You rise, I fall (джен)

«Меня зовут Драко Малфой.» 

Для него всегда было важно первым делом показать, кто он такой. Он гордился, что он — Малфой. Гордился абсолютной чистотой крови, гордился высоким положением семьи в волшебном обществе и никогда не сомневался в своем превосходстве. Поэтому он считал вполне уместным начать мемуары с подобной фразы. О да, Драко определенно заслуживал, чтобы о нем однажды написали. И не какую-нибудь короткую заметку в углу последней страницы мелкой газеты, а целую статью в «Ежедневном Пророке», да еще и на первой полосе. А потом еще и книгу. И лучше не одну.

Он представил, как к нему, уже взрослому мужчине, приходит очередной журналист, скромно стучится в дверь нового особняка и просит об интервью. Драко снисходительно ухмыляется и приглашает журналиста в дом. Застенчивый газетчик теряется от такой роскоши и красоты, а Драко уже протягивает ему автобиографию, написанную как раз в этом самом дневнике, что сейчас лежит перед ним на столе. Журналист с трепетом берет дневник, не веря своему счастью, — ведь Драко еще никому не открывал все секреты своего детства, — кланяется, благодарит и, пятясь, выходит.

Так и будет. Совсем скоро случится что-нибудь такое, что перевернет мир с ног на голову, и он больше не будет очередным Малфоем, он будет Драко Люциус Малфой — первый, о ком вспомнят, едва услышав его фамилию. 

Это чувство — осознание собственной важности — давно клокотало внутри него. Он знал, — даже не догадываясь о причине, просто был уверен, — что однажды что-то, достаточно весомое и значимое, чего никто не ожидал, но на что многие втайне надеялись, случится. Драко пытался толковать свои сны, гадать по рунам и даже часами  вглядывался в дымку внутри хрустального шара, но ничего существенного не выходило. Он смирился с тем, что не обладает даром ясновидения. Но откуда тогда взялась эта уверенность в собственном предназначении? 

Драко грыз кончик пера, изучая хрустальную люстру на потолке отцовского кабинета. Думать о своем будущем он любил, но не может же он приступить к повествованию с описания планов, как мир однажды склонится перед ним! Нужно начать с чего-то поменьше, с чего все начинают. Вероятней всего, его грандиозный потенциал раскроется в школе. Да, пожалуй, это будет хорошим стартом. 

Он опустил голову, обмакнул перо в чернила, взглянул на тетрадь и замер. Зажмурился и, вновь открыв глаза, уставился на страницу, где — он мог поклясться жизнью любого своего домовика — слова его преобразились в совершенно другую фразу. 

Драко внимательно всмотрелся в буквы: это был не его почерк. Более того, перед тем, как что-то писать в дневнике, он внимательно проверил его на наличие важных отцовских записей. Выходило, что все это — проделки самой тетрадки. Он положил перо на стол, не обращая внимания на чернильное пятно, которое тут же начало расползаться по деревянной поверхности, и взял дневник в руки. Веером перелистнув страницы, он внимательно осмотрел обложку и увидел сзади гравировку. Строгие позолоченные буквы составляли имя: «Том Марволо Риддл». Драко осторожно положил тетрадь на стол, снова открыл первую страницу и прочитал: 

«Привет, Драко Малфой. Меня зовут Том Риддл.» 

Он сделал глубокий вдох, собираясь ответить, но слова уже начали впитываться в бумагу. Драко, насторожившись, перевернул страницу, ожидая увидеть следы чернил на следующем листе, но тот был чист.

Заинтригованный, он закрыл тетрадь. Драко слышал про вещи, с помощью которых люди общаются вместо почтовых сов. Даже видел несколько: листы пергамента, дощечки, зеркала. Похоже, этот дневник был из их разряда. И, вероятней всего, с помощью него отец общается с кем-то очень важным. Нужно попросить этого Тома Риддла не говорить отцу, а сам он больше не будет ничего трогать и тут же уйдет из кабинета. С этой мыслью он снова взялся за перо и открыл тетрадь. Там его уже ждал вопрос:  

«Ты — сын Люциуса Малфоя?» 

Драко заволновался. Определенно, собеседник вел какие-то дела с отцом. Нужно извиниться, что отвлек его, и осторожно попросить не говорить о случившемся. Скорее всего, мистер Риддл его поймет. Ведь Драко всего лишь ребенок, а значит, ему можно простить одну маленькую шалость.

