Повелитель огня (гет)

Зима казалась бесконечной. После Рождества, которое выдалось особенно унылым, почти каждый день шел мокрый снег, дул пронизывающий ветер, а темное, холодное небо над Хогвартсом все сильнее напоминало бездонную пасть неизвестного чудовища, готового пожрать всех с их заботами и дурным настроением.

В подземельях сквозило и пахло сыростью, но я делал все возможное, чтобы не покидать свой кабинет без необходимости. Видеть никого не хотелось. С тех пор, как директор назначил меня профессором зельеварения и деканом Слизерина, прошло чуть больше месяца. Ни я, ни мои коллеги еще не привыкли к таким переменам. Каждый день я слышал за спиной красноречивый шепот и ловил на себе осуждающие взгляды. Подумать только, бывший Пожиратель смерти на службе у великого и прекрасного Альбуса Дамблдора! Театр абсурда, не иначе. Особенно после того, что случилось тридцать первого октября в Годриковой впадине... Что ж, порой я и сам был для себя слишком строгим судьей.

Я с головой окунулся в книги и зелья, прерываясь лишь на обед и краткий сон. Возможность круглые сутки читать и проводить эксперименты стала для меня спасением. Большинство студентов разъехалось на каникулы — это радовало.

Любой способ заслужить уважение коллег и студентов казался мне дешевым любительским спектаклем, и я решил забыть об этом. На какое понимание и сочувствие я мог рассчитывать, когда сам себе был противен? Преподавание должно быть призванием, а не защитой от призраков прошлого.

Так я думал долгими, тягучими, как патока, вечерами, склонившись над кипящим котлом. Я заглядывал в него, словно надеялся увидеть там свое будущее, но оно было закрыто для меня так же, как книги по темной магии закрыты от посторонних глаз в запретной секции. Лишь одно я знал совершенно точно: моя жизнь больше никогда не будет прежней.

— Все пройдет, Северус, — повторял Дамблдор. — Поверь мне, все проходит. Тебе просто нужно время.

Но оно... не проходило. Чувства были накалены до предела. Мрачные мысли набрасывались на мой воспаленный мозг как дикие звери, и только сила окклюменции, в которой я упражнялся в те дни с особым рвением, помогала не сойти с ума. Казалось, будто все вокруг стремилось вступить со мной в диалог: письма, разлитая по флаконам сыворотка правды, снующие по потолку тени от свечей. Хогвартс был живым. Он проникал в мое сознание, выворачивал наизнанку душу, оживлял воспоминания. Когда было особенно тяжело, я принимал сонное зелье или опустошал бутылку с огневиски, чтобы забыться.

Еще одним верным средством от безумия был огонь. Я садился поближе к камину, тихо произносил Лакарнум Инфламаре и часами глядел на горящее пламя. В полумраке огненные языки представлялись мне летящими по ветру рыжими прядями, а из глубины жаркого пламени на меня смотрели печальные зеленые глаза.

В этом огне было столько тепла и света, столько неуемного желания жить, что оно стало казаться мне разумным существом. Я напряженно взывал к его сознанию, цеплялся за каждое подобие мысли, но не слышал ничего, кроме треска дров и шепота искр. Пламя хранило безмолвие. Моя жалкая легилименция была бессильна.

Странно, но еще вчера меня называли повелителем огня. Теперь я не имел власти даже над собственным камином. А уж какой пожар пылал в моем сердце! Настоящее Адское пламя, встреча с которым однажды перевернула мою жизнь...

Отправиться в Годрикову впадину в день свадьбы Лили и этого мерзавца Поттера было плохой идеей. Что двигало мной в тот вечер, я и сам сейчас не отвечу. Ревность? Тоска? Желание покончить с прошлым раз и навсегда? А может, я просто хотел увидеть ее?

Да, конечно. Я хотел этого больше всего на свете.

Мы не виделись с ней целый год. Иногда мне казалось, что я начал забывать, как она выглядит, несмотря на то, что у меня были ее колдографии. В такие минуты я заставлял свой мозг, уставший от книг и бессонных ночей, работать с удвоенной силой, и тогда в мое сознание, кроме образа Лили, врывались ее упреки, наши бесконечные споры о моем скользком пути и неприятная история возле озера, в последствиях которой, безусловно, была моя вина. Нет, я вряд ли желал что-то изменить в своей жизни, но меня тянуло к ней так сильно, словно я находился во власти манящих чар.

