Гипервентиляция (гет)

Ребекка не чувствовала земли под ногами, она словно парила по воздуху. Все казалось нереальным: яркий солнечный свет, холодный и неприятный ветер, оглушающая сирена полицейской машины. Ее будто несло по течению. Ледяная вода засасывала в свой водоворот, свинцовые веки тянули на самое дно. Ребекка захлебывалась, задыхалась, ей с трудом удавалось не закрывать глаза. Пока она оставалась на плаву, но сколько еще бессонных ночей получится пережить?

Узкие дороги. Подземные лабиринты переходов. Переполненные вагоны метро и толпы безликих людей. Еще никогда путь до университета не казался таким длинным, таким выматывающим. Ребекка даже моргала дольше обычного. Будто однажды, прикрыв глаза, она смогла бы уснуть на ходу. Ей нужен был кофе. Срочно.

— Добро пожаловать!

Она вымученно улыбнулась парню за кассой. На его бейдже неровным почерком было выведено «Эбигейл». Проследив за взглядом Ребекки, тот вдруг смутился.

— Ох, перепутал! На самом деле, меня зовут Ноа, — он торопливо снял бейджик. — Вам как обычно?

Его щеки слегка порозовели от смущения.

— Да. Один американо, пожалуйста.

Неудивительно, что ее здесь запомнили. Ребекка наведывалась в кофейню каждое утро, иногда забегала и после пар. Если бы она не пила кофе в таких количествах, то вообще не смогла бы функционировать. Именно этот парень — Ноа — был тем, кто обычно отдавал ей заказ.

Сделав глоток обжигающего американо, она вышла на улицу. Переход между летом и осенью все еще был незаметен, лишь редкие проблески желтой листвы на траве напоминали о начале сентября. Ей вдруг захотелось зарисовать эту аллею, узорчатые скамейки и робкие солнечные лучи, что прорезались сквозь ветви деревьев.

Уже подходя к университету, она снова сделала глоток и с неудовольствием отметила, что американо остыл. Холодная жидкость будто замораживала изнутри, Ребекке казалось, она может почувствовать, как кофе, покрыв инеем гортань, попадает в желудок, рассыпаясь в нем на ледяные осколки. По телу пробежала неприятная дрожь. Ребекка выкинула полупустой стаканчик в урну, движения ее были медленными, рассеянными. Слишком яркое солнце. Слишком холодный день. Слишком много воздуха — от его переизбытка кружилась голова.

Странное ощущение чужого присутствия не покидало всю дорогу до университета. Будто кто-то преследовал ее, следил за каждым движением и не оставлял ни на минуту. Посмотрев на витрину обувного магазина, Ребекка вздрогнула: кто-то стоял за ее спиной так близко, что стоило ей сделать шаг назад — и столкновение неизбежно. Сердце забилось быстрее. Она видела в отражении, как люди торопливо спешили по своим делам, но тень продолжала стоять. Пугающая, безмолвная. Ребекка сделала глубокий вдох и обернулась.

Позади не было никого.

* * *

Вот бы день никогда не заканчивался.

Ребекка задумчиво смотрела на узкую розовую полоску заката, спрятавшуюся за забором домов. Наступали сумерки, за ними — ночь. С появлением первых робких звездочек в душе просыпалась неизвестная ранее тревога, животный, почти безумный страх. Ребекка потрясла головой, будто пыталась прогнать прочь эти пугающие мысли.

Она была совершенно разбита.

В зеркало смотреть не хотелось — из отражения на нее глядело безжизненное серое лицо. Снотворное, которое Ребекка покупала без рецепта, эффекта не давало. Обратиться ко врачу она не могла — страховка закончилась, а снова просить деньги у родителей… Они и так считали ее безответственной и инфантильной. Впрочем, глядя на свою жизнь сейчас, Ребекка была склонна с ними согласиться.

Эта неделя разбила ее вдребезги, будто хрупкий хрустальный сервиз. В голове все смешалось: она путала улицы, нажимала неверную кнопку в лифте, забывала о назначенных встречах. Каким-то чудом возвращалась домой, чтобы рухнуть на кровать прямо в одежде и смотреть на потолок: тринадцать царапинок, паутинка в левом углу, пожелтевшее пятно чуть правее люстры. Она бы с легкостью нарисовала это по памяти, потому что еще ни на что в своей жизни не смотрела как долго.

Ребекка закрыла глаза.

Лежать в этой позе было неудобно: затекла рука, и одеяло слегка оголило правую ступню. Но шевелиться не хотелось, потому что каждое движение, каждый неосторожно брошенный взгляд только ухудшал ситуацию. Эта комната, уютная и светлая днем, ночью превращалась в отдельный филиал ада. Ребекке казалось, что все россказни о приведениях, монстрах под кроватью, оживших мертвецах остались в глубоком детстве, когда они с подругами устраивали ночевки и, прячась под одеялом, смотрели дурацкие фильмы ужасов. Она была слишком рациональной, слишком логичной и приземленной, чтобы верить в потусторонних существ. Вот только ночи в этой квартире будто смеялись над ней.

Не боишься темноты? Сейчас мы это проверим.

Приоткрытое окно протяжно и жалобно скрипнуло от ветра. Ночь будет долгой, и Ребекка заранее мечтала о рассвете. Если не закрыть окно сейчас, то скрипы будут пугать ее всю ночь, но иначе душная квартира превратится в бурлящую кастрюлю, куда заботливый повар от души насыпал свежих кошмаров и приправил щепоткой острого страха.

— К черту!

Она встала с кровати и быстрым шагом оказалось возле окна. Плотная штора размывала отражение комнаты в стекле, но можно было разглядеть силуэты книжного шкафа, компьютерного кресла и высокого торшера. Приоткрыв шторы, чтобы дотянуться до окна, Ребекка вдруг похолодела от ужаса.

Не было в ее комнате никакого торшера.

Медленно закрывая окно, она всматривалась в отражение: темная высокая тень маячила позади нее. Ребекка зажмурилась. Это просто игра воображения? Резко развернувшись, она осмотрела комнату — та пустовала.

