В защиту Роулинг (джен)

Почему сыворотку правды не используют при правосудии? (или других спорных моментах, когда важно установить истину)

Способ безболезненный, в отличие от заклинания Круцио, которое активно использовали на допросах времен Первой Магической Войны. Наверняка, как и остальные крутые зелья, его трудно готовить, но недостаток опытных зельеваров — не самое правдоподобное объяснение.

Вариант первый — зелье можно обмануть, если человек искренне верит в то, что говорит (магловским языком — самовнушение). Вспомним, что при первой встрече с крестником Сириус признает свою вину в смерти родителей мальчика. Он прямо говорит — я убил Джеймса и Лили. Поттер горячится, но потом все проясняется. Блэк не убивал друзей, но винил себя. Предположу, что на момент заключения Сириус пребывал не только в шоке, но и жаждал наказания/страданий (дабы заглушить боль потери), поэтому и не пытался защищаться/оправдываться. В этом случае сыворотка правды вряд ли бы сработала.

Вариант второй — многое зависит от искусства постановки вопроса. Сыворотка правды — это не водка, язык не развязывает. Правда не польется сама собой, требуется задать вопрос. И тут идеально подходит цитата из «Даров Смерти». Если не спросить — никогда не узнаешь, если знаешь — нужно лишь спросить. То есть человека подозревают в одном преступлении, следовательно, спрашивают об одном преступлении, но на деле может оказаться, что человек причастен и к иным правонарушениям, а к данному не иметь отношения вовсе. Одним словом — человек может умолчать часть правды, если не задан соответствующий вопрос.

Получается, большая ответственность лежит на личности мракоборца (следователя), ну или кто допрашивает преступников. Этот человек должен быть беспристрастным, предельно собранным и владеть полной информацией о ситуации. Иначе некорректная формулировка вопроса приведет к безапелляционному и несправедливому решению судьи.

В книге «Орден Феникса», прежде чем отправиться в Министерство, Гарри по настоянию Гермионы проверяет площадь Гриммо. Будучи уверенным в своей правоте, Поттер нетерпеливо спрашивает домовика — Сириуса ведь нет дома? И Кикимеру при такой постановке несложно было солгать. В «Кубке Огня» Снейп, обнаруживший пропажу своих запасов, грозится проверить Гарри с помощью сыворотки правды. Представьте эту ситуацию.

— Поттер, вы брали что-нибудь из моих кладовых?

— Да.

У Гарри просто иного ответа не могло быть. Ведь во второй книге они с Гермионой действительно своровали некоторые ингредиенты. Однако в «Кубке Огня» речь идет о краже в особо крупных размерах. И виноват был Барти Крауч-младший. Но сыворотка правды сыграла бы против Поттера. Стоит ли всецело надеяться на это зелье?

Вариант третий — Министерству Магии в некоторых случаях невыгодно использовать сыворотку правды. Если зелье действительно крутое, то приговор можно вынести только по результатам допроса под сывороткой, то есть Министерство теряет контроль над правосудием, а это не очень приятно/удобно. Пример. Пятая книга. Министру нужно дискредитировать Поттера вне зависимости от его вины, но использование сыворотки могло помешать этому.

Почему последние крестражи легко нашлись и не представляли угрозы?

На протяжении всей второй книги читателя знакомят с Дневником Тома Реддла, с его свойствами (губительное влияние, самовоскрешение) и уничтожением. В шестой книге мы узнаем, что Дамблдор уничтожил еще один опасный крестраж — Кольцо Мраксов — и теперь в поисках следующего. Добрую часть времени седьмой книги ребята возятся с Медальоном Слизерина, который подобно своим собратьям доставляет массу неприятностей. И вроде все понятно: дело это непростое, следовательно, не быстрое.

Последняя книга Поттерианы близится к концу, и ребята заметно ускоряются: находят и уничтожают в один день последние крестражи (Чаша, Диадема, Нагайна, Гарри).