О ее свадьбе с Поттером я узнал случайно — подслушал в «Дырявом котле» чужой разговор. Перебрав огневиски и забыв о конспирации, выпускники Гриффиндора чуть не во весь голос делились последними новостями.

Дождавшись темноты, я аппарировал рядом с домом, где проходило торжество. До моего слуха донеслись оживленные голоса, веселый смех и звон бокалов. Чудесно, похоже, они даже не позаботились о защитных заклинаниях.

Дом был освещен, входную дверь и крыльцо украшали золотые ленты и живые цветы. Что-то сжалось внутри при виде этой идиллии. Так выглядел праздник, на котором мне не было места. Странное ощущение.

Обнаруживать себя я не планировал. Стычек с Поттером и его дружками мне хватит до конца дней. Я затаился в глубине сада, наколдовал дезилюминационные чары и стал ждать. Я был уверен, что рано или поздно Лили появится. Через несколько минут из дома вышли трое молодых людей с бутылками сливочного пива в руках. Кто бы сомневался! Блэк, Люпин и Петтигрю. Их я узнаю из тысячи.

Хохоча и перебрасываясь шутками, они уселись на ступеньки. Скоро к ним присоединился совершенно пьяный и ошалевший от счастья Поттер. Я смотрел на его довольную раскрасневшуюся физиономию и невольно сжимал в кармане волшебную палочку. А еще я слышал его мысли. Поттер делал вид, что поддерживает милый дружеский разговор, а сам думал о том, как бы скорее раздеть свою новоиспеченную жену. Кажется, он собирался сделать это не в первый раз. Грязные плотские желания… От одной мысли, что они с Лили уже были близки, меня бросило в жар. Я почувствовал, как к моему горлу подступил душный комок. Кинуть бы в этого недоноска каким-нибудь редким заклинанием…

Я увидел, как Поттер подошел к Люпину и стал махать у него перед носом своей волшебной палочкой, словно это был меч. Люпин не отреагировал, он лишь слабо улыбался и клевал носом.

— Отстань от него, Сохатый, — пропищал Петтигрю. — Ты на него плохо влияешь. Наш добрый Лунатик не будет драться, он же за мир во всем мире.

— Это мы еще посмотрим, Хвост! — засмеялся Поттер, взмахнув палочкой над головой Люпина. Палочка выпустила серебряные искры, и в воздухе выросла омела. Она закрыла лицо Лунатика, вызвав у его неадекватных друзей приступ хохота.

— Как скучно жить без Нюниуса! — раздался знакомый голос, и рядом засмеялись еще громче. — Где же ты, повелитель пробирок?

Блэк. Паршивый пес. За эти слова его следовало бы подвесить вверх ногами или засунуть в кипящий котел. Я уже был готов наплевать на свои принципы, снять с себя невидимость и разобраться с ним, но вдруг заметил ее. Лили появилась неожиданно, как по волшебству. У меня перехватило дыхание.

— Дорогой, мы не успели пожениться, а ты меня уже бросил, — весело сказала она Поттеру и взяла его за руку. Улыбчивая, в белоснежном платье и с распущенными огненными волосами, она казалось такой счастливой, что у меня внутри все перевернулось. Ее глаза излучали свет, а губы, чуть припухшие, зацелованные этим уродом губы притягивали взгляд сильнее всякой магии.

— Ну что ты, милая, — ответил Поттер и прижал ее к себе. — Бросить тебя?! Да ни за что на свете!

Лили расплылась в улыбке и, забыв о том, что они не одни, потянулась за поцелуем. Я невольно ощутил движения ее лихорадочных мыслей. Мерлин, о чем она думала! Я напряженно ловил эти красочные обрывки, которые были похожи на цветные кадры маггловского кинофильма, и во мне закипал гнев. Постель, раскинутые руки, протяжные стоны и он… Он один владел ее сердцем и разумом. Все ее существо принадлежало этому наглому, самоуверенному мерзавцу и будет принадлежать всегда. Горькая правда, которую я старался не замечать несколько лет подряд, обрушилась на меня в тот вечер словно скала. Внутри полыхало от злобы и разочарования. Я прервал контакт с мыслями Лили, сделал несколько шагов и аппарировал, преследуемый ее звонким смехом.

Когда я оказался в «Дырявом котле», меня едва не стошнило. Всему виной были волнение, стремительное перемещение в пространстве и стойкий запах алкоголя в баре. Вместо того чтобы отправиться домой и искать утешения в своей лаборатории, я решил напиться в этой вонючей дыре. Идеальное место для таких неудачников, как я.