Выключать свет не хотелось, но иначе она не смогла бы уснуть. Плотно задернув шторы и закрыв дверь в коридор, Ребекка щелкнула выключателем и юркнула под одеяло. Сердце ее билось с такой силой, будто она убегала от стаи собак.

— Спокойно, — прошептала она. — Ты же большая девочка, да? Большие девочки не боятся темноты.

Комната наполнялась шорохами. Никогда раньше Ребекка не замечала, что квартира живет своей жизнью: мерно шумел холодильник, с легким стуком в раковину падала капля воды, скрипела старая дверь, да и комната будто дышала, и каждый вдох отдавался дрожью в теле. Может, стоило надеть наушники? Но Ребекка отчаянно боялась неизвестности. По-детски спрятавшись под одеялом с головой, она вдруг начала слышать шаги.

Сначала вдалеке, будто бы не в ее квартире — в подъезде. Осторожная, легкая поступь, словно кто-то очень не хотел быть обнаруженным. Но Ребекка слышала, как шаги приблизились к двери ее комнаты и замерли, выжидая. Одеяло душило в своих объятиях. Воздух кончался, капли пота проступили на лбу. Ребекка или задохнется сама, или некто проберется в ее комнату, чтобы…

Она откинула одеяло и жадно задышала. Глаза, привыкшие к темноте, теперь немного различали предметы в комнате. Ребекка облокотилась на спинку кровати и обхватила колени руками.

Шаги теперь раздавались на кухне. Некто подошел к раковине — паркет возле нее особенно скрипел, — после отошел к окну и замер. Ребекка чувствовала, как ее начала бить крупная дрожь. Спустя мгновение некто вновь оказался у ее двери, ускорив шаг. Она готова была поклясться, что слышит сдавленное дыхание, и почувствовала себя добычей хищника, который любит поиграться со своей жертвой, прежде чем разорвать ее на куски.

Дверь в комнату слегка приоткрылась, разбивая тишину протяжным скрипом.

Вскрикнув, Ребекка вскочила с кровати и захлопнула дверь, для надежности приперев ее своим телом. В комнате было душно, но никакие силы сейчас не заставили бы ее подойти к окну. Ребекка сидела на полу, облокотившись на дверь, и вслушивалась: комната затаила дыхание, чтобы вскоре вновь напасть.

Нельзя спать. Ни в коем случае нельзя закрывать глаза. Ни в коем случае…

* * *

— Ваш американо.

Ноа — удивительно, она даже запомнила его имя — улыбнулся. Схватив стаканчик, Ребекка пробормотала что-то невнятное на прощание и выскочила из кофейни. Спина и шея болели, будто ее пинали всю ночь напролет. Она все-таки заснула на рассвете, подпирая злосчастную дверь, и пол оказался никудышной постелью.

Сейчас нужно было сосредоточиться на конкурсе. Ребекка готовилась к нему, кажется, с самого поступления в университет. На кону был крупный денежный приз, но что важнее — возможность выставить свою картину наряду с именитыми художниками. Именно об этом Ребекка мечтала, сбегая из маленького провинциального городка. Она знала, что рано или поздно ее картины будут известны по всему миру. В ее голове это было почти свершившимся фактом, а конкурс казался последней ступенью перед дверью на Олимп.

Проблемы со сном... Что же, она вполне может вернуться к ним после. Правда Ребекка всерьез сомневалась, к кому ей стоит обратиться. Ко врачу? К экзорцисту?

— Снова будет что-то мрачное? — хмыкнул Том, когда Ребекка сняла полотно со своего холста.

Он каждый раз шутил, что в ее палитре существуют только всевозможные оттенки черного.

— Сама не знаю, что получится в итоге, — честно ответила она.

Всякий раз ее картины были неизведанным путешествием, и Ребекка не могла предугадать, куда приведут ее эти осторожные мазки. Будто руки жили отдельной жизнью: самозабвенно порхали над чистым листом, рассказывали историю, обнажали сокровенные секреты. Сейчас перед ней на холсте был смутно знакомый силуэт. О ком она думала, когда начинала рисовать? От недосыпа все мысли путались.

Только касаясь кистью холста, Ребекка могла отдохнуть. Она и не заметила, как пролетели часы, а студенты покинули кабинет. Неизвестный, изображенный на ее картине, обзавелся крыльями — слишком темными и пугающими, чтобы отнести его к светлой стороне. Тому наверняка понравится — новый повод для шуток.

Домой идти не хотелось. Дженис, ее единственная подруга, жила в общежитии, а потому остаться у нее было нельзя. Снять комнату в хостеле? Но ведь происходящее может быть только плодом воспаленного воображения. Куда убежать от себя? Ноги сами привели Ребекку в ближайший к университету бар — алкоголь должен был затуманить ее разум, чтобы отключиться и не вздрагивать от каждого шороха.

В баре было шумно. Выступала местечковая группа, которой явно не хватало таланта, чтобы пробиться наверх. Зато подвыпившей молодежи это расстроенное звучание нравилось, тут и там Ребекка натыкалась на танцующие тела.

Ее тошнило. Всегда ли алкоголь действовал на нее… так? Странная тревожность, что дремала днем, сейчас лишь усилилась. Лица людей пугали, казались уродливыми масками, даже приветливый бармен ужасал своей ухмылкой — будто кривой трещиной на неживом лице. Ребекка умылась холодной водой и посмотрела в зеркало: покрасневшие глаза выделялись на бледном лице. Позади маячили силуэты людей. Она закрывала проход? Обернувшись, Ребекка хотела извиниться, но с ужасом обнаружила, что туалет был пуст.

В зеркало смотреть больше не хотелось. Схватив сумку, она выбежала из бара, по пути расталкивая танцующий народ. Ребекка, слышала, что ей вслед кричали, но слов было не разобрать: они тонули в грохоте музыки и странно прерывались, будто проигрывалась поломанная пластинка. Ноги несли ее по знакомым дорогам, и лишь усилием воли удавалось не закрывать глаза.

Оглушающие гудки автомобилей. Резкий смех. Запахи, что доносились из кафе. Все это смешивалось в ее затуманенном разуме в абстрактную мазню из приглушенных цветов. Свет неоновых вывесок ослеплял, и Ребекка зажмурилась. Страх снова пронзил ее, парализовал. Чем тревожнее были мысли, тем сильнее хотелось бежать по оживленным улицам, будто от кошмаров в ее голове действительно можно скрыться. Она не могла идти, но и не могла оставаться на месте. На мгновение Ребекка так потерялась в пространстве, что уже не понимала, что вообще происходит вокруг нее.