Он обмакнул перо в чернила и медленно, думая над каждым словом, начал выводить:  

«Добрый день, сэр. Простите, что потревожил Вас. Я нашел эту тетрадь случайно и собирался вернуть ее на место...» 

«Не ври мне, Драко.» 

Малфою показалось, словно кто-то усмехнулся у него за спиной, и от этого по телу скатилась волна мурашек. Он резко оглянулся и, никого не увидев, медленно вернулся к тетради. 

«Где ты нашел мой дневник?» 

Драко сжал кулаки, желая размять замерзшие пальцы, резко вдохнул, почувствовал, как скрутило желудок. Что-то не так было с этой тетрадью. Что-то неприятное исходило от нее. Он хотел захлопнуть дневник, сунуть обратно в ящик стола и убедить себя, что все ему только показалось. Но любопытство пересилило, и он процарапал: 

«В столе моего отца.» 

«Люциус. —  ответ последовал незамедлительно. — У меня всегда были сомнения насчет его надежности.» 

Драко не понравился этот тон, пропитанный высокомерием и чувством собственного превосходства.

«Кто ты такой?» —  Малфой с такой силой надавил на перо, что сломал кончик и посадил кляксу вместо знака вопроса. 

«Том Марволо Риддл, как ты уже успел прочитать на обложке. Близкий друг твоего отца.» 

«Я не знаю никого с таким именем, — стиснув зубы, Драко отбросил испорченное перо и взял другое. —  А я знаком со всеми друзьями моего отца.» 

«Уверен, про меня ты слышал, хоть я и давно не заходил к вам на ужин.» 

Драко захлопнул тетрадь и только сейчас обратил внимание на дрожь во всем теле. Отдернул руку от дневника, словно мог об него обжечься. В коридоре послышались шаги, и Малфой окончательно пришел в себя. Оцепенение рухнуло, он дернул ручку ящика. Потом другого, третьего. Ни один не поддался. Страх накатил снова.

Он прислушался. Кто-то, возможно, отец, остановился перед самой дверью. Драко съехал в кресле, оказавшись практически под столом.

— Милый, министр прислал тебе письмо. Он просит срочно ответить, — из коридора послышался голос Нарциссы.

Драко мысленно поблагодарил маму и взмолился, чтобы она увела отца подальше от кабинета.

— Он никогда не отличался терпением, а проблема опять пустяковая, — ответил Люциус, явно улыбаясь. Ручка двери повернулась. — Ужин скоро? Я ужасно проголодался, еще и погода отвратительная.

Дверь открылась, и Драко увидел родителей, остановившихся прямо на пороге. Люциус стоял спиной к нему, держа на согнутой руке дорожный плащ, и волшебной палочкой открывал конверт. Нарцисса стояла рядом и, чуть склонив голову, заглядывала из-за плеча мужа в кабинет, как будто что-то искала.

— Еще только через пару часов, Матильда опять не успела разделать говядину. Я отправлю домовика с закусками тебе в кабинет, — она поцеловала мужа в щеку и обратилась к сыну: — А ты что-нибудь будешь, Драко?

— Я не голоден, — он выдавил улыбку, слегка высунув голову из-под стола. — Спасибо.

Правой рукой, не совсем понимая, что делает, Драко стянул со стола какую-то книгу и, когда отец вошел в кабинет, уже стоял, обхватив ее обеими руками. За книгой, плотно прижатый к его груди, прятался дневник.

— Как дела, Драко? — спросил Люциус и повесил плащ на стоявшую у входа вешалку.

— Зашел к тебе почитать, — Драко медленно пятился вбок, выходя из-за стола.

— Уверен, что «Финансирование гоблинских предприятий» будет тебе интересно? — Люциус ухмыльнулся и немного прищурился.

— Гоблины интересней домовиков, — Драко для пущей убедительности кивал головой не переставая.

— Тогда я бы выбрал «Историю гоблинов и людей». Ты куда так спешишь?

— Пойду поищу в библиотеке «Историю», — Драко замер у порога, не оборачиваясь.

— Драко, — голос Люциуса заставил его обернуться. — Что ты от меня скрываешь?

