что и впрямь почти спал.

— Давай, поднимайся.

В карете было тесно и пахло лошадью, мускусом и ладаном — типичный запах фестрала. С потолка свисали шелковые шнурки — чтобы держаться. Сиденья, бархатные, протертые, не шли ни в какое сравнение с сиденьями в карете Малфоев, но оказались неожиданно удобными.

В карете Скорпиус ехал в Хогвартс в первый раз — четыре года назад он плыл на лодке вместе со всеми первокурсниками.

— Поларис все еще болеет? — спросил Альбус.

Скорпиус кивнул.

— Я его пару недель не видел, — пожаловался он. — Меня не пускали. Нарцисса сначала боялась, что это драконья оспа, но даже когда оказалось, что это просто синее поветрие, все равно мне было к нему нельзя — чтобы тоже не заразиться...

Бабушку он всегда называл по имени. Все называли ее по имени. Только папа Скорпиуса и Поларис звали ее "мама".

Карета затряслась — фестралы сдвинулись с места, перешли на рысь... Раздался шум огромных крыльев, и колеса оторвались от земли.

— Здорово, правда? — высунулся в окно Альбус.

Скорпиус не разделял его восторга: он боялся высоты. Даже когда пару лет назад они с папой ездили в Германию, он отказался летать на стрекозлах. Тогда, в Германии, мамы с ними уже не было.

— Смотрите, там, внизу, Хогвартс! — крикнул Альбус.

Энни хмыкнула:

— Было бы чему радоваться...

Но Скорпиус неожиданно для себя все же обрадовался. Вот четыре года назад он был слишком взволнован и даже напуган, чтобы радоваться, а сейчас — пожалуйста.

"Хогвартс — это сказочное место", — говорила мама, и Скорпиус ей верил. Когда распахнулись тяжелые, каменные двери, сила вырвавшейся из них магии чуть не сбила его с ног. Огромный зал с парящими свечами, длинные столы, за которыми уже сидели старшекурсники, направленные словно бы на него одного взгляды... Впрочем, после того, как Альбус попал на Слизерин, новостью номер один стало вовсе не появление сразу двух Малфоев в стенах школы.

Фестралы начали снижаться.

— Мы уже почти на месте! — от волнения, Альбус случайно толкнул чемодан Скорпиуса, а тот взбрыкнул, подпрыгнул, и внезапно ринулся на Энни, с такой силой налетев на нее, что она наверняка выпала бы из кареты, если бы двери не запирала магия. Пришлось снова попинать его, да затянуть потуже ремни, стягивающие массивные челюсти. Чемодан Скорпиусу достался в подарок от прабабушки с папиной стороны — у нее была целая возделываемая домовыми эльфами плантация, где такие чемоданы зрели годами. Они были вместительными и прочными, только вот несколько агрессивными...

Приземление было не особо мягким, и вылезал Скорпиус потирая различные отбитые места. Но все ушибы забылись, стоило только взглянуть на Хогвартс, чьи стены находились теперь совсем рядом.

Папа Скорпиуса говорил, что раньше Хогвартс был куда величественнее, но с тех пор, как из-за Гарри Поттера — папы Альбуса — сторонники Темного Лорда все разрушили, и пришлось отстраивать заново, замок стал куда проще и скучнее. Впрочем, по мнению Скорпиуса, величия в Хогвартсе еще с лихвой хватало — вот и сейчас просто дух захватило от тяжеловесных, высоких башен с острыми шпилями, от изящных силуэтов мостов вдалеке, от высоких каменных стен... Кроме того, в Хогвартсе царила особая атмосфера: казалось, он наблюдает за ними, оценивает, примеряется к ним. На секунду Скорпиусу даже показалось, что Хогвартс шепотом позвал его по имени. Впрочем, здесь все было возможно.

Двери были такими же, как он помнил — тяжелые, обитые медью, с выкованными листьями дуба. Над ними была высечена надпись: "Draco dormiens nunquam titullandum" — девиз Хогвартса. Впрочем, папа Скорпиуса в свой первый школьный год был уверен, что речь идет не о драконе, а о нем, Драко, и именно его не следовало будить, когда он спит.

— Я вернулся, — мысленно поздоровался Скорпиус, и Хогвартс на этот раз совершенно отчетливо, хотя и тихо, отозвался:

— С-с-скорпиус...

— Вы слышали? — на всякий случай спросил Скорпиус у своих спутников, но Альбус и Энни ответили ему удивленными взглядами.

Впрочем, было бы чему удивляться. Ведь на самом деле папа Скорпиуса преувеличивал: никто Хогвартс полностью не разрушал, так, пара башен обгорела. БОльшая часть старого здания осталась почти не поврежденной, старинной... "Почему бы Хогвартсу за столетия своей жизни, заполненные сильнейшей магией, не стать разумным?" — подумалось Скорпиусу.

Сторонящиеся его поначалу ученики понемногу осмелели и вот уже вокруг снова оказалась толпа народу, вместе с которой они влились в Большой Зал. Поднялась небольшая суета, так как все стремились поскорее занять места за своими столами. Скорпиус не торопился: в конце концов, предстояла всего лишь скучная церемония распределения первокурсников и нудная (как ему помнилось со своего первого года) речь директора МакГонагалл.

Папа Скорпиуса рассказывал, что раньше директора были намного важнее и интеллигентнее, а некоторые были вообще в родстве с Малфоями. Но с тех пор, как из-за Гарри Поттера погибли два директора подряд, этот пост занимала "облезлая кошка", профессор-анимаг МакГонагалл.

— Ты говоришь о его будущем директоре! Выбирай, пожалуйста, выражения, — возмутилась тогда мама.

Это было в то время, когда она была сердита на папу. И виноват в их ссоре был косвенно Скорпиус — точнее, его кошмары... Однажды он проснулся от страха, а папы рядом не было. Дрожа от ужаса, Скорпиус бросился в родительскую спальню, не обращая внимание на хватающих за ноги домашних пауков и выскочившего из шкафа боггарта... Но папы и там не оказалось. Зато проснулась мама. Она внимательно выслушала позорно расплакавшегося Скорпиуса, успокоила его (в объятиях мамы было тепло и уютно), и страх отступил. Но когда вернулся папа, разразился ужасный скандал. Оказалось, мама ничего не знала о кошмарах Скорпиуса, и очень обиделась на папу, что он это от нее скрывал. Ругались они, конечно, как всегда за закрытыми дверями, вот только Поларис уже давно подарил Скорпиусу ушки-подслушки.

— Ты не имел право так поступать со мной! И с ним! Как ты вообще мог?! — кричала мама, и раздался звук чего-то бьющегося.

Папа ответил так тихо, что даже ушки-подслушки не помогли.

— Мне плевать, кто и что говорит! Мне плевать, что ты кому обещал! Я не позволю, не позволю, не позволю! — кричала мама, и тогда-еще-маленький Скорпиус снова съежился от страха и беспокойства теперь уже из-за них обоих: в конце концов, родители Энни Гойл сначала вот так же ругались, а потом развелись.

Вскоре разговор стал спокойнее и тише, и ничего было уже не разобрать.

— Ты больше никогда не будешь видеть эти сны, — пообещала ему мама вечером.

Этого обещания сдержать ей не удалось...

— Скорпиус, да ты снова спишь на ходу! — воскликнул Альбус, возвращая Скорпиуса к реальности. Остальные слизеринцы — кто открыто, а кто исподтишка — разглядывали их обоих. Ну еще бы, Альбус Поттер все еще оставался "тем самым Поттером со Слизерина", а Скорпиус теперь был "тем самым Малфоем, который пропустил три года обучения в Хогвартсе". И то, что у него на это была уважительная причина, только усугубляло ситуацию.

Энни Гойл вздохнула:

— Когда уже ужин?

— Тебе б только поесть, — фыркнула, если Скорпиус правильно помнил ее имя, Холси Селвин — худенькая и прехорошенькая... "Не то, чтобы это имело значение", — мысленно уверил себя Скорпиус. Холси он часто видел на детских праздниках, куда его водила Нарцисса, и вела себя она всегда уж слишком задиристо.

Невидимые домовые эльфы забрали чемоданы, и Скорпиус вздохнул с облегчение. Он попытался пригладить все еще жесткие и торчащие волосы, жалея, что под рукой нет зеркала.

— Малфой, — какой-то мальчик постарше протянул ему руку через стол. — С возвращением. Я Хендрик Бёрк, если ты забыл.

Скорпиус осторожно пожал руку Бёрка. Не следовало забывать, что слизеринцы ничего никогда не делали без скрытых намерений. "Хотя я вот тоже слизеринец, но часто делаю что-то просто так", — запутался Скорпиус.

Дальше все было, как он и представлял: сначала распределение первокурсников, которое оказалось не таким уж и скучным — было забавно угадывать по фамилиям, куда кто попадет. Впрочем, было много магглорожденных, и некоторые даже отправились за слизеринский стол.

"В последние годы количество грязнокровок в Хогвартсе растет с пугающей скоростью", — говорил дедушка Скорпиуса, а папа только поджимал губы. Грязнокровок они не любили...

Речь МакГонагалл оказалась такой же нудной, как и помнилось Скорпиусу. Глаза у многих слушателей сделались стеклянными... Но Скорпиус занял себя тем, что разглядывал своих соседей и другие столы.

Слизеринцы, на первый взгляд, ничем не отличались от учеников других факультетов — ну разве что цветом мантий и шарфов. Скорпиус почему-то ожидал, что они будут... одухотвореннее и возвышеннее, что ли. Но нет — те же лица, длинные и круглые, худые и полные, те же фигуры, да и особой одухотворенности ни у кого не наблюдалось.

За гриффиндорским столом довольно большую часть занимали родственники Альбуса — Уизли. Их рыжие волосы различных оттенков выделялись среди других шевелюр. Скорпиус на секунду задержался на светло-рыжик головах двух сестер — Доминик и Вики, но поспешно отвел взгляд ("Как бы кто чего не подумал"). Четыре года назад Доминик ему немножко нравилась...

Сестра Альбуса, Лили Луна, заметила Скорпиуса и показала ему язык. Скорпиус еле удержался, чтобы не ответить тем же.

Тем временем, речь директора подошла к концу, и столы заполнились яствами. Впрочем, назвать их так у Скорпиуса язык бы не повернулся: уж слишком простой была еда, то ли дело обеды в Малфой-мэноре, которые организовывала Нарцисса! Но сейчас он проголодался, и без протестов навернул полную тарелку недовольно пищащей каши с довольно беспокойными, явно не достаточно провернутыми котлетами.

Все начали вразнобой болтать, рассказывая о летних каникулах.

— А ты что делал летом, Малфой? — спросил Хендрик Бёрк.

Скорпиус удивился, что Бёрка интересовала такая ерунда. "Возможно, он просто пытается быть вежливым... Но с какой целью?"

— Мы летали в Австралию, — с набитым ртом ответил он. Бёрк заинтересовался и принялся выспрашивать о магии туземцев — бумерангах, волшебных рисунках и зачарованной диджериду-музыке. Скорпиус тоже увлекся рассказом и даже не заметил, что ужин окончился.

— Давай провожу тебя в нашу гостиную, — предложил Бёрк, явно всерьез вознамерившийся курировать Скорпиуса.

Пришлось согласиться, чтобы не поссориться в первый же день, хотя Альбус уже бросал на них недовольные и чуть ревнивые взгляды. На движущихся лестницах — абсолютно сумасшедшее изобретение, на взгляд Скорпиуса в частности и всех Малфоев, вообще — Скорпиуса чуть было не унесло в совершенно незнакомый коридор, из которого веяло арктическим холодом. Пришлось поспешно перепрыгивать, чуть не подвернув ногу.

— Некому здесь навести порядок, — многозначительно покачал головой Берк. — Так оно, когда хозяина у школы нет.