Вдруг чья-то рука сжала ее предплечье и с силой потащила в сторону.

— … в порядке?

Она стояла на переходе, машины на страшной скорости проносились мимо. Что это за место? Ребекка не узнавала его. Потянув руку на себя, она обернулась и вздрогнула от удивления.

— Ты в порядке?

— М-м-м… — Ребекка попыталась вспомнить имя. — Ноа?

Он продолжал держать ее за предплечье, но хватку ослабил. Без привычной формы кофейни узнать Ноа было непросто, но глаз художника выхватывал детали: высокие скулы, длинные темные волосы, собранные в хвост, две родинки под левым глазом. Ребекка видела его каждый день, и с легкостью могла бы нарисовать по памяти.

— Ты пошла на красный свет, — он нахмурился и отпустил руку.

Ребекка с трудом понимала, о чем Ноа говорил. Может, ей что-то подмешали в баре? Она схватилась за голову и зажмурилась, а желудок неприятно заныл.

— Ты плохо себя чувствуешь? — Ребекка почувствовала, как Ноа потянул ее в сторону. — Вызвать такси?

— Недалеко… — она запнулась. — Мой дом... недалеко.

Почувствовав рвотный позыв, Ребекка согнулась пополам. Звуки превратились в неразборчивый гул, а земля казалась ужасно неустойчивой. Сейчас она чувствовала себя юлой, которая никак не могла остановиться, а все кружилась, кружилась, кружилась…

Когда Ребекка вновь открыла глаза, то увидела знакомую улицу.

— Это же?..

И как она здесь оказалась? Ее будто перенесли из одного места в другое за считаные секунды. Сильная рука придерживала ее за плечо, вела за собой, и Ребекка не сопротивлялась. Она даже не была уверена, что двигает ногами, все было слишком сюрреалистично, воздух будто превратился в густой бульон.

— Мы правильно идем?

Она попыталась повернуть голову, чтобы увидеть Ноа, но снова провалилась в темноту. Несколько раз Ребекка приходила в сознание: на пустынной улице, у двери подъезда, в лифте, и каждый раз у нее не хватало сил, чтобы сказать осмысленную фразу или сделать уверенный шаг. Калейдоскоп ярких образов сводил с ума. Даже закрыв глаза нельзя было избавиться от красного мигающего света, а в желудке будто разгорался пожар.

Единственным, что не давало ей окончательно провалиться в забытье, была теплая рука Ноа.

* * *

Ребекка открыла глаза. Из-за шторы пробивался яркий солнечный свет — наверное, было ближе к обеду. Голова раскалывалась со страшной силой, во рту пересохло, ее одолевала жуткая слабость, будто и не было этих часов сна. Она моргнула несколько раз, по крупицам собирая вчерашний вечер. Что, черт возьми, вообще произошло?

Из кухни доносился шум, и это заставило Ребекку подпрыгнуть на месте. Кошмары теперь преследовали ее и днем? Вылезать из-под одеяла было страшно, но нестерпимо хотелось пить. Ее сомнения разрушил телефонный звонок, на который кто-то ответил приглушенным шепотом. Таинственные призраки точно не пользуются смартфонами.

Ребекка встала с кровати, отметив, что улеглась прямо в грязной одежде, и осторожно выглянула на кухню. Там, повернувшись к окну, стоял Ноа — она узнала этот темный хвост и клетчатую рубашку. В голове постепенно прояснялось: после бара они встретились на перекрестке, он предложил вызвать такси… Дальше — пустота.

— Созвонимся, пока, — пробормотал он в трубку и повернулся. — Ох! Напугала.

Ноа улыбнулся.

— Эм-м. Привет?

Ребекка совершенно не представляла, как себя вести. Она никогда не водила мальчиков домой, да и подруг не приглашала — вся ее жизнь крутилась вокруг искусства, а остальное было пустой тратой времени.

Что случилось вчера? Как Ноа оказался здесь? Они переспали? Почему он остался до утра?

— Спокойно, мисс Американо, — Ноа выставил вперед ладони и рассмеялся. — Я буквально слышу, как скрипят шестеренки в твоей голове. Ничего не помнишь?

Ребекка покачала головой, спровоцировав этим приступ резкой боли. Больше никакого алкоголя в ближайшие лет сто.

— Я шел домой после работы, остановился на перекрестке, вдруг одна самоубийца уверенным шагом пошла на красный…

Она почувствовала, что краснеет.

— Да-да, это была ты, — усмехнулся Ноа, взглянув на Ребекку. — Я оттащил тебя в сторону, думал, что тебе плохо. Потом тебя стошнило…

— О господи, — Ребекка уже пожалела, что спросила о вчерашнем вечере.

— Не беспокойся! Я успел отойти в сторону.

Было так стыдно, что хотелось прямо сейчас провалиться под землю. Желательно в самый дальний уголок ада, чтобы с чистой совестью предаваться там самобичеванию.

— Ты сказала, что недалеко живешь, а потому не хочешь вызывать такси, — продолжил Ноа. — Ну… Не то чтобы сказала, скорее промычала что-то нечленораздельное, но адрес разобрать я смог. И довел тебя домой. Раздевать не стал, — он склонил голову набок, на лице его появилась странная улыбка, — просто уложил в кровать. Мы не переспали, не целовались, и твои ценные вещи я не крал.

Ноа зачем-то вывернул карманы своих джинсов, и помятый фантик от жвачки тут же упал на пол.

— Почему ты остался? — Ребекка нахмурилась.

— И вот моя благодарность, — он развел руками. — Сама вчера же попросила. Ты, кстати, говорила, что в квартире уже кто-то есть, но здесь никого не было. Живешь не одна?

Плохо. Кажется, пьяная Ребекка совсем не думала, что говорила.

— Я… — пожалуй, рассказывать про своих монстров под кроватью при знакомстве было плохой идеей. — Забудь, несла какую-то чушь. Извини, я доставила тебе столько хлопот.

