Неуловим и особо опасен (джен)

2 апреля 2005 года

Часы пробили пять, и этот звук отвлёк аврора Поттера от бумаг, которые он разбирал уже четвёртый день. Он поднял голову, снял очки, устало потёр лицо ладонями и тяжко вздохнул. Нет, он всё-таки закончит сегодня эту стопку — и не важно, что, даже если закрыть глаза, перед ними всё ещё будут плыть буквы, цифры и, почему-то отдельно, подписи. Чем быстрей он со всем этим закончит — тем быстрее… он закончит, да. Так ли уж хорошо иметь свой стол? Гарри с ужасом представил грядущее повышение, к которому прилагался уже целый кабинет, и сильней затосковал по оперативной работе.

Но отчёт нужно было доделать и сдать до того, как его задница окончательно прирастёт к стулу. Он уже вторую неделю ответственно сводил в один документ данные о преступниках, находящихся в розыске, выбрасывая из него душегубов, которые числились в нем свыше положенной полусотни лет, а потом снимал со стены связанные с ними плакаты, листовки или просто заметки, набросанные от руки. Неизвестно, были ли эти преступники вообще живы: может, их убил образ жизни, а может, даже старость прикончила, но, в любом случае, кого вообще можно опознать по старым и уже выцветшим колдографиям? Но что существеннее — сроки по этим делам давно уже вышли, и вместе со всеми заключёнными в них злодеяниями их желал поглотить архив.

Гарри отпил чай из большой кружки, в которой тот всегда оставался приятно горячим, затем водрузил на нос очки и придвинул к себе следующую ориентировку. Разыскивался некий Дж. Пиритс. Колдографии не было, зато было весьма расплывчатое описание самого преступника и внушительный список подвигов, за которые его и искал Аврорат. Гарри вчитался и потряс головой — чушь какая-то. Из этой мутной и путаной ориентировки следовало, что мистер Пиритс числился среди самых лютых Пожирателей Смерти, на него могла бы равняться покойница Беллатрикс, вот только Гарри готов был поклясться, что среди материалов дел нигде его не встречал.

Может быть, конечно, тот со своей страстью к кровавым эффектам просто не попал в пресловутый и знакомый Гарри по нескольким неприятным встречам тот самый «Ближний круг». Было ведь немало Пожирателей и рангом ниже, и Гарри не мог помнить всех.

Но и это не было самым странным: если мрачная морда Долохова, который пребывал в непонятном статусе «то ли жив, то ли нет» с самой битвы, висела на видном месте, то Пиритс был приклеен к доске под двумя слоями мелких воров…

То, что они за эти семь лет переловили не всех, неприятно кольнуло Гарри, и он, помучившись какое-то время, решил, что сидеть и гадать бессмысленно, и, как ему предписывали инструкции и советовал здравый смысл, за разъяснениями отправился к шефу. Если прошедшие годы чему и научили Гарри Поттера, так это тому, что иногда не надо пытаться быть самым умным, а странности лучше заранее прояснить.

Главный аврор Гавейн Робардс был у себя и занимался примерно тем же, чем и сам Гарри какое-то время назад — и, судя по тяжким вздохам, с теми же мыслями. Так что он с радостью отложил бумаги, кивнул Гарри на стул и внимательно выслушал.

И чем дальше, тем больше его лицо приобретало странное выражение. Он повертел ориентировку в руках, а затем бросил её на стол и откинулся в кресле:

— Гарри, есть в прошлом вещи, которые лучше не ворошить, — сказал он, слегка отталкивая от себя пергамент. — Срок исковой давности ещё не вышел — пускай повисит, там, где висело, а как выйдет — отправим с концами в архив.

— Но сэр, — искренне удивился Гарри. — Почему? Он же… — услышь он это распоряжение от кого-то другого, Гарри бы уже заподозрил что-то не слишком чистое — но Робардс? Человек, который поднимал Аврорат из грязи после войны?

— Аврор Поттер, вам что, заняться нечем? — осведомился тот. — Так нет проблем — найдётся работа, хоть прямо сейчас.