— Я… там… — Драко замялся, уставившись на отца, потом перевел взгляд на стол и тихо произнес: — Прости, — он сжался, пытаясь изобразить крайнюю степень вины. — Я не специально.

Люциус, проследив за взглядом сына, посмотрел на стол. Взмахом палочки он убрал чернильное пятно, починил перо и снова выжидательно посмотрел на Драко.

— Еще что-то?

— Нет, только это, — отрезал Драко, резко мотнув головой.

— Хорошо, — Люциус положил письмо от министра на стол и сел в кресло. — Я хотел бы с тобой поговорить кое о чем, прежде чем ты уедешь в школу.

— Пап, — Драко скорчил умоляющую рожу, которая всегда срабатывала. — Можно попозже? Мне очень надо, — он переминался с ноги на ногу. Очевидно, Люциус воспринял это по-своему, а Драко не думал его переубеждать, чувствуя, как горит кожа под дневником и, кажется, чувствовал запах подпаленной ткани.

— Да, конечно, — Люциус кивнул, и Драко поспешил выйти. Когда захлопнулась дверь, он не услышал, как щелкнуло заклинание, отпирающее верхний ящик стола.

— Мистер Малфой, сэр? — раздался снизу голос домовика. 

Драко оторвал взгляд от своей груди — на рубашке виднелось коричневое пятно ровной четырехугольной формы, а ткань прилипла к нестерпимо ноющей коже. Он посмотрел в огромные глаза домовика. 

— В мою комнату, — хрипло выдавил Драко, чувствуя, что вот-вот выронит книги из слабеющих от боли пальцев.

Драко на мгновение закрыл глаза и открыл, когда домовик уже перенес его. Длинные пальцы эльфа соскользнули с его запястья, он выронил книги и упал на колени. Онемевшими пальцами расстегнул рубашку, чувствуя, как она неприятно отлипает от кожи, и уставился на свою грудь. Пусть между ним и дневником и была тонкая ткань, рубашка пострадала совсем чуть-чуть по сравнению с его кожей: воспаленная, она горела, и уже вздулись несколько волдырей.

— Бадьян, быстро!

Драко не видел с каким испугом смотрел на него домовик, но услышав приказ, эльф порылся в своей наволочке, протянул стеклянный пузырек и тут же исчез.

Зубами открутив тугую крышку, Драко осторожно нанес мазь на ожог, щурясь и закусывая нижнюю губу, когда было особенно больно.

Малфой поставил почти пустую баночку рядом и медленно лег на пол. Спина тут же покрылась мурашками от прикосновения к холодному камню. Драко поежился, повернул голову, собираясь переползти на ковер, и замер, стиснув зубы. Черная тетрадка валялась под его кроватью. Он отвернулся и снова услышал смешок. Такой же, как у отца в кабинете. 

— Мне все это показалось, — пробормотал он, вставая на четвереньки, и так направился к кровати. Откинув мешавшее покрывало, Драко снова лег на спину и, подтянувшись на руках за изножье, залез под кровать. Кончиками пальцев он толкнул дневник, боясь обжечься, но кожаная обложка была холодной. Вздохнув, Малфой взял тетрадь и вылез наружу. 

— Эта книжка не опасней лукотруса, — он пролистал чистые страницы, взглянул на имя на обложке и, поднявшись на ноги, бросил дневник на стол. 

Драко наклонился за рубашкой, надеясь, что ненароком не сорвал пуговицы, и задумался. Дневник нужно было как-то вернуть на место. И чем раньше, тем лучше.  

«Хоть я и давно не заходил к вам на ужин.» 

Драко выпрямился. Отец все равно до ужина будет сидеть у себя в кабинете, а значит, остается только молить Мерлина, чтобы он не заметил пропажу. А если заметит… Драко все же решил надеяться на лучшее. 