В баре было многолюдно и шумно. Это к лучшему. Я не хотел привлекать к себе внимания.

Я пробрался к дальнему столику и заказал огневиски. Бутылка любезно прилетела ко мне по воздуху, и золотисто-коричневая жидкость наполнила стакан. Я неохотно кивнул Тому, хозяину «Дырявого котла», и начал пить. С каждым глотком пожар, занявшийся в моем сердце, разгорался. Сидящие вокруг волшебники и волшебницы разговаривали, смеялись, обменивались новостями, и лишь я один был погружен в свои мысли. Я смотрел перед собой и не видел ничего. Только счастливое лицо Лили и ее поцелуй с Поттером.

Собственно, чего я ожидал? Что она бросит своего любимчика и пойдет со мной на край света? Что пригласит на свадьбу или предложит стать шафером? А может, сделает женихом вместо Поттера? Конечно нет.

Мне было больно. И в какой-то момент, осушив очередной стакан огневиски, я решил избавиться от этой боли как можно скорее. Но для начала нужно было выбрать. Тройная доза сонного зелья, напиток живой смерти по неверному рецепту, яд крильмара или докси... Да, яд — определенно лучший способ.

— Молодой человек, вы позволите? — прозвучавший надо мной низкий вкрадчивый голос заставил меня вздрогнуть. Я поднял глаза. Возле моего столика стоял невысокий пожилой волшебник. Седые волосы, длинная борода, проницательный взгляд. Его мантия была влажной. По всей видимости, на улице шел дождь.

— Простите?

— Ваш столик, сэр. Везде занято, — с улыбкой сказал он.

— Как вам будет угодно, — равнодушно ответил я и наполнил стакан.

Незнакомец сел напротив и стал меня разглядывать. Что, больше нечем заняться?

Через несколько минут ему принесли поесть, и я с облегчением выдохнул. Была надежда, что этот старик не станет заводить со мной задушевных бесед. Но я ошибся. Он заговорил сразу же, как только разделался с ужином.

— К сожалению, мой юный друг, смерть не избавит вас от любовных страданий, — как ни в чем не бывало сказал он и отхлебнул сливочного пива.

Правда? Не хватало только, чтобы случайный прохожий учил меня жить.

— С чего вы взяли, что я страдаю от любви?

— О, чтобы это понять, не нужно обладать особенным даром. Я слишком долго живу на свете и вижу: у вас глаза влюбленного человека. Но судя по тому, что вы в одиночестве пьете огневиски и от ваших мрачных мыслей становится душно, эта любовь несчастна.

Я не ответил. Вместо этого я окинул взглядом посетителей «Дырявого котла». За соседним столиком сидела молодая пара. Черноволосый парень был хмур и молчалив, а девушка с рыжими кудряшками и пухлыми щеками что-то увлеченно ему рассказывала и смеялась. Неужели им тоже душно от моих мыслей?

— Что же, по-вашему, избавляет от страданий? — повернулся я к незнакомцу. — Разве смерть не стирает воспоминания?

— Со смертью погибает только тело, — отозвался он. — Все, чем вы жили на земле, не даст покоя вашей душе.

Часы пробили полночь. Посетители стали расходиться. Я с отвращением глянул на початую вторую бутылку огневиски и почувствовал дурноту. Пить больше не хотелось.

— В таком случае у меня есть только один выход, — сказал я. — Обливиэйт.

— В вечности заклятия теряют силу, мой мальчик. У вас есть два пути. Первый — просто смириться. И это самый идеальный путь даже для такого сильного волшебника, как вы.

— Вы меня знаете? — с тревогой спросил я. Не хватало, чтобы кто-то из посторонних пронюхал о том, кто я и чем занимаюсь. Но, похоже, мой собеседник меня не расслышал.

— Второй путь для самых смелых, — продолжил он, и глаза его таинственно блеснули. — Для тех, кто не боится рисковать.

Незнакомец наклонился ко мне через стол. Я почувствовал резкий запах сливочного пива.

— Выжечь любовь из сердца способно только Адское пламя, — прошептал он и обернулся, как будто боялся, что нас услышат.

— Адское пламя? Древнее проклятие преисподней?

Старик кивнул. Я потерял дар речи.

Адское пламя… Я читал о нем когда-то. Страшное заклинание из области темной магии. Ни одно из моих экспериментальных заклятий с ним не сравнится.