Скорпиус ответил коротким движением головы, которое можно было понять, как угодно. Альбус, следующий за ним, недовольно выдохнул: с МакГонагалл у него были хорошие отношения.

— Располагайся в спальне, а потом приходи в гостиную... приходите оба, — поправился Берк.

Скорпиус кивнул и шагнул в спальню... И оказался в полной темноте.

Сзади с громким стуком захлопнулась дверь.

Разумеется, Скорпиус испугался. Вокруг было темно и тихо — ни лучика света, ни шороха — но его тут же охватило ощущение, что в этой темноте и тишине он вовсе не один... Чуть было инстинктивно не спросив "Эй, кто здесь?", но вовремя остановившись (мало ли кто или что могло отозваться на его вопрос?), Скорпиус сделал шаг назад, упершись спиной в ручку двери.

"Значит, я нахожусь в комнате, — почему-то с облегчением понял он. — И, возможно, даже в слизеринской спальне. То есть, там, куда я и собирался попасть. Но тогда почему здесь темно? Или..." — Скорпиус нахмурился. Неужели же они решили испытать его? Его, Скорпиуса Малфоя?! Это показалось ему унизительным. Чего они ждали? Неужели темная комната показалась им достаточным способом напугать его? Или в случившемся был другой смысл?

Поколебавшись, Скорпиус выхватил из кармана палочку. Мысленно он приготовил пару защитных заклинаний — на всякий случай — но вслух произнес лишь "Люмос!".

На кончика палочки вспыхнул огонек. И в его слабоватом свете ("Надо будет потом потренироваться над этим заклинанием") Скорпиус увидел, что его окружает несколько человек.

"Я прав, это слизеринская спальня", — чуть разочарованно подумал Скорпиус, разглядев позади и кровати. Разочарованно — потому что он надеялся, что оказался в Выручай-комнате. Да, считалось, что адское пламя ее уничтожило, но вдруг...

— Скорпиус Малфой, — вдруг произнесла одна из фигур, и Скорпиус понял, что было с ними со всеми не так: даже слабого огонька его Люмоса хватало на то, чтобы различить на их лицах маски!

"Пожиратели Смерти!" — мелькнуло в голове Скорпиуса, хотя маски были вовсе не похожи на те, что он видел в учебниках по истории: эти были просто белые и гладкие, тогда как маски Пожирателей Смерти отличались изящными узорами и формами. Когда-то и у дедушки Скорпиуса была такая, но ее пришлось уничтожить, ради собственной безопасностей, чтобы напрасно не дразнить авроров.

— Добро пожаловать обратно, — снова взяла слово фигура. Голос из-за маски звучал приглушенно и немного гулко. Впрочем, возможно, он был изменен заклинанием.

— Спасибо, — вежливо ответил Скорпиус, опасливо озираясь в поисках пути к оступлению — на случай, если оно понадобится. Но фигуры в масках придвинулись к нему, а за спиной была дверь, и интуиция подсказывала, что она заперта...

— Добро пожаловать и в наше братство, — продолжала первая фигура торжественно и чуть ли не нараспев.

Скорпиус удивленно поднял брови:

— Братство?

— Наш Темный Орден! — пафосно и повысив голос воскликнула фигура, выступая вперед, так, что оказалась совсем близко к Скорпиусу. Теперь он мог видеть, что одета она в мантию с капюшоном, но разглядеть глаза в темных провалах маски не представлялось возможным.

— Что еще за Темный Орден? — фамильная память подсказывала Скорпиусу относиться с настороженностью ко всякого рода орденам и братствам.

— Ты, Малфой, тот, чья кровь взывает к Темноте! — продолжала фигура, словно не услышав заданного вопроса. — Ты, темный маг! Ты достоин быть с нами...

— Да? — растерялся Скорпиус. Похоже, его согласия никто не спрашивал.

— Но тебе предстоит пройти испытание! — выкрикнула фигура так, что Скорпиус отшатнулся.

— Это еще зачем?! — он нашарил ручку двери, надавил на нее... Разумеется, дверь не открылась.

— Жди знака! — фигура взмахнула рукой и свет на конца палочки Скорпиуса погас. Стало темно и тихо, затем что-то зашумело... Скорпиус с силой толкнул дверь, крикнув: "Алохомора!", а затем попробовав и другие заклятия... Когда он понял, что без чего-то наподобие "Бомбарды" не обойтись, дверь вдруг распахнулась.

— Скорпиус! Извини, дверь заклинило, — Хендрик Бёрк, улыбаясь, шагнул через порог, а за ним и Альбус.

Скорпиус недоверчиво уставился на Бёрка: неужели это он все подстроил, а теперь ведет себя, как ни в чем не бывало?

— Проходи дальше, вот твоя кровать, — между тем говорил Бёрк, подталкивая Скорпиуса. — Сюда можешь сложить вещи, этот шкаф тоже твой...

Скорпиус огляделся. Спальня была все та же, как и четыре года назад — в Хогвартсе все менялось медленно (если не считать перестройки после пожара). Тяжелые ткани балдахинов, призванных создать хотя бы видимость уединения, резные спинки кроватей, устало поскрипывающие шкафы, словно бы специально созданные для боггартов.

— В общем, располагайся, — улыбнулся Бёрк так открыто и тепло, что подозревать его в соучастии с фигурами в масках стало даже неудобно. Но Скорпиус прекрасно знал, как хорошо умеют люди играть на публику и обманывать. Впрочем, пока что фигуры в масках не сделали ему ничего плохого — хотя и угрожали ему каким-то испытанием.

Альбус плюхнулся на свою кровать — рядом с кроватью Скорпиуса — и задрыгал в воздухе ногами:

— Как я рад, что ты здесь, со мной!

— Я тоже, — почти искренне ответил Скорпиус.

Пока он выгружал вещи — дома, в Малфой-мэноре, этим занимались домовые эльфы — и, по совету Бёрка, "располагался", прошло немало времени. Затем последовал довольно спокойный ужин — никто больше не лез к Скорпиусу с предложениями дружбы, как Бёрк, слизеринцы вполне понятным образом сначала присматривались к нему — даже те, с кем он отучился первый год.

Вечером Скорпиус нашел себе тихий угол в гостиной и принялся составлять письмо домой. Энни и Альбус играли в прыг-карты — забавную игру, где надо было не только следить за ходами противника, но и не дать картам упрыгать в неизвестном направлении. Затем пришло время ложиться спать и Скорпиус, уставший после наполненного событиями дня, уснул, как только голова его коснулась подушки.

Проснулся он от странного ощущения, словно на него кто-то смотрит. И даже ощутил облегчение, когда в неверном свете ночников увидел снова фигуру в темной мантии и маске.

— Тс-с-с! — приложила палец к тому месту, где у нее должен был быть рот, которого у маски не было.

Скорпиус и не собирался шуметь.

— Вставай! — шепотом приказала фигура.

Разумеется, подчиниться ей было сумасшествием, но Скорпиуса изрядно заинтриговала вся эта история. Конечно же, был бы здесь его отец, он бы сразу отказался и потребовал, чтобы сначала ему все объяснили, а был бы его дед — он бы и сам сразу понял, что здесь происходит. Но Скорпиусу было немного неудобно в лоб спрашивать, в чем дело, когда было явно видно, что фигуры в масках очень стараются сохранить свои инкогнито и таинственность.

Наспех накинув мантию и обувшись в туфли на мягкой подошве, Скорпиус двинулся за фигурой, направляющейся почему-то к противоположной от двери стене. Достигнув ее, фигура вытащила палочку и пробормотала какое-то заклинание — какое именно, Скорпиус, к сожалению, не расслышал. На стене медленно проступил светящийся прямоугольник, который расширился до размеров человека, весь заполнился слабым сиянием, вспыхнул на секунду... и пропал. Вместо него теперь зиял провал, из которого тянуло прохладой.

"Портал?" — заинтересованно следил за этими событиями Скорпиус.

Фигура жестом показала, что ему стоит проследовать за ней, и шагнула в провал. Скорпиус неуверенно оглянулся на спящего Альбуса, но решил не впутывать его в наверняка небезопасную авантюру... "Папа бы точно обозвал меня безрассудным гриффиндорцем, — вздохнул Скорпиус. — И был бы прав".

Провал продолжился длинным тоннелем, с твердым и неровным полом. Он был достаточно широким, чтобы свободно идти, но иногда Скорпиус задевал стены плечами.

Идти пришлось долго — Скорпиус даже начал зевать и, несмотря на мантию, мерзнуть. Наконец, подул свежий ветер и через пару шагов они оказались у выхода. После темени прохода снаружи показалось Скорпиусу довольно светло: луна была полной.

Их уже поджидали: шесть фигур выстроились в ряд и, как только Скорпиус подошел поближе, окружили его. Одна из них произнесла:

— Добро пожаловать. Я думаю, ты в недоумении?

Скорпиус кивнул. Голос был ему знаком — кажется, эта же фигура обращалась к нему днем.

— Есть немного, — признал он.

— Скоро тебе все станет понятно, — пообещала фигура. — Знай, что мы — Темный Орден, братство темных магов... темных по магии и по крови.

— Да? — удивился Скорпиус. Насколько он помнил, кровь у него была самая обычная, алая.

— Наши семьи могут гордиться нами, — продолжила фигура, — ибо мы продолжаем дело наших предков.

— Ага, — настороженно сказал Скорпиус.

— Мы собираемся очистить этот мир, — торжественно провозгласила одна из других фигур. Первая издала какой-то звук, напоминающий шиканье, и вторая тут же смолкла.

— Мы собираемся очистить этот грязный мир! — заявила первая фигура.

"Великий Мерлин! Этого еще не хватало!", — мысленно воскликнул Скорпиус. Кажется, он по-настоящему влип...

— Но, чтобы узнать больше, тебе предстоит пройти испытание!

— А... это обязательно? — поежился Скорпиус. — Я... Я, если честно признаться, не очень люблю испытания.

— Обязательно! — отрезала фигура.

Остальные подступили поближе, выставив палочки.

— Но ты можешь отказаться.

Скорпиус было обрадовался:

— Правда?

Фигура подтвердила:

— Правда. Только тогда нам придется стереть тебе память.

Скорпиус представил, что могут натворить школьники — а ведь его окружали наверняка школьники — пытающиеся стереть кому-то память... И поежился. Проверять их способности на себе ему не хотелось.

"В конце концов, я все же темный маг из семьи темных магов... Так почему бы не вступить в это их братство?"

— А что за испытание? — поинтересовался он.

В голосе фигуры прозвучало одобрение:

— Тебе нужно разыскать в Темном Лесу одно растение... Единороговый копытник.

Скорпиус задумался. Нарцисса любила растения и много рассказывала о них. Кажется, и о единороговом копытнике она упоминала... но вот что?

— Это растение... это растение можно найти в местах обитания единорогов... — логично предположил Скорпиус.

— Правильно, — подтвердила фигура. — Но не просто в местах обитания. Копытник растет там, где пролилась кровь единорога. Ты должен найти его.

— Постойте, — насторожился Скорпиус. — Но... но единороги живут в Запретном лесу... Мне что, нужно пойти в Запретный лес?! Одному?.. Сейчас?!

— Бинго! — воскликнула фигура и залилась хохотом. Вслед за ней расхохотались и все остальные.

Скорпиус нахмурился. Вся эта история нравилась ему все меньше. С другой стороны, стирание памяти лицами, плохо владеющими такой магией, было чревато неприятными последствиями.

"И вообще, думаю, они так просто от меня все равно не отстанут", — понял Скорпиус.

— Поторопись, у тебя не так много времени до рассвета, а тогда единороговый копытник снова зароется в землю, и ты его не найдешь, — сказала фигура в маске.

"Все веселее и веселее", — подумалось Скорпиусу.

— Ясно, — сказал он вслух, раздумывая, что будет, если он попытается бежать, пустив в ход палочку. Но его противников было слишком много.

