Предсмертный список (джен)

Враг Рода Человеческого был устроен со всеми удобствами в идеально обставленной детской, смены у его кроватки чётко распределили, игрушки заботливо расставили вокруг, а жизнь наконец-то вошла в привычную колею, и Кроули стало скучно.

Ну, как скучно? В голову то и дело лезли мысли о предстоящем Армагеддоне, и настроение от этого портилось: привычный уклад рушить было откровенно жаль, бросать незавершённые дела казалось ужасно неправильным, а больше всего не хотелось терять дружбу с Азирафаэлем — никаких обедов в «Ритце», никаких уток в Сент-Джеймс парке… Перспектива, мягко говоря, не очень радостная.

— О чём задумался? — придирчиво выбрав наиболее соответствующий его представлениям о прекрасном кусочек брокколи в кляре, Азирафаэль с блаженством отправил его в рот и только после этого посмотрел на визави. — Не нравятся мне твои нахмуренные брови, может, отложишь злодейства? Я как-то не расположен сейчас к борьбе со Злом.

— Да нет, ничего такого, — смутился застигнутый врасплох Кроули, который как раз примерялся к зонтику — тот должен был упасть под ноги официанту, чтобы парнишка споткнулся и опрокинул поднос с горячим супом-пюре с трюфелями на любовницу посла Норвегии, которая закатит скандал, отчего послу придётся везти её в отель переодеваться и утешать, а потому пропустить важные переговоры с миллиардером из Гонконга, что, в свою очередь, приведёт к невозможности помешать принятию законопроекта, разрешающего вырубку сотни гектаров леса, из-за чего милейший край на юге этой северной страны в ближайшее время превратился бы в зловонный карьер, где люди будут ненавидеть всех и вся и творить зло напропалую… Простенькое такое злодейство, рутина, можно сказать… Но вопрос ангела отвлёк, официант чинно расставил на столе тарелки, а настроение Кроули упало ещё на пару пунктов — проигрывать он очень не любил даже в мелочах.

— Точно? — заподозрил неладное Азирафаэль и закрутил головой, высматривая потенциальную жертву демона.

— Точно, — буркнул Кроули. — Конец Света может испортить отличный день…

Азирафаэль заволновался:

— До него же ещё несколько лет? — неуверенно спросил он.

— Дни, года… Нам ли мелочиться? — философски пожал плечами Кроули, косясь на посла.

— Друг мой, твоё уныние огорчает меня, — лицо Азирафаэля наглядно демонстрировало всю степень огорчения опущенными уголками губ и поднятыми домиком бровями. — Это ведь грех. Попробуй гребешки, сегодня повар превзошёл сам себя.

Кроули вздохнул, но не стал огрызаться: Азирафаэль находился ровно в том же положении, что и он сам, так что срываться на нём было бы в корне неправильно. Он послушно попробовал гребешки — те действительно оказались адски вкусными, — но от темы не отошёл:

— Знаешь, я тут подумал… — начал он, но в этот момент заметил, что около посла снова проходит официант, и не удержался.

Грохот бьющейся посуды, треск ткани скатерти, крики удивления и гнева… По лицу демона расползлась удовлетворённая улыбка.

Азирафаэль, мгновенно всё понявший, лишь скорбно возвёл очи Небу.

— Так на чём мы остановились?..

— Знаешь, мы давно знакомы, но иногда… — Азирафаэль отложил приборы, промокнул пухлые губы салфеткой, поёрзал, но не смог распалиться достаточно, чтобы высказать порицание.

— Я демон, помнишь? — обезоруживающе улыбнулся Кроули. — Я устраиваю каверзы, ты — шлёшь благодать.

— Да, конечно, но… Мне, видишь ли, неприятно…

— Ангел, ты же не серьёзно? — Кроули даже немного занервничал.

Да, они, разумеется, были на разных сторонах, и забывать об этом не следовало, но здесь и сейчас они были… друг у друга. За шесть тысяч лет сотрудничества практически невозможно не проникнуться чувствами к… ну, пожалуй, вполне корректно будет назвать их напарниками-противниками. Начальство было где-то там далеко — в Аду или в Раю, — а здесь, на грешной Земле, у Кроули не было никого ближе Азирафаэля.

— Извини, — почему-то потупился Азирафаэль, поняв, что совершенно несправедливо обижался на то, что демон ведёт себя как демон, — я погорячился. Давай закажем десерт?

Кроули лишь кивнул.

— Знаешь, — вновь заговорил ангел после десерта и трёх чашечек прекрасно заваренного чая, — мне кажется, ты заскучал.

Кроули подумал, что раз даже ангел заметил это — дело дрянь, но сказал совершенно иное:

— С чего ты взял?