— Но ведь это же верная смерть… — с трудом выговорил я.

Старик деланно ухмыльнулся:

— Мой юный друг, еще пять минут назад вы готовы были принять яд и заснуть вечным сном. Адское пламя — вернейший способ, от вас и вашей души не останется и следа. Хотя, как рассказывали мне, находились и такие смельчаки, которые могли управляться с Адским пламенем лучше, чем с собственными женами. Надо полагать, им помогало в этом виртуозное владение искусством легилименции. Пламя не только оставляло их в живых, но и исполняло все сокровенные желания.

— Легилименции? — не удержался я. — Ах да, конечно, ведь Адское пламя обладает сознанием. Только кто вам сказал, что оно захочет мне подчиниться? Простите, но ваши слова кажутся мне откровенной фантазией.

— А вы попробуйте, — лукаво произнес незнакомец, — это в ваших интересах. Во всяком случае не я страдаю из-за любви. Да и власть, которую Адское пламя обещает всем, кому удается его приручить, мне тоже не нужна.

Отличная идея! Вызвать Адское пламя, поговорить с ним о несчастной любви, поплакать у него на плече, облегчить душу. Чем еще заняться на досуге одинокому Пожирателю смерти?

Я громко рассмеялся и хотел было встать из-за стола, чтобы отправиться домой, но в этот момент появился Мальсибер. Вечный спутник потерянных и безумных. Личная охрана Северуса Снейпа. Верный слуга того, чье имя теперь боятся называть.

— Вот ты где, Северус! — воскликнул Мальсибер и недоверчиво глянул на сидящего за столом старика. — Я тебя обыскался. Хотел обсудить с тобой завтрашний совет, но, вижу, ты уже ни на что не способен. Отправляйся домой и хорошенько выспись!

Мальсибер потянул меня за мантию. Я поднялся, но тут же понял, что идти самостоятельно не смогу. Ноги меня не держали.

— Аппарировать одному в таком состоянии — самоубийство! — вздохнул Мальсибер.

Он повел меня между столиками. Каждый шаг отдавался в моей голове нестерпимой болью. Накатила тошнота.

На выходе я вдруг вспомнил про старика и обернулся, чтобы попрощаться. Но столик, за которым он сидел, был пуст. Незнакомец исчез, как сквозь землю провалился. Странно. А я ведь даже не спросил, кто он и как его зовут.

Мальсибер доставил меня в Паучий тупик. Я чувствовал себя вполне сносно, за исключением того, что после аппарации меня стошнило прямо на старый матушкин ковер.

— Посмотри, на кого ты похож, Северус, — брезгливо поморщился Мальсибер, покидая мой дом. — Приди в себя! Завтра в одиннадцать в поместье совет у Темного Лорда. Рискуешь жизнью.

Мне ли этого не знать? По субботам наш хозяин проводил совет, на котором должны были обязательно присутствовать Пожиратели смерти. Он называл это «работой над ошибками». Унижение за плохую статистику по истреблению грязнокровок, внушение страха за сомнения и стремление выйти из-под тотального контроля, самолюбование высшего порядка, подкрепленное дифирамбами и лестью со стороны особо приближенных вроде Малфоев и Лестрейнджей.

С каждым советом мне было все сложнее держать нейтралитет и ровное отношение к своим соратникам. Непростая роль. Для этой игры нужны трезвый ум и кристально чистые помыслы. Чтобы скорее протрезветь, я выпил двойную порцию антипохмельного зелья. От опьянения не осталось и следа.

С чистыми помыслами было сложнее. Я лежал на кровати и обдумывал все, что услышал от старика в баре. Мое сознание постоянно возвращалось к Адскому пламени. Алкоголь уже выветрился, и я стал сомневаться, не приснился ли мне этот разговор. В таком случае было бы замечательно, если бы приснилось и все остальное.

Пробило два часа ночи. Я представил, что, наверное, в эту минуту Лили, облаченная в одни веснушки, лежит в постели, шепчет что-то бессвязное и млеет под настойчивыми ласками Поттера… Мне понадобился целый час, чтобы освободить свой мозг от навязчивых мыслей.

За окном стояла тихая лунная ночь. Все влюбленные были счастливы. Все утомленные отдыхали от дневных трудов. Все жаждущие власти наслаждались своим успехом. И только я один в эту ночь хотел выжечь собственное сердце.

