Круговорот Снегурочек в природе (гет)

Валерий Васильевич Зевякин в местном театре считается человеком со странностями: ходит уже лет двадцать в одном и том же свитере, пользуется все это время одним и тем же кнопочным телефоном, женат на той же самой женщине уже почти… божечки, столько даже с самим собой не все живут! В театре он самый старый актер. Но если ему об этом сказать — не поверите: как по волшебству расправятся вечно сутулые плечи, над плешивой макушкой взметнется львиная грива, а старчески дребезжащий козлетон рубанет мощным рыком по барабанным перепонкам грохочущим “Да что вы понимаете в великой силе искусства?! Да что вы можете на этой сцене?!”

Валерий Васильевич понимает — грешно не понимать за шестьдесят-то лет в одной гримерке. Но в отличие от наводнивших театральные подмостки и голубые (тьфу, пакость!) экраны бездарей от Мельпомены, Валерий Васильевич — может.

Я сама свидетель одному эпизоду, достойному отдельного рассказа.

Была зима. Были праздники. Были “елки”. О, это суматошное и хлебное время! Каждый актер (способный договориться с завкостюмерцехом Федоровной о прокате “дедмороза” и с девочками из массовки, умеющими ласково улыбаться деткам и не путаться в подарках, заботливо сунутых в мешок заказчиками) выходил на новогодний сенокос, когда день год кормит и месяц поит…

В тот раз заказ был необычным: новый (теперь уже старый и даже бывший) губернатор решил собрать детей всехнего начальства вместе с детдомовцами на эдакую “главную елку области”. Подарки были заранее упакованы в розовые и голубые пакеты (не перепутать!), “дедмороз” реставрирован и отхимчищен первый раз за пятнадцать лет, снегурка в результате интриг и битвы на выбывание выделена была не простая, а прима. Из молодых-визгливых, уточняет Валерий Васильевич, не жалующий музыкальную часть коллектива. Сам он относится к драматической части. И конечно же, он — трагический актер. В прошлом. Хотя упоминает скромно роль Новосельцева (в выпускном спектакле “Сослуживцы”) и Гамлета, которого чуть-чуть не получил в 1968 г. в Урюпинске. Или в Новомуйске? Ну, где-то в центре.

Прима опаздывала.

“Представляете, — горячится Валерий Васильевич, — я тут в валенках, в тулупе вприсядку, губер в галстуке и при телевидении, все уже хоровод ведут, елку дважды чуть не снесли, а Снегурки нет. Костюм, парик, сапоги и микрофон есть, а внутри этого всего никого нет”.

А по сценарию, который Валерий Васильевич с закрытыми глазами во сне с заклеенным ртом выдаст со всеми подобающими интонациями и положенными жестами — песня. С танцем.

Тут Валерий Васильевич хитро прищуривается и многозначительно окидывает острым взглядом внимающих слушателей: “И тогда я…”

И тогда дед-мороз пошел за кулисы звать Снегурочку. И Снегурочка — пришла, вся веселая, нарядная, в сапожках и с русой косой. Она смеялась и легко порхала между детьми, по-балетному вытягивая носочек. И вместе с детьми звонким голоском звала из-за кулис дедушку Мороза, а потом побежала его искать. Но они разминулись, и пришедший дед Мороз зычным баритоном просил деток позвать его внучку-Снегурочку из дальних метельных сугробов и даже пошел сам ее вызволять… Так они и бегали, искали друг друга: дед туда — внучка сюда, Мороз здесь — Снегурка там. И ведь ни разу не перепутали ни слова, ни костюм, ни тембр голоса. И под конец представления они-таки спели положенную песню.

Дуэтом.