— Мне так показалось, — дипломатично улыбнулся Азирафаэль. — Почему бы тебе не расслабиться? Я… — он немного покраснел и дальше говорил глядя на измазанное кремом блюдце, а пальцы нервно мяли салфетку. — Может, тебе съездить куда-нибудь и там… ну… сотворить что-нибудь… гадкое?

Шокированный Кроули не нашёлся с ответом.

— Надеюсь, я не слишком… Забудь! Боже! Не могу поверить, что предложил тебе такое! — едва не плача, бормотал Азирафаэль. — Я… я, пожалуй, пойду. Ты плохо на меня влияешь. Я не… увидимся. Потом.

Кроули так и остался сидеть с приоткрытым от удивления ртом, глядя вслед лучшему другу, которого, кажется, немножко искусил. Случайно. Но извиняться он точно не собирался, в конце концов, это была его работа, прямые обязанности, можно сказать.

* * *

Бентли приветливо мигнул фарами и распахнул дверь. Устроившись на водительском месте, Кроули посмотрел на ключ зажигания (тот повернулся сам собой), нажал на включение магнитолы и несколько минут просто слушал радио, прикидывая, чем заняться. До Армагеддона оставалось всё меньше времени, и бездарно потраченных на сон дней и лет стало внезапно ужасно жаль.

Наконец тронувшись с места, Кроули двинулся в сторону дома, обдумывая план действий.

Он знал, что люди частенько составляют списки дел — они так и назывались «Что я должен сделать перед смертью». Кроули, конечно, был бессмертным, а вот Земля — нет, так что он даже не стал ничего менять в заголовке.

Бентли любезно избегал столкновений, лавируя в потоке автомобилей, а сам Кроули ушёл глубоко в мысли. Он неоднократно искушал людей именно реализацией некоторых пунктов из их списков и потому неплохо представлял, что туда обычно вписывают, однако… Всё было не тем.

На Килиманджаро он бывал, в океан нырял, с парашютом прыгал…

Египет ему нравился в период фараонов, а современный, даже несмотря на идеально подходящие для Змия климатические условия, раздражал излишней суетой. Париж, после просмотра которого многие считали нужным умирать, казался пошло-банальным — кроме одной булочной в двух кварталах от Эйфелевой башни, где пекли восхитительные эклеры. Рим ещё веке в пятом стал ужасно негостеприимен для демонов, и проклятая… то есть, конечно же, святая земля жгла пятки даже в том случае, когда Кроули надевал свою специальную «святую обувь» на высокой платформе…

Уже дома, бездумно пшикая из пульверизатора на мясистые идеально-зелёные листья, он снова завис. Свидетелей этого, разумеется, не было, так что не представлялось возможным сказать, как долго это длилось, но сделав очередной «пшик», Кроули встряхнулся и достал телефон.

Азирафаэль не отвечал. Потоптавшись перед своими зелёными питомцами, Кроули прошёл в гостиную, сел на роскошный диван, обтянутый белой кожей, и снова набрал номер ангела. Ответа не последовало и теперь.

В обычной ситуации он бы просто пожал плечами и подождал: либо перезвонил бы позже сам, либо Азирафаэль заметил бы пропущенный вызов. Но после сегодняшнего ангел мог надолго впасть в меланхолию… Уже на подъезде к книжному магазину Кроули задумался: что именно он хочет спросить? Какой ответ желает получить? Почему идёт к ангелу, желания которого априори не могут совпадать с демоническими, а значит, ничего путного пернатый ангел чешуйчатому демону посоветовать при всём желании не сумеет…

И всё же, игнорируя табличку «закрыто», он вошёл в магазин.

— Кроули? Всё в порядке? — всполошился удивлённый внеурочным визитом Азирафаэль, застывая посреди помещения с яркой метёлкой, которой он обмахивал книги от пыли.

— Ничего не случилось сверх того, что уже случилось, — поспешно успокоил он, не желая терять время на купирование ангельских панических атак. — Но мне нужен твой ответ. Может, совет.

Азирафаэль зарделся, из его глаз ушла настороженность, — не каждый ангел мог похвастать, что к нему за советом обращается демон.

— Чашечку чая?

— Благодарю.

По лицу Азирафаэля было видно, что ему не терпится узнать, что привело к нему Кроули, и всё же начинать разговор ни один из них не спешил. Демон пригубил идеально заваренный напиток, одобрительно кивнул, сделал ещё глоток… Они были бессмертными и привыкли к неспешности бытия — зачем торопиться, если в твоём распоряжении вся бесконечная вечность?

Армагеддон как чёрная плесень пожирал привычных ход вещей.

— Скажи, ангел, у тебя есть что-то такое, что тебе бы очень хотелось сделать, но ты откладывал исполнение этого желания? — нарушил молчание Кроули, притворяясь расслабленным и спокойным, словно говорил о ничуть не важной ерунде.