— Хорошо, — повторил он. — Я согласен.

"Только бы они меня отпустили, а там я сбегу", — решил он.

— Мы проводим тебя до леса, — словно бы угадала его мысли фигура.

Скорпиус мысленно застонал, но делать было нечего. Пришлось с бодрым видом проследовать к лесу, а затем и по слабо различимой в лунном свете, пробивающемся сквозь кроны деревьев, тропинке.

Через какое-то время все остановились.

— Здесь мы покинем тебя. Надеюсь, ты докажешь свои магические силы и исполнишь свое задание, как и свое предназначение.

— Мое что?! — удивился Скорпиус, но они уже развернулись и отправились обратно.

Он остался один, в темном опасном лесу, в ночи.

"Великий Мерлин, что я тут вообще делаю?" — вслух пробормотал Скорпиус.

К счастью, в Запретный Лес был уже не таким опасным, как раньше. Огромные пауки, которые раньше его населяли, теперь были ограничены северными территориями. Кентавры и единороги вроде бы тоже стали миролюбивее — по крайней мере, так писали газеты. Можно было таким образом надеяться, что со Скорпиусом ничего не случится.

— С другой стороны, где я им найду этот дурацкий копытник?! — сердился Скорпиус, в большей мере на себя: надо же было ввязаться в такую авантюру!

— Ладно, давай будем рассуждать логически, — сказал он сам себе. — Это просто маленькое испытание перед вступлением в какой-то там Орден. Я не папа Альбуса, о котором ходили легенды еще до его поступления в Хогвартс, да и на первом курсе я был не самым лучшим учеником, стало быть, от меня не ожидается нечто сверхъестественное. Таким образом, эти фигуры в масках наверняка просто хотят понять, в курсе ли я самых обычных заклинаний... Нет, постой, — Скорпиус перескочил упавшую ветку. — Не думаю, что заклинания должны быть обычными: Орден-то Темный! Значит, они ждут от меня темных заклятий... — тут Скорпиус задумался, откуда фигуры в масках узнают, какие именно заклинания он применил.

— Неужели за мной следят? — но заметить что-то в чаще леса не представлялось возможным, а наугад брошенное поисковое заклинание ничего не дало.

Надо было с чего-то начинать, так как бесцельное брожение по темному лесу навряд ли привело его к нужному растению. Для начала Скорпиус попытался использовать обычное "Акцио", но это не помогло.

— Хм... — Скорпиус снова задумался. Вроде бы — припоминал он — единороговый копытник довольно резистентен к магии.

Оставалось воспользоваться более сильными заклятиями, но для них требовались ингредиенты. Для начала, он срезал палку и выкопал с ее помощью парочку червей — к счастью, недавно прошел дождь и земля была не слишком сухая, так что глубоко копать не пришлось. Затем нарвал дубовых листьев (Скорпиус надеялся, что не перепутал их в темноте). Трансформировал свой левый ботинок в котелок и набрал воды в ручейке — его-то несложно оказалось обнаружить поисковым заклятьем. Развести магический огонь удалось с третьего раза, и Скорпиус разозлился на себя за такую неуклюжесть.

— А теперь... — он, колеблясь, посмотрел на свои руки.

Нужна была кровь. И довольно много крови. Так как годилась и кровь животного, обычно ее и брали, но... Нет, поймать, например, кролика, не составило бы труда — пара пустячных заклинаний. Но Скорпиус представил себе, как полоснет палочкой по горлу мягкого, маленького зверька, и оттуда польется кровь... И его замутило.

Оставалось воспользоваться своей.

Какое-то время он собирался духом. Затем вытянул вперед одну руку и взмахнул рукой:

— Секо!

Он не рассчитал. Порез вышел настолько глубоким, что кровь полилась ручьем. Кажется, он задел артерию. От боли и испуга Скорпиус даже завопил, в ужасе прижимая к порезу ладонь. Паника охватила его. Он представил, что истечет кровью здесь, в лесу, и никто не придет ему на помощь... Он еле дышал, воздух не проникал в легкие. Все лечащие заклинания испарились из его памяти.

— Помогите! Помогите... — слабым голосом пролепетал он, понимая, что никто его не услышит.

Несмотря на прижатую к ране мантию, кровь продолжала течь. Ткань пропиталась ею, а затянуть узел у Скорпиуса не получалось — руки не слушались, а слова заклинаний путались в голове. В ушах зашумело, он пытался глубоко втянуть воздух, и не мог, все вокруг закружилось, и Скорпиус упал на землю...

И в этот момент что-то зашелестело перед его лицом, и сверху раздался надтреснутый, странный голос:

— Глюпы малчик, — произнес он. — Глюпы, глюпы мальчик.

Скорпиус уже ничему не удивлялся. Не удивился и тому, что на него навалилась темнота и тишина — на секунду, и в следующий же момент в глаза ударил слепящий свет. Раненую руку словно охватило пламенем, и Скорпиус заорал, пытаясь избавиться от жжения, размахивая рукой.

— Глюпы-глюпы-глюпы! — все громче надрывался голос, и, так как боль и жжение вдруг уменьшились, а глаза начали привыкать к свету, и Скорпиус снова обрел способность соображать, он вдруг понял, что голос ему знаком.

Это был тот самый голос из его снов про глаза.

Ужасное ощущения кошмара, ставшего реальностью, пригвоздило Скорпиуса к месту, пока высокая, сухопарая фигура в старомодном черном фраке и цилиндре вышагивала вокруг него, повторая это свое "глюпы-глупы малчик" так, словно бы это было заклинанием. Руку продолжало жечь огнем — и не мудрено, ведь вместо крови оттуда как раз и вылетал теперь огонь, и языки пламени поднимались вверх, к темному потолку (или что там вместо него было). Голова у Скорпиуса кружилась, его тошнило, а в ушах звенело, и он понял, что вот-вот потеряет сознание. И когда он уже решил, что хуже и быть не может, все тело невыносимо зачесалось, а затем произошло то, что он десятки раз наблюдал во сне: кожа начала набухать, словно огромные прыщи, шевелящиеся и красные, но, к счастью, не слишком болючие. Затем кожа пошла пятнами, и, наконец, треснула, а в трещинах начали проглядывать самые настоящие глаза, которыми Скорпиус теперь мог видеть все вокруг!

Он не мог пошевелиться, ни теперь даже кричать — язык словно присох к небу.

— Кароши клаза! — удовлетворенно произнес страшный Человек-в-Черном... А затем сделал движение рукой, и глаза вывернулись из орбит (на секунду Скорпиус так и продолжал ими видеть себя и все вокруг) и поскакали к нему по полу, подпрыгивая, словно отвратительные, только что вылупившиеся птенцы!

Скорпиус, задыхаясь от ужаса, уставился оставшейся — своей — парой глаз на кожу, а там уже закрывались, зарастали отверстия, служившие еще пару секунд назад орбитами глаз...

— Кароши клаза! — одобрительно произнес Человек-в-Черном, а затем ловко принялся вставлять их в оправы очков, непонятно откуда возникающие в его руках.

Так как он, кажется, отвлекся, то в голове Скорпиуса мелькнула мысль бежать — к тому же, кажется, он снова обрел способность двигаться. На спотыкающихся ногах он кинулся к противоположной стене — там виднелась дверь — но Человек-в-Черном оказался проворнее: он бросился наперерез и, словно огромный паук, оплел Скорпиуса тонкими песочными нитями! Цепкие холодные пальцы ухватили Скорпиуса за подбородок и уже глаза Человека-в-Черном — водянистые, колючие, полные нечеловеческой ненависти — оказались на одной уровне с его глазами...

— Ты мой! — прошипел Человек-в-Черном. — Он пообещал мне тебя! Ты мой, мой! — и потянулся пальцами другой руки к лицу Скорпиуса, проводя наискось что-то вроде креста.

В этот миг Скорпиус не выдержал: зажмурившись, он отчаянно, ни на что не надеясь закричал:

— Это все сон! Меня здесь нет!...

И снова навалились темнота и тишина, руки, державшие его, пропали, и только холодный ветер обдувал теперь мокрое от слез и крови лицо.

Скорпиус раскрыл глаза. Он лежал на траве, в лесу, и, по всей видимости, это был Запретный Лес: по крайней мере, рядом валялись ингредиенты, которые он набирал для зелья, и горел костер.

Позорно разрыдавшись, какое-то время Скорпиус был не способен ни на какую разумную деятельность. Он просто продолжал лежать, жалея себя и даже не пытаясь разобраться в случившемся. Но понемногу он стал успокаиваться. Кровь все еще текла, так что первым делом он оторвал кусок рубашки (пришлось снова воспользоваться заклинанием, хотя после неудачного "Секо" к режущим Скорпиус относился настороженно) и перевязал руку. Затем, шмыгая носом, уселся у костра, пытаясь обуздать стучащие зубы.

— Это был просто сон. Это был сон, — повторял Скорпиус. Но случившееся было слишком реальным. И это значило, что...

— ... раньше все было тоже на самом деле? — спросил сам себя Скорпиус. Это звучало дико. Ведь его отец всегда говорил, что это кошмары. Разве такой сильный маг, как Драко Малфой, мог бы не распознать творящееся под его носом чужое колдовство? Да и мама, когда узнала про происходящее, тоже сказала, что это страшные сны, и что Скорпиусу не о чем волноваться... И разве что-то враждебное могло бы столь беспрепятственно пробиться в Малфой-мэнор, не потревожив остальных обитателей?!

— Безумие какое-то, — Скорпиус, чтобы отвлечься от мыслей, принялся готовить призывное зелье, хотя сейчас ему было наплевать и на единороговый копытник, и на придурков в масках, которые послали его за этой ерундой ночью в лес.

На удивление, ему удалось призвать копытник с первого раза — даже не пришлось заклинаниями загонять дым обратно в котелок. Небрежно сунув довольно невзрачную травку в карман мантии, Скорпиус затушил огонь, трансформировал свою ботинок обратно (хотя тот так и остался мокрым), и поспешил обратно к Хогвартским стенам, хотя не представлял себе, как попадет обратно в середине ночи.

К счастью, об этом ему заботиться не пришлось: на выходе из лесу его уже поджидали фигуры в масках.

— Ты, — невежливо ткнула в него пальцем одна из них — кажется, та же, что и раньше брала слово. — Потом ты объяснишь мне, куда исчезал и как тебе удалось аппарировать на территории Хогвартса.

"Значит, они за мной следили", — сообразил Скорпиус.

— Лучше бы ты воспользовался кровью животного, — подтвердила его догадку одна из фигур.

Скорпиус молча вытащил потрепанный единороговый копытник из кармана и сунул его первой фигуре:

— Вот, я достал. Довольны? А теперь я хочу обратно в кровать, потому что я слишком устал от этой игры.

Остальные фигуры неодобрительно зашумели, но первая вдруг засмеялась — под маской смех звучал глухо и слегка угрожающе.

— А ты молодец, — сказала она, и вдруг сняла маску и сбросила капюшон.

Теперь перед Скорпиусом стояла девчонка — чуть выше него, и, кажется, старше, с длинными косами.

— Я Стелла Роули, — сказала она таким тоном, словно это было нечто очень важное.

— Ну... Очень приятно, — слегка растерялся Скорпиус. — Я — Скорпиус Малфой, но ты это, наверное, и так знаешь.

Глядя на Стеллу, остальные тоже стали снимать маски. Тот, что советовал пользоваться кровью животных ( и чье имя Скорпиус тут же позабыл), оказался худым мальчишкой — одногодкой Скорпиуса, остальные — чуть постарше. Там были как мальчишки, так и девчонки.

Они начали представляться:

— Берк.

— Паркинсон.

— Селвин.

— Эйвери...

Скорпиус настороженно кивал.

— Добро пожаловать в наши ряды, — важно провозгласила Стелла Роули. — Ты теперь один из нас.