Положив измятую рубашку на кровать, он взял новую из шкафа. Одевшись, отряхнул брюки, словно допускал, что домовики недостаточно тщательно убирают его комнату, и посмотрел на стол. Дневник разжигал любопытство, какого Драко еще никогда не испытывал.  Насколько важной шишкой был Том Риддл? Малфою не терпелось это выяснить. А пока он будет искать информацию, дневник стоит спрятать. Он перевел взгляд со стола на возвышающийся рядом книжный шкаф, заставленный всевозможными книгами и учебниками. Задумавшись, он прищурился: мало просто воткнуть злосчастную тетрадку между книг — черный корешок казался Драко слишком приметным. Он выбрал самую толстую книгу — ей оказалась только что купленная «История магии» для его первого года в Хогвартсе. Вытащив учебник с полки, он сунул тетрадь между страниц и попытался впихнуть книгу на место. Но «История» предательски расставила в стороны обложку и никак не желала вмещаться на полку. Нужно было придумать что-то еще. Драко подошел к столу, положил раскрытый учебник и ножиком для писем аккуратно обвел дневник, сделав ровную прямоугольную дыру в странице. Обрезав так несколько листов, Малфой вложил тетрадь в книгу и удовлетворенно улыбнулся, когда учебник закрылся идеально, ничем не выдавая своего секрета. Он вернул книгу с тайником на полку и смел обрезки страниц со стола в урну, где они тут же превратились в пепел. 

— Драко? — в дверь постучали.

— Да, пап? — Драко замер, слушая, как за отцом закрывается дверь, а потом неторопливые шаги приблизились к нему.

— Я хотел спросить, — Люциус поравнялся с сыном и, присев на край стола, заглянул ему в лицо, — ты случайно не захватил вместе с книжкой по финансированию чего-нибудь лишнего?

Люциус как-то странно надавил на слово «случайно», или Драко только показалось?

— Нет, пап, — Драко помотал головой, не уверенный, что успешно скрыл свой испуг.

— Жаль, — Люциус вздохнул и оглядел комнату. — Никак не могу найти одну вещь, — он перевел взгляд на сына, задержал на его груди. — Где ты успел испачкаться? — он достал волшебную палочку, ткнул в жирное пятно на рубашке Драко, и, когда грязь исчезла, продолжил. — Эта вещь принадлежала одному моему другу, и он очень расстроится, если я скажу, что потерял ее, — он натянуто улыбнулся, заглядывая сыну в глаза.

— Будет неприятно, — Драко сочувственно кивнул и наконец разжал пальцы, которыми все это время стискивал спинку стула. Врать получалось легко и убедительно.

— В общем, если ты увидишь черную тетрадку с гравировкой сзади, — Люциус встал, засунув руки в карманы брюк, еще раз оглядел комнату и снова посмотрел сыну в глаза, — принеси ее мне, будь добр.

— Хорошо. Если увижу, — Драко проводил отца взглядом.

Как только за Люциусом закрылась дверь, Драко внимательно осмотрел книжную полку, на которой стояла «История магии». Он сдержал искушение открыть книгу, чтобы еще раз проверить дневник, и на цыпочках подошел к выходу. Осторожно приоткрыл дверь, стараясь, чтобы она не скрипнула, и тут же одернул себя: он в собственном доме и имеет полное право передвигаться куда и когда ему вздумается. А если он будет прятаться, то это вызовет куда больше подозрений. И, расправив плечи и чуть задрав подбородок, он вышел из комнаты.

Библиотека была его вторым любимым местом в доме за ее особенно глубокую тишину. Как только закрывались массивные дубовые двери, весь мир исчезал за их пределами, и Драко оставался наедине с книгами и собственными мыслями. Но больше всего в библиотеке он любил педантичный порядок, созданный отцом и никем не нарушаемый. Почти никем. Чаще всего Драко забирался вглубь зала, где располагались книги по Темным искусствам. Страницы большинства из них были скрыты маскирующими чарами, потому что Нарцисса считала, что мальчику еще рано знать подобную магию. Однако некоторые заклинания Драко с трудом, но удалось разрушить, и его не пугали описываемые примеры Черной магии: он изучал ее, наслаждался ею... И об этом регулярно нарушаемом запрете он никому не рассказывал. 

Драко и теперь с удовольствием забрался бы с ногами в уютное кресло, читая про средневековые пытки, но сейчас его цель была другой. 