— Сэр! Мистер Робардс, я же серьёзно, — Гарри нахмурился. — Вы же знаете, для меня это не просто дела… Я неплохо знаю материалы, знаю их всех — но не помню среди них никакого Пиритса. И это странно. Почему он даже не фигурировал на тех же послевоенных процессах?

— Ну, почему не фигурировал, — Робардс как-то безрадостно дёрнул уголком рта. — Очень даже… Гарри, не все старые дела нужно поднимать. Как человеку, который однажды займёт это кресло, — Робардс хлопнул по подлокотникам, — тебе это следует понимать как никому другому.

Гарри почувствовал себя ужасно усталым: когда дело касалось политики, ему хотелось завыть, желательно дома в подушку, но он не привык отступать, и в этом деле тоже не собирался.

— Сэр, как человек, который, по вашим словам, займёт вот это самое кресло, я хочу вас спросить, что бы вы сами подумали, если бы услышали от кого-то подобный ответ, и что бы стали потом с этим ответом делать? — нет, не то чтобы Гарри его шантажировал задержкой с отчётами и угрожал собственной самоволкой в архив…

— Ох, Гарри, — Робардс вздохнул и как-то странно усмехнулся. — Ладно. Уел. Запри-ка дверь, а я налью нам обоим выпить — всё равно до конца рабочего дня осталось всего полчаса.

* * *

22 декабря 1980 года

В небольшом закутке между стеной и высокими шкафами стояло два стола, за одним из которых отчаянно пытался как-нибудь развлечь себя молодой офицер ДМП Демпстер Уигглсвэйд. В данный момент он занимался тем, что пытался удержать перо на кончике носа — но оно каждый раз срывалось и падало. Чары, конечно, моментально бы решили проблему, но это было уже неспортивно, и Демпстер вновь и вновь пристраивал перо на место и начинал про себя считать.

За соседним столом перебирал бумажки и мечтал уйти домой пораньше его старший коллега Морис Дэвис. В отличие от Демпстера, он не занимался такой ерундой, а просто с солидным строгим видом дочитывал очередную главу «Приключений Основателей, правдивых и невероятных», закамуфлированных под квартальный отчёт.

Завернувший в их скромный угол неприметный, каких сотни летают по коридору, самолётик, сложенный из казённой бумаги, оба заметили, лишь когда тот уже развернулся, и над их головами прогремел рык Барти Крауча, от которого перо Демпстера отлетело на пол, а Морис выронил свои «Приключения» из рук.

— Немедленно разобраться и доложить в течение сорока восьми часов! — надрывался голосом Крауча покрасневший бумажный лист. — Никто не хочет работать! — а затем разлетелся пеплом, зато на его месте образовался номер утреннего «Пророка».

Демпстер и Морис потрясённо переглянулись и оба склонились над ним.

Им, конечно, неоткуда было знать, что история эта началась ещё утром — когда в очередном номере самой читаемой и, по мнению большинства ведьм и волшебников, правдивой газеты «Ежедневный пророк» на седьмой странице в разделе криминальной хроники был напечатан шарж, на котором был изображён утрированный Пожиратель Смерти.

Нет, шарж вышел вполне достойный, и персонаж получился весьма примечательный: глухой черный плащ, как положено, зловещая белоснежная маска и белые перчатки, с которых эффектно срывались капли невинной крови. В одной руке он держал палочку, в другой — нож, и всё это отважное великолепие сопровождалось сакраментальной подписью «Резать грязнокровок как скот!» — и ниже, под ногами Пожирателя, были нарисованы весьма антропоморфные коза, корова и почему-то кролик с глубокими зияющими ранами на перерезанных глотках. Слева от шаржа располагалась гневное письмо от читателя, осуждающего призывы к насилию, а ниже…

Ниже начиналась уже колонка с последними происшествиями, и аккурат под коровой, козой и кроликом по какому-то невероятному совпадению оказалась небольшая заметка о зарезанной в закоулках Лютного ведьме очень и очень затянувшихся средних лет. Таким образом, этот вроде бы совершенно не относящийся к теме налётов Пожирателей репортаж с лёгкой руки верстальщика приобрёл весьма и весьма ощутимый подтекст. Не просто двусмысленный, а откровенно шептавший о том, о чём все устали уже бояться говорить. И надо ли добавлять, что на восьмой странице привычно шли некрологи...

