Записки герболога. Первый трофей (джен)

— Насколько я помню, вы хотели со мной о чем-то поговорить?

Снейп усмехнулся краем тонких губ и изящно помешал содержимое кофейной чашки. Они сидели в маленьком магловском кафе где-то на окраине Лондона и пили удивительно вкусный кофе. Впрочем, даже если бы им в чашки налили жидкого мыла, Невилл вряд ли бы это заметил. С того самого момента, там, на кладбище, когда он обернулся и понял, что за его спиной стоит не призрак, а самый настоящий профессор Снейп из плоти и крови, он не мог отвести от профессора глаз. Как будто опасался, что стоит прервать зрительный контакт — и Снейп просто растворится в воздухе.

Хотя, казалось, ничто в облике бывшего директора не могло породить подобные опасения. Вид он имел довольно цветущий, весьма респектабельный и совершенно не загадочный. Облачённый в магловский серый костюм, он ничем не отличался от обычных посетителей этого заведения. Разве что волна иссиня-черных волос, достигавших лопаток, выделяла его из толпы и придавала несколько богемный вид. Как и светло-лиловый платок, который Снейп использовал вместо галстука.

— Я так понимаю, вы язык проглотили от восторга, — выждав значительную паузу и не услышав ответа, продолжил Снейп, — что ж, вполне ожидаемо... Значит, начнем с монолога. Я жив, как вы смогли уже убедиться, вполне здоров и в целом на судьбу не жалуюсь. Чего и вам желаю.

— Но как?! — наконец вышел из ступора Невилл. — Как вам удалось выжить? И где вы пропадали столько лет?

— Как удалось? Хм. С чего бы начать? Знаете, я много раз имел сомнительное удовольствие лицезреть, как милая комнатная зверушка Волдеморта обедает. Обедает неугодными хозяину, по тем или иным причинам, людьми. И это происходило все чаще и чаще. Экономил Темный лорд свою магию или просто любил наблюдать за этим малоаппетитным зрелищем, не знаю, но факт остается фактом: буквально каждый второй несчастный, кого наш добрый повелитель возжелал казнить лично, становился славной трапезой для Нагайны. Или, в лучшем случае, умирал, отравленный ее ядом. В чем состоял род моей деятельности, я не буду вам объяснять, мистер Поттер постарался раструбить о ней на весь свет, так вот, в один прекрасный день мне стало понятно, что рано или поздно эта змеюка может вонзить свои зубки и в меня. Это был лишь вопрос времени. Значит, стоило хоть немного себя обезопасить. Если бы она меня сожрала, выпутаться точно бы не удалось, но вот от укуса... Я решил рассчитывать на меньшее из зол. Добыв ее яда, я приготовил антидот и не расставался с ним, а так же Кроветворным и Заживляющим, ни на минуту. Вот и все. Все эти зелья мне, как вы понимаете, действительно пригодились.

— Но Гарри, Гермиона, Рон видели, как вы умерли, своими глазами! Они не могли лгать!

— Ваши не слишком наблюдательные друзья просто выдали желаемое за действительное. Не надо так возмущаться, Лонгботтом! — увидев, как встрепенулся Невилл, Северус поднял руку. — У мистера Поттера и компании на тот момент не было ни малейшего повода испытывать ко мне нежные чувства. Это чуть позже один из них, так сказать, проникся. Но тогда они просто увидели, как убивают подлого предателя. А собаке — собачья смерть. Я же, еще до памятного свидания, успел принять все зелья и после нападения почти сразу отключился. Антидот имеет довольно ярко выраженное снотворное действие. К счастью, прежде чем погрузится в царство Морфея, я успел передать Поттеру свои воспоминания. На этом моя миссия была практически выполнена.

— А потом? Что было потом, сэр?

— Потом? Потом за мной пришли. Теплая компания из Министерства. Я был слишком слаб, чтобы оказать сопротивление. Да и не рассчитывал, что могу понадобится еще кому-либо даже после своей мнимой смерти. — Снейп сделал глоток из крошечной чашечки и поправил свой элегантный галстук, как будто воспоминания отозвались болью в старых ранах. — Меня спеленали, как котенка и отволокли в подземный каземат Министерства. Где я и провел примерно пять месяцев.