Большая часть совета, к моему удивлению, прошла спокойно. Темный Лорд ограничился рядом замечаний в адрес Мальсибера, объявил о введении публичных пыток магглорожденных и в очередной раз поблагодарил Малфоев за щедрое гостеприимство. Угодить ему считалось огромной удачей, и Люциус, наш утонченный аристократ и владелец поместья, был просто счастлив. Не говоря уже о Нарциссе и ее сестре Белле. Последняя, увидев одобрительную ухмылку Темного Лорда, готова была поцеловать ему ноги. А я был доволен, что меня обошли стороной. Редкий совет проходил без упоминания моего имени. Я же предпочитал лишний раз не высовываться и молчать, пока не спросят. В тот день мне показалось, что мысли Темного Лорда заняты совсем другим. Но я ошибся.

— Северус! Почему бы тебе не рассказать нам о твоем вчерашнем путешествии в Годрикову впадину?

Его голос прозвучал так неожиданно, что я невольно дернулся. В зале повисла тишина. Все сидящие за столом опустили глаза. Я прокашлялся.

— Мой лорд, это была всего лишь невинная прогулка по личному делу, — ответил я и внутренне напрягся. Нужно было сделать все возможное, чтобы он не проник в мои мысли. Сердце бешено стучало.

— Личное дело? Разве у тебя есть личная жизнь, Северус?

— Что вы, мой лорд…

— Ах да, кажется, я припоминаю, — голос Темного Лорда стал жестким. — Первая любовь, которую ты уступил заклятому врагу… Северус, стоит ли рвать сердце из-за какой-то рыжей потаскухи?

От этих слов в груди у меня вспыхнул жар. Мне стоило огромных усилий, чтобы удерживать свое сознание закрытым. Если Темный Лорд прочтет мои мысли, мне конец.

— Мой лорд, — сдавленно произнес я, — простите, но…

— Никаких «но», Северус! — перебил меня он. — Любовь — самый опасный недостаток, который только можно придумать. Она ослепляет, делает слабым и уязвимым. Влюбленный Пожиратель смерти — это будущий предатель. Разве не так?

— Мой лорд, я даже в мыслях такого не держал… Мне казалось, что я доказал вам свою верность. Тем более все это было так давно, и я сделал выбор еще тогда, в школе. Мы расстались с ней как раз по этой причине. Мое чрезмерное увлечение темными искусствами…

Я замолчал. Продолжать было бессмысленно. Темный Лорд меня не слушал. Да и выставлять свои чувства напоказ было не в моих правилах.

— Избавься от этой любви, Северус, прогони ее из своего сердца. Иначе — все сидящие здесь пусть будут свидетелями! — я избавлюсь от тебя.

Я не мог прийти в себя до самого вечера. Слова Темного Лорда вызвали во мне бурю чувств. Я был уязвлен тем, что он стал публично копаться в моем грязном белье. Я всегда был скрытным человеком и терпеть не мог, когда ко мне лезут в душу, да еще и заведомо зная, что я не смогу ответить тем же. К тому же я очень четко понимал, что он не шутил. Если я ослушаюсь его приказа, он избавится от меня в считанные минуты. Темный Лорд не гнушался самыми страшными заклинаниями, не знал пощады и не умел прощать.

Но больше всего я боялся за Лили. Если он узнает о ее активном участии в Ордене Феникса, ей не избежать смерти.

У меня затряслись руки. Я выпил успокоительное зелье и попытался отвлечь себя чтением, но в голову ничего не шло. Воспаленный мозг прокручивал, как заезженную пластинку, все, что я пережил за последние два дня. Свадьба Лили и Поттера, встреча со странным волшебником в «Дырявом котле», совет у Темного Лорда и его угроза… Но сильнее всего в эти минуты мое сознание обжигала мысль об Адском пламени. Оно стало казаться мне единственным избавлением. Старик сказал, что только оно способно выжечь любовь из сердца. И я решил попробовать.

«Будь что будет, — подумал я. — Если суждено сгореть заживо, никто обо мне не заплачет. Так даже лучше. Не придется притворяться, играть бездарную роль и, что важнее, больше не будет этой невыносимой боли. А уж если повезет, как тем смельчакам, одолевшим Адское пламя… мне будет не страшен сам Темный Лорд».

Погруженный в эти мысли, я не заметил, как стемнело. Я поспешил в библиотеку. Долго искать не пришлось. С недавних пор увесистый том в потертом кожаном переплете, содержащий сведения о самых сильных темных заклинаниях, стал моей настольной книгой.

