(Не)Большая проблема (джен)

Стоя на границе защитных чар, Гарри с беспокойством вглядывался в темноту ночного леса. Там, среди деревьев, куда едва пробивался лунный свет, что-то двигалось. Любопытное зверье, затаившийся враг? Напряжение последних месяцев лишь подстегивало фантазию, заставляя сжимать палочку от неприятных ассоциаций. Слишком часто он оказывался в подобном месте, вынужденный спасать чью-то жизнь. Гигантские пауки, оборотни, драконы — и пусть лес Дин не был волшебным, ощущение надвигающейся опасности буквально вопило, лишая сна, вновь и вновь заставляя его покидать уютную палатку, чтобы взглянуть в темноту.

— Да что это со мной? — Гарри прикрыл глаза, а после крутанул палочку в пальцах, постаравшись сконцентрироваться на тех теплых эмоциях, что впервые ощутил в лавке Олливандера много лет назад. Погруженный в собственные мысли, он слабо отдавал себе отчет, что и кому говорил. — Ты ведь не подведешь?

Но палочка "молчала" — чужая, холодная. И пусть она слушалась, но Гарри слишком хорошо помнил их первое знакомство…

— Энгоргио! — шутливо брошенное заклинание обернулось ревом пламени, что подобно джинну вырвалось из банки. То, что секунду назад было маленьким огоньком, стало опасностью, заставив в страхе выкрикнуть заклинание отмены. Слишком резко, слишком сильно, словно детское заклинание стало призывом адского пламени. Образ, как незначительное и безопасное вмиг становится чем-то разрушительным, так сильно запал в душу Гарри, что уже несколько дней он просыпался в холодном поту, чувствуя, как начинает задыхаться от несуществующего пламени.

— Почему? Что в тебе такого? — Гарри вгляделся в вязь орнамента на рукоятке. Провел пальцами по едва заметной трещинке на одном из лепестков. Была ли эта палочка особенной? Гарри покачал головой, отбрасывая прочь риторические вопросы. Он не чувствовал приятного покалывания в пальцах, которое возникало даже с палочками друзей. Не радовался ласковому теплу пламени, что всегда появлялось, стоило задуматься с родной палочкой в руках.

Сейчас в руках он держал простую деревяшку — это ощущение было настолько ярким в своей показательной пустоте, что Гарри задумался о сохранности собственного рассудка, ведь память, словно в издевку, вновь и вновь подкидывала воспоминание о том жаре и столбе пламени, что едва не сожгло брови и потолок палатки.

Задумавшийся Гарри бросил заклинание в темноту, и огонек Люмоса, затрепетав, пролетел между голыми деревьями, разгоняя тьму, и тут же погас, так и не добравшись до нужного места. Что-то блеснуло в ответ. Словно там, скрываясь от посторонних глаз, жил дикий зверь, любопытный и потревоженный непрошеными гостями. Лишь пара огней, что вспыхнули и погасли вслед за заклинанием.

Громкий рык вернул Гарри в реальность; вокруг границы защитных чар, принюхиваясь, кружил одинокий волк. Крупный и практически белоснежный, он кого-то напоминал Гарри. Мысль крутилась на языке, и с каждым мгновением Гарри приходил во все больший ужас от осознания того, что стоит сказать вслух, кто же перед ним, как мир рухнет, погребая под завалами всех, кого он знал.

— Выследили, значит… — Гарри облизал пересохшие губы, вцепившись в палочку — именно она сейчас была единственным шансом на выживание. Бросив взгляд на старые, треснутые часы Дадли, Гарри с раздражением отметил: до рассвета оставалась всего пара часов. Идеальное время для нападения.

Оборотень повел носом и оскалился, заставив Гарри поморщиться от давящих мыслей. В темноте не было видно клыков, но воображение, подстегнутое прошлой встречей с подобным созданием, рисовало картину ничуть не менее жуткую. Словно в замедленной съемке, Гарри видел, как зверь привстает на задние лапы, готовый завыть от предвкушения. Время для раздумий подошло к концу.

Сорвавшееся с палочки заклинание опередило мысли, и красный луч оглушающего проклятья врезался в грудь оборотня, заставив того покачнуться и вновь упасть на все четыре лапы. Грубый низкий рык вырвался из груди, предвкушение сменилось злостью. А в следующий миг массивное тело врезалось в барьер, заставив защиту задрожать от едва сдерживаемой силы оборотня. Злобное существо пару раз махнуло лапой, но когти беспомощно прошлись по воздуху, не прорвав контур, но заставив Гарри сделать пару шагов назад, подальше от опасности.