Скорпиус хотел было возмутиться, мол, его согласия до сих пор никто не спрашивал — но решил все же промолчать.

— А вы... вообще кто? — все же не вытерпел он. — Ну, я имею в виду, кто вы все такие?

Стелла фыркнула:

— Неужели ты не слышал о нас?! Хотя... конечно, ты так долго пробыл отшельником у себя дома... — она набрала побольше воздуха и еще более пафосно провозгласила: — Мы — Почитатели Смерти, а это — наш Темный Орден.

— Ага... — только и нашел, что ответить Скорпиус. Его била дрожь и пробивало на нервный смех, и он лишь огромным усилием сдерживал себя: "Стало быть, я был прав насчет этих масок... "Почитатели Смерти" — звучит почти так же, как и "Пожиратели Смерти", и, наверняка, эта ассоциация неспроста".

— Скоро состоится наше очередное собрание, — между тем продолжала Стелла, — и там мы тебе все объясним. А теперь — Арчибальд Берк проводит тебя в спальню, а то скоро рассвет.

Берк оказался неразговорчивым, да и у Скорпиуса не было желания с ним общаться, потому дошли они до спальни в полном молчании и так же, кивнув друг другу на прощание, расстались — Берк направился к другой слизеринской спальне мальчиков, а Скорпиус проскользнул в свою.

Ему казалось, что он теперь не уснет до утра, но, странным образом, как только он коснулся головой подушки, его сморил сон. К счастью, на этот раз ему ничего не снилось.

Разбудил Скорпиуса Альбус, который со смехом стащил с него одеяло и вытянул из-под головы подушку:

— Вставай, соня! Опоздаешь на уроки!

Скорпиусу очень хотелось рассказать Альбусу о случившемся ночью, но время и впрямь поджимало. Наскоро накинув мантию на пижаму и натянув мягкие тапочки — подарок Нарциссы — он побрел по коридору по направлению к ванной комнате.

— Это Малфой... — раздавались то тут, то там приглушенные шепотки. Скорпиус не мог разобрать, с какой интонацией они звучали.

Ванная комната его разочаровала. Краны с горячей водой еле работали, пуская тонкие струи воды, грозящие вот-вот прерваться. Тут не было ни мягких ковриков с подогревом на полу, ни зачарованных полотенец, легким облачком обволакивающих тебя по малейшему знаку... Даже окошка, пропускающего утренний солнечный свет, и то не было.

— Гадость какая, — пробурчал Скорпиус, скептически оглядывая плохо начищенные медные трубы, змеями извивающиеся прямо по стене. Нарцисса бы давно задала трепку домовым эльфам, увидев такое безобразие. Впрочем, вообразить нечто подобное в Малфой-мэноре было невозможно...

— Что гадость? — удивился Альбус.

Скорпиус вздохнул. Некоторые вещи его друг не понимал.

— Зубной порошок, — соврал он.

На это Альбус кивнул. Скорпиус пару секунд раздумывал, а потом выпалил — чтобы потом не передумать:

— Нам надо поговорить. На перемене, возможно...

Альбус снова кивнул. Скорпиус, чувствуя облегчение от принятого решения обсудить с ним ночные злоключения, быстро домылся, наспех обтерся выданными в школе жесткими полотенцами с напыщенными хогвартскими вензелями, и поспешил обратно в спальню — одеваться.

"Одежда делает человека", — не раз повторял его папа, и Скорпиус был с этим почти согласен. Потому необходимость надеть школьную форму удручала его: казалось, так он потеряет индивидуальность, не будет больше Скорпиусом Малфоем, а лишь безликим "учеником". Но делать было нечего.

На урок они с Альбусом почти опоздали — потеряли много времени на поиски аудитории.

— Где вас так долго носило? — прошипела сердито Энни Гойл, которая явно изнывала в одиночестве, пока они не появились.

"Энни тоже надо все рассказать", — решил Скорпиус.

Но возможности поговорить не выдалось до самого вечера. Впрочем, уроки оказались невероятно увлекательными, и Скорпиус на какое-то время даже забыл обо всем.

Пятый курс был куда интереснее первого. Тогда, помнится, Скорпиус невыносимо скучал: трансфигурировать иголки в разные забавные и не очень штуки его еще дома научил специально нанятый репетитор, да и арифмантику и основы травоведения были ему знакомы (папа Скорпиуса очень переживал, что сын не будет первым в учебе). Впрочем, самым лучшим на курсе Скорпиус так и не стал — именно потому, что ему было скучно. Квиддичем он тоже не интересовался, хотя летать на метле любил.

Сейчас же, на пятом курсе, ему повезло: в прошлом году ввели несколько новых магических предметов, которые оказались весьма занимательными. Например, вышивание. Казалось бы — девчоночья забава, но умение зашифровать заклятия в вышивке защитные заклинания показалось Скорпиусу полезным. Или вот взятое факультативом плетение проклятий, где "плетение" было в буквальном смысле: изящные корзиночки из лозы оказывались довольно неприятным оружием в борьбе с врагами. От сокурсников Скорпиус услышал, что директор МакГонагалл была не в восторге от этого предмета, но его преподаватель, Джулиус Роули (наверняка какой-то родственник носящей маску Стеллы), воспользовался родственными связями в министерстве, чтобы заполучить место в Хогвартсе...

Еще Скорпиусу понравилась теория магии — где, кроме всего прочего, преподавали и Теорию Паутины, к возникновению которой когда-то приложил руку и его отец. Ее так и называли — "Теория Нотта-Малфоя", хотя, конечно, в свете недавных событий магической жизни, имя "Малфой" чаще всего предпочитали опускать... Данная теория гласила, что весь мир пронизан магией, словно многослойной паутиной, в которой «болтаются» люди. Магглы «спеленуты» очень туго и, образно говоря, не могут пошевелить и пальцем, не могут колдовать. Маги же могут «дергать» за нити паутины, изменяя мир, и чем больше комбинаций нитей доступно магу, тем он сильнее. Изучение свойств магической паутины и влияния маггловского мира на мир магов и наоборот всегда казалось Скорпиусу очень перспективным направлением науки.

Поговорить с Альбусом и Энни удалось толком лишь в библиотеке, уже после уроков. Шепотом, чтобы не привлекать ничьего внимания, Скорпиус кратко поведал им о случившемся прошлой ночью — о Стелле Роули и о странном человеке с глазами.

— Ну и жесть с тобой приключилась! — Альбус даже подскочил на стуле и тут же непоследовательно прибавил: — Жаль, что меня там не было!

— А я вот ни чуточки не жалею, — сказала Энни. — Бедный Скорпиус!

— Да ладно, ничего со мной не случилось, — отмахнулся Скорпиус, словно бы забыв о своих ощущениях в присутствии Человека-в-Черном. На самом деле он, конечно, храбрился.

Какое-то время они рассуждали, кто бы это мог быть.

— Возможно, какой-то темный маг, — предположил Альбус. — Знаешь, из тех, которые любят всякие жуткие ритуалы.

— Или он просто сумасшедший, — Энни выразительно постучала себя пальцем по голове. — Главный вопрос даже не кто он, а что ему нужно от Скорпиуса?

— Глаза ему нужны, — Скорпиус шмыгнул носом: — И как можно больше.

— Но зачем?! — не отставала Энни.

— Спрошу в следующий раз, — шутка вышла мрачной.

Энни и Альбус задумались.

— Слушайте, вы же все-таки сами из семей темных магов и все такое, — осенило Альбуса. — Пораспрашивайте у своих домашних, может кто знает об этом Человеке-в-Черном? Скажете, что эта информация нужна для учебы — ну, не знаю, например, мы пишем совместный проект о... о страшных ритуалах.

Скорпиус кивнул:

— Хорошая идея.

Как минимум, стоило спросить папу. Возможно, он и сам искал информацию о кошмарах, которые мучили его сына... Да и кошмары ли это были? Скорпиус уже начал в этом сомневаться.

— А я, — продолжил Альбус, — поищу в библиотеке. Вдруг что найдется.

Дальше обсуждать не было возможности — приблизилась библиотекарь, а она ревностно следила за тишиной в читальном зале. Скорпиус как можно медленнее доделал уроки — не хотелось уходить в спальню без Альбуса: вдруг его опять поджидают там Почитатели Смерти? Как оказалось, переживал он не зря: по дороге из библиотеки мимо прошел Арчибальд Берк и словно бы случайно слегка толкнул его. А уже в спальне Скорпиус обнаружил в кармане своей мантии записку: "Завтра в полночь. ПС". Как только он прочел ее, буквы побледнели и растворились, а в руке у Скорпиуса осталась чистая бумажка.

— Что там? — спросил Альбус, видя замешательство Скорпиуса.

Тот помедлил. С одной стороны, Альбус уже и так знал слишком много. С другой стороны, вдруг эти Почитатели Смерти были не такими безвредными болванами, какими казались? И Альбус окажется втянутым в неприятную историю...

— Да так, бумажка какая-то, — соврал он наконец, решив рассказать о назначенной встрече позже.

Когда он уже стоял босыми ногами на холодном полу, собираясь забраться в кровать, в приоткрытое окно вдруг влетела белая сова. Сначала Скорпиус принял ее за домашнюю и даже немного испугался: неужели что-то случилось в Малфой-мэноре?! Но потом рассмотрел, что сова была незнакомая. Тем не менее, она прицельно спикировала на кровать Скорпиуса. К лапе у нее был привязан пергамент.

— Тебе письмо, — прокомментировал очевидный факт Альбус.

Скорпиус кивнул и поторопился избавить сову от ноши. Птица довольно ухнула, сделал круг по комнате, чуть было не затушив лампы, и вновь вылетела в окно.

— Странно, — Скорпиус глянул на незнакомые инициалы, красивыми завитками выведенные на воске, которым был запечатан пергамент: "АМ".

— Что там? — любопытничал Альбус.

— Пока не знаю, — Скорпиус поспешно развернул письмо и пробежал его глазами.

"Дорогой Скорпиус, — значилось там, — в свете последних событий и взятых мной обязательств возникла острая необходимость встретиться. В субботу в шесть вечера, трактир "Кабанья голова". Приходи один". Внизу была подпись: "Амаранта Малфой".

Скорпиус нахмурился. Разумеется, он знал наизусть все семейное древо Малфоев: на этом настояла Нарцисса. Амаранты там не было...

Он хотел было поделиться содержимым письма с Альбусом, но тут в спальню зашли их соседи по кроватям, и пришлось отложить разговор на потом.

Разумеется, Скорпиус надеялся, что загадочная Амаранта окажется в курсе истории с Человеком-в-Черном, но до субботы оставалось еще два дня, а любопытство, да и природная осторожность требовали от него разузнать о происходящем как можно больше прямо сейчас. Потому, не медля, при первой же возможности он связался по каминной связи с домашними. К сожалению, отца подозвать к камину не удалось: домашний эльф страдальческим голосом сообщил, что "уважаемый хозяин Малфой уехал по важным делам" и вернется нескоро. Скорпиус догадывался, что эти самые важные дела связаны с магическими артефактами, к которым Драко Малфой с недавнего времени начал питать огромный интерес. И, наверняка — считал Сокрпиус — это было связано с пропажей его матери, Астории. Так что, с одной стороны, Скорпиус поддерживал увлечение отца, а с другой — переживал за него: коллекционирование артефактов были делом довольно опасным, да и не всегда законным...

— Я позову госпожу Нарциссу! — испарился эльф прежде чем Скорпиус успел остановить его. Прервать сеанс связи было бы теперь немыслимо невежливым, так что пришлось ждать, а потом минут двадцать выслушивать словоизлияния Нарциссы о том, как она рада видеть Скорпиуса и как все домашние по нему скучают.

