Поцелуй на ладошке (джен)

— Входи! — консьерж общежития миссис Дан, престарелая дама с пучком на затылке, распахнула двери и жестом предложила войти. — Это хорошая комната, и она твоя.

Пеппер ступила через порог. Комната и в самом деле была хорошая, насколько она вообще могла быть хорошей. Прежде Пеппер не доводилось быть в таких комнатах. Ей говорили «вот твоя палата» в приюте, или «вот твой шатер» в цирке Эльзы… А потом опять «твоя палата» в Брайарклиффе. Комната была только дома, у Риты, если можно считать комнатой каморку для швабр напротив подвала. Рита держала наверху две пустые комнаты для гостей, чисто убранные и красивые, но они были для «людей». А Пеппер была уродка. А Рита и Ларри были приличные люди, и с уродами не церемонились. От таких, как Пеппер, приличные люди избавляются, не гнушаясь ничем. Даже убийством.

Пеппер жалела, что те существа, пришедшие из ослепляющего света, дали ей разум, но оставили память. Она не хотела помнить прошлое, в котором родная сестра убивает своего новорожденного сына и обвиняет тебя в его смерти — и ей верят, ведь она «приличный человек», а у тебя текут слюни меж огромных кривых зубов, и уши больше головы…

Эта миссис Дан тоже не церемонилась с Пеппер, она обращалась к ней по-свойски, но та не обижалась. Миссис Дан просто была старше, да и Пеппер было все равно, ведь ее не обозвали, не толкнули, не обидели. Да и комната была диво как хороша, а эта старушка могла дать ей самую плохую. Кому Пеппер пожалуется?

Огромная, квадратная, стены покрашены светлым и два окна с тонкими занавесками, мотавшимися на ветру. В углу удобная кровать с матрацем, у окна стол… и диван есть, и шкаф, даже кресло. Пеппер никогда не видела такого богатства, только у Риты, но там было чужое… А тут Пеппер сама хозяйка, даже спать сможет ложиться не по приказу медсестры… Сама.

Две недели назад Пеппер вызвала к себе сестра Клавдия, которая присматривала теперь за больницей. Та пришла, немного недоумевая, зачем понадобилась настоятельнице. Так удивилась, что даже книжку, что читала, забыла отложить, так и заявилась в кабинет с книжкой в руках.

— Садись, Пеппер, — сестра Клавдия приветливо улыбнулась ей и уставилась на книжку, — как твои дела?

— Хорошо, спасибо, — кивнула Пеппер, — что-нибудь случилось?

— Хотела поговорить о твоей дальнейшей судьбе, — вздохнула пожилая монахиня и снова поглядела на книжку, — кто тебе читает?

— Я сама читаю, — проговорила Пеппер, — меня сестра Абигаль научила… и еще математику немного. Она говорит, нужно быть образованным.

— Можешь мне прочесть? — спросила та.

— Да, сестра Клавдия, — Пеппер открыла книгу на закладке и нашла потерянное место. — Д`Артаньян вскочил на коня и крикнул верным друзьям…

— А кто такой Д`Артаньян? — мягко перебила ее монахиня.

— Это мушкетер, он искал украденные подвески королевы, — вмиг ответила Пеппер, — мне продолжать?

Настоятельница покачала головой. Она вздохнула и рассказала Пеппер, что по законам штата они не могут держать в клинике людей, которым не требуется госпитализация. Пеппер больше не являлась сумасшедшей, хоть руководство Брайарклиффа так и не выяснило, каким же таинственным образом к Пеппер вернулся рассудок, а значит, занимала чужое место. И если Пеппер хочет, то может стать свободной.

— А как же Лукас? Мой племянник? — Пеппер закрыла книгу.

— Малыш, в убийстве которого тебя обвинили? — сестра Клавдия вздохнула. — Видишь ли, Пеппер… Если власти узнают, что ты стала вменяемой, тебя могут судить… Но по правде сказать… твоя сестра сама виновата — как можно оставить новорожденного младенца с невменяемой сумасшедшей. Когда тебя привезли сюда, ты была в таком состоянии, что ничего не понимала и сказать не могла, а теперь… ты нормальная, излечившаяся Пеппер, и ты самая милая и добрая девочка, что я когда-то знала. Та Пеппер, что я вижу сейчас, не убивала младенца и не может быть за это наказана.