Не попадись этот номер на глаза министру магии Миллисенте Багнолд, скорее всего, дальнейших событий никогда бы не произошло — но этим утром она проснулась немного раньше обычного и ей хватило времени за завтраком прочитать не только три первые страницы «Пророка», а пролистать целиком всю газету. И эта смерть — вполне обычная, на самом деле, потому что кто же в четыре утра пьяно орёт в Лютном на чердаке? — вкупе с накопившейся за год усталостью вызвала у мадам Багнолд приступ ярости. Будто мало тех смертей, что каждый день приносят акции Пожирателей — теперь вот ещё и это!

Распалённая негодованием мадам министр на утреннем же совещании буквально швырнула газету на стол перед Краучем и потребовала немедленно этого мерзавца найти и отправить гнить в Азкабане. Барти же Крауч, накопивший не меньше усталости и пребывавший в запарке, к тому же умудрившийся за завтраком в очередной раз поскандалить с сыном, излил бурлившее в нём негодование на собственного секретаря.

К несчастью, Барти Крауч славился не только своей пугающей строгостью, но ещё и удивительной способностью путать фамилии своих подчинённых, и, зная за собою эту… не то чтобы слабость, но некоторую особенность, в разносах обращался сразу ко всем, кто его мог услышать. Подчинённые же, в свою очередь, выработали удивительно удобную привычку тут же переадресовывать такие поручения по цепочке вниз.

В данном случае на её конце и оказались Демпстер и Морис — и теперь они сидели и изучали злосчастную газету, понимая, что просто не могут явиться с ней в кабинет к Краучу за разъяснениями. Тем более, сейчас — почти что в канун рождественских праздников. Так что они, снова переглянувшись, решили совершить этот подвиг уже после них — им и нужно было всего-то протянуть два дня до четверга, а дальше до понедельника все уже будут праздновать… Потом Новый год — он вновь попадал на четверг… А дальше будущее терялось в тумане, и как знать, не восстанут ли снова гоблины, например…

* * *

23 декабря 1980 года

Судьба явно была против Демпстера и Мориса: утром на первой странице свежего «Пророка» обнаружилась большая колдография Багнолд со вчерашним номером, гневно сжатым в руках, открытым на проклятой седьмой странице, и интервью с ней, в котором она обещала во всём разобраться.

Лично.

А также не позволить и не допустить ошибок собственного предшественника.

Так что с утра офицеров Дэвиса и Уигглсвэйда ждало очередное гневное послание с требованием, чтобы через три дня дело было раскрыто, и отчёт лежал у Крауча на столе.

Но это было невозможно! Через три дня вся Британия, включая пресловутых Пожирателей Смерти, будет праздновать Рождество — а значит, они останутся на праздники тут, в Министерстве! И премии их тоже лишат — потому что данные по раскрываемости отдела были весьма далеки от тех цифр, о которых желал отчитаться Крауч перед министром, или, что куда верней, собственный начальник Мориса и Демпстера перед Краучем на последнем совещании в этом году.

— Но как же мы будем его ловить, — спросил после долгой паузы Демпстер, — если ловить-то и некого? Это же просто шарж! Мы даже тех, кто есть, переловить не можем — вон у нас какая гора висяков… И ведь на нас теперь сваливают вообще всё, кроме этих самых ублюдков в масках — авроры больше ничем не и занимаются…

— Да нам и не нужно ловить его, — раздумчиво почесав щеку, ответил Морис. — Нам нужно по нему отчитаться.

— То есть? — вылупился на него Демпстер.

— Ну, мы же не можем отчитаться по несуществующему преступнику, — разумно заметил Морис, складывая из кусочка пергамента журавля.

— Не можем, — растерянно покивал Демпстер — он всегда ценил опыт и смекалку проработавшего тут куда больше Мориса, тем более тот был выпускником Рейвенкло.

— Но кто сказал, что этого типа не существует? — продолжил Морис, ухмыляясь и разглаживая изгиб будущего крыла. — Вот гляди, наша министр обещает его изловить. Значит, он есть. Не может же министр обещать невыполнимые вещи. Не так ли?