— А как же ты без твоего любимого нервного супа с зелеными крыднями?! Может, прислать тебе кастрюльку?! — волновалась Нарцисса, и Скорпиусу пришлось собрать волю в кулак, чтобы отказаться от обожаемого супа. Но он представил, как будут насмехаться над ним соученики, если бабушка начнет посылать ему еду в школу, и как можно тверже и равнодушнее ответил "нет".

— Ах, ну как же так... — огорчилась Нарцисса, и Скорпиус моментально пожалел о своем решении.

— Ничего, наверстаю все на каникулах, — утешил он ее. — Как там Поларис?

— Выздоравливает, — Нарцисса неодобрительно поджала губы.

Поларис, ее младший сын и, соответственно, дядя Скорпиуса, разучивал самостоятельно придуманное заклятие, которое прилетело к нему рикошетом и переломало ему обе ноги, до крови расцарапав руки. Конечно же, этого хватило для того, чтобы привести Нарциссу в состояние паники и ужаса, хотя, на взгляд Скорпиуса (и Полариса) ничего непоправимого и ужасного не случилось: в конце концов, магическая медицина и не с таким справлялась. Когда бледного Полариса, уже несколько одурманенного обезбаливающим заклятьем, уносили в дом, куда должен был вот-вот явиться срочно вызванный лекарь, он даже довольно улыбнулся Скорпиусу, ведь случившееся означало, что заклятие работало. Конечно, ему приходилось теперь пропустить первые недели обучения в Хогвартсе, но разве это могло сравниться со славой создателя заклинаний?!

Впрочем, папа Скорпиуса был на стороне своей матери:

— Совершенно безрассудный малый, — неодобрительно отозвался он о Поларисе.

Но Скорпиус, конечно же, с ним не согласился. На его взгляд, Поларис был на редкость рассудительным, просто ему не повезло с заклятием.

— Хочешь поговорить с дедушкой? — спросила вдруг Нарцисса, прервав поток словоизлияния на тему страданий "бедненького Полли" (который, впрочем — тут же прибавляла она после каждой жалеющей фразы — сам во всем виноват).

— Да, пожалуйста, — обрадовался Скорпиус. Нарциссу он любил, но в больших дозах она была совершенно невыносима.

Пока Нарцисса отправляла домового эльфа за дедушкой, Скорпиусу вдруг вспомнился день, когда Скорпиус ненавидел их всех: папу, маму, дедушку и Нарциссу. Тогда ему исполнилось одиннадцать, в честь чего закатили грандиозный праздник, на который, впрочем, было приглашено очень мало народу: "Только избранные", — сказал дедушка. Сейчас, правда, Скорпиус подозревал, что множество приглашенных просто не пришли, не желая, чтобы их обвинили потом в близости Малфоям.

— Летать ты, наверное, умеешь? — спросил Скорпиуса четвероюродный дядюшка, вручая ему красивую метлу.

Скорпиус тогда смутился. Летать он не умел: Нарцисса неизменно заявляла, что это слишком опасно, а дедушка и родители ее поддерживали.

— Ах, какие его годы, еще научится, — ответила за Скорпиуса мама, выручив его. Метлу она сразу забрала и куда-то унесла, и когда Скорпиус, заскучав, хотел было все же рассмотреть метлу поближе, то так и не нашел ее. Тем не менее, день рождения удался. Особенно потрясли Скорпиуса чудесные фейерверки, которые испускали мадагаскарские огненные улитки, и огромный батут, поставленный прямо посреди лужайки перед домом.

— Осторожно! — переживала Нарцисса, а Скорпиус, Поларис, папа и даже мама, не обращая на это внимания радостно прыгали на батуте и съезжали вниз с пружинящих надувных горок...

Вечером, не в силах уснуть от радостного возбуждения, Скорпиус немного послонялся по своей комнате, перебирая подарки, а затем вышел в коридор и спустился вниз по лестнице, стараясь наступать на ступеньки около стены, чтобы они не скрипели. Это немного развлекло его, и он уже собрался таким же образом подняться снова наверх, как заметил, что из-за приоткрытой двери гостиной пробивается свет. На цыпочках, чтобы быть незаметным, Скорпиус, воображая себя шпионом в таинственном замке, подобрался к гостиной. Рассмотреть что-то толком сквозь узенькую щель не представлялось возможным, зато можно было подслушать, чем Скорпиус без колебаний и занялся:

— ... больше нельзя игнорировать эту проблему! — первым услышал он взволнованный голос папы.

— Глупости, это вовсе не проблема, — отмахнулся дедушка, но папа невежливо перебил его:

— Конечно же проблема! И ее надо решать. Ему уже одиннадцать...

"Одиннадцать? Неужели это они обо мне?" — насторожился Скорпиус и принялся подслушивать с утроенным усердием.

— Я договорюсь, его возьмут в Дурмстранг, — уверенно заявил дедушка. — Или в какую-то из американских школ. Это не должно...

— Договоришься?! Каким образом ты договоришься? — сердито снова перебил его папа. — Ты до сих пор уверен, что деньги могут решить все проблемы...

— Разумеется, могут, — не отступал дедушка.

— И что он будет делать в Дурмстранге, скажи на милость?! — совершенно раздраженно продолжал папа. — Я думаю, ты не желаешь понимать размеров всей проблемы, отец. Ему одиннадцать6 а до сих пор мы не видели ни малейшего проблеска магии!

— Глупости! — возразил дедушка. — Конечно же, Скорпиус умеет колдовать. Просто он... ленится.

Воцарилось секундное молчание, затем папа отчеканил:

— Ты не хочешь признавать, что твой внук — сквиб.

В этот момент Скорпиус чуть не вскрикнул. Сквиб?! Это было самое ужасное, что с ним могло случиться... Нет, этого не могло быть. В конце концов, все всегда говорили ему, что еще рано, что еще есть время, что его магия еще проявится... И разве он не видел фестралов? А ведь они магические животные. И он умел проходить сквозь стены — правда, в сопровождении мамы или папы, но тем не менее... Разве сквибу удалось бы такое? Просто его магия "еще спит", как говорила бабушка...

— Какие глупости, — послышался голос дедушки, но совершенно неуверенный. Это было на дедушку непохоже.

— Глупости?! Повторяя, что это все глупости, мы не решим возникшей проблемы, — воскликнул папа.

Скорпиус готов был разреветься. Это все не могло быть правдой. Это просто глупая шутка. Они наверняка знают, что он подслушивает, и решили так жестоко проучить его!

— Послушай, — раздался уже голос Нарциссы, — я тоже считаю, что нам стоит посмотреть правде в глаза. У Скорпиуса... очень незначительные способности к магии. И это подтверждается тем, что он до сих пор не получил письма ни из Хогвартса, ни из Дурмстранга, ни откуда бы то ни было. Но разве это проблема?! Он будет жить здесь, заниматься, как прежде, с нанятыми учителями... Что в этом плохого?

— Что плохого?! — переспросил папа. — А что хорошего? Ты предлагаешь запереть его в поместье? Он же не может жить снаружи — ну разве что как маггл.

— Есть еще один способ, — это уже была мама. — Я могу попробовать обучить его своей магии...

— Ну уж нет, в Атлантиду он ни ногой! — рассердился вконец папа. — Не смей даже предлагать этого! Ты что, забыла, чем путешествие туда может для него обернуться?! Это слишком опасно!

— Тогда что ты предлагаешь? — не менее сердитым голосом спросила его мама. — Эту твою немецкую школу для сквибов? Туда он не поедет, я не хочу, чтобы он общался только со сквибами!

— Я все же считаю, что Скорпиус прекрасно устроится в Дурмстранге или в американской школе. Если они пойдут нам на встречу и создадут для него индивидуальную программу, его магия пробудится. Он все же Малфой, — вмешался дедушка.

— Он прежде всего сквиб! — возразил папа, и Скорпиус тихо заплакал.

Они все хотели от него избавиться — кроме бабушки, но она предлагала запереть его в поместье. Он был им не нужен, потому что был сквибом...

Захлебываясь слезами, Скорпиус помчался вверх по лестнице, уже не заботясь о том, чтобы не шуметь. ему было плевать — как им было плевать на него! Он бежал по коридору к своей комнате, еще не зная, что будет делать дальше, но уже решив, что ни минуты не останется здесь, где его никто не любит...

Не разбирая дороги, он едва не сбил с ног Полариса в пижаме.

— Ты спятил? — цепко ухватил тот вырывающегося Скорпиуса. — Ты что творишь?!

— Они все! Они все меня не любят! — завопил Скорпиус, пинаясь и брыкаясь. — Отпусти меня!

— Нашел из-за чего переживать, — зевнул Поларис. — Можно подумать, меня кто-то любит. Мама вообще надеялась, что я буду девчонкой, так что, как видишь, я сплошное разочарование. Добро пожаловать в жестокий мир, Скорпи, — усмехнулся он, а затем цепко ухватил Скорпиуса за плечи и потащил к себе в комнату. Почти швырнув его на кровать, Поларис уселся рядом и потребовал:

— Рассказывай.

Разумеется, Скорпиус был не в силах рассказать ему о том, что оказался сквибом. Он и хотел бы, но голос не слушался, и вылетали только какие-то непонятные сиплые звуки.

— Воды, — потребовал Поларис у материализовавшегося по щелчку домового эльфа.

Вода немного помогла, но теперь Скорпиусу было стыдно признаваться в своем ужасном пороке. На все расспросы Полариса он только рыдал и мотал головой.

— Ладно, не хочешь, как хочешь, — решил, наконец, зевающий Поларис. — Пора спать...

И он сказал это таким непререкаемым тоном, что наплакавшийся Скорпиус почти сразу же уснул. А, возможно, Поларис немного и намагичил....

— Скопиус? Какая приятная неожиданность, — вывел Скорпиуса из задумчивости появившаяся в камине голова.

— Дедушка! — искренне обрадовался Скорпиус.

Они немного поговорили на школьные темы: хотя дедушка и не состоял в попечительском совете, как при папе Скорпиуса, но он хотел знать до мельчайших подробностей, как протекала школьная жизнь внука. Посокрушавшись, что Скорпиус не помнит имен всех преподавателей, дедушка принялся допытываться, как проходят уроки и о чем говорят между собой ученики.

— Кстати, насчет уроков, — свернул на нужную ему тему Скорпиус, — нам тут задали эссе о темных магах прошлого и настоящего... И в одной книге я нашел упоминание о Человеке-в-Черном, которому нужны чужие глаза. К сожалению, там было довольно мало информации... Тебе, случаем, не попадалось упоминаний о нем в нашей библиотеке?

Дедушка пару секунд молча обозревал Скорпиуса, затем вынес вердикт:

— Ты лазил в Запретную Секцию Хогвартса.

— Я? — удивился Скоопиус. — Вовсе нет... Я не лазил...

— Неужели же упоминания о таких магах есть в обычном библиотечном отделе?! Что за непорядок! — возмутился дедушка. — Раньше такого не было! Об этом немедленно надо доложить кому следует!

— А тебе все же что-то известно об этом маге? — осторожно поинтересовался Скорпиус.

Но дедушка покачал головой:

— Нет. Совершенно ничего. Однако же, из описания совершенно ясно, что этот маг опасен. И если он еще жив, то он опасен вдвойне. Даже не думай с ним связываться... Или... Скорпиус, ты ведь не пробовал его вызвать?

— Как вызвать? — заинтересовался Скорпиус.

Дедушка смерил его взглядом:

— Скорпиус Малфой, даже не смей о таком и думать!

Скорпиус, конечно же, тут же задумался.

— В чем дело? — вмешалась бабушка, чья голова вынырнула из каминного огня рядом с дедушкиной.

— Ни в чем, — отрезал дедушка. — Скорпиус, к сожалению, мне пора вернуться к делам. Будь осторожен, запоминай все, что происходит в Хогвартсе и пиши мне об этом. Я на тебя надеюсь, внук.