— Я и так не убивала! — резко отозвалась Пеппер. — Лукаса убил Ларри, муж моей сестры. Я ведь рассказывала вам, помните? Лукас родился изуродованным, они его не хотели. И избавились разом от обоих.

— Я хочу, чтобы ты уехала, Пеппер, — кивнула настоятельница, — ты ведь родом из Джупитера? У меня там есть знакомая, она заведует социальным жильем. Получишь комнату и простую работу, хочешь?

— А вам не влетит, что вы меня отпустили? — вздохнула Пеппер.

— Я оформлю документы о смерти, — тихо улыбнулась сестра Клавдия. — Кто станет меня проверять?

Две недели спустя Пеппер с маленьким чемоданом села в поезд до Джупитера. Она понимала то, что не решилась озвучить сестра Клавдия — ее время стремительно уходило. С болезнью Пеппер умирают рано, Солти едва исполнилось тридцать, когда его не стало. А Пеппер просто редкостная везунья, что протянула так долго, как тут не воспользоваться возможностью увидеть нормальный мир, нормальных людей?

— Эй, смотрите на эту ушастую уродку! — крикнул кто-то из нормальных людей, показывая пальцем на Пеппер.

Она вздрогнула, услышав, как засмеялись его товарищи, и ей хотелось побежать назад, в свою маленькую темную палату в Брайарклифф, но она пересилила себя. Вытащила из чемодана широкополую шляпу — подарок сестры Абигаль — и натянула на голову, закрывая огромные уши. Толпа засмеялась сильнее.

— Нет-нет, сынок, идем в другое купе! — ахнула какая-то полная дама, выволакивая за дверь своего ребенка при виде мирно смотрящей в окно Пеппер, когда поезд уже мчался мимо зеленых полей.

— Нет, я хочу сюда, — ребенок сердито топнул ногой, — она смешная, — он указал пальцем на Пеппер.

Пацан победил — и спустя минуту дама уже распихивала по полкам вещи. Ребенок устроился напротив Пеппер и с интересом разглядывал ее. С полчаса они ехали молча — настороженная мамаша, ее восторженный сынок и Пеппер, прикидывающаяся предметом багажа, но тут даме стало жарко. Она встала, распахнула окно — и порыв ветра скинул с Пеппер ее широкополую шляпу.

— Ой! — почти одновременно, хоть и с разной интонацией, воскликнули все трое.

— Мама, она инопланетянин! — с восхищенным визгом сообщил парнишка.

Мать застыла с разинутым ртом, а Пеппер… Пеппер вдруг запрокинула голову и засмеялась — звонко, заливисто, как не смеялась с тех дней в цирке. Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться, и почти была уверена, что сейчас мать схватит своего мальчика и выскочит за дверь… Но та стояла и просто смотрела, а ее сын вскочил… и пересел к Пеппер.

— Она смешная, — пояснил он матери и широко улыбнулся Пеппер, — и добрая, — добавил, пораздумав: — Я Джейкоб, а тебя как зовут?

— Пеппер, — отсмеявшись, ответила она.

— Ты инопланетянин? — задал мучивший его вопрос Джейкоб, не обращая внимания на шикнувшую ему мать.

— Нет, — покачала головой Пеппер, — просто я больна. Была больна, но теперь мне лучше.

— Как это — была больна? — удивился Джейкоб.

— Я лежала в больнице, — пояснила Пеппер, — не могла говорить, читать, нуждалась в помощи врачей.

— Терпеть не могу читать, — поморщился Джейкоб, — но мама заставляет.

— А мне очень нравится, — возразила Пеппер, — это же здорово — понимать, что написано в книгах.

— Серьезно? — Джейкоб удивленно округлил глаза. — Покажи, что ты читаешь…

Спустя час настороженность матери Джейкоба заметно уменьшилась. Она погрузилась в дамский журнал, пока Пеппер и Джейкоб тихо бормотали над книгой, и даже угостила ее суфле и орехами. Джейкоб поведал Пеппер и о том, что они живут в пригороде Джупитера и сейчас возвращались от бабушки.