Раздавшийся хруст ветки под ногой Поттера был подобен колоколу, слишком отчетливо он видел, как дернулись уши врага, улавливая малейший шум. Гарри с раздражением понял — последние шансы разойтись миром только что истаяли, как утренний туман. Зверь встал на его след. Раздавшийся тут же вой разнесся по лесу, срывая птиц с насиженных веток, но не он вселил ужас в сердце Поттера — издалека в ответ раздался ответный вой, сначала один, затем второй, третий. Сегодня в лесу Дин гуляла целая стая.

Сердце билось как бешеное, разнося адреналин по крови, отдаваясь легкой дрожью в руках. Сейчас, стоя один на один перед оборотнем, Гарри отчетливо осознавал, что назад дороги не будет. Там, в палатке, спали его друзья; возможно, сейчас они в спешке одевались, но у Поттера не было возможности бросить взгляд через плечо. Такой враг не простил бы даже малейшей оплошности.

— Депульсо! — буквально выплюнул Гарри, даже не думая сдерживать голос, и палочка послушалась его беспрекословно. Заклинание отбросило массивное тело врага к ближайшему дереву, а Поттер сорвался с места, вдоль границы защитных чар, — Ну же, поймай меня, животное!

Гарри слышал, как по стопам его несется зверь, иногда врезающийся в барьер, давая выиграть драгоценные секунды. Метр, второй, третий... Гарри уводил оборотня подальше от палатки, отбиваясь от него заклинаниями и колкостями, но палочка вновь и вновь выдавала лишь искры; назвать получившийся результат заклинаниями у Поттера язык не поворачивался.

Оборотень буквально наступал ему на пятки; Гарри чувствовал его горячее дыхание, так ярко представлял себе капающую с высунутого языка слюну, что, казалось, научился видеть затылком. Но все это было лишь разыгравшимся воображением.

Запнувшись о незамеченную в темноте корягу, Поттер кубарем покатился по земле, чувствуя кожей мелкие камни. Слишком маленькие, чтобы стать оружием, но от того не менее болезненные.

Маленькие? Мысль, вспыхнувшая в его голове, была подобна солнцу, и магия ответила на эмоции. Схватив горсть камней, Поттер швырнул их в оборотня, прыгнувшего на упавшую жертву. С треском лопнул барьер, пропуская массивное тело, и в тот же миг с палочки сорвалось заклинание. Мир замер, миг стал вечностью, а после время понеслось вскачь, наверстывая пропущенные секунды.

Камни, что секунду назад помещались в руке, становились все больше, буквально снося собой оборотня. Гарри не раз видел подобное, когда бладжер срывал игрока с метлы, но разве мог знать оборотень, что мелкий «снитч» вдруг станет реальной опасностью?

— Мне бы сюда Фреда с Джорджем с их битами.

Гарри пошатывался, лишь сейчас он почувствовал, как по рукам течет что-то теплое, но постарался не задумываться, как сильно разбиты его локти. Сердце билось в груди, стучалось в ребра, старалось вырваться из тесной груди. Поттер покачнулся и начал заваливаться на бок, но крепкие руки не дали ему упасть.

— Фреда с Джорджем не обещаю, но вот с битами могу помочь, — подставивший другу плечо Рон сейчас настороженно смотрел на гору камней, что погребли под собой слабо скулящего оборотня. — Насколько все плохо?

— Рон, помнишь второй курс? — Гарри благодарно улыбнулся и постарался взять себя в руки. — Лес, ночь, пауки размером с лошадь. Так вот, Рон, мы в...

— Гарри!

Даже в самые темные дни Гермиона всегда оставалась собой; бросив на локти Гарри пару заклинаний, она сердито посмотрела на него, после чего опасливо покосилась на затихшего оборотня. — Надеюсь, он был один!

— Минимум трое сейчас бегут к нам со всех ног, — слова Гарри явно не пришлись ребятам по душе. Нахмурившаяся Гермиона взмахнула палочкой, и груда камней потекла, превращаясь в полноценную тюрьму. Профессор МакГонагалл была бы довольна своей ученицей. А тем временем вой оборотней слышался все ближе. Ночной лес не был тихим местом, но сейчас он подобно огромному зверю ворочался, просыпаясь от долгого сна. Выл ветер, скрип ветвей перебивался уханьем сов и криками животных, что в страхе бежали прочь от странного места, и хищников, не разбирая дороги несущихся между деревьев.

— Гарри, ты сражаться можешь? — Гарри отчетливо слышал сомнение в голосе Рона, все же именно он был свидетелем, что случилось с маленьким огоньком в банке, стоило Гарри применить заклинание. Тот лишь ободряюще улыбнулся в ответ. — В любом случае держимся вместе, никто не рвется вперед, съедят, это я вам точно говорю.