— Как пять месяцев?! Но ведь вам дали орден Мерлина через месяц после победы! Вы были полностью оправданы! Посмертно...

— Вот именно, мистер Лонгботтом, вы сами ответили на свой вопрос — посмертно. Как мертвый герой, шпион, окутанный шлейфом загадочности, я вполне устраивал всех. А вот живым... скажем так — живым я приносил очень много затруднений. Ведь половина из власть имущих на тот момент имели непосредственную связь с Темным лордом. Можно сколько угодно бить себя в грудь и выступать на парадах и митингах по случаю Нашей Славной Победы, но если есть человек, способный полностью разоблачить всех их скопом... Сами понимаете, такой герой не нужен никому.

— И почему вас просто не убили, там, в подвале?

Снейп тихо рассмеялся и одобрительно кивнул:

— Вот! Вы умнеете на глазах, с чем вас от души и поздравляю. Как вам объяснить? Была причина, по которой одно очень могущественное отделение в Министерстве готово было разорвать глотки всем остальным, если бы с моей головы упал хоть один волос. Невыразимцы умеют давать отпор. Кстати, это именно они спалили тогда Воющую хижину. Правда, в тот момент никто из них еще не знал, насколько ценный экземпляр им попался, так, подчистили следы. В итоге меня закрыли во вполне комфортабельной камере чуть меньше чем на полгода. Подлечили. А потом я нашел способ стать сначала внештатным сотрудником, потом штатным, потом... Впрочем, о том, что было потом, я дал чуть ли не дюжину Непреложных обетов и Магических клятв. Так что ограничусь заверениями, что моя карьера вполне удалась. Вы удовлетворены, мистер Лонгботтом? Не будете теперь крушить ни в чем не повинные надгробья?

Невилл покачал головой. Он вдруг испугался, что вот сейчас Снейп встанет, пожелает ему всего хорошего и исчезнет из его жизни теперь уже навсегда. Было отчего-то мучительно жаль потерять желчного профессора. Но к его изумлению, бывший директор и не думал никуда уходить. Распорядившись еще об одной порции кофе, он вольготно откинулся в кресле и снисходительно предложил:

— Спрашивайте, Лонгботтом, спрашивайте. Я сегодня в хорошем настроении, так что ловите момент. Другого шанса может не быть.

— Как у вас все получилось, сэр? У меня не укладывается в голове, как вы все это провернули: вам верил до последнего Волдеморт, вы передавали сведения в Орден Феникса, защищали учеников. И при этом вам никто не помогал! Вас ненавидели. Вы знаете, после того, как все открылось, я впервые увидел, как плачет профессор МакГонагалл. Про Флитвика и профессора Стебль я и не говорю.

Во время этой прочувствованной речи тень набежала на лицо Снейпа; похоже, ему было неприятно вспоминать прошедшее. Пристально посмотрев бывшему ученику в глаза, он сухо произнес:

— А вы не понимаете? Не понимаете, как я смог заслужить доверие Волдеморта? Я убивал, Лонгботтом. Смотрел на пытки, наблюдал, как эта жуткая тварь пожирает моих знакомых. И галлонами варил самые страшные яды, которые только существуют. Держал ментальные щиты и целовал край мантии убийцы. Словом, я делал всё то же самое, что и остальные Пожиратели. С одной маленькой поправкой — я всё это делал с благословения Альбуса Дамблдора. Только вряд ли от этого легче родственникам погибших по моей вине. Я — убийца, Лонгботтом.

Он замолчал, рассеянно глядя в окно на проезжающие мимо машины. Затем повернулся, посмотрел Невиллу в глаза и, заметив сомнение в них, продолжил:

— Трудно в это поверить? А разве существует другой способ расположить к себе убийцу с манией преследования? Увы, я такого не знаю. Беда в том, что в процессе я не только руки в крови выпачкал, я увяз во всем этом по уши. И все-таки добился своей цели. Заслужил полное доверие Темного лорда. И одобрение Дамблдора.

Он усмехнулся, горько и обреченно. На мгновение его лицо потеряло лоск: на Невилла смотрел бывший директор Хогвартса. Именно таким он его запомнил. Бледный, холодный, усталый.