— А у нас там тоже живут инопланетяне, я видел таких, — уверенно сообщил он.

— Джейкоб! — одернула его мать. — Нехорошо говорить так о людях за спиной, они не инопланетяне, просто тоже больны, как и Пеппер.

Дальнейший путь проделали спокойно и расстались на станции почти друзьями. Мама Джейкоба на удивление мило попрощалась с Пеппер и даже представилась ей как миссис Харисон. А мальчик вложил ей в руку бумажку.

— Там мой адрес, — заговорщицки шепнул он, — приходи в гости.

Так Пеппер узнала, что нормальные люди — как и уроды — тоже бывают разными. Она бы хотела, чтобы душу человека можно было рассмотреть, как и лицо. Вот у Пеппер оно было «инопланетянское», но сама-то она хорошая. Смешная, как сказал Джейкоб.

Вот и эта сухонькая консьержка была вполне мила с Пеппер — сестра Клавдия заранее позвонила ей и попросила помочь. Это было социальное общежитие для бездомных, и люди тут жили нормальные, хоть и бедные. Оказалось, нормальные люди в глазах миссис Дан тоже выглядят по-разному.

— Ты поаккуратней тут, — вручая ключи, сообщила она, — тут уродов хватает.

Пеппер потом долго ходила по общежитию и высматривала уродов — но так и не увидела ни одного. Только пьяные парни кричали ей вслед «крокодилица мерзкая» и один даже бросил бутылкой пива, когда она спросила, где тут живут уроды. Пеппер убежала.

Как же ей нравилась ее комната. Пеппер полагалась небольшая социальная помощь, и ей выдали белье и полотенце, и так здорово было обустраивать свое первое, настоящее жилье.

Наутро Пеппер отправилась в кафе на углу, где миссис Дан предложила ей работу. Пеппер всегда мечтала работать официанткой.

Она очень боялась первой встречи с будущими коллегами, боялась, что и они назовут ее каким-нибудь гадким прозвищем. Но все прошло совсем даже неплохо: администратор Марта лет сорока, две совсем молодые официантки и три парнишки повара и глазом не моргнули, увидев перед собой Пеппер. Ее встретили песней «Добро пожаловать», шариками и даже тортом, будто у нее был день рождения. Так когда-то давно, в цирке, Эльза отмечала ее праздник, а Солти дарил поцелуй. И все другие тоже дарили подарки, особенно нравилось Пеппер получать новое платье в цветочек от Эльзы и бантики от Ма Петит.

— Это же здорово, что ты излечилась, — радостно ответила Марта в ответ на рассказ Пеппер о своих злоключениях. — Молодец, что пришла, мы так давно ищем третью официантку. Сегодня ребята после закрытия идут вместе на новый фильм в кино, хочешь с ними?

— Конечно, хочет, — ответила за нее Линни, совсем молоденькая блондинка. — Все получится, не бойся, главное, улыбайся!

Пеппер хотела, и с нетерпением ждала потом закрытия кафе. Ей выдали красивое форменное платье и передник, научили наливать кофе. Она так старательно ходила меж столиков, предлагала меню и улыбалась, улыбалась, улыбалась…

Посетители кафе поначалу с испугом, удивлением и некоторой настороженностью поглядывали на новую официантку, но открытость и приветливость Пеппер быстро завоевывала их сердца. Почти все вскоре расслаблялись и даже с большей охотой, чем других девочек, подзывали Пеппер. Почти все…

— Эй, ты, мартышка ушастая! — почти перед самым закрытием смены услышала Пеппер у себя за спиной, где только что расположилась компания нагловатых и шумных парней. Пеппер таких встречала — в цирке такие кидали в нее попкорном и кричали гадости. — Это что у вас тут теперь — цирк уродов?

Пеппер пошатнулась, с трудом удержав кофейник. Замерев на месте, она подняла правую руку, прижимая к щеке «поцелуй Эльзы», внутри что-то сильно заболело. Пеппер растерянно посмотрела на стоящую за стойкой Линни.

— Иди сюда! — Ханс — повар — поспешно выбежал из кухни и потянул Пеппер вглубь кафе, втолкнул за стойку и обернулся на парней. — А ну закрой свой рот, Марк Хенсон! Или я тебе его закрою!