Друзья лишь понимающе кивнули; последний год выдался чертовски напряженным, и за месяцы путешествия именно Рон изменился сильнее всего. И такое поведение друга Гарри определенно нравилось. Но, погруженный в собственные мысли, Гарри едва успел вскрикнуть, когда с дерева на них рухнул первый враг. Вспышка, и оборотня швырнуло назад — Гермиона явно была на взводе и била на поражение.

— Хватит отдыхать, Гарри, я не хочу снова оказаться одна с оборотнем в обнимку, — плечи Гермионы слегка подрагивали, видимо, не одного Гарри посещали неприятные воспоминания. Тогда они были детьми, а оборотень не врагом, а потерявшим голову другом, сейчас же все было иначе.

Гарри подбросил в руке острый камушек и тут же услышал рычание. Враг обошел их по дуге и напал бы со спины, не прикрывай они друг друга. Бросок и легкий взмах палочкой, что разгонял брошенный камень и превращал его в оружие. Депульсо — и в следующее мгновение Энгоргио. И вот уже кошмар Гарри Поттера превратился в его силу. Поттер пару раз смотрел боевики, когда у дяди было хорошее настроение, и прекрасно осознавал, что может натворить маленькая пуля с ее скоростью, но что, если это будет огромный таран? Смерти врагам он не желал, но от переломов ведь никто не умирал, верно?

Хищники стали жертвами, рычание превратилось в скулеж. Но Гарри и не думал останавливаться, слишком хорошо он помнил цену ошибки. Сейчас, когда друзья вновь сражались рядом, Гарри как никогда чувствовал себя живым. Сердце стучало в груди, тело действовало быстрее разума, и мысли были у них одни на троих.

Бросок, и вот путь за спины друзей был отрезан для оборотней выросшим словно из-под земли каменным клыком. Один за другим они, словно каменные колья, пробивали землю. Темнота была другом для оборотней, но человеческий разум оказался хитрее.

Взмах палочки Гермионы, и огромные камни изменились, став чем-то новым, таким грозным и массивным, что оборотни теперь казались щенками. С каждой секундой каменный голем становился все больше, заставляя оборотней в страхе кружить вокруг него. Деревья трещали, и без того небольшая поляна за несколько секунд стала маленькой и тесной. Атлант расправил плечи, дракон укрыл Гарри собственными крыльями, а после... Каменная пасть дракона раскрылась, но не для рыка. Жесткий, хлесткий выкрик Рона, и из пасти дракона вырвалось пламя. Едва заметное относительно размеров самого дракона, но теперь Гарри знал, что нужно делать.

— Энгоргио! — маленький огонек вновь обернулся грозной неукротимой стихией. Сложно ли управлять огнем? Гарри не знал ответа на этот вопрос, и пусть по лицу Рона текли капли пота, никто из друзей не знал, какова была их причина. Жар, что обступил дракона вокруг, или же то напряжение, что свалилось на плечи друга, что старался сдержать стихию.

Вой оборотней захлебнулся, пламя опало, открывая вид на выжженный участок леса, чья чернота была видна даже в темноте ночи. Стихия не пощадила ни их врагов, ни деревья, что встали у нее на пути. Уцелевшие оборотни бежали от огня в первобытном, животном ужасе.

Было ли это чудом или же расчетом, Гарри не желал задумываться об этом, сейчас были вещи гораздо важнее. Гермиона покачнулась и начала падать, Рон, поймавший ее, едва не упал следом — слишком сильно по ним ударил прошедший бой. Слишком яростно сопротивлялись они последние минуты, выложившись в итоге полностью и без остатка. А Гарри лишь оглядывал поле битвы, не замечая, как с каждой секундой их каменный защитник становится все меньше.

Палочка в руке Поттера приятно грела кожу, не пламя раскалило ее, не рука разгоряченного боем Гарри, а магия, простая и грубая, но от того не менее сильная. Шутливое заклинание стало их спасением, защитив друзей гораздо лучше, чем столь любимый Гарри — Экспеллиармус.

— Если так продолжится и дальше, я точно стану философом, — втянув носом горячий воздух, Гарри раздосадованно покачал головой.

Ночь медленно отступала; вдалеке, среди деревьев он с удивлением заметил начавшийся рассвет. Наступал новый день; скоро выжившие оборотни вернут себе прежний облик, вновь став людьми, хотя бы внешне. А это значило, что троих друзей снова ждал длинный и нелегкий путь, но сейчас Гарри был уверен: что бы ни случилось, они справятся.

И палочка «ответила» на его мысли снопом ярких искр.

Как в самый первый раз.