«Справочник чистокровных волшебников» занимал почетное место в центре библиотеки на аналое. Одернув себя, он прекратил наслаждаться безмолвным порядком, торопливо подошел к книге, перенес ее на стол, провел ладонью по обложке и раскрыл. Драко медленно вел пальцем по списку фамилий, гордо улыбнулся на своей, но искомой не нашел. Он перечитал список еще раз, открыл семьи на Р, и после тщательного, но тщетного изучения фамилий Розье и Роули, недоумевая, опустился на стул.  Риддл не был чистокровным. Знал ли об этом отец? Наверняка. Но что тогда у них общего? Задумавшись, Драко листал справочник и остановился на фамилии Малфой. Он любил перечитывать свою родословную, наслаждаясь ее безупречностью, хоть и знал ее наизусть. Но сейчас было не до этого. Он пролистнул несколько страниц назад, все еще не решаясь закрыть книгу, и наткнулся на очередную знакомую фамилию. Гойлы. С младшим отпрыском ему предстоит учиться. Вся семейка недавно заходила к ним на ужин. Миссис Гойл еще ничего, с ней можно общаться, а вот отец с сынком... Даже Люциус с трудом сдерживался, чтобы не выпроводить их раньше времени. Показав язык семейному портрету Гойлов, Драко замер. Гонты. Гормлайт, Риона, Корвин, Марволо, Мор… Марволо. Отец Тома Риддла? Он перечитал имена еще раз. У Марволо было двое детей: сын Морфин и дочь Меропа. Никакого Тома. Значило ли это, что Том родился от грязнокровки (Драко поджал губы при мысли о подобном)? А чистокровный Марволо, не желая портить честь семьи, просто вычеркнул его, и Тому пришлось взять фамилию матери Риддл?   

Драко поднялся и взял книгу, собираясь вернуть ее на место. Положив справочник на аналой, он снова раскрыл его и перечитал родословную Гонтов. Марволо умер в 1927 году, а значит, Тому сейчас самое малое лет шестьдесят. 

— Миссис Малфой ждет Вас к ужину, сэр. 

Драко вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял, склонив голову, один из домовиков. 

— Скажи ей, что я сейчас приду, — бросил Драко, стараясь не смотреть на эльфа: их грязные наволочки всегда раздражали его, особенно в таком безупречном месте, как библиотека. Да и в целом ему не нравилось, что в идеальном поместье Малфоев такие грязные слуги.  Драко был бы не против, если бы эльфов заставили найти себе одежду получше. Или если бы их место заняли грязнокровки. Но — проклятая английская гуманность! 

Морфин Гонт умер в тюрьме всего год назад — был арестован за убийство магла. Драко позабавил этот факт. Был ли отец знаком с Морфином? Просил ли последний чистокровный Гонт присмотреть за незаконно рожденным братцем? Видимо, даже несмотря на свою нечистокровность, Том имел какое-то значение. Иначе зачем отцу хранить его вещь у себя? 

* * *

— Дамблдору доставило немало хлопот, чтобы мальчишка смог попасть в школу. 

— Что о нем известно? 

— Те, кто уже успел с ним познакомиться, отзываются о нем весьма... лестно. Возможно, мальчишке пошла на пользу жизнь с маглами.

Северус Снейп сидел напротив Люциуса за столом, на который домовики активно выносили блюда к ужину. Каждое предлагаемое домашним эльфом угощение профессор отвергал резким взмахом руки, не отвлекаясь от разговора.

Драко занял свое место по правую руку от отца, не мешая обсуждению. Нарцисса кивнула, легкой улыбкой поприветствовала сына и тут же резким жестом приказала домовику убрать у него случайно поставленный бокал для вина. Драко состроил гримасу, якобы изображая разочарование, и грустным взглядом с картинно поджатыми губами проводил уносящего бокал эльфа. Нарцисса улыбнулась шутке и кивнула в сторону Люциуса, намекая сыну, что все же стоит быть чуть серьезней. Драко выпрямил спину, отвел назад плечи, так что спина изогнулась дугой, а натянутая кожа на груди, еще не до конца зажившая от ожога, заныла. Он стиснул зубы и сел более расслабленно, прекратив актерствовать.

— Драко, ты же уже слышал о Гарри Поттере? — обратился Люциус к сыну.

— Конечно, пап, — Драко кивнул отцу и посмотрел на Снейпа.

— Не думаю, что Поттер поступит на Слизерин, — медленно произнес профессор. — Он скорее пойдет по стопам родителей и попадет на Гриффиндор, — на этом предложении его губы скривились.

— Жаль. Это было бы очень удобно для нас, — ответил Люциус. — Драко мог бы с ним подружиться.