— Ох ты черт! — от столика послышалось многоголосное ржание. — Да наш Ханси никак завел себе подружку? Иначе как понять, что меня — давнего и постоянного посетителя — оскорбляют из-за какой-то отвратительной уродины?

— Ну ты…

Ханс дернулся, но Пеппер удержала его за рукав, покачала головой. Поставила на стойку кофейник и ушла на кухню, села там в углу. В тот день до закрытия в зал она так больше и не вышла. На киносеанс идти ей тоже не захотелось.

На следующий день в кафе было еще больше посетителей, многие постоянные. Пеппер заметила мужчину в клетчатой рубашке, который, как и вчера, сидел в углу с горячими блинами и чашкой кофе. У ног стоял чемоданчик с инструментами, а лицо его скрывал козырек глубоко натянутой кепки.

Марк Хенсон с приятелями заявились и на следующий день. Пеппер, завидя их, сразу скрылась за стойкой, но они выкрикивали гадости на весь зал, мерзко обзывая Пеппер и сравнивая ее внешность с разными животными. Обслуживала их Линни, но они сердились и требовали позвать «ту обезьяну с мордой крокодила». Под конец вечера Пеппер заплакала, и Марта отпустила ее домой.

Она уже прошла половину не такого и далекого пути до своего дома, когда вдруг услышала позади себя пьяные крики Марка и его товарищей. Она ускорила шаг, но тут услышала «эй, да это же обезьяна», и по спине пробежали мурашки от ужаса. А потом позади раздался топот и свист… Пеппер бросилась бежать.

Не привыкшая бегать, она моментально сбила дыхание. Платье на спине намокло, сумочка на тонком ремешке била по ногам… Преследователи догоняли, их голоса становились все ближе… но тут позади раздался шум автомобиля, а потом прямо возле нее остановился проржавевший «Додж», дверца со скрежетом распахнулась и Пеппер увидела давешнего парня в кепке, которому подливала кофе.

— Садись, — невнятно пробормотал он.

Между бандой агрессивных психопатов и незнакомцем Пеппер выбирала недолго: юркнула на переднее сиденье и захлопнула дверцу. Автомобиль взвизгнул лысыми покрышками и рванул с места — Пеппер услышала, как оставшиеся с носом агрессоры яростно взвыли, осыпая ее спасителя грязными ругательствами.

Незнакомец сбавил скорость, лишь проехав пару кварталов. Пеппер молчала, исподтишка разглядывая мужчину, но его лицо теперь скрывал надвинутый на все лицо капюшон. Через еще три квартала автомобиль съехал с шоссе и направился вниз по красивой улочке, по обе стороны которой виднелись аккуратные домики. Возле одного из них он свернул и остановился перед гаражом.

— Парни эти вечером еще планировали тебя изловить, — глухо пробормотал мужчина, — я услышал, как они договаривались, когда выходил из кафе. Но они тебя у общежития ждать собирались…

— Откуда они знают, что я там живу? — прошептала Пеппер.

— Городок маленький, — незнакомец пожал плечами. — И бабушка одного из дружков Марка работает в общежитии консьержкой. Меня зовут Майкл Мортон.

— Миссис Дан — консьержка? — удивленно моргнула Пеппер.

— Она самая, — кивнул Майкл Мортон. — Тебе все еще туда надо?

— Мне некуда идти, — пожала плечами Пеппер.

— Я могу постелить тебе в гостиной, только у меня не убрано, — Майкл открыл дверцу и выбрался из машины. — Выходи, кофе будешь?

Спустя десять минут Пеппер уже сидела на кухне Майкла Мортона, очень уютной, но довольно грязноватой. Он сварил душистый кофе, поставил чашку перед Пеппер и только тогда снял капюшон. Пеппер — даром, что собственное отражение ее редко радовало — вздрогнула от неожиданности. Лицо Мортона густо покрывали крупные бордовые ожоги, такие же виднелись и на шее. Волос у Майкла не было, голова по всей поверхности была так же обожжена.

— Как такое случилось? — пробормотала Пеппер, позабыв о воспитании.