— Э-э-э... Хорошо, — рассеянно кивнул Скорпиус, все еще размышляя о том, что имел в виду дедушка, когда требовал не "вызывать" Человека-в-Черном.

Распрощавшись с родственниками, Скорпиус уже собрался было выйти из "переговорной комнаты" — только недавно оборудованной в Хогвартсе как пример того, что школьные порядки меняются в угоду времени — как его привлек какой-то шорох за занавеской. Молниеносно выхватив палочку, Скорпиус осторожно приблизился к ней и отдернул. Его взору открылась маленькая рыжая девчушка, сидящая на подоконнике.

— Ты что здесь делаешь?! — накинулся на нее Скорпиус, воинственно выставив палочку.

— Я-а-а... Я-а-а... сижу тут, — неуверенно пролепетала она.

Скорпиус не на шутку рассердился:

— Ты подслушивала?!

— Я — нет! Я просто тут сидела! — извиняющимся тоном ответила она.

Но Скорпиус продолжал злиться: подумать только, эта маленькая дрянь слышала все, о чем он говорил с дедушкой и бабушкой! От использования "Обливиэйта" его отделяла доля секунды...

— Скорпиус, правда, я случайно! — воскликнула девчонка, когда он уже занес над ней палочку.

— Ты меня знаешь? — вырвалось у Скорпиуса. — Впрочем, неудивительно, меня все тут, кажется, знают. Кто тебя послал следить за мной? Гриффиндорцы? — он только что заметил на ней цвета Гриффиндора.

— Нет, я просто здесь сидела! — продолжала настаивать на своем упрямая девчонка.

Скорпиус окончательно решился на "Обливиэйт": сделать свои разговоры с родственниками достоянием всей школы ему не хотелось. Но в этот миг в дверь постучали.

— Да?! — раздраженно рявкнул Скорпиус.

Это оказался Альбус.

— Эй, ты тут уже полчаса сидишь, — просунулся он в приоткрытую дверь и тут же удивленно замер:

— Лили?! А ты что тут делаешь?

Тут Скорпиус тоже с изумлением узнал сестру Альбуса, Лили Луну Поттер.

— Но... как же... я же... почему я не узнал тебя раньше? — растерялся он.

— Рассеивающее заклятие, — довольно ответила Лили, которая с появлением брата внезапно обрела самоуверенность. — Мы играли в прятки и я тут спряталась. А потом появился ты, — разъяснила она.

— А вот оно что... — Скорпиус почувствовал себя эгоцентрическим дураком: вечно ему мерещатся заговоры и подвохи... Впрочем, в виду недавних событий это и немудрено.

— Да ладно, брось заливать! — вмешался тут Альбус. — Я же знаю, ты тащищься от Скорпиуса и вечно за ним ходишь. Ты замечал, кстати? — обратился он к другу.

Скорпиус и Лили вытаращились друг на друга.

— Что? — переспросил Скорпиус.

— Чушь какая, — снова потеряв уверенность в себе. одновременно с ним пробормотала Лили.

— Да я тебе говорю, она по тебе сохнет, — бессовестно продолжал разбалтывать Альбус.

— Ты серьезно, что ли?! — совсем растерялся Скорпиус. — Она ж еще совсем малявка!

— Да врет он все! — закричала Лили. — И сам ты малявка, дурак! — она топнула ногой, оттолкнула в сторону Скорпиуса и промчалась мимо брата, хлопнув за собой дверью.

Скорпиус и Альбус проводили ее взглядом.

— Ладно, — сказал наконец Альбус. — Ну ее. Давай лучше расскажи, что ты узнал от своих, а я расскажу тебе, что удалось разузнать нам с Энни.

Вечером Скорпиус не мог уснуть, думая о предстоявшей новой встрече с Почитателями Смерти. "Впрочем, — размышлял Скорпиус, — наверняка все будет довольно скучно. Возможно, эта странная Стелла Роули толкнет речь, может, примут еще одного новичка... Что еще? Практика запрещенных заклятий? Это было бы не особо разумно — мало того, что опасно, так еще и могут застукать учителя, и тогда нам мало не покажется, даром что мы члены Темного Ордена..."

Скорпиус порадовался про себя, что так ничего и не рассказал Альбусу, и друг теперь спал без задних ног. "Два нервничающих человека в одной комнате — это слишком", — подумалось Скорпиусу.

Затем он вспомнил об отце. С тех пор, как мама пропала — другое слово для ее исчезновения из его жизни, то, которое предпочитала Нарцисса, Скорпиус никогда не использовал — с тех самых пор папа страдал бессонницей. Сначала ночами он отправлялся на долгие прогулки — Скорпиус видел через окно, как он скрывался в саду, но, каждый раз засыпая, пропускал его возвращения. За завтраками бабушка бросала на отца недовольные взгляды (наверняка эльфы доносили о ночных отлучках), но ничего не говорила. Через пару лет отец перестал уходить из дома, но проводил ночи в своем кабинете, листая толстенные манускрипты. Скорпиус и сам спал мало, шастал по дому, еле умолив домовых эльфов ничего не говорить Нарциссе, папе или дедушке. Эльфы его любили (ну, или по крайней мере так хотелось думать Скорпиусу) и потому молчали.

— Драко, хватит так себя мучить. Она умерла и ей уже ничем не поможешь, — однажды не выдержала Нарцисса, и случился грандиозный скандал: папа разбил парочку красивых ваз в столовой, дедушка неодобрительно отозвался об умственных способностях своей жены, а Скорпиус решил, что пора возвращаться в Хогвартс, потому что сил оставаться в поместье с родственниками у него больше не было.

Скрипнула дверь, и в спальню просочился темный силуэт. Скорпиус непроизвольно сжал палочку, которую с недавних пор хранил под подушкой, но фигура окликнула его шепотом:

— Малфой? Ты не спишь?

Скорпиус приподнялся, внимательно оглядываясь, но соседи по спальне и не думали просыпаться.

— Пойдем, — фигура приблизилась, и в свете луны Скорпиус опознал Арчибальда Берка.

Набросив мантию и натянув ботинки, Скорпиус послушно последовал за Берком. Как он ни старался запомнить дорогу, но и в этот раз петляющие лестницы и неожиданно разверзающиеся в стене двери, как и полумрак вокруг, окончательно его запутали. Берк же вел его уверенно, и Скорпиус зауважал его за это.

Минут через десять они оказались снаружи, у стен Хогвартса. Берк зашагал по направлению к Запретному Лесу и Скорпиусу поспешил следом. Было прохладно, вдалеке ухали охотящиеся совы, а мимо скользили странные тени, которые, возможно, представляли опасности. "Маг я или нет?!" — подбодрил себя Скорпиус, покрепче стискивая пальцами палочку.

Но добрались они без приключений. На небольшой полянке уже толпился народ вокруг фигуры, парящей в воздухе на высоте пары футов. Скорпиус прикинул, что собралось человек тридцать, если не больше.

— Приветствую тебя, Малфой, — произнесла фигура голосом Стеллы Роули.

— Привет, — не особо почтительно ответил Скорпиус.

— Приветствую тебя, Берк, — после секундной паузы обратилась Стелла к Берку.

— Приветствую тебя, Хранительница, — незамедлительно и почтительно отозвался тот, склоняясь перед ней.

"Э-э-э, да тут все серьезнее, чем я думал", — опешил Скорпиус.

Стелла обратилась с тем же приветствием поочередно к другим присутствующим, называя поименно каждого. Это показалось Скорпиусу довольно забавным, и, опасаясь рассмеяться во время такого важного действа, он отвлек себя тем, что поинтересовался у Берка:

— Ты назвал ее Хранительницей... Хранительницей чего?

Берк пару секунд молча смотрел на Скорпиуса, затем наставительно произнес:

— Стелла Роули — Хранительница вечных знаний, темных сокровищ и великих тайн.

— Ага... — Скорпиус понял, что теперь ему окончательно ничего не понятно.

— А какие конкретно тайны она хранит? — сделал он еще одну попытку что-то разузнать у Берка.

— Потерпи немного, и они раскроются и тебе, — пафосно заявил тот и отвернулся, всем своим видом давая понять, что не намерен больше размениваться на разговоры со Скорпиусом.

"Ну и болван!" — с некоторым даже восхищением подумал Скорпиус.

Тем временем Стелла закончила приветствие и на пару минут над поляной воцарилась тишина. Стеллу же, казалось, это абсолютно не смущало: она продолжала недвижимо парить над землей. Скорпиус пытался разглядеть ее лицо под капюшоном: "Открыты у нее глаза или нет? Может, она уже уснула, а мы стоим тут, как полные придурки..."

— Друзья мои, — вдруг тихо и даже слегка неуверенно подала голос Стелла. Стало еще тише.

— Мои друзья, — повторила она. — Мои соратники. Мои единомышленники! — постепенно повышала она голос.

Скорпиусу снова стало смешно.

— Мы собрались здесь, в эту знаменательную ночь, чтобы единством духа совершить немыслимое, — заявила между тем Стелла. — Я знаю, многие из вас еще полны сомнений, многие не уверены, правильно ли они поступили, оказавшись здесь, многие недоумевают, зачем они здесь...

"О, это про меня", — обрадовался Скорпиус.

— Но я скажу вам, — голос Стеллы, звонкий, разносился по лесу, — я скажу вам: друзья мои! Вы находитесь здесь потому, что вы избраны...

"Даже так?!" — изумился Скорпиус.

— Вы избраны судьбой создать новый мир! Новую жизнь! Вы, те, чьи семьи презирают и проклинают — но проклинают те, кто недостоин и пылинки из-под ног ваших! Вы, те, кого попрекают делами предков, те, кого несправедливо обвиняют, те, кого пытаются вытеснить из этого мира...

"Хм, что-то в этом есть", — заинтересовался Скорпиус.

— Вы обрели шанс отомстить — и не только отомстить! Вы обретете собственный мир! Ваш мир, наш мир! Он будет прекрасен, он будет полон света и правды, он будет чист и светел! Но ради этой чистоты нам надо обратиться к темным истокам, объять тьму, вычленить из нее свет — и уже этим, истинным светом вырезать недуг на теле нашего мира!

"Очень занимательно, но не очень понятно", — решил Скорпиус.

— Мы объединимся, мы воззовем к силам, неведомым и непонятным непосвященным! Мы наполним кувшин наших сердец чистой водой! — ударилась в поэзию Стелла.

"Лучше бы она толком объяснила, в чем дело", — вздохнул Скорпиус, потеряв всякий интерес. Стелла еще какое-то время вещала сверху одно и то же разными словами, а Скорпиус изнывал от скуки. Наконец, она смолкла, и все разразились овациями, хотя Скорпиус (хлопавший в ладони вместе со всеми) и подозревал, что большинство, как и он, ничего не поняли.

Он уже было решил, что на этом все, и уже повернулся было, собираясь спросить у Берка, как вернуться обратно, как вдруг Стелла очутилась прямо перед ним. От неожиданности Скорпиус даже тихо вскрикнул.

— Я заметила, у тебя много вопросов, Малфой, — отчеканила она.

— Э-э-э... Ну да, — не стал скрывать Скорпиус. — Хотя, честно говоря, — признался он, — все эти вопросы складываются в один большой: "Что это вообще было?!"

Раздались приглушенные недовольные шепотки, кто-то шагнул было в сторону Скорпиуса, но Стелла взмахнула рукой и все замерли.

— Прости, — неожиданно смиренно произнесла она. — Тебя не успели посвятить. Все случается слишком быстро... Пойдем, я объясню тебе, что происходит, — она вдруг подхватила Скорпиуса под руку и потянула его вглубь леса по тропинке. Скорпиус повиновался.

Когда остальные стали не видны и не слышны, Стелла остановилась. Она скинула капюшон и уставилась прямо на Скорпиуса, не мигая.

— Что тебе известно об Атлантиде? — неожиданно задала она вопрос.