«Адское пламя — сильнейшая темная магия, — гласила статья в справочнике. — Этот огонь обладает собственным умом, он осознанно и целеустремленно преследует жертву, сжигая все на своем пути. Остановить Адское пламя практически невозможно. Те, кому удавалось это сделать, либо навсегда меняли свою природу, либо сходили с ума. Неудивительно, ведь этот огонь — один из немногих способов уничтожения крестражей».

Конечно! Если Адское пламя уничтожает крестражи, эти маленькие осколки души, ему ничего не стоит избавить человека от любви.

Я не нашел в справочнике вербальной формулы Адского пламени, поэтому решил положиться на собственные знания и интуицию. У меня был большой опыт в создании заклинаний.

Прежде чем выйти на задний двор (мне почему-то не хотелось умирать в доме), я навел порядок в лаборатории, которую в последнее время совсем забросил, надел новую мантию и взглянул на себя в зеркало. Усталые глаза, впалые щеки, спутанные волосы… Я был похож на старика. Что ж, наверное, все к лучшему. Я хотел было на прощание опрокинуть стакан-другой огневиски, но что-то меня остановило. Легилименция — искусство для трезвого ума и сильного духа.

На улице было темно и тихо, словно Паучий тупик замер в ожидании чего-то страшного. Идеальное время для проклятий.

Я поднял волшебную палочку и решительно произнес:

— Инфернум Инфламаре!

В первую секунду ничего не произошло, и мне показалось, что заклинание не сработало. Я чувствовал биение своего сердца. По спине пробежал холодок. Я уже приготовился повторить заклятие, как вдруг из моей палочки стремительно вырвался огонь. Мне в лицо полыхнуло жаром, под ногами загорелась трава. Я вскрикнул и отскочил в сторону, продолжая крепко держать палочку.

Летящий из нее поток огня не прекращался, Адское пламя в считанные секунды заполонило все пространство, и я оказался в центре огненного круга. Мне стало страшно. В последний миг на ум пришли мама, Лили… Я мысленно попрощался с ними.

Внезапно из огненной лавины выросла огромная змея. Живая, умная, полная решимости и желания убивать. Она стала надвигаться на меня, издавая звуки, которые были похожи на шипение не менее дюжины василисков. Я понял, что шансов выжить у меня нет. Бежать было некуда, Адское пламя бушевало повсюду, оно отрезало мне все возможные пути к отступлению.

Я скинул с себя мантию и отбросил волшебную палочку. Впервые в жизни я оказался безоружным. Все, что у меня осталось, — это беспалочковая магия, сила легилименции, которая рядом с нависшим надо мной огненным чудовищем превращалась в ничто.

Змея приближалась. Она была уже готова поглотить меня. Я инстинктивно поднял руки, как будто хотел защититься от огня. Затем произошло нечто странное. Я не знал, что стало причиной, но змея, увидев мои раскрытые ладони, сверкнула огненными глазами и отпрянула.

«Похвально, Северус, ты действительно сильный маг».

Мне послышалось или это и вправду змея?

Змея из Адского пламени говорила со мной без слов на непонятном языке, и это был точно не парселтанг. Но что же?.. Мерлин, неужели?

Только спустя несколько мгновений я понял, что случилось. Отступить змею заставило мое сознание. Дар окклюменции. Адское пламя обладало умом, и мой ум, очевидно, оказался сильнее. Я не знал, как долго это могло продлиться, но я контролировал неудержимую стихию.

Я продолжал стоять с поднятыми руками и старался как можно сильнее сосредоточиться на змее. Первый раз в жизни я общался только с помощью мыслей. И неважно, что моим собеседником было Адское пламя. Удивительное ощущение.

«Я всего лишь люблю эксперименты», — ответил я.

«Чего ты хочешь, Северус?»

Змея взметнулась вверх, и на секунду мне показалось, что она сейчас сожрет меня. Но она всего лишь покачивалась в воздухе, распространяя вокруг нестерпимый жар. Искры летели мне прямо в лицо, я был весь мокрый от пота.

«Говорят, что ты можешь навсегда выжечь любовь из сердца. Сделай это ради меня. Ведь для тебя это сущий пустяк».

Способность владеть чужим разумом вызвала во мне восторг. И пусть в глубине сознания я понимал, что контроль над огненной змеей может быть не бесконечным, эта мысль доставляла мне удовольствие.

