Последствия (гет)

Он наблюдал, как она пробирается по развалинам, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Место было откровенно дрянное, и, кто знает, какая тварь вылезет, привлеченная их запахом, с тривиальным намерением славно пообедать?

Драко всегда считал себя эгоистичным засранцем, и для потомственного слизеринца это был комплимент. Но с ней все его приемы из арсенала мерзавца не работали. Злые слова она пропускала мимо ушей и легко пробивалась через его броню, словно и не замечая ее.

Странная фантазия — тащиться в место, пропитанное смертью, отравленное болью и страданиями. Но у нее все было странным.

Он не хотел вспоминать, как когда-то давно любил это место, и сколько горестных, радостных, раздражающих моментов в его жизни связаны с этими полуобвалившимися стенами. Зачем посыпать до конца не зажившие раны солью? Повелитель — ни дна ему не покрышки (общаясь с вечно напряженной Грейнджер каких только маггловских словечек не наберешься) — оставил им всем, как победившим, так и проигравшим, огромный сюрприз на долгую память.

Вот уже пять лет выжившие гадают, что именно отчебучил Темный Лорд. Версий много, но итог один — сошедшая с ума магия, хтонические чудовища, которых никто не видел с начала времен, и массовые смерти новорожденных, наделенных Даром.

Их мир за пять лет после катастрофы и не думал оправляться и приходить в норму.

Драко ругнулся — замечтал... задумался, а эта сумасшедшая (почему-то это слово отдавало нежностью) исчезла из вида.

Луна могла за себя постоять или затискать вылезшего монстра до полного офигения... Вряд ли к зубастой отвратительной твари часто лезли с объятиями, рискуя оказаться в пасти. Но Лавгуд это Лавгуд — чистый хаос, воплощенный в белокурой девушке.

Он забрался на кучу огромных булыжников — остатки потолка Большого зала и частично стен — и увидел ее. Драко поморщился от неправдоподобности облегчения, которое почувствовал — цела... Бирюзовый костюм перепачкан, конечно, весь, тонкие руки поглаживают чахлое, покореженное силой магии, которая пропитала здесь все, деревце, и опять болтает с кем-то невидимым.

И как он дал уговорить себя?

Драко повесил над склоненной к земле головкой щит; с серого низкого неба шла противная морось.

Пусть побудет здесь еще немного, потом камин, плед и теплый чай. Не хватало, чтобы она заболела.

Можно сколько угодно злиться и ворчать, только ведь он и правда волновался за нее.

И это помешательство, недостойное настоящего Малфоя, идет еще с того времени, как Луна была пленницей мэнора. Он тогда отчаянно пытался как-то отмежеваться, откреститься от тех ужасов, что творились в их доме. Оправдаться хотя бы в своих глазах. Стать больше чем трясущееся перед Повелителем ничтожество. Именно поэтому он начал помогать странной девчонке и старику.

— Луна, становится холодней, нам пора, — он спрыгнул вниз, поднимая пыль тяжелыми ботинками.

Да уж, в раньше любимых классических туфлях много не набегаешь.

Так уж вышло, что после смерти ее отца Полумне почему-то легче всего было общаться с бывшим Пожирателем смерти, а не со всеми своими друзьями. И Драко принял на себя ответственность за нее; то, что было жалость и жаждой самооправдания, со временем незаметно стало чем-то большим. Тем, от чего он не был готов отказаться.

— Пока, Колин, — она улыбнулась в пустоту и стерла слезинку. — Им одиноко здесь, никто не приходит навестить.

Драко поежился от того, настолько ее мечтательный светлый взгляд был переполнен мешаниной боли, скорби, радости. И от того, с кем Луна на полном серьезе болтала. Познакомившись поближе, ее уже нельзя было считать ненормальной, становилось понятно, насколько она сама уникальна и как уникален ее взгляд на мир. Только он, как порядочный темный маг, предпочитал держаться от неупокоенных на приличном расстоянии — даже если это всего лишь духи.

Он осторожно поднял ее и, обняв за плечи, повел к выходу. На территории того, что было Замком Чародейства и Волшебства, по-прежнему нельзя было аппарировать.

Убедиться, что она дома, и на работу — удерживать аномальные магические зоны, которые стараются поглотить побольше пространства нормального мира, запихивать вылезших оттуда монстров, ловить добытчиков всякой нелегальной и опасной дряни, которую выносят оттуда же, в общем, рутина.

В доме пылилось приглашение от родителей на выходные, на которое он не собирался отвечать. Потому что отец так и не принял ни его самого, ни его выбора, это касалось и профессии, и девушки. Как будто отец после всего, что сделал, имел хоть какое-то право указывать Драко и что-то говорить о семейной чести. А с мамой он сможет встретить в любой другой день. Семейные ужины Драко игнорировал с завидным постоянством.

— Не волнуйся, я немного отдохну, — Луна остановилась и, привстав на носочки, легонько поцеловала его в губы, сразу же ускользая. — И вернусь в госпиталь, ты же знаешь, колдомедиков всегда не хватает. И мне спокойней там, когда ты на работе, если кто-то из группы пострадает, я смогу помочь.

Спорить с Луной, когда она что-то для себя решила, не только по большей части бесполезно, но еще и вредно для здоровья. Не зря же Темный Лорд после одного визита в ее голову несколько часов едва на стены не натыкался и больше легилименцию к пленнице применять не пытался. В Мунго есть Грейнджер, которая умела останавливать Луну, если что. И госпиталь хорошо защищен, пусть лучше ночует там: даже если случится очередной прорыв — будет в безопасности.

— Луна, никакой ловли мозмошмыгов, кизляков и прочих без моего присутствия, — он осторожно убрал светлые тонкие волосы с ее лица. — Обещаешь?

— Конечно.

Забини говорил, что у них настоящая любовь, но это скорее было обоюдным помешательством. Потому что истории любви в такие времена, как сейчас, заканчиваются часто трагедиями. Драко не был готов ее потерять, просто не мог представить мира без запаха можжевельника, серебристых прядей по утрам, набившихся ему в рот, без холодных ладошек и тонких щиколоток, без ее мелодичного пения и амулетов-редисок, ловцов снов, которые она плела на развороченной постели, накинув лишь его рубашку, чтобы потом развесить над кроватями своих пациентов.

Потому что она была для него, если не всем миром, то большей его частью...