Скорпиус опешил. Этого он не ожидал...

Атлантида была сказкой. Выдуманным местом, о котором ему в детстве рассказывала истории мать. В Атлантиде жили странные существа, вроде трех зеленых змеек — дочерей некоего архивариуса Линдгорста, злобной свеклы, духов воздуха и вдохновления, там случались невероятные приключения и спасались юные принцессы... Папа всегда хмурился и просил маму не забивать Скорпиусу голову рассказами о месте, "куда все равно ему никогда не попасть, даже если бы оно сущетсвовало". "Как знать, как знать", — отвечала мама, и Скорпиус верил ей... Пока не случилось ужасное и ему не пришлось повзрослеть. Мама Скорпиуса погибла, случайно активировав какой-то артефакт.

— Атлантиды не существует, — хрипло сказал Скорпиус.

— Глупости! — жарко воскликнула Стелла. — Совершеннейшие глупости! Атлантида, место, полное магии, разумеется, существует. Я знала, что до тебя, как до чистокровного мага, дошли отголоски ее величия. Атлантида — место, где мы дышим магией, живем ею, где мы — сама магия, а не подбираем жалкие ее крохи, как здесь. Атлантида — место, где маги по-настоящему велики.

— Послушай... — осторожно начал Скорпиус. — Ну, ладно... Допустим, она существует. Как ты собираешься попасть туда?

Стелла засмеялась с превосходством:

— Попасть? Ну уж нет! Я приведу Атлантиду сюда! Я солью наши миры — и она затопит этот, пресный и скучный, занесет его песком магии!

Скорпиус вздрогнул: "Песком?"... А что, если Стелла говорит правду, что, если это не ее больные фантазии? Что, если Атлантида существует... и страшный Человек-в-Черном, человек из снов, невероятное чудище, которому неоткуда взяться в этом мире — порождение Атлантиды?

Скорпиусу хотелось в это верить. Хотелось, по одной единственной причине.

"Твоя мама жива. Она в Атлантиде", — сказал тогда отец, один единственный раз, когда они хоронили закрытый гроб. Пустой гроб, потому что после активации артефакта в комнате не осталось ничего, кроме голых, пропитанных вековыми заклинаниями стен.

"Если Атлантиды не существует, откуда тогда о ней известно Стелле?" — уговаривал сам себя Скорпиус.

Стелла же продолжала говорить. Она расписывала, как магия будет струиться между мирами, как они будут черпать из ее потоков, как она расставит всех по своих местах — чистокровных, настоящих магов и всех прочих...

— Ты смотришь так скептически, Скорпиус, — говорила она, — но, поверь, нам это под силу. И мы не одни. Моя сестра, Дельфини, она давно трудится над этим, и ей удалось найти нужные заклятия и ритуалы, и мы проведем их, сольем наши силы в одну, и создадим крошечную дырочку, путь между мирами, которую будем расширять раз за разом, пока она не превратится в настоящую дорогу... И чтоб доказать это тебе и всем, я свершу сегодня великое чудо! — закричала внезапно она и бросилась обратно по тропинке, потащив совершенно ошалевшего от такого поворота событий Скорпиуса за собой!

Ворвавшись в уже скучковавшуюся и, кажется, слегка поредевшую толпу, Стелла вскинула вверх свободную руку с палочкой, на кончике которой горел зеленоватый огонек.

— Друзья мои! Дорогие мои друзья! — начала она громко.

Скорпиус уже приготовился к новому перечислению синонимов, но на этот раз Стелла была краткой:

— Сплотимся же вновь!

Все, словно бы уже зная, что следует за этими словами, тут же образовали круг. Стелла отпустила Скорпиуса, но его тут же цепко ухватил Берк с одной стороны и кто-то другой — кажется, Алоизиус Паркинсон, если Скорпиус правильно узнал. Стелла принялась водить палочкой из стороны в сторону, словно дирижируя, и толпа закачалась в такт из стороны в сторону.

Стелла запрокинула голову и принялась с надрывом произносить слова какого-то заклинания, но на латыни, а на другом, хотя и похожем языке, так что Скорпиус, как ни старался, но мог разобрать лишь одиночные слова:

— O, în lumea ce de jos,

Ce a fost și cum a fost,

De acu să nu mai fie,

Să chemăm noi toți magia!

Vino, vino, stea să cadă,

Să se-ntâmple deodată!

Ia puterea noastră toată

Și deschide calea dreaptă

Dintre lumea cea de jos

Și acea ce n-a mai fost!

Vino, lumea cea divină!

Atlantida! Vino, vino!

— к концу Стелла уже кричала, ее волосы разметались, она кружила в экстазе, поднимаясь все выше в воздухе. Скорпиус и сам ощущал неожиданно охвативший его восторг, некую волну чувств, захлестнувшую их всех, разливавшуюся в воздухе, собиравшуюся, скручивавшуюся в тонкую ленту, которая обматывала Стеллу, как коконом! И в этом коконе, словно бабочка, крепло и зрело заклинание...

Скорпиус поддался общему настроению, он качался в ритм со всеми, повторяя малопонятные слова еще и еще, и вот кокон треснул, и магия залила их яркой вспышкой, и затопила поляну, так, что и дышать нельзя было уже, не то что смотреть... В ушах зазвенело и Скорпиус зажмурился и беззвучно закричал.

А когда магия отступила и он открыл глаза, то не поверил им: на поляне, прямо между Скорпиусом и Стеллой, стоял Человек-в-Черном! Его странную фигуру Скорпиус бы не перепутал ни с чем.

От потрясения и ужаса, а еще от изнеможения после столь сильной отдачи магии, Скорпиус был не в силах пошевелиться. К счастью, взгляд Человека-в-Черном был направлен на Стеллу.

Она уже была не в воздухе, а на земле, сникшая, словно бы невероятно усталая, но голос ее звучал все так же звонко и чисто:

— Иди, — сказала она, — иди и подготовь дорогу другим.

И он повернулся — черный, высокий, со странной дерганной походкой. Словно не замечая Скорпиуса и остальных, Человек-в-Черном прошел сквозь в панике расступающуюся толпу и зашагал по направлению к Хогвартсу.

В это мгновение голова у Скорпиуса закружилась и он был вынужден опуститься на траву. Руки, там, где их сжимали Берк и Паркинсон, болели, но в своем смятении Скорпиус едва заметил это. То, что он видел, не доказывало существование Атлантиды — мало ли заклинаний на незнакомом языке существует, а Человека-в-Черном с Атлантидой он пока не связывал... Тем не менее, уверенные слова Стеллы не могли оставить его равнодушным.

— Нам надо возращаться, — простонал Берк, который тоже бессильно опустился рядом со Скорпиусом.

— Разве что ползком... — пробормотал в ответ тот.

— Мы свершили великое дело! — раздался в ночи голос несгибаемой Стеллы.

Скорпиус был не в силах этого оценить. С огромным трудом поднявшись, они с Берком, поддерживая друг друга, побрели по направлению к Хогвартсу.

Всю ночь Скорпиус просидел, не смыкая глаз, ведь он теперь точно знал, что страшный Человек-в-Черном не только на самом деле существует, но и находится где-то поблизости. Нацепив все малфоевские охранные амулеты, стискивая пальцами палочку, Скорпиус лихорадочно вспоминал все ему известные защитные заклинания. К сожалению, знал он их не так уж и много, да и те, скорее всего, не смог бы воспроизвести правильно. Как же он сожалел сейчас, что невнимательно слушал в свое время нанятого отцом учителя!

Разумеется, самым правильным решением было бы не сидеть и дрожать в ожидании чего-то ужасного, а сию же секунду оповестить учителей и директора... Но Скорпиус сомневался, что ему, Малфою, поверят. Скорее всего вызовут Стеллу, Берка, Паркинсона и остальных, чьи имена припомнит Скорпиус, а те, несомненно, станут все отрицать. "Впрочем, Альбусу могут и поверить..." — с сомнением посмотрел Скорпиус на спящего друга. Но тогда придется признаться Альбусу, что Скорпиус намеренно умолчал о ночной встрече... Или соврать что-то...

Скорпиус запутался. "Надо связаться с домашними. Возможно, дедушка даст мне совет", — решил наконец он.

Осторожно выбравшись из кровати, он направился было к двери, но одна мысль о том, что предстоит красться темными коридорами, в которых, возможно, его поджидает Человек-в-Черном, вызвала у него приступ паники.

"Ничего не случится, если я подожду до утра, — решил Скорпиус. — Или случится... но не со мной, надеюсь. И не с Альбусом. И не с Энни..." — этот все расширявшийся список людей, с которыми ему не хотелось чтобы что-то случилось, напугал его еще сильнее. Скорпиус стоял на холодном полу, не в силах двинуться с места, не в силах решиться на что-то...

Окончательно замерзнув, он вернулся в постель, стуча зубами.

"В конце концов, этот Человек-в-Черном существовал и раньше... Но тогда его не было в Хогвартсе! Хотя... я ведь его видел еще до того, как Стелла устроила этот дурацкий цирк с ритуалом призыва", — раздумывал Скорпиус, поглядывая на переминающиеся с ноги на ногу часы. Ему хотелось подтолкнуть их, как в детстве, чтобы они шли быстрее, хотя он и знал теперь, что это ничего не даст.

В таких метаниях он провел все время до рассвета. Когда ученики начали просыпаться, Скорпиус вздохнул с облегчением, хотя логики в том, что Человек-в-Черном опаснее ночью, не было.

— Ты странно выглядишь, — проснулся и Альбус, зевнул и взъерошил себе волосы. — Или... — он нахмурился: — Что-то случилось?!

— Тише, — Скорпиус оглянулся на остальных. — Нам надо поговорить наедине, — решился он.

Альбус с готовностью кивнул.

— А Энни? — спохватился он.

Скорпиус задумался. Втягивать Энни в несомненно опасное дело не хотелось... Но в такой ли она безопасности в неведении? Ведь Человек-в-Черном бродит где-то совсем рядом.

— И Энни, — решился он.

Утренняя рутина казалась ему невыносимой. За завтраком Скорпиус не мог съесть ни кусочка, зато у Альбуса оказался завидный аппетит. Была суббота, и ученики не торопились на уроки. Рассеянно раскачивая стакан с чаем, но не давая жидкости выплеснуться, Скорпиус слушал обрывки чужих разговоров.

Внезапно один из них привлек его внимание. За соседним столом кто-то громко спросил: "А где Эмма?" и ему ответили, что не знают...

"Неужели?!" — напрягся Скорпиус, почему-то связывая пропавшую Эмму с Человеком-в-Черном, хотя, конечно, та могла находиться где угодно. Возможно, у него просто прихватило живот и она не пришла на завтрак.

"Она в лазарете", — раздался с соседнего стола уверенный девичий голос. Скорпиус не был уверен, что это было сказано об Эмме...

— Давай быстрее, — изнывающий от любопытства Альбус подтолкнул его, и чай все же выплеснулся на стол и частично на колени соседа, чье имя Скорпиус так и не запомнил до сих пор. Джулиус? Или Бертольд? Да какая разница...

Тем не менее, незнание Скорпиусом имени соседа не помешало ему выслушать поток обвинений и даже угроз. Пришлось извиниться, так как ссора с кем-либо сейчас в планы Скорпиуса не входила. Тем более, что он и впрямь был частично виноват.

— Да не будь ты таким нюней, Джул! — помешал всем дипломатичным маневрам Скорпиуса Альбус. — Тоже мне, чай на него опрокинули. Высушил и забыл. Или ты сквиб какой-то? — хихикнул он.

Скорпиус встал:

— Ладно, пошли уже, — многозначительно посмотрел он на Альбуса.

Энни, которая уже давно поела, они нашли во дворе, очищающей мантию.

— Девчонки, — односложно пояснила она на удивленный взгляд Альбуса.