— Кипящая смола, — нехотя ответил он, подвигая Пеппер сахар и печенье. — В шкафу есть плед, можешь поспать на диване. На работу тебе во сколько?

— Выходной завтра, — Пеппер пожала плечами.

— А я электрик, — ответил Майкл, — уйду рано, будешь уходить, запрешь дверь. Ключ под коврик. И поаккуратнее с этой бандой.

Спала Пеппер на удивление спокойно и даже не слышала, как Майкл уходил на работу. Проснувшись, она выпила кофе и уставилась на грязь повсюду. Было ясно, что Майкл живет один.

К обеду Пеппер успела помыть посуду, прибрать на кухне, выстирать белье и даже помыть пол. Готовить Пеппер не умела, да и негде было научиться, благо могла питаться в кафе, где она работала. Особое ее внимание привлекло большое фото в рамке, стоящее в гостиной. Там интересный, лысоватый мужчина — Пеппер без труда узнала Майкла по очертаниям лица, хотя шрамов на нем не было — обнимал за плечи хорошенькую светловолосую девушку. Девушка казалась Пеппер очень знакомой, хотя она готова была клясться, что никогда прежде не встречала ее… Явившийся на обеденный перерыв Мортон с удивлением уставился на сияющую чистотой кухню.

— Я пиццу принес, — промямлил он, протягивая Пеппер пакет.

Пицца оказалась вкусной, а Майкл неплохим собеседником. За обедом Пеппер рассказала ему о цирке, сестре и Брайарклиффе. Майкл долго молчал.

— Мне, наверное, пора, — пробормотала Пеппер.

— В общежитии тебе будет опасно, — покачал головой Майкл. — А я совсем не справляюсь с хозяйством. Если хочешь, можешь занимать маленькую комнату… Платить не надо, просто будешь иногда наводить порядок, как тебе?

Пеппер кивнула прежде, чем он закрыл рот. Возвращаться было страшно, и Пеппер теперь совсем не была уверена, что миссис Дан в общежитии заступится за нее, если туда нагрянет банда Марка.

Пеппер осталась. Майкл даже подвозил ее по утрам до кафе, а вечером забирал, так как все равно трудился в городе. Пеппер все легче давались насмешки, она потихоньку училась готовить у ребят из кухни, порой даже подрабатывала посудомойкой за лишнюю пару долларов. Но ощущение, что она чужая в этом мире «нормальных людей» не покидало ни на миг. Да, коллеги и друзья любили ее, многие в городе относились по-дружески, а Майкл так и вовсе стал одним из близких людей… Но прохожие на улицах порой все также улюлюкали вслед, а в такие дни Пеппер как никогда хотелось иметь место, куда можно прийти и прижаться к кому-то родному… И тогда она прижимала к щеке «поцелуй» Эльзы, ощущая ее тепло и ту любовь, которую дарили ей дорогие и близкие уроды…

Пеппер не нравился «нормальный» мир. В нем нормальных, даже очень красивых людей называли уродами, а уродов порой принимали за своих. В этом мире все было так запутано, что становилось совсем непонятно, куда из него пропала любовь, ведь она прекрасна, и в красивом мире должна быть чудесна вдвойне.

Пеппер брела после дневной смены вдоль тротуара, когда ее путь преградил Лэнс Харкин, продающий газеты на перекрестке. Пеппер любила газеты.

— У семьи уродов родился второй малыш! На этот раз без единого отклонения! — громогласно сообщил он новость с передовицы.

Пеппер сунула ему пять центов и вцепилась в газету. На обложке красовалась ее семья, то есть, теперь не ее… Бетт и Дот на больничной койке, держат на руках крохотного младенца, а рядом улыбался счастливейший, как никогда, Джимми, маша в объектив крабьей клешней.

«Пеппер, ты молодец! Красотка Пеппер!» — зазвучал в голове его голос… Это ведь он научил ее говорить «Пеппер — молодец», когда даже Эльза не была уверена в успехе науки. Внутри у Пеппер что-то смутно заныло… она подняла руку, прикладывая к щеке «поцелуй».

— Какие вы красивые… — на газету упала и растеклась кляксой соленая капля.

— У меня есть телефонная книга!