Тяжелой ношей на ее плечи упала вина, потеснив удобно разместившийся там стыд.

— Все в порядке, — Ноа махнул рукой. — От твоего дома до работы добираться даже ближе. Наверное, хочешь воды?

Он протянул Ребекке стакан. Да, то что нужно.

— Спасибо.

Холодная вода слегка привела ее в чувство, но ощущения все равно были отвратительными. Да, она явно проспала больше восьми часов, но ее словно всю ночь били по голове, а после еще скрутили желудок в узел, забыв развязать обратно. Такими усилиями сон ей был не нужен.

— В первый раз пила? — поинтересовался Ноа.

— Что? Нет, конечно, — Ребекка нахмурилась. — Сама не знаю, почему алкоголь вызвал такую реакцию, может, что-то подмешали в баре.

— Хм-м? — он хитро улыбнулся.

Про себя Ребекка решила, что больше не пойдет в его кофейню. И в тот бар. Да и вообще запрется дома и больше никогда не покажется на улице. Мозг услужливо подсунул Ребекке картинки ночных кошмаров, и она застонала от бессилия.

— Ты в порядке? — Ноа подошел ближе и нахмурился. — Тебе нужно поесть, станет легче. А мне пора. Справишься сама?

Он был высокий — выше ее на голову, и такой же улыбчивый, как на работе. Удивительно, Ребекка могла быть приветливой с людьми только, если за это платили.

— Да. Спасибо за помощь. Я могу как-то тебя отблагодарить? Может, кофе?

Ноа засмеялся.

— А ты жестока. Но я подумаю над оплатой своего труда, — он подмигнул. — Приходи в кофейню, мисс Американо.

Ребекка еле сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по голове. Ну что за глупости она несет!

— Конечно.

Никогда. Никогда она больше там не появится.

— Да, кстати, — Ноа уже почти скрылся за дверью, но вдруг затормозил. — Как тебя зовут?

— Ребекка.

— Приятно познакомиться!

Когда Ноа ушел, в квартире стало слишком тихо.

* * *

Сдавленно скрипнул паркет в коридоре. Шаг. Шаг. Еще один. В квартире постоянно находился кто-то еще. Он неустанно следил, ходил тихой тенью, дышал в затылок и выжидал. Шаги сменились на шепот. Ребекка не могла разобрать слов, будто кто-то произносил молитвы на неизвестном языке, больше напоминающем шипение змей. Кажется, она провалилась в сон, но не знала, сколько смогла проспать. Проснувшись же, снова попала в привычный кошмар.

Темнота не скрывала комнату, она показывала то неизведанное, что прятал солнечный свет. Цветы на полках тянули свои длинные листья, будто руки. Их тени медленно шевелились, подстраиваясь под тихий шепот, извивались и ползли по стене. Ребекка не могла сдвинуться с места. Ее словно парализовало, и все, что было доступно — закрыть глаза. Но кошмар не исчезал, звуки становились громче, шепот — ближе, чужое горячее дыхание обжигало кожу. Распахнув глаза, Ребекка увидела, что огромный черный паук, что притаился на месте ее люстры, прыгнул прямо на нее, выставив свои длинные лапки.

Сколько бы ни пыталась, закричать Ребекка так и не смогла.

Блуждая по бесконечным лабиринтам, она безуспешно искала выход. Холодно. Страшно. Это нельзя было сравнить с детскими кошмарами, потому что происходящее казалось реальнее самой жизни. Где-то вдали маячил огонек, но тьма вокруг засасывала в свою пучину. Голоса звали ее, но им нельзя было верить. Еще немного, всего несколько шагов — и ей удастся выбраться из этого кошмара. Ребекка с силой дернула ручку двери, за которой притаилось спасительное сияние, и с ужасом отпрянула, увидев свое лицо.

Пускай не сразу, но она поняла, что находится в ванной комнате. Из зеркала на нее смотрела Ребекка, которой она не видела никогда до этого: растрепанные волосы, бледное лицо, застывший ужас в глазах и в кровь искусанные губы. Выглянув из ванной, она увидела полоску солнечного света на темном паркете — наступило утро. Неужели просто кошмаров мало, нужно еще ходить во сне? Если бы не проклятый конкурс, она бы точно осталась дома, но сейчас ей нужно было собрать последние силы и закончить работу.

Перед глазами все плыло. Ледяная вода будто иглами колола ее лицо, но кошмар отступал, столкнувшись с реальностью. Выдавив зубную пасту на щетку, она уже поднесла ее ко рту, как вдруг из комнаты раздался звонок будильника. Ребекка вздрогнула и перевела взгляд на руку.

— Черт!

Она с ужасом смотрела на лежащую в раковине бритву, щедро помазанную зубной пастой. Если бы Ребекка только решила почистить зубы, то все ее десны вмиг были бы изрезаны острыми лезвиями. Руки дрожали. Она больше не могла доверять свои глазами и ушам, ее тело будто стало очередным врагом, объединившись с ночными кошмарами.

Взглянув в зеркало, она увидела мелькнувшую за спиной тень, и тихий шепот вдруг раздался прямо возле уха. Ребекка выбежала из ванной. Это был сон? Явь? Она не могла понять.

* * *

Возможно, стоило забрать картину домой. Так Ребекка смогла бы рисовать ночи напролет, и кошмары отступили бы, завороженные взмахами кисти. С другой стороны, у нее появлялся повод выходить из дома, забегать за кофе, дышать свежим воздухом и не соскальзывать в бездну сновидений, оставаясь в сознании.

— Хорошо себя чувствуешь?

Ребекка неопределенно пожала плечами. Они стояли у черного входа в кофейню: Ноа курил, она же пила кофе маленькими глотками.

— Выглядишь неважно.

— Плохо сплю.

Рассказывать о происходящем нельзя. Она и так предстала перед Ноа не в лучшем свете, прибавлять к списку нелестных эпитетов еще и «сумасшедшая» совсем не хотелось. Почувствовав прикосновение к голове, Ребекка испуганно дернулась в сторону и выронила стаканчик с кофе.

— Хотел проверить температуру, — мягко сказал Ноа. — Извини, если напугал.