— Но вот что я хочу сказать, Лонгботтом — так сказать, совет от бывшего учителя и двойного шпиона по совместительству: цель оправдывает средства далеко не всегда, даже во имя всеобщего блага. Жаль, что я слишком поздно это понял. Так что моим дорогим коллегам не стоило заниматься самобичеванием: у них был веский повод ненавидеть меня. Я вполне заслужил подобное отношение.

— Неправда! — Невилл невольно повысил голос, но тут же постарался говорить потише, заметив, как повернулись в их сторону посетители кафе. — Вы нам помогали! Рисковали жизнью. Передали Гарри меч и воспоминания, в конце концов! Сколько раз вы спасали мне жизнь? Я сбился со счета.

Но Снейп только покачал головой:

— А вы вспомните, сколько раз вас пытали Круцио в тот год. А ведь директором был я. Значит, и вина на мне. Не надо, мистер Лонгботтом. Не надо возводить меня на пьедестал: я действительно убийца, предатель, преступник. И то, что я совершал не только подлости, ни в коей мере не уменьшает степень моей вины.

— Но без вас мы бы все погибли! И вам же было нас жаль... — Лонгботтом не смог закончить, понятия жалость и профессор Снейп никак не хотели объединяться даже у него в голове.

— Жаль? — Снейп замолчал и продолжил уже совсем другим тоном. — Нет, Лонгботтом, мне не было жаль. Хотите знать, что я чувствовал в те дни? Извольте. Ненависть. Ненависть, боль и бессилие. Я очень хотел убить. Всех. И Кэрроу, которые пытают детей прямо у меня на глазах, и МакГонагалл, которая толкает вас на новые шалости и спокойно сидит у себя в кабинете, пока я бегаю по Хогвартсу, чтобы уберечь хоть кого-то. И Флитвика с Помоной, за то же самое, и Волдеморта, но этого понятно, за что, и Дамблдора, за то, что взвалил на меня эту ношу. Чету Уизли, которые отправили дочь в школу, прекрасно понимая, что здесь происходит. Вместе с Лавгудом. А сколько раз я просто мечтал вытрясти душу из вас и всей теплой компании гриффиндорцев — не сосчитать. Вы всегда лезли на рожон, а мне приходилось вытаскивать ваши шкодливые задницы. Из всего вышеперечисленного списка я убил только директора, да и то по его личной просьбе. И не сказать чтобы особенно его оплакивал. Так что — нет, Лонгботтом, мне не было жаль.

Повисло молчание. Возразить было нечего, но Невилл слишком хорошо помнил тот случай с волшебной палочкой профессора, его голос. И еще. Было еще слишком много всего, что не вписывалось в образ предателя и убийцы. Вот только так трудно было выразить это словами.

— Я вспомнил тот день, профессор, вернее ночь. Как вы и говорили...

— Да, памятная ночь, — грустно усмехнулся зельевар, — ночь, когда подросток обвел вокруг пальца двойного шпиона, размякшего от угрызений совести.

— Это был мой звездный час. Спасибо, что позволили мне все вспомнить, — улыбнулся ему в ответ Невилл.

— Ты это заслужил.

Вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь невнятным говором немногочисленных посетителей за соседними столиками.

— Сэр, а что вы делали на кладбище? Пришли помянуть павших? — тихо спросил Невилл.

Но Снейп лишь покачал головой.

— Мертвым это не к чему. Меня интересуют живые.

Невилл невольно подумал, что наверное это свойственно всем слизеринцам, вон и на могилу профессора никто из них не приходил. Он не мог этого понять. Получалось: если человек умер — значит надо было его поскорее забыть и жить дальше? Но его раздумья прервал голос профессора, заставивший его удивленно поднять голову:

— Я знал, что найду там вас. Насколько мне известно, после смерти леди Августы вы практически безвылазно сидите в Хогвартсе, а туда мне вовсе не хотелось соваться. Так что я решил подождать возле собственного памятника, под чарами, разумеется. А потом стал невольным свидетелем вашего прочувствованного диалога с Поттером. Что ни говори, подслушивая, можно узнать массу интересных вещей.

— Ждали меня?! Но зачем я вам, сэр?