«Тебе придется за это заплатить, Северус, — прошипела змея. — Цена высока».

«Что я должен сделать?»

«Ничего. Просто знай, что однажды ты можешь измениться так, что не узнаешь сам себя и будешь жалеть об этом всю жизнь».

Я ничего не понял. Адское пламя, безусловно, было одним из умнейших существ на свете, но оно не умело четко выражать свои мысли. Я попытался выяснить, в чем заключалась моя возможная перемена, но все ответы змеи были туманными. Я видел только один выход.

«Я согласен».

«Будь по-твоему, Северус».

Эта мысль была последней. Получив согласие, Адское пламя разорвало контакт с моим сознанием. Огромное огненное кольцо взмыло в воздух прямо над моей головой и стало быстро сужаться. В несколько секунд оно превратилось в маленький горящий шар, который тут же направился в траву — туда, где лежала моя волшебная палочка. Она немного обгорела, но беспрепятственно приняла в себя огонь. Адское пламя погасло.

Я не спал до утра. Мокрый, грязный, уставший, с ужасной головной болью, я лежал на кровати и бесцельно глядел в потолок. Я чувствовал, как внутри меня поднимается что-то новое и неизведанное, что я и сам еще не мог назвать. Оно билось во мне, словно раненая птица в объятиях тернового куста, и не находило двери, через которую можно вырваться на свободу. В ту ночь я убедился, что воспоминания меня почти не трогали. При мысли о Лили и ее свадьбе я не чувствовал ничего, кроме пустоты. Зато я во всех подробностях вспоминал свое знакомство с Адским пламенем. Способность контролировать одно из самых страшных проклятий придала мне уверенности.

Я решил продолжить эксперименты. Я стал вызывать Адское пламя все чаще и чаще. Сначала во дворе, потом в гостиной, затем впустил его в свою лабораторию. Огонь настолько подчинился мне, что перестал сжигать все, к чему прикасался. Он стал моим собеседником и в какой-то степени другом.

«Находились смельчаки, которые могли управляться с Адским пламенем лучше, чем с собственными женами», — вспомнил я слова незнакомца из «Дырявого котла». Я стал одним из этих смельчаков. Правда, я не знал, что за моим новым талантом стояло нечто более серьезное, чем просто наслаждение собственной властью. Ведь уже тогда, после нескольких сеансов легилименции с огненной змеей, я понял, что меняюсь. Неконтролируемый гнев, раздражение, злоба и мстительность стали моими спутниками. Что-то темное сидело внутри меня и не давало покоя.

Однажды я впервые почувствовал желание убить. Это произошло на совете у Темного Лорда. В зал ввели молодую волшебницу из семьи магглов. Она громко плакала. Веснушчатое лицо было измазано грязью и кровью. Вероятно, ее пытали. Но удивило меня не это. У нее были длинные рыжие волосы и зеленые глаза. Вылитая Лили. Увидев ее, я задрожал. Во мне закипела такая страшная злость, будто эта девушка явилась причиной всех моих прежний страданий.

— Северус! — торжественно провозгласил Темный Лорд. — Мне сообщили, что в последнее время ты очень часто играешь с огнем.

— Мой лорд…

— Покажи нам, на что ты способен, Северус. Я и наша дорогая гостья с удовольствием посмотрим на повелителя огня.

Что ж, деваться было некуда, и я произнес заклинание, вызывающее Адское пламя. Выскользнувший из палочки огонь повиновался мне беспрекословно. При виде шипящей жаром и искрами змеи все присутствующие вздрогнули. Рыжая грязнокровка зашлась в истошном крике, а я вдруг вспомнил, как жадно Лили целовала Поттера. Это стало своего рода сигналом, и в мою голову пришла чудовищная мысль. Я приказал змее напасть на девушку, но Темный Лорд меня остановил. Мне пришлось разорвать мысленный контакт с Адским пламенем и, разочарованно сунув палочку в карман, вернуться на свое место.

— Блестяще, Северус! — похвалил Темный Лорд. — Только смотри, не переусердствуй. Запомни, здесь все делается только с моего позволения.

Убить девушку приказали Беллатрисе Лестрейндж. Для нее это было привычным делом.

— Авада Кедавра! — прохрипела она сквозь дьявольский смех, и зеленые глаза несчастной магглокровки закрылись навсегда. А я… пожалел, что убийство поручили не мне.