Ребекка молча смотрела, как темная жидкость растекается по грязному асфальту. Всегда ли она вздрагивала от каждого постороннего прикосновения?

— Еще кофе?

Она помотала головой.

Пока силы не кончились, нужно было дорисовать картину. А потом пусть хоть все демоны мира в один момент решат заглянуть к ней на вечеринку — плевать она на это хотела.

— Ребекка, давай обменяемся номерами? Если вдруг что-то случится, можешь мне позвонить.

Голос у Ноа был заботливый и спокойный, таким когда-то говорила мама, если она оставалась дома с температурой.

— Ничего не случится, — возразила Ребекка, но протянула ему свой телефон.

* * *

Пальцы, ладони, одежда — все было в черной краске. Ребекка не смотрела в зеркало, но была уверена, что эти отметины остались и на лице. Она рисовала без остановки несколько часов подряд, здесь ее не отвлекали шумные однокурсники и учителя, не подгоняло время, только тишина и ночь давили тяжелым грузом. Убегая от своих кошмаров, Ребекка судорожно водила кистью по холсту.

Прекрасный демон с кровавыми глазами хитро глядел на нее. Черные перья блестели в свете луны, уголки губ были слегка приподняты, и алая струйка крови стекала на подбородок. Он был так же красив, как и ужасен. Во взгляде сталь и жажда, длинные бледные пальцы сжимали наточенный клинок. Падший ангел преисподней, вот, кто вышел из-под ее кисти.

Она опустилась на пол и закрыла глаза. Сил не оставалось. С этой работой Ребекка напрочь забыла о необходимости есть, только горячий кофе давал ей энергию и позволял оставаться на плаву. Но осталось совсем немного, расслабляться было нельзя. Эта темнота, чернь ангельских крыльев и алые отблески крови высасывали все силы. Ребекка будто достала из себя весь притаившийся кошмар и выплескивала его на податливый холст. Словно собственной рукой распорола грудную клетку, чтобы достать самых ярких красок для кровавых потеков. Ей казалось, что после этой картины нарисовать что-то еще будет уже невозможно.

Она провалилась в сон и очнулась уже в темноте. Кто выключил свет? Чьи-то ледяные пальцы слегка касались ее голых ступней. Отскочив назад, Ребекка больно ударилась о дверцу шкафа и вгляделась в темноту. Комната жила и дышала, тени извивались и тянули к ней свои длинные лапы. Шепот смешивался с хриплым смехом, а ледяные пальцы поднимались по ногам — выше и выше, пока не коснулись ее бедер.

— Пошли прочь!

Ребекка вскочила на ноги и, спотыкаясь, побежала на кухню, где все еще горел свет. Сердце явно норовило вырваться наружу и оставить ее умирать в этом бесполезном теле. Слишком светло, слишком много звуков, слишком много воздуха. Ребекка упала на колени, столкнув со стола стакан с водой. Она задыхалась, но тот, кто преследовал ее, и не думал отступать. Казалось, он просто хочет загнать Ребекку в угол, насладиться ее страхом, впитать весь ужас и посмотреть, как она умрет.

Ребекка хотела, чтобы эти ледяные пальцы сомкнулись наконец на ее шее, и она перестала дышать. Бороться было невыносимо. Ночь проворачивала ее в мясорубке с удивительной кровожадностью, и каждое новое утро она едва находила силы встать. Ребекка лежала на полу, а комната словно вертелась вокруг, гипнотизируя и погружая в кошмарный сон.

* * *

— Ты… в порядке?

— В полном.

Кажется, у нее получилась вполне искренняя улыбка. Ноа с удивлением посмотрел на ее измазанные черной краской руки и запачканный фартук.

— Я просто рисовала картину, — объяснила Ребекка. — Заходи.

— Не думал, что ты позвонишь.

Она и сама не поняла, как набрала этот номер. Единственная подруга гостила у родителей в другом городе, а еще одну ночь в этой квартире она боялась не пережить.

— Ты только не подумай, что я сумасшедшая, — Ребекка вымученно засмеялась. — Я не боюсь темноты или что-то в этом роде… Просто сплю плохо в последнее время. Думаю, будет легче, если в квартире останется кто-то еще. А тебе до работы добираться удобнее, правда?

Ноа хмыкнул.

— Убедила, вполне взаимовыгодное сотрудничество, — он повесил куртку на крючок. — Что с твоими руками?

Ребекка взглянула на порезы.

— Неудачно убрала осколки.

Когда она проснулась утром на полу, то не сразу почувствовала, что изрезала себе все ладони. Это затрудняло рисование: царапины щипали, стоило согнуть пальцы под неправильным углом. Но чем дольше Ребекка творила, тем меньше обращала внимание на любые помехи. Да и могла ли она думать о такой ерунде, когда прекрасный демон наблюдал за ней своими глубокими, как сама ночь, глазами?

Перед ней встала другая проблема. Отчаявшись, она предложила Ноа остаться, но... О чем им вообще говорить? Если так подумать, Ребекка совершенно его не знала: где он учится, чем занимается помимо работы, какие у него интересы.

— Я захватил еды, — Ноа показал на пакеты. — Не ужинала?

Не ужинала. А также не обедала, не завтракала… Когда она вообще в последний раз нормально ела?

— Спасибо, это очень кстати.

Оказалось, что с Ноа удивительно легко. Он поддерживал любую тему, не боялся пауз в разговорах и наполнял квартиру удивительным уютом и спокойствием. Ребекка надеялась, что этой ночью удастся выспаться — вряд ли ее демонам захочется нападать, если рядом будет посторонний. Успокоив себя этими мыслями, она выключила свет и легла в постель. Ноа не было слышно, наверное, он уже спал в соседней комнате. Еще пару мгновений она вслушивалась в тишину, но квартира словно затаилась. Эта проблема действительно решалась так просто?

Дрейфуя между сном и явью, Ребекка думала о демоне на своей картине. Он пугал ее, но вместе с тем притягивал. Эту картину одновременно хотелось показать всему миру и спрятать в самом темному углу, чтобы больше никто не смог увидеть этот хищный взгляд, эти блестящие крылья и легкую полуулыбку, грозящую обнажить оскал. На секунду Ребекка провалилась в сон, но, ощутив странную тяжесть, открыла глаза.