— И кого же мы будем ловить? — помолчав, спросил Демпстер. Он был очень молод, и такие вещи пока ещё ставили его в тупик.

— Маньяка, как можно судить по этой вот ориентировке, — Морис ткнул пальцем в шарж. — Зловещий тип. А со зловещими типами должны разбираться кто? Правильно, не мы, а авроры! — он поднял палец вверх, и журавлик поплыл по воздуху Демпстеру в руки. — Тем более, Пожирателями занимаются всё же они.

— Но Темной Метки над трупом не было… Хотя… Если он даже маньяк, — подумав, заметил Демпстер, повертев журавлика нервно в руках, — нужно что-то большее, чем одна зарезанная пьяным сожителем ведьма…

— Как будто мало у нас таких, — пожал плечами Морис. — Сам же говорил про висяки. Давай, тащи сюда, что есть — посмотрим…

Демпстер закивал, оживившись, и быстренько отлевитировал нужные папки Морису на стол — и они сели перебирать дела.

— Вот, смотри, — деловито говорил Морис, просматривая очередное дело. — Мэгги Стоун. Наводчица. Три раза задерживали за пьяный дебош и один раз за соучастие в краже. Кто-то перерезал ей горло Диффиндо — и мы его никогда не найдём — потому что наверняка там много было, кому… берём?

— Да! — радостно кивнул Демпстер.

— Так… это не пойдёт — тут пьяное побоище в «Виверне»… это тоже нет… ага. Вот — Майкл Кордан, тридцать восемь, пять мелких краж, суммарно — полтора года в Азкабане… кто-то зарезал его полтора месяца назад — спорим, что это чистый висяк? Разве что случайно что узнаем… наш клиент?

— Наш! — подтверждал Демпстер.

Таким нехитрым способом они набрали восемь человек, когда Морис воскликнул:

— О! Марша Браун! Ты только посмотри — восемьдесят девять лет, найдена четыре месяца назад в своём доме мёртвой с залитым в горло кипящим маслом… отравленным, кстати. Про неё давно ходили слухи как про известную… кхм… зельеварку. Определённого рода зелий. Магглорождённая, заметь! И режущими там тоже поработали знатно...

— Мордредова карга! — искренне возмутился Демпстер. — Я даже не уверен, что хочу найти тех, кто её так. Берём? Старушка и магглорождённая — ну идеально же!

Когда они закончили, у них набралось тринадцать жертв. Так символично!

— Кстати, — деловито проговорил Морис, — должны же нашего душегуба хоть как-то звать…

— А откуда нам имя известно? — нахмурился Демпстер.

— Из показаний свидетелей, конечно, — без тени сомнения ответил Морис. — Путаных как не знаю что — ты послушай! — он извлёк запасливо отложенный в сторону пергамент и с выражением прочёл показания некоего мистера Бредли о том, как неизвестный явно в нетрезвом виде шёл за потерпевшей два квартала и нецензурно восхищался ей со спины.

— А ведь если он Пожиратель — наверняка чистокровный же, — разумно заметил Демпстер. — Нужна какая-то… такая фамилия… правильная… и в то же время достаточно распространённая…

— Боюсь, если мы назовём его Смитом, нас могут не так понять — хохотнул Морис. — Помнишь, писали, что они поддержали Багнолд на выборах?

— Да, хорошо бы ничью родню не задеть… — озабоченно согласился с ним Демпстер, и они задумались, оглядывая свой закуток в поисках вдохновения.

— Пиритс, — сказал, наконец, Морис. — Вполне себе замечательная фамилия.

— Какой Пиритс? — Демпстер удивлённо на него посмотрел.

— Неуч! — фыркнул беззлобно Морис. — Арго Пиритс. «Алхимия, древнее искусство» — вон, на полке стоит. Старик вроде как умер бездетным.

— Значит, внебрачный внук? — оживился Демпстер и предположил: — Может, он вообще полукровка?

— Да кто его знает, — Морис пожал плечами. — Может быть… А образование он, гад, наверняка домашнее получил. И колдофото нет… хотя погоди. Его же уже задерживали! Где дело?