— Не сомневаюсь, что эта затея удастся мистеру Малфою независимо от факультета, на котором окажется Поттер, — Снейп, взглянув на Драко, растянул губы, что наверно должно было сойти за улыбку, и встал. — А теперь прошу меня извинить. Мне пора идти. И я не хочу мешать вашему семейному ужину, — он обвел взглядом семейство, сделал короткий почтительный поклон Нарциссе.

— Вы все-таки обязаны однажды поужинать с нами, Северус, — тепло произнесла миссис Малфой, отвечая на его поклон. — Я настаиваю, чтобы однажды Вы зашли к нам как друг, а не как коллега моего мужа.

— Как-нибудь обязательно. Всего доброго, — не желая больше задерживаться, Снейп вышел из столовой. Домовик, посланный Нарциссой, вприпрыжку поспешил проводить гостя, а, когда эльф вернулся, Малфои уже начали трапезу.

— А я рад, что он никогда с нами не ужинает, — первым произнес Драко, полируя приборы салфеткой.

— Рада, что у тебя хватает такта не говорить это при профессоре, — Нарцисса попыталась упрекнуть сына, но получилось слабо.

Драко положил приборы по обе стороны от тарелки, отдал аккуратно сложенную салфетку домовику и поднял стакан с водой, словно произнося тост:

— Все благодаря твоему воспитанию, мама.

— И все же, я хотел бы поговорить с тобой прежде, чем ты уедешь, — голос Люциуса прозвучал удивительно строго. Драко поставил стакан и внимательно посмотрел на отца.

— Да, пап?

— Гарри Поттер вряд ли поступит на Слизерин, и скорее всего его взгляды будут сильно отличаться от наших, — Люциус говорил быстро, его кулаки сжимали столовые приборы, словно он хотел их раздавить.

— Я знаю, пап, — Драко перевел взгляд с рук отца на его лицо, потом посмотрел на маму: заметила ли она напряжение мужа?

— Я хочу, чтобы ты сделал все возможное, чтобы подружиться с этим мальчиком.

— Не стоит так из-за этого переживать, Люциус, — Нарцисса жестом остановила появившегося на пороге домовика с фруктовым пирогом.

— Я хочу жениться на этом стейке, мам. Безумно вкусно, — громко произнес Драко, вдруг сообразив из-за чего отец мог так разнервничаться. — Только соли маловато. Не передашь? — он потянулся за солонкой, которая стояла ближе к нему чем к матери. Нарцисса кончиками пальцев подтолкнула солонку, внимательно всматриваясь в лица сына и мужа.

— Что между вами произошло? — строго спросила она.

— Все хорошо, — Люциус недоуменно повернулся к жене и наконец расслабил пальцы.

— Просто папа как заведенный уже который день говорит про этого Поттера. Будто на нем свет клином сошелся, — Драко усмехнулся и сунул в рот очередной кусок стейка.

— Да, потому что я не хочу, чтоб мой сын водился с кем попало.

Драко стиснул зубы, сдержав пронзительный взгляд отца, выдохнул и собирался было что-то сказать.

— Давайте не будем ссориться в этот чудесный вечер, — Нарцисса произнесла это как можно дружелюбней.

Драко улыбнулся ей. Мама постоянно пыталась уладить ссоры и стычки, которые если и возникали, то достаточно редко: Люциус всегда хорошо ладил с сыном, у них было какое-то особое взаимопонимание. Нарцисса же не чувствовала той особенной связи, которая обычно бывает у матери с ребенком, и потому ревновала, хотя никак этого не показывала. Любил ли Драко ее за это меньше, чем отца? Он никогда серьезно не задумывался над этим вопросом.

— Никто не ссорится, — Драко улыбнулся матери, сунул в рот последний кусок мяса и встал. — Пойду закончу собирать вещи, — произнес он с все еще набитым ртом и вышел из-за стола.

— Может доешь нормально? — спросил Люциус, Драко спиной ощутил его тяжелый взгляд. — Скоро подадут десерт.

— Пусть принесут мне в комнату, — улыбнулся Драко одними губами, обернувшись к отцу. — Спасибо мам, — он обошел стол, чмокнул Нарциссу в щеку и, сунув руки в карманы брюк, вышел из столовой.