Она была не одна. Алые глаза смотрели из темноты, а ледяные руки прижимали ее к постели. Ребекка была обездвижена, а горло ее сдавил немой крик. Тишина снова наполнилась звуками: кто-то шептал на неизвестном языке, глухо скрипел паркет и шаги доносились все ближе. Ледяные пальцы касались ее тела, давили на кожу, будто пытаясь проникнуть внутрь. Ребекка дрожала от холода и страха, а тяжелое одеяло, превратившись в каменную плиту, придавливало к кровати, не позволяя вырваться на свободу.

Собравшись с силами, она оттолкнула нападавшего и закричала.

— Тише, Ребекка. Это я.

Она открыла глаза. Теплая рука едва касалась ее плеча — это Ноа склонился над ней и смотрел встревоженным взглядом.

— Ты кричала. Приснился кошмар?

Ребекка посмотрела по сторонам: теперь комнату освещала полоска света из коридора, и она могла видеть, что посторонних здесь не было. Но сердце все еще бешено стучало, а руки помнили прикосновения ледяных пальцев. Все ее тело будто бы держал в тисках оживший мертвец. Она схватила Ноа за руку: та была теплая и мягкая, это успокаивало.

— Принести воды?

— Не нужно, — быстро ответила Ребекка, сжимая его ладонь.

Ноа смотрел внимательно. Интересно, как она выглядела сейчас? Об этом думать не хотелось.

— Хорошо. Я посижу с тобой, пока ты не уснешь.

Голос у Ноа был низким и мягким, и пугающий шепот отступал обратно во тьму. Ребекка подвинулась, освобождая место на кровати.

— Можешь… Можешь лечь со мной?

Даже в полумраке было видно, как он удивился.

— Я не имею в виду ничего такого, — Ребекка смутилась. — Я просто…

— Хорошо, только выключу в коридоре свет.

Когда Ноа вернулся в комнату и закрыл за собой дверь, Ребекка замерла от ужаса: прямо за его спиной возникла тень.

— Сзади! — закричала она.

Ноа вздрогнул и обернулся.

— Здесь ничего нет, — осторожно сказал он. — Наверное, ты еще до конца проснулась. Не бойся.

Он лег рядом, сохраняя дистанцию. Но Ребекка чувствовала, как ее бьет крупная дрожь: тень действительно пропала, но она там была! В ее квартире находилось нечто, желающее свести ее с ума. Чувствуя приближающуюся панику, Ребекка нашла под одеялом ладонь Ноа и с силой сжала ее в своей руке. Слушая его мерное дыхание, Ребекка наконец провалилась в сон.

* * *

Она больше не могла смотреть в зеркала. Позади нее всегда маячили силуэты, Ребекка видела их в витринах магазинов, в окнах машин, безмолвными тенями они крались за ней по пятам. Умываться приходилось на кухне, чтобы не видеть своего отражения и того, что пряталось сразу позади него. Зеркало в комнате она давно занавесила темным полотном. Так было спокойней, так она могла не оглядываться по сторонам, ожидая нападения.

Закончив с рисованием, Ребекка отнесла картину в дальний угол комнаты — ей не хотелось, чтобы Ноа видел незаконченную работу. Споткнувшись о краски, что беспорядочно валялись под ногами, она начала падать на пол. Творческий беспорядок всегда был некстати! Пытаясь сохранить равновесие, Ребекка схватилась за темную ткань и тут же обнажила гладкую поверхность зеркала.

Сердце забилось чаще. Он снова был там. Тот, кто преследовал ее днями и ночами, смотрел на нее алыми глазами и постепенно оказывался все ближе. Ребекка с силой ударила по серебристой раме, и зеркало рухнуло на пол, разбиваясь на сотни осколков.

Температура в комнате вдруг будто понизилась. Ребекка жадно глотала воздух, чувствуя, как начинает кружиться голова. Кошмары лишали ее кислорода, выбивали почву из-под ног, зеркала стали главными противниками, а сама она — кроликом на охоте. И конец ее, кажется, был все ближе.

— Дыши спокойно, слышишь?

Это был Ноа. И когда только успел прийти? Он попытался помочь ей встать, но Ребекка замотала головой. Воздух в легких кончался, если она хоть на мгновение перестанет дышать, то в ту же секунду умрет.

— Сделай глубокий вдох, а потом выдохни. Как я, видишь?

Она сжала кулак с такой силой, что ногти впились под кожу. Вдыхая воздух, Ребекка подняла голову. Еще несколько мгновений — и она точно потеряет сознание, силы покидали ее. Она сделала глубокий вдох.

Голос Ноа успокаивал. Ей даже не нужно было вслушиваться в слова, но этот приятный баритон отвлекал от паники, что успела ею овладеть. Ребекка чувствовала себя странно, пытаясь повторить его дыхание, но это помогало. Больше не казалось, что она — беспомощная рыбка, выброшенная на берег, умирающая без воды.

— Хорошо, — тихо сказал Ноа.

Он был очень близко. Когда Ноа выдыхал, воздух щекотал ее щеку, и она, завороженная, сосредоточилась на этих действиях, весь мир вокруг словно перестал существовать. На мгновение комната сузилась до них двоих, а потом — Ребекка даже не успела удивиться — он ее поцеловал. Губы Ноа были мягкими, прикосновение рук — теплым. Сердце, едва успокоившись, снова забилось в ускоренном ритме.

— Хотел тебя отвлечь.

Ноа отстранился. Глаза его блестели, на губах играла легкая улыбка. Ребекка теряла связь с реальностью и не понимала, происходит ли это наяву? Но такие сны она могла бы видеть каждую ночь.

* * *

Холодные пальцы, сжимающие ее, вдруг сменились легкими прикосновениями. Ребекка скинула одеяло и увидела маленьких паучков, что ползали по телу. Они забирались под свободную футболку, проскальзывали в широкие штанины пижамы, заползали в уши и нос, копошились в глотке, не позволяя закричать. Вся она состояла из этих тварей, но парализованная страхом не могла пошевелиться. Ребекка зажмурилась. Может, это все просто исчезнет само?