— Так нет дела, — удивлённо проговорил Демпстер.

— Бардак! — запальчиво воскликнул Морис — и они расхохотались. — Так — на всякий случай напиши последнюю цифру не слишком разборчиво — пусть-ка в архиве его поищут потом. Удивительное место этот архив — запросы иногда на пару месяцев зависают…

Едва они сели сочинять само дело Пиритса, как выяснилось, что проблема с именем решилась не до конца.

— Так — надо его как-нибудь назвать. Должно же быть что-то кроме фамилии!

— М-м-м… — Морис с Демпстером синхронно уставились на творение почившего Арго Пиритса. — Ты помнишь кого-нибудь из аргонавтов? — Морис потянулся устало.

— Тесей, — подумав, сказал Демпстер. — Больше никого не помню.

— Тесей Скамандр был отличным аврором, — возразил Морис. — Некрасиво же.

— Тогда пусть будет Ясоном, — предложил Демпстер. — Я, правда, не уверен, был ли он среди аргонавтов… Зато там в конце была какая-то жуть про трупы детей…

— Для полукровки не перебор? — с сомнением спросил Морис — и решительно предложил: — Пиши Джейсон. Джейсонов у нас пол волшебной Британии, больше разве что Томов.

Дальше дело пошло веселее — и, пока они работали над делом Дж. Пиритса, Демпстер открыл в себе настоящий литературный талант. Они выдумали ещё пару свидетелей, написали несколько новеньких протоколов, а затем обтрепали чарами их края, аккуратно полили чаем и даже оставили пятно от сэндвича — чтобы было видно, что с документом работа шла.

Папка в итоге вышла толстой — и отправилась в качестве рождественского подарка вечером двадцать четвёртого декабря в Аврорат, а Демпстер и Морис состряпали отчёт о том, что они передали дело, и счастливо отправились праздновать.

* * *

1981 год

Получившие дело авроры рыли землю в поисках буквально ходившего по крови мерзавца; Моуди брызгал слюной — но того словно хранила сама магия. С ноября по май эта зловещая фигура неоднократно была замечена в самых разных местах, от Лондона до Дублина. Пиритс навёл страх в Кенте и в Лестершире, подозревался в участии в новых эпизодах в Шропшире и в Камбрии…

Его видели, его узнавали, его боялись. Белая, словно кость, маска и запятнанные кровью белоснежные перчатки многим уже снились по ночам, а несколько ведьм сообщали о том, что он проникал к ним в дом и творил с ними разные непотребства. Прямо так, как был, не снимая своих жутких перчаток и маски.

Когда и как эта информация попала к самим Пожирателям, никто не знал, однако известие о том, что в их рядах появился некто столь… ретивый, вызвала у них бурное негодование. Зашёл разговор даже о чистках в своих рядах — пусть сам Тёмный Лорд как раз этого неизвестного всем Пиритса не осуждал, называя его рвение «похвальным», но даже он отметил, что вреда от него определённо было больше, чем пользы.

— В конце концов, — сказал он на очередном собрании с некоторым раздражением, прорывавшимся последнее время почти по любому поводу, — ведь мы же тут не безумцы! Мы строим лучшее будущее для всех, чья кровь достаточно чиста! А этот Пиритс просто какой-то мясник, — Лорд поморщился.

— Повелитель, в «Пророке» пишут, все его жертвы — грязнокровки, — заступилась за Пиритса Беллатрикс.

— Нет, кипящее в нём негодование я разделяю, — Лорд немного смягчился и, подумав, велел: — Антонин, поощри юношу, и… понаблюдай за ним — и, возможно, я захочу побеседовать с ним лично, когда отыщу немного свободного времени.

Долохов, конечно, кивнул, а что ещё оставалось? И понадеялся, что время Лорд отыщет не скоро, а то и вовсе выкинет этого деятеля из головы. Потому что, честно говоря, сам терялся в догадках.

Стоит заметить, что среди Пожирателей, тех, что был помоложе, белые перчатки неожиданно вошли в моду — с чёрной мантией и капюшоном смотрелось, конечно, эффектно, но, по мнению Долохова, абсолютно по-идиотски. Особенно если на них специально капали кровь...