В коридоре он встретил домовика с полным подносом чистой посуды, из-за которой были видны только его тощие ножки и кончики ушей. Драко решил, что невнимательную прислугу стоит проучить. Словно не заметив эльфа, он врезался в него и сбил с ног. Домовик, сидя на коленях, принялся собирать осколки разбившейся посуды и бормотал какие-то несвязные извинения. Драко брезгливо понаблюдал за ним с минуту, а затем, выплюнув никак не жевавшееся мясо прямо в затылок эльфа, обозвал его криволапым уродцем и пошел дальше. Он остановился у поворота и оглянулся. Домовик уже поднялся на ноги, нагрузив поднос осколками, и медленно пошел в сторону кухни. Уставившись эльфу в спину, Драко прошептал «Петрификус!». Домовик споткнулся и только чудом удержался на ногах. Малфой хмыкнул и, решив, что на сегодня наказаний достаточно, скрылся за поворотом.

* * *

Он зашел в свою комнату, позволяя двери самой тихо захлопнуться за его спиной. Нужно успеть, пока отец занят ужином. Драко почти подбежал к полке с книгами и достал одну. «История магии» казалась чересчур легкой по отношению к своему немалому размеру. Оглянувшись на дверь, он прислушался. Нужно поторопиться. Драко вытащил дневник и сунул учебник на место. Кожаная обложка была теплой. Слишком теплой. Стиснув тетрадь, Драко осторожно задрал рубашку и осмотрел грудь. Ни следа покраснений. Он выдохнул и расслабил плечи. Нужно просто вернуть пропажу отцу и забыть об этом. Завтра в Хогвартс, а там забот и без дневника хватит. 

Поправив рубашку, Драко собрался выйти из комнаты, но… Это глупо — идти, чтобы тайно вернуть дневник, никак его не спрятав. Выругавшись на себя за чуть не совершенную оплошность, Малфой снова достал «Историю магии», пихнул в нее дневник и вышел в коридор. 

Он надеялся, что все домовики сейчас заняты на кухне, ведь некоторые из них были не в меру любопытны и обожали докладывать миссис Малфой обо всех действиях ее сына. Драко знал, что Нарцисса не одобряет подобное поведение эльфов, однако никак им не препятствует. К счастью, ни одного домовика по пути не оказалось. Остановившись перед отцовским кабинетом, он огляделся больше по привычке, чем из осторожности, и толкнул массивную дверь. 

Отцовский кабинет всегда казался Драко самым уютным местом в доме, и потому был его любимым. Но сейчас комната выглядела непривычно мрачно. Было ли это из-за плотно задернутых штор и почти полного отсутствия освещения, или это его совесть наконец решила разыграться в полную силу — он не мог объяснить. Драко хотел как можно скорее покончить с дневником и поспешил к столу. Свечи загорались, как только он проходил мимо, и в несколько мгновений кабинет осветился полностью.

— Все в порядке, — пробормотал Драко, остановившись перед столом. — Ты ни в чем не виноват.

Он дернул ручку верхнего ящика. Тот не открылся. Драко сжал кулак и закусил кожу указательного пальца, не позволяя страху завладеть им.

— Все нормально, — произнес он, снова опуская руку на ручку. Дернул сильнее. Ящик не поддался. — Чтоб тебя!

Он швырнул книгу на стол, схватился за голову и сдавил виски ладонями. Затем сделал глубокий вдох, медленно опустил руки, расправил плечи и позвал:

— Добби! Добби!

— Мистер Малфой, сэр, — эльф появился перед ним, склонив голову. 

— Открой замок, — скомандовал Драко, указав на ящик, и на всякий случай прислушался. Он чувствовал, как горят щеки, но волнение уже сходило на нет.

— Добби не может открывать замки хозяина Люциуса Малфоя, — пропищал эльф, еще ниже кланяясь. 

— Отец просил меня вернуть кое-что на место, — Драко стиснул кулаки, сдерживаясь, чтобы не швырнуть в домовика что-нибудь тяжелое.

— Мистер Малфой хочет обмануть своего родителя. Добби должен рассказать об этом. 

— Я накажу тебя! — Драко сделал шаг к эльфу в попытке его схватить, но домовик уже исчез.