Скорпиус знал, что у Энни не ладилось с однокурсниками, но не вмешивался в это: захочет — сама попросит. Поэтому он сделал вид, что ничего не заметил.

Какое-то время они молчали: Альбус и Энни выжидающе, а Скорпиус не знал, с чего начать.

— Я... Вчера я был на собрании Почитателей Смерти, — решил не вдаваться он в подробности и быстро перешел к сути, рассказав о произошедшем ночью.

— То есть... эта пакость сейчас бродит среди нас?! — потрясенно воскликнул Альбус, когда Скорпиус закончил.

На них заоборачивались другие гуляющие по двору.

— Тише ты, — осадила его Энни. — Не кричи так.

— Выходит, что бродит, — поежился Скорпиус.

— А мы так и не знаем, что он из себя представляет, — с досадой пнула камушек Энни.

Скорпиус спохватился:

— Точно! Ты же должна была поискать в книгах...

— Ничего нет. Ни про него, ни про эту Атлантиду я нигде не встречала.

— Мой папа тоже ничего не знает о Человеке-в-Черном или о ком-то ему подобном, я спрашивал, — покачал головой Альбус.

Скорпиус нахмурился. Альбус вдруг хлопнул себя по лбу:

— А что если это — возродившийся Волдеморт?!

— Зачем Волдеморту глаза? — резонно возразила Энни.

— Ну мало ли... У сумасшедших бывают разные странные идеи, а Волдеморт бы сумасшедшим! — не сдавался Альбус, который, похоже, загорелся своей идеей.

— Все может быть, — вздохнул Скорпиус и вдруг хлопнул себя по лбу: — Амаранта! Амаранта Малфой! С этим всем я чуть не забыл, что должен сегодня с ней встретиться!

Альбус и Энни удивленно уставились на него:

— Это еще кто?

— Это... Я получил письмо, — соврал Скорпиус, — что она хочет меня увидеть.

— Она что-то знает о Человеке-в-Черном? — спросила Энни.

— Она... Я не знаю, — растерялся Скорпиус. С чего он вообще взял, что Амаранта Малфой связана с происходящим в Хогвартсе? Возможно, это просто какая-то поехавшая с катушек семиюродная тетушка, которая решила вдруг навестить племянника.

— Вот и узнаешь, — подбодрил его Альбус.

Какое-то время они обсуждали, стоит ли сообщать родственниками. Альбус уверял, что его отец обязательно поверит ему и явится в Хогвартс с отрядом авроров. "Ну или хотя бы сам примчится", — тут же поправился он.

— Мой дедушка тоже, наверняка, явится, — кивнул Скорпиус.

Энни промолчала.

— Но, — поразмыслив, прибавил Скорпиус, — как-то глупо вызывать их, когда мы сами еще ничего не поняли. Как будто мы неразумные слабые детишки, которые могут разобраться своими силами.

— Действительно, — мгновенно сменил мнение Альбус. — Эта Стелла Роули ведь не побоялась вызвать Человека-в-Черном — и у нее все получилось! А мы тут собираемся сразу звать на помощь... Папа в моем возрасте уже пару раз победил Волдеморта, между прочим!

— У твоего папы не было выбора, — пожала плечами Энни.

— А у нас он есть! — уже загорелся Альбус. — Неужели ты будешь трусливо отсиживаться за спиной родственников и учителей?! Ну уж нет! Мы сами со всем справимся!

Кажется, он уже видел мысленно, как их, победителей ужасного Человека-в-Черном, чествуют в главном зале Хогвартса.

Скорпиус колебался. С одной стороны, ему очень хотелось позвать на помощь отца и деда, с другой же — Альбус ведь был прав, Гарри Поттер и его друзья справлялись с куда большими опасностями даже на младших курсах! Да и его папа, Драко Малфой, тоже рассказывал не раз, как он самолично спас своего немецкого кузена от превращения в дементора...

— Подождем до сегодняшнего вечера и встречи с Амарантой, а там решим, — нашел компромисс Скорпиус.

Ожидание вечера было невыносимым. Они обошли несколько раз Хогсмит, закупились конфетами и различными ненужными, но забавными штучками, но ничто не приносило Скорпиусу радости. Ожидание встречи с Амарантой, подозрение, что ее появление не объяснит ничего, страх перед Человеком-в-Черном тяжелым грузом лежали на его душе.

К шести часам Скорпиус совсем извелся. Альбус предложил было пойти с ним на встречу с Амарантой в "Кабанью голову" — для моральной поддержки, но Энни возразила:

— Она ведь хочет видеть только Скорпиуса. Если бы ей нужен был ты — ты бы и получил записку. Не стоит рисковать — вдруг, если она увидит, что Скорпиус не один, то вообще не появится?

Как Скорпиусу ни хотелось взять с собой Альбуса, все же пришлось признать, что Энни права.

Амаранту он узнал издалека: кем еще, как не Малфой, могла оказаться высокая статная женщина с копной светлых волос?.. Впрочем, мама Скорпиуса ведь была тоже Малфой, хотя и не совсем блондинкой.

— Скорпиус, — узнала его и Амаранта, как только он подошел к ней, игнорируя чуть удивленного владельца таверны.

— Здравствуйте, — как можно любезно отозвался Скорпиус. Пока он не знал, что ему приготовила Амаранта, стоило на всякий случай настроить ее на хорошее к нему отношение.

— Садись, — она кивнула на стул. — Будешь сливочное пиво?

— О... — Скорпиус замялся. Не хотелось ее сходу разочаровывать, но... — Нет, спасибо, я не его не люблю, — все же признался он. — Мне, пожалуйста, чаю.

Какое-то время они молча пили: Скорпиус — чай, а Амаранта — сливочное пиво. Скорпиус исподтишка разглядывал ее. Амаранта была несомненно дамой в возрасте — но вот точные ее года он определить затруднялся. Ей могло быть как лет семьдесят, так и сто пятьдесят... Выглядела она очень ухожено.

— Ты очень похож на отца, — сказала Амаранта, которая, в свою очередь, разглядывала Скорпиуса. — И ты очень вырос с тех пор, как я тебя впервые увидела.

— Вот как? — удивился Скорпиус. — Мы знакомы? Но... почему тогда вас нет на нашем семейном дереве?.. Простите, — спохватившись, прибавил он.

Она поморщилась:

— Ничего. Меня нет на дереве из-за дурацкой истории с неудачной женитьбой, денежной аферой и парочки русалок, но об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас нам стоит поговорить о тебе.

— Обо мне? — переспросил Скорпиус, внутренне настораживаясь еще сильнее, чем прежде.

— Разумеется. Дело в том, что тебе угрожает опасность, — страшным шепотом возвестила Амаранта.

Скорпиус только хмыкнул:

— Ну... Это для меня не новость. Если, конечно, вы имеете в виду ту же опасность, что и я.

Амаранта прищурилась:

— А какую имеешь в виду ты?

Подумав, что хуже от этого навряд ли будет, Скорпиус пошел ва-банк:

— Меня преследует Человек-в-Черном. Вам о нем что-то известно?

Амаранта откинулась на стуле, не спуская глаз со Скорпиуса:

— Ах вот как! Ты уже встретил его?

— Кого его? Что вам о нем изветсно? — быстро спросил Скорпиус. Неужели же он получит ответы на мучавшие его загадки?!

— Коппелиуса — так его зовут, — невыносимо медленно, словно просчитывая каждое свое слово, объяснила Амаранта. — Этот ужасный человек — хотя человек ли он на самом деле? — это ужасное, необычайно магически сильное существо одержимо непонятной страстью к глазам. Хотя, — задумчиво прибавила она, — надо признать, он создает из них весьма полезные оптические штуки...

Скорпиус кивнул. Связь между Коппелиусом и глазами была ясна с самого начала, но какое все это имеет отношение к нему, Скорпиусу?!

Видимо, на его лице так ясно отразилось недоумение, что Амаранта засмеялась:

— Не буду тебя мучить. Расскажу все с самого начала.

После небольшой паузы, глотнув еще сливочного пива, она вновь заговорила:

— Много лет тому назад, еще до твоего рождения, твой отец оказался связан с Коппелиусом одним коммерческим делом... Я не совсем в курсе, что там пошло не так, но в итоге твой отец оказался должен Коппелиусу денег. Но тот отказался принимать долг, и взамен потребовал его первенца.

— Что?! — изумился Скорпиус. Это звучало дико.

— Так как на тот момент твой отец был даже еще не женат, то он с радостью согласился, не подозревая, что разорвать это соглашение будет очень непросто...

— Согласился? — ошарашенно повторил Скорпиус.

— Когда же ты родился, разумеется, он взглянул на эту сделку с совершенно другой точки зрения, — продолжала Амаранта. — Ему очень не хотелось тебя никому отдавать...

"Да неужели", — нервно подумалось Скорпиусу.

— Но и справиться самому с Коппелиусу ему было не под силу. Обратиться же к твоему деду не позволила гордость — хотя, может, и страх перед Люциусом... Тогда он решил посоветоваться со мной. Как я поняла, это подсказал ему один из портретов, который меня еще помнил.

— Почему с вами? — не очень вежливо перебил ее Скорпиус.

Амаранта кокетливо улыбнулась:

— Видишь ли, мой милый, я очень сильна в темной магии. Навряд ли кто из ныне живущих Малфоев со мной в этом сравнится. Поэтому — разумеется, за хорошее вознаграждение, но и из родственных чувств, я согласилась помочь твоему отцу и тебе.

Тут Амаранта сделала еще одну паузу, отпивая сливочное пиво, и Скорпиус в нетерпении заерзал на стуле.

— Однако же, тут я переоценила свои силы. В схватке с Коппелиусом я проиграла, и меня хватило лишь на то, чтобы надеть на тебя защитный амулет — который ты носишь и сейчас.

Скорпиус покосился на висящие на его шее защитные амулеты, взятые из дома. Он всегда думал, что это инициатива Нарциссы, но, выходит, один из них — идея Амаранты.

— Благодаря амулету Коппелиус не смог забрать тебя, и твоему отцу удалось с ним договориться: он получал твои глаза, но совершенно необычным способом. Благодаря чудовищному ритуалу, который каким-то образом изобрел Коппелиус, эти глаза вырастали на твоем теле каждый месяц, и он мог использовать их, как пожелается. К счастью, твой отец поил тебя каждый раз зельем сновидений и наутро ты ничего не помнил...

Скорпиус молчал. "Отец был неважным зельеваром", — крутилось в его голове.

— Затем случилось так, что обо всем стало известно твоей матери, — продолжала Амаранта. — Астория... Астория была необыкновенным магом. У нее был дар к странным заклятиям, которым я до сих пор не могу подобрать аналога... А она отказалась со мной ими поделиться. Каким-то невероятным образом она сумела оградить тебя от Коппелиуса, хотя это очень ослабило ее.

Амаранта сделала еще один глоток пива.

— Но теперь, когда Астории не стало, Коппелиус вновь осмелел. Твой амулет предупредил меня, что он бродит поблизости. И я решила — из родственных чувств, разумеется... и из-за данной когда-то твоей матери клятвы — предупредить тебя.

Скорпиус молчал.

— Надеюсь, я немного помогла тебе, милый, — допила Амаранта свое пиво. — А мне пора возвращаться, не хочу встретиться с Коппелиусом...

— Сколько? — резко спросил Скорпиус. — Сколько вы хотите за то, чтобы вновь с ним сразиться? Я найду деньги!

Амаранта усмехнулась:

— Ах, какой славненький маленький Малфой!.. Но нет, милый, ни за какие деньги мира я не сражусь больше с Коппелиусом. Он слишком силен для меня.

— Прекрасно, — Скорпиус старался не паниковать. — И что же мне теперь делать?

Амаранта покачала головой:

— Не имею ни малейшего понятия, — сказала она, поставила допитую пивную кружку на стол и исчезла.