Открыв глаза, она увидела перед собой картину. Темный ангел смотрел на нее с презрением, облизывал губы, утирал пальцами алую кровь. Он был голоден, и Ребекка могла утолить этот голод. Завороженная, она еще несколько мгновений всматривалась в гипнотические глаза, а потом отскочила в сторону. Руки тянулись к ней со всех сторон: ледяные, бледные, с костлявыми цепкими пальцами. Ей удавалось оставаться на плаву, но отбиваться уже не было сил. Еще немного — и Ребекка коснется дна.

Она была уверена, что уже не сможет всплыть.

Ледяные пальцы снова сжали ее руки. Ребекка закричала, но не услышала своего крика.

— Тебе снится плохой сон? Сейчас я разбужу тебя, и ты попадешь в настоящий кошмар.

Кто это говорил? Ребекка открыла глаза. Ноа склонился над ней и провел теплыми пальцами по щекам.

— Все хорошо, это просто сон.

Только теперь Ребекка поняла, что плакала. Повинуясь порыву, она притянула Ноа к себе и сжала в объятиях: он был теплым и приятно пах. С ним паника немного отступала, хотя и не исчезала полностью. Ноа говорил что-то очень тихо, и вибрация от голоса раздавалась по его телу. Ребекка подумала, что еще при первой встрече с Ноа у нее было ощущение, что они знакомы много лет. Наверное, есть люди, внушающие спокойствие одним своим присутствием. Ноа коснулся губами ее лба, лег рядом, не разрывая объятий, и накрыл их обоих теплым одеялом.

Почему он вообще так добр к ней? Она попыталась развить эту мысль, но вскоре забылась сном.

* * *

— Девушка, осторожнее!

Вздрогнув, Ребекка почувствовала, как ее оттаскивают в сторону. Мимо на огромной скорости промчался поезд.

— Вам плохо? Вызвать врача?

Пожилой мужчина с участием вглядывался в ее лицо.

— Все в порядке, — успокоила его Ребекка.

В последнее время она чувствовала себя будто во сне: все происходящее было нереальным и заторможенным. Толпа занесла ее в вагон метро, и она покрепче сжала в руках свою картину. Главное — добраться до выставочного центра, а оттуда уже можно заказать такси. Люди вокруг пугали. Их глаза недобро блестели, ухмылки выглядели угрожающе, каждый встречный буквально источал недружелюбие. Ребекка бежала мимо витрин и старательно отводила взгляд. Она знала, что ее преследуют, чувствовала это, и липкий страх вновь опутывал ее своими длинными лапами.

У входа в зал ее встретила девушка — организатор предстоящей выставки.

— Давайте заполним анкету участника, — та проводила Ребекку к столу. — Ваше полное имя?

Отвечая на вопросы, она рассматривала распечатанные анкеты, что лежали перед ней. Некоторых участников Ребекка знала лично, они учились с ней вместе или курсом младше. Рассматривая бумаги, она наткнулась на смутно знакомое имя — «Натаниэль Стоун». Ребекка задумалась. Он учился с ней в университете?

— Как называется ваша картина? — уточнила организатор.

Ребекка поддела ногтем лист бумаги, вытаскивая анкету. И замерла от удивления, заметив фотографию.

— Ноа?

— Интересное название. Ваш возлюбленный? Ой, вы извините, я иногда бываю слишком любопытна…

Ребекка перестала слушать, что говорила ей организатор. В голове вдруг начали складываться пазлы: на втором курсе позади нее сидел невзрачный парень в очках, они почти не общались, да и шумных компаний он избегал, только сидел часами в мастерской, рисуя свои картины. Иногда они оставались там вдвоем, но Ребекка быстро забывала о его присутствии. Натаниэль был одержим картинами, так же, как и она сама. Но совершенно не отложился в памяти Ребекки. Был очередным серым пятном, как и большинство людей. Если Натаниэль был похож на Ребекку, то Ноа, которого она знала теперь, был их полной противоположностью.

* * *

Даже отдав картину, она не перестала ощущать присутствие ангела в своей квартире. Это его ледяные пальцы касались ее по ночам, его шепот вынуждал бояться тьмы,его шаги она постоянно слышала у своей двери. Прекрасный и пугающий одновременно, он был создан Ребеккой, чтобы превратить ее жизнь в ад. Ей стало жарко, странная тяжесть давила на грудь. Одеяло будто душило, перекрывая доступ кислороду. Испугавшись, что вновь начнет задыхаться, Ребекка открыла глаза.

Демон с картины смотрел прямо на нее, а сильные руки крепко прижимали к кровати.

— Пусти! — закричала она.

Попытавшись вырваться, Ребекка окончательно запуталась в одеяле.

— Это я, Ноа, — мягкий голос нарушил тишину.

Теперь она поняла, чьи жаркие объятия мешали ей дышать. Они лежали так близко, что Ребекка чувствовала сердцебиение Ноа. Он успокаивающе погладил ее по спине и легко поцеловал. Все это было будто не наяву, но так отличалось от ночных кошмаров. Вместо привычного ужаса руки Ноа дарили спокойствие и тепло. Он притянул ее ближе, легко провел языком по изгибу губ, и это прикосновение приятными мурашками отозвалось во всем теле.

Ребекка уже была готова забыться в этих ощущениях, но вопрос, что беспокоил ее весь день, навязчиво пульсировал в голове.

— Ноа? — голос ее был хриплым после сна.

— М-м? — он слегка отодвинулся.

— Мы уже были знакомы раньше?

На мгновение он перестал гладить ее по спине, но вскоре продолжил вновь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ведь учился со мной до второго курса, верно? Твое имя — Натаниэль Стоун?

Рука на ее спине замерла, Ноа ощутимо напрягся.

— Откуда ты знаешь?

Голос его вдруг стал пугающе холодным.

— Я, как и ты, участвую в конкурсе, — Ребекка окончательно проснулась и выскользнула из объятий. — Значит, ты меня сразу узнал? Почему не сказал?

— Почему не сказал, спрашиваешь? — Ноа сел на кровати и обхватил лицо руками. Голос его стал глухим, — А что ты помнишь обо мне? Я был никем. Все мои мечты рушились о твой талант, ты всюду опережала меня.

— Подожди… Что?