Малфой замер. Все его спокойствие рассеялось в один миг. Он слушал как колотится его сердце, вытер о брюки вспотевшие ладони. И прежде, чем он придумал, что скажет в свое оправдание, дверь открылась, и в кабинет вошел Люциус.

— Я все же предполагал, что у моего сына хватит смелости признать свою вину.

Драко зажмурился и сжался, словно ожидая удара. Люциус продолжал стоять на пороге, но больше ничего не говорил.

— Прости, папа, — пробормотал  Драко, понимая, что от него ждут реакции. Он открыл глаза и уставился в пол перед собой.

— Я вырастил вора и труса, — Люциус прошел в кабинет и остановился, когда между ним с сыном преградой встал стол. — С такими качествами тебе не место в Слизерине. Я еще могу отправить тебя в Дурмстранг, там из тебя выбьют всю мерзость. 

— Отец, — Драко осмелился посмотреть тому в глаза. Никогда еще он не видел в родителе столько злости и… страха? 

— Верни дневник на место, — строго произнес Люциус. 

Драко положил учебник на стол. Взмахом волшебной палочки Люциус открыл книгу и извлек тетрадь. 

— Отец, — повторил Драко, заметив облегчение на лице Малфоя-старшего. 

— Ты что-нибудь делал с ним? — спросил Люциус, в упор глядя на сына и продолжая удерживать дневник в воздухе. 

— Я только, — Драко запнулся. — Только написал там свое имя. 

— Только написал свое имя? 

— Да. И все. Потом зашел ты, и я испугался и взял его, — только сейчас Драко заметил, что не боится отца и врет ему без всяких зазрений совести.

— Хорошо, — Люциус заметно расслабился и наконец опустил дневник на стол. — Новый учебник закажешь из своих карманных денег. Можешь идти. И зайди к матери, она расстроилась, что ты не доел ужин. 

Драко неторопливо вышел из-за стола, стараясь не очень коситься на лежавший на нем дневник. Оказавшись спиной к отцу, он решился спросить: 

— Кто такой Том Риддл? — Драко развернулся на каблуках. 

— Один мой давний, — Люциус убрал дневник в ящик, щелкнуло несколько запирающих заклинаний, — знакомый. 

— Вы вместе учились? — Драко обратил внимание, что отец, отвечая, не смотрит на него.  

— Нет, он закончил школу раньше. 

— Он был слизеринцем? 

— Драко, — Люциус наконец взглянул на сына, и от этого взгляда Драко поежился. — Да, он был слизеринцем.  Иди, мама ждет тебя. 

* * *

Драко долго ворочался в постели в тщетной попытке уснуть. Он несколько раз вставал, чтобы попить, проверил, все ли вещи положил в чемодан, сдержался, чтобы не примерить костюм, в котором завтра прибудет на Кингс-Кросс. Он пытался списать все на волнение перед первым учебным годом, ведь он впервые уезжает из дома так надолго. Но понимал, что дело не в этом. В голове назойливой мухой вертелось имя «Том Марволо Риддл». Словно он где-то уже слышал его, или, может, не его, но очень похожее. Стоило закрыть глаза, и буквы всплывали, медленно кружились, словно пытались собраться во что-то новое, что он никак не мог прочитать. Наконец сдавшись бессоннице, он решил почитать что-нибудь нудное в надежде, что хоть это его усыпит. Он слез с кровати и открыл чемодан. Перебирая учебники, Драко  вспомнил, что искалеченная «История магии» осталась у отца в кабинете. А она бы сейчас как ничто другое сгодилась в качестве усыпляющей литературы. Малфой вытащил толстый томик «Руководства по трансфигурации для начинающих» и поправил покосившуюся стопку учебников. Пальцы нащупали уже знакомую теплую кожаную обложку. На мгновение он замер.  Затем, положив «Трансфигурацию» на пол, Драко отыскал в чемодане волшебную палочку и произнес: «Люмос!» Осветив чемодан, он вытащил «Историю драконов с начала времен и до наших дней» — любимую книгу в темно-коричневом переплете из драконьей кожи. Он провел пальцем по обложке, словно убеждаясь, что это действительно она. Затем, зевнув, Драко вернул книгу на место, взглянул на лежащую у ног «Трансфигурацию» и тоже сунул ее в чемодан. Погасив свет на конце палочки, он забрался на кровать, с головой укрылся одеялом и наконец уснул.