Беседы с Адским пламенем продолжались. Чем чаще я вступал с ним в контакт, тем сильнее терял связь с реальностью. Я практически забыл о еде, перестал спать, забросил книги и зелья. Почти каждую ночь огромная огненная змея выползала из моей волшебной палочки, называла меня сильнейшим магом и рассказывала тайны преисподней. Я слушал ее как зачарованный, почти ничего не говоря в ответ, и радовался своему могуществу. Правда, было одно «но». Выжечь любовь из сердца у меня никак не получалось. Через какое-то время Адское пламя стало ее источником. Оно питало и распаляло мои чувства, сводило с ума и запутывало. Я видел странные сны, повсюду мне мерещились рыжие волосы и звонкий смех Лили.

Поначалу мне казалось, что воспоминания о ней исчезли навсегда. Новость о том, что она родила сына, я пропустил мимо ушей. Я больше не пересматривал ее колдографии, не перечитывал записки, не думал о ней по ночам. Я проводил сеансы с Адским пламенем, наслаждался иллюзией собственной власти и делал вид, что мне все равно. До тех пор, пока не забрел в «Кабанью голову» и не подслушал пророчество, ставшее причиной дальнейших бед. Темный Лорд узнал от меня, что на исходе седьмого месяца родился волшебник, который его победит.

В ту ночь мне приснился кошмар. Это была одна из немногих ночей, когда я просто спал, вместо того чтобы общаться с Адским пламенем. Тогда я и убедился, что попал в дьявольские сети и заигрался с огнем.

Все происходило как наяву. Я лежал на кровати. В мою комнату через окно проник лунный луч, и по этому лучу ко мне спустился пожилой волшебник в поношенной мантии. Когда он подошел ближе, я узнал в нем старика, которого встретил в «Дырявом котле». Комната была залита светом, но незнакомец не отбрасывал тени. Глаза у него лихорадочно блестели. Я слышал его хриплое дыхание. Он держал в руках какой-то странный предмет.

— Люмос! — я зажег волшебную палочку и увидел мертвую голову Лили, которую сжимали вымазанные кровью костлявые пальцы. Я проснулся от собственного крика.

Утром я узнал, что Темный Лорд решил убить Поттеров. С моих глаз будто спала пелена. Я окончательно понял, кем был тот старик, рассказавший мне об Адском пламени.

Позволить Лили умереть было выше моих сил и страшнее темных проклятий. Я на коленях умолял Темного Лорда пощадить ее, но тот меня не слушал. Не найдя другого выхода, я попросил помощи у Дамблдора. Он обещал спасти Лили и взял меня под свою защиту.

— Это все, что ты хотел рассказать мне, Северус? — Из-под очков на меня смотрели грустные глаза. — И ничего больше?

— Ничего, сэр.

Что я мог ему рассказать? Что почти два года вел ночные беседы с Адским пламенем и падал в бездонную пропасть? Что был одержим и, сам того не ведая, подарил Темному Лорду жизнь своей возлюбленной?

Тело Лили было еще теплым. Рыжие волосы пахли медом. В изумрудных глазах застыли боль и ужас. Я сжимал ее в объятиях, гладил безжизненные руки, целовал остывающее лицо. Я словно обезумел. Какой высокой оказалась цена за желание выжечь из сердца любовь!

Из забытья меня вырвал жалобный детский плач. В кроватке сидел сын Лили. Мальчик, который остановил Темного Лорда. Видеть его было невыносимо. Перешагнув в коридоре через бездыханное тело Поттера, я выбежал на улицу и отправился домой.

Я решил вызвать Адское пламя в лаборатории, чтобы не оставлять после себя даже следов. Благодаря зельям и взрывоопасным ингредиентам огонь мог поглотить дом в одну секунду. Главное, забыть про легилименцию и открыть сознание, чтобы Адскому пламени было легче меня подчинить.

— Инфернум Инфламаре, — прошептал я, и из моих глаз полились слезы. Ничего не произошло.

— Инфернум Инфламаре! — закричал я во весь голос, и снова ничего не случилось.

Я повторил заклинание еще несколько раз, но волшебная палочка меня не слушалась. Я подумал, что лишился магии, и решил попробовать другие заклинания. Все они действовали. Все, кроме Адского пламени. Я перестал быть повелителем огня.

Я вытер рукавом глаза, уложил чемоданы и аппарировал. По пути в Хогвартс я почувствовал в груди сильный жар. Мне стало тяжело дышать. Похоже, Адское пламя поселилось в моем сердце. Теперь уже навсегда.