Ребекка попыталась вспомнить хоть что-нибудь о том Натаниэле, что был ее однокурсником. Она постоянно участвовала в университетских и городских конкурсах, но никогда не обращала внимания на своих соперников. У Ребекки было до смешного мало друзей, но и враги ее совершенно не интересовали.

— Мне пришлось бросить университет и пойти работать, отец был против моего увлечения. А я никак не мог доказать, что серьезен, потому что ты всегда стояла на моем пути.

— Ты говоришь так, будто я виновата в твоих проигрышах, — разозлилась Ребекка.

Как часто она слышала в свой адрес негатив только из-за того, что побеждала!

— Да. Только ты во всем виновата, — Ноа повернулся к ней, и глаза его опасно блеснули в полумраке. — Я сразу узнал тебя, когда ты стала ходить в нашу кофейню. Ты приходила каждый день и однажды рассказала подруге, что собираешься участвовать в конкурсе. В том самом, где я намеревался занять первое место.

Ребекка почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Только сейчас она поняла, как опасно было приглашать этого человека в дом, как иллюзорно было то спокойствие, что он дарил. Комната снова ожила: задвигались тени и тихий шепот потревожил повисшую ненадолго тишину. Ребекку бросило в дрожь.

— Каждое утро я готовил тебе кофе. Ты ведь не замечала ничего странного, правда?

— О чем ты говоришь? — она отодвинулась подальше.

— В нем всегда было кое-что... Я бы сказал, что это лекарство легко может свести с ума, — он усмехнулся. — Знаешь, я ведь не рассчитывал познакомиться с тобой так близко. Если бы ты только не рисовала! У нас бы все было хорошо, Ребекка.

Она не успела ничего ответить, потому что Ноа вдруг навалился на нее всем телом и начал душить. Ребекка отбивалась, но была слишком слаба, и сил становилось все меньше. Комната поплыла перед глазами, выступили слезы. Образ Ноа становился все более мутными, и как бы Ребекка ни пыталась его оттолкнуть — у нее ничего не выходило. Во рту вдруг появился странный кислый привкус, а в легких будто разгорался пожар.

Перед тем как провалиться во тьму, Ребекка увидела алые глаза и черные, как смоль, крылья.

* * *

Ребекка проснулась от громкого крика, и только потом осознала, что кричала сама. Вскочив с кровати, она осмотрелась: Ноа — или Натаниэль — ушел, почему-то оставив ее в живых. Пожалел? Не рассчитал силы?

Сознание путалось, и горло нещадно болело. Она пыталась сказать что-нибудь, но выходили только странные хрипы. Часы показывали двенадцать — конкурс был в самом разгаре. Она должна успеть. Быстро накинув одежду, что валялась на стуле, Ребекка выскочила за дверь. Слабость липкой паутиной опутала все ее тело, голова раскалывалась, но злость придавала сил двигаться вперед.

— Проклятье!

Отскочив от машины, которая едва успела затормозить, Ребекка побежала ко входу выставочного зала. Люди косились на нее с недоумением, и уже потом Ребекка поняла, почему. Мельком взглянув в зеркало, она вздрогнула: всклокоченные волосы, бледное лицо, и вдобавок яркие синяки укрывали кожу на шее, будто шифоновый шарф.

Ребекка вбежала в зал, и гости тут же обернулись. На сцене награждали участников, вспышки фотокамер неприятно слепили глаза. Она почти не удивилась, обнаружив, что ее картина заняла первое место, с холста на нее хитрым взглядом смотрел таинственный демон, и у него было лицо Ноа. Те же родинки, тот же разрез глаз и высокие скулы. Пока Ребекка рисовала, словно безумная, она даже не замечала этого сходства. Все правильно, он и был тем самым кошмаром, тянувшим ее на дно.

— Мисс Робертс, — девушка на сцене ужаснулась при виде Ребекки, но быстро взяла себя в руки. — Вы вовремя, поднимайтесь на сцену. Мы почти начали награждение без вас.

Оглядевшись по сторонам, Ребекка заметила Ноа — тот стоял возле своей картины и улыбался. Он был совершенно спокойным и до ужаса красивым, это злило сильнее всего. Демон с такой черной душой не должен выглядеть прекрасным ангелом. Чувствуя, что ее трясет от злости, Ребекка быстрым шагом направилась к нему.

— Мои поздравления, Ребекка, — Ноа склонил голову набок. — Приятно, что ты нарисовала именно меня.

Договорить он не успел, потому что Ребекка накинулась на него и принялась душить. Вся злость, что копилась в ней бессонными ночами, вдруг вырвалась на свободу. Спустя несколько мгновений Ребекка почувствовала странную слабость, будто сил ее хватило ровно для того, чтобы добраться до этого проклятого места. Она пошатнулась, и только сильные руки Ноа не позволили ей оказаться на полу.

Темнота мгновенно забрала Ребекку в свои безжалостные объятия.

* * *

Место, где она оказалась, было переполнено звуками. Не пугающими, как ее квартира, — другими. Несколько мгновений Ребекка наслаждалась ими и после открыла глаза. Белый и ровный потолок больничный палаты так не походил на ее собственный, что губы невольно тронула улыбка. Двигаться было тяжело. Прокашлявшись, она поняла, что все еще не может говорить.

— Проснулась? Доброе утро, Ребекка.

Она вздрогнула от знакомого низкого голоса и с трудом повернула голову — напротив ее кровати сидел Ноа. На мгновение Ребекке почудилось, что она видит черные крылья за его спиной. Он улыбнулся, и температура в палате вдруг упала до нуля. Ноа приближался. Ребекка попыталась дотянуться до кнопки вызова медсестры, но не успела — он тут же схватил ее за руку. Сердце забилось, как сумасшедшее. Она была одна в палате, а рядом находился худший ночной кошмар.

— Может быть, хочешь кофе?

Ноа показал до боли знакомый стаканчик с американо из своей кофейни. Страх, тот самый страх вновь вернулся в ее сердце. Может, она все еще не проснулась? Ноа склонился над ней, еще немного — и она кожей почувствует его дыхание. Все это не по-настоящему? Пускай это будет просто кошмарный сон...

Чувствуя прикосновение холодных губ, Ребекка закрыла глаза.