— На ингридиенты пущу, мне как раз человеческая печень позарез нужна! Не тупите, Лонгботтом, стал бы я стоять там от нечего делать и слушать сентиментальную чушь Поттера, если бы не было необходимости?

— А вам точно я был нужен? Не Гарри?

— А вы считаете, что я полный идиот и мог вас перепутать, так, что ли? Хотя... Дайте подумать, — Снейп иронически приподнял бровь и взглядом измерил Невилла с ног до головы: — Так, что мы имеем: Чистокровный волшебник, двадцать шесть лет, рост метр восемьдесят пять, вес — девяносто килограмм, не женат, Мастер Гербологии, закончил Академию с отличием, уровень магии 79, использует примерно наполовину, собирается всю жизнь вытирать носы неугомонным спиногрызам и обучать их, как пересаживать мандрагору. Я ничего не пропустил? Поздравляю. Ошибки нет, мне нужны именно вы.

— А когда это мне уровень магии измеряли? — недоуменно переспросил Невилл, слегка обалдевший от точностей сведений, которыми владел Снейп.

— При поступлении в Академию. Но эту информацию никто не разглашает. Для сравнения скажу у Дамблдора было 95, а у Волдеморта 96. Среднестатистический маг имеет где-то около 30. Так что делай выводы. Чтобы вы не особо мучились с догадками, намекну: у меня есть к вам одно небезынтересное предложение.

Но в тот день, похоже, Невилл совершенно потерял возможность делать эти самые выводы, он только растерянно смотрел на Снейпа.

— Предложение, профессор? Какое предложение?

— Руки и сердца! Мерлин, надо бы еще по примеру маглов уровень IQ проверять, а то мало ли... — как будто про себя пробормотал Снейп и раздельно, буквально чеканя слова, произнес: — Работу вам хочу предложить, Лонгботтом. Интересную работу. Так понятнее?

Работу? Она-то как раз у Невилла уже была. Ассистент у профессора Стебль. Через пару лет достойная ведьма собиралась уйти на заслуженный отдых и взвалить тяжкое бремя деканства и преподавания на саженные плечи Невилла. Нельзя сказать, что эта перспектива приводила его в восторг, но жизнь в Хогвартсе была привычной, а домой, в опустевший особняк, совершенно не тянуло. Обо всем этом он заикаясь и поведал воскресшему декану Слизерина, но тот только закатил глаза.

— Вот что я вам скажу, мистер Лонгботтом. Можно, конечно, использовать свитки Салазара Слизерина вместо салфеток, чтобы вытирать жирные губы. Они вполне справятся с этой миссией, вот только это страшное расточительство, вы не находите? Это аналогия. Не напрягайте мозги. Проще говоря: вы, с вашим потенциалом, можете достичь гораздо большего, чем должность профессора Гербологии в Хогвартсе. И я могу вам предоставить такую возможность.

— Но вы же сами преподавали много лет, сэр!

— Именно поэтому и хочу предложить тебе другую судьбу, глупый мальчишка! Чтобы ты не закапывал свой талант в землю — а, вернее, в драконий навоз в теплицах.— Снейп поднялся, глядя сверху вниз на съёжившегося Невилла, слегка смягчился и продолжил. — Так, у меня совсем нет ни времени, ни желания уговаривать вас, хотя я понимаю, что все это слишком внезапно. Не торопитесь, подумайте. Работа эта интересная, требующая много сил и знаний. Думаю, вам понравится, у вас всегда была тяга к научным изысканиям. На новом поприще вы получите такую возможность. А то вы совсем заржавели от скуки. Если хотите узнать подробности, приходите. Я оставлю вам жетон для допуска в Министерство. При входе отдайте его смотрителю, он знает, что с ним делать. У вас есть неделя. В следующую пятницу мы отбываем в Африку на отлов Тигровых лиан, постарайтесь успеть.

Снейп бросил на стол маленький серебряный квадратик и стремительно вышел из кафе, оставив Невилла в полном недоумении.

— Тигровые лианы... — пробормотал Лонгботтом и взял в руки сверкающий жетон. На серебристой поверхности было выгравировано ничем не примечательное имя Сайрус Смит. Чуть ниже виднелась монограмма из двух сплетенных букв S.