Пеппер вскинула голову — перед ней стоял Майкл, выбравшийся из припаркованной поодаль машины, и протягивал платок. Пеппер взяла, улыбнувшись.

Долго искать не пришлось — Джимми Дарлинг в телефонной книге Джупитера был только один. Майкл помог Пеппер набрать номер — с цифрами у нее пока не совсем складывалось…

— Да, я вас слушаю! — раздался в трубке жизнерадостный голос Джимми.

Пеппер стиснула зубы, дыхание перехватило. Ей вдруг подумалось, а правильно ли она поступает, врываясь в реальность людей, которые давно позабыли о фрик-шоу и живут новой, счастливой жизнью. Она растерянно молчала, пока Майкл едва заметно не кивнул ей… Только тогда она осторожно разлепила губы.

— Кто это, говорите? — продолжал вопрошать Джимми.

— Пеппер — молодец… — произнесла она такую знакомую ему фразу.

В трубке повисла тишина. Пеппер испуганно посмотрела на Майкла, губы ее дрогнули.

— Пеппер?.. — раздалось почти шепотом и тут же оглушило бешеным восторженным криком. — Пеппер!!! Это ты? Неужели ты, Пеппер? Где ты? Кто там с тобой? Откуда тебя забрать?

Казалось, словесному излиянию не будет конца… Пеппер не смогла ответить — слезы душили ее. Она отдала трубку Майклу и просто слушала, как он записывает адрес Джимми.

Дом Джимми утопал в зелени и был слегка похож на особняк Майкла. Когда они подъехали, двери дома распахнулись и на пороге показался посвежевший Джимми, за его спиной маячила девочка лет пяти.

— Пеппер? — Джимми, все еще не веря, наблюдал, как она выходит из машины.

— Джимми, ты такой красивый, — Пеппер улыбнулась и ринулась к нему.

— Господи, ты так хорошо говоришь? — тот ошарашенно обнял ее и отстранился, изумленно разглядывая. — Что случилось?

— Много всего, — она обернулась и указала на стоящего позади Майкла, — а это мой друг, он помог мне…

— Вы что там стоите, идите в дом, — раздалось позади Джимми.

— Бетт! Дот! — Пеппер бросилась обнимать близняшек. — Я так скучала!

— Папа, кто это? — пятилетняя девочка прижалась к отцу, и Пеппер заметила у нее клешни, как у Джимми.

— Это папина… сестра! — задумавшись на миг, нашелся тот. — Твоя тетя! Покажешь ей маленького Делла, Этель?

— Этель, — Пеппер улыбнулась Джимми, — и Делл? Вы такие молодцы…

— Входи скорее, Пеппер, — махнула рукой Дот, — и вы тоже, — она кивнула Майклу. — Обед готов.

— Эй, ты приехала в гости? — внезапно услышала позади себя Пеппер.

Она оглянулась — там на тротуаре стоял Джейкоб, тот самый, что познакомился с ней в поезде. Возле него таращила глаза не менее ошарашенная миссис Харисон.

— Видишь, мама, она все-таки инопланетянка, и приехала к своим друзьям, а ты не верила, — вздохнул мальчонка.

— Джейкоб! — возмутилась та под смех Джимми.

— Джейкоб, я обязательно зайду к тебе в гости, — кивнула Пеппер, улыбаясь в ответ на улыбку миссис Харисон. — Только немного позже, идет?

Пеппер все же отказалась от переезда, как ни настаивал на этом Джимми. Она осталась у Майкла, работала в кафе, а по выходным нянчила Этель и маленького Делла…

Мир вокруг все еще делился на нормальных и уродов, и Пеппер надеялась, что когда-нибудь научится их различать. Любовь ее семьи — настоящей, где царит понимание и где тебя не обвинят в убийстве младенца, запрятав в психушку лишь потому, что ты отличаешься от других — помогала ей строить новый мир, свой и совершенно особенный, где уроды отличались от людей не наружными, а внутренними чертами… Где самые красивые люди носили шрамы и увечья, а прекрасные уроды выворачивали свое поганое нутро…

И встречая таких, Пеппер жалела, что не может подарить им свой «поцелуй на ладошке», который может исцелить даже от самого жуткого, самого страшного уродства…