То, что Чаша и Диадема никак себя не проявили, объясняется в «Поттер Вики». Крестраж проявляет свои губительные свойства не от физического контакта, а от эмоционального. Так что если найдете крестраж — хранить пару суток и только в недоступном месте. Кстати, прикольная идея для фанфика: Диадема убеждает Гермиону примерить себя, и та превращается в… Ну, не знаю, но вы поняли (пожалуй, добавлю соответствующую заявочку).

После ограбления Гринготтса ребята не берут пару выходных, не разрабатывают план, а действуют в своем стиле — спонтанно. В книге это объясняется тем, что Волан-де-Морт прозрел и отправился перепрятывать крестражи. То есть Роулинг миссию по спасению магического сообщества превратила в увлекательный квест, где ребята, повторяю, за один день нашли и уничтожили четыре крестража. Это так в стиле студенчества. Жизненно.

Почему Миртл не видела выползающего василиска при каждом нападении?

Или видела, но молчала? Тогда она явно хотела, чтобы Гарри погиб и стал тусить вместе с ней.

Тут и объяснять не нужно. Миртл не была привязана к месту своей гибели и даже была не прочь погулять по замку. Например, куда более занимательно проводить время в ванной комнате старост, чем в женском туалете. На втором задании Турнира Трех Волшебников она появилась в Черном Озере, чтобы помочь Гарри. Во время первого нападения Миртл была в подземелье на праздновании годовщины смерти Почти Безголового Ника.

Я ей завидую — по сути, она может присутствовать на всех школьных мероприятиях, но домашку делать не надо. За старшекурсниками подглядывает, и никто за это не наказывает. К тому же, она не стареет.

Хочу быть Миртл.

Почему Лютный переулок — пристанище магов сомнительной репутации — у всех на виду?

Это улица, прямое назначение которой — продажа предметов темной магии. И она не скрыта от волшебного сообщества. То есть совершенно свободно можно покупать проклятые ожерелья или сбывать темные артефакты. Министерство — в частности, мракоборцы — знают точное расположение злачного места и не разгоняют их, не сажают в Азкабан. А потом каждые пятьдесят лет в Англии появляются могущественные темные волшебники.

Приведу для размышления отрывок из гениального фильма «Трасса 60». Главный герой приезжает в город, где употребление наркотиков законно.

— Если это сильный наркотик, почему его разрешили?

— Сынок, у нас была серьезная проблема с наркотиками со всеми вытекающими. Мы всё перепробовали: наказания за торговлю, за употребление, жестокие меры, очень жестокие меры, тюрьма, публичные наказания, но итог один — некоторым просто необходим кайф. И мы придумали радикальное решение — «эйфория». Синтетический наркотик, сильный, легальный, вызывающий зависимость. Мы всех предупреждаем, но, как я сказал, некоторые не могут жить без кайфа. Одна доза, и всё — они наши. Город контролирует поставки так, что мы были в состоянии сделать его доступным для всех. Живите в наших лагерях, ешьте за наш счет и выполняйте кое-какую работу: уборка мусора, стрижка газонов, мытье туалетов — и получайте «эйфорию».

Смысл в том, что искоренить нарушение законов невозможно. А из двух зол выбирают меньшее. Покрывать подозрительный бизнес, тем самым контролируя его, в некоторой степени. Аналогично было с сухим законом: в категоричной форме было запрещено производить алкоголь, никто не растерялся, население стало втихушку закидываться одеколоном — здоровье нации продолжало увядать. Или запрет на аборты вынуждает врачей проводить подпольные операции, в результате которых возрастает количество несчастных случаев или, как минимум, снижается качество выполненных абортов. Когда неблагонадежные волшебники кучкуются в одном известном месте, в случае происшествия мракоборцы знают, куда бежать.

У волшебников нет четкой границы между «законно» и «противозаконно». Есть три непростительных заклятия. А есть совершенно законное зелье Амортенция, детей в школе обучают, как приготовить Глоток Смерти. Мне трудно представить жесткие ограничения в мире магии. Все-таки это магия. Она не имеет предела.

Также общество волшебников устроенно более примитивно, чем общество маглов. При возможности купить ручки и тетрадки они пользуются перьями и пергаментами. То же самое и с юриспруденцией, экономикой и т.д.