— В каком смысле?.. — Кроули поморщился, и Азирафаэль проглотил уточнение. — Не знаю. Мне бы очень хотелось собрать все первые издания библий, ты знаешь, меня огорчает тот факт, что коллекция не полная. Но я регулярно просматриваю объявления и слежу за букинистическими новостями…

— Это не то, — скрывать досаду он не посчитал нужным. — Чего тебе хочется?

У Азирафаэля на лице отобразилась сложнейшая работа мысли, и Кроули едва не застонал. Говорить прямо не хотелось, но уклончивые формулировки явно мешали процессу взаимопонимания, ангел вовсе не над ответом задумался — заподозрил демонические козни.

— Кроули…

— Ничего не задумал, — перебил он и посмотрел в глаза ангела самым своим искренним и честным взглядом. — Просто не могу отделаться от мысли, что Армагеддон всё уничтожит.

— Оу, — всплеснул руками тот и, осторожно подбирая слова, словно ступал по тончайшему льду, спросил: — Но… ты разве не?..

— Азирафаэль, — оскорблённо выпрямился Кроули, — то, что я демон, не значит, что все мои желания разрушительны. В конце концов! Кого мне искушать, сбивать с пути истинного, развращать, над чьей добродетелью глумиться, если человечество будет уничтожено? Да и Земля… Я, уж извини меня за это, привязался к этому миру — шесть тысяч лет всё-таки здесь провёл, повлиял на развитие человечества самым серьёзным образом. Можно сказать даже, и это ничуть не станет преувеличением, что миллиард-другой людишек родились исключительно потому, что я своевременно соблазнил и сбил с праведного пути их предков. Мне… Мне просто трудно попрощаться со всем этим.

Ангел молчал, но смотрел с сочувствием и даже пониманием. Некоторое время они пили чай в тишине, а затем Кроули справился со смущением и вернулся к своему первоначальному вопросу.

— Ты знаешь — может, слышал? — у людей в ходу так называемый «список предсмертных желаний». Нет-нет, успокойся, речь не про самоубийц! Ну, то есть, наверняка и они тоже прибегают к помощи этого списка, однако я говорю про нормальных людей. Вроде как ради воспоминаний это делается, для того, чтобы можно было сказать, что не зря прожил жизнь, похвастать в старости.

— Да… кажется, я слышал что-то подобное, — нахмурившийся Азирафаэль не до конца успокоился, но всё же не стал заламывать руки, а значит, слушал внимательно.

— Ну вот. Мы бессмертные, ангел, но мне не хотелось бы спустя пару эпох на вопрос, что я делал целых шесть тысяч лет, бормотать «да так». Мне кажется, это будет правильно — проститься.

Ангел молчал, но теперь Кроули начал жалеть о своей откровенности. По мере того, как объяснялся, в голову пришла мысль, что прощание должно быть… громким. Показательным. Запоминающимся. И, разумеется, воистину демоническим. И потому присутствие ангела при разработке плана по меньшей мере лишнее.

Хотелось поскорее распрощаться и улизнуть, но Кроули прекрасно отдавал себе отчёт, насколько это будет выглядеть подозрительно, так что заставил себя остаться, вести неспешную беседу, параллельно ещё и успокаивая Азирафаэля, и вообще притворяться, что странные вопросы — это не более чем странные вопросы, зарядка для ума, так сказать. А несколько часов спустя, наконец отделавшись от компании лучшего друга и вернувшись домой, Кроули выкрутил отопление на максимум, включил тёплый пол в оранжерее и, сотворив маленькое античудо, заставил весь мир ненадолго забыть о его существовании, тем самым обеспечивая себе столь желанное уединение.

По блестящим плитам керамогранита с едва слышным шелестением чешуек полз Змий. Свернувшись кольцами в тени разросшегося до неприличных размеров папоротника, Кроули положил голову на кончик хвоста и, наслаждаясь атмосферой собственноручно построенной мини-копии Эдемского сада, погрузился в неспешные размышления.

Он был ангелом и демоном, и ему нравилась его жизнь. Нравилась настолько, что выползать из зоны комфорта категорически не хотелось, как не хотелось и прощаться с ней, человечеством и Землёй вообще.

Кроули был демоном, а потому… Что может быть более естественным для демона, чем разрушение чужих планов? Это же полностью соответствует его демоническому характеру!

Змий приоткрыл глаза и попробовал языком воздух.

В его списке желаний появилась строчка. Одна, но зато какая.

Спасти человечество

Вот так лаконично и просто.

Разрушить все многотысячелетние планы Дьявола и Бога, Ада и Рая, ангелов и демонов и — не допустить Армагеддон.

Воистину демоническое коварство!

По змеиной морде скользнула улыбка, и какая то была улыбка!.. Она не сулила никому из живых и бессмертных ничего хорошего. Но зато означала, что теперь Кроули полностью доволен собой, миром и будущим.