— Тоже мне, слёт вампиров, — ворчал он под нос себе. — Фантомы, мать их, Парижской оперы.

Конечно же, Долохов не мог знать, что был, как никто, близок к истине: именно твореньем Гастона Леру и вдохновлялся магглорожденный карикатурист из «Пророка», но тогда об этом никто не знал.

И, как маска скрывала лицо самого Фантома, так и здесь, у Долохова не было на руках ничего, кроме почерка преступлений и имени, навязшего уже на зубах.

— Кто знает, что это за Пиритс такой у нас объявился? — раздражённо спрашивал у него Малфой.

— Кажется, с ним приятельствовал покойный Розье, — пожимал плечами старший Лестрейндж, — но ведь его же не спросишь...

— Понабрали же не пойми кого, — ворчал Долохов. — И ещё знай, кто есть кто в этих масках. Нет, есть у меня на примете пара бойцов, с которых бы сталось, но…

— Насколько я знаю, — авторитетно заявлял Яксли, — Пиритсы у нас в Англии кончились лет тридцать назад...

— Значит, кто-то из наших взял себе псевдоним в честь алхимика? — смеялся младший Лестрейндж. — И кто бы это мог быть, а?

Долохов снова вздыхал и добавлял в список очередного кандидата на кровавые похождения. Однако сознаваться в геройствах никто не спешил, и ответа у него не было.

Впрочем, неуловимый Пиритс оказался вдруг очень удобным товарищем по борьбе, и потихоньку на него словно по волшебству начали валиться чужие промахи, но он и не думал никому возражать, явно молчаливо придерживаясь коллективного чувства локтя. Он даже в рейды ходил, и иногда очень успешно. Вот только рейды те остались лишь на бумаге…

К лету Пиритс вырос до мрачной тени за плечами Тёмного Лорда и стал почти что притчею во языцах — причём с обеих сражающихся сторон.

Орден Феникса стал, так сказать, стороной третьей — и мстил Пожирателям за убитых Пиритсом волшебников, но куда чаще ведьм… Конечно, члены Ордена, среди которых были к тому же авроры, пытались по всем возможным каналам выяснить, кто он такой — и версий было действительно много:

— А может, он и не полукровка вовсе, а внебрачный сын кого-то их важных персон, и к Лорду не просто так прибился... Не просто так… — предположил как-то Дедалус Дингл.

— Кем же его матушка-то была тогда? — поинтересовался, просматривая газетные вырезки Подмор — но испортил всё Блэк, поставивший точку в едва начавшейся дискуссии рассерженно:

— Мало ли у них злобных баб, как моя кузина! — и отложил очередное колдофото мёртвой женщины с искажённым от страха лицом.

Конечно, рано или поздно всё это должно было не просто регулярно мелькать в криминальной сводке, а вызвать большой скандал — и в конце июля молодая и подающая надежды репортёр Рита Скитер написала разгромную статью о том, что Департамент магического правопорядка не работает, Аврорат бездействует — и на свободе гуляет самый настоящий маньяк.

Спустя неделю дело Пиритса, наконец, легло на стол к начальнику Аврората Скримджеру, недавно выписавшемуся из Мунго после ранения, который, наконец-то, прочитал его внимательно от корки до корки — и пришёл в настоящее негодование. Непонятно, на что они все тратили уйму времени, тогда как в материалах было полно самой что ни на есть чепухи. И действительно, вызванный к нему аврор Праудфут вдруг опознал одну из убитых ведьм — Аврорат вызвали на место убийства по ложному подозрению в причастности Пожирателей Смерти, и уже сами авроры вызвали офицеров из ДМП.

Вот так Скримджер и его заместитель Робардс, потратив ещё две недели, добрались до изобретательных Мориса Дэвиса и Демпстера Уигглсвэйда. Те отпирались, конечно, но, когда на них спустили непосредственно разгребавшего всё это дерьмо не выспавшегося и злого как мантикора Моуди, то вся история вышла на свет.

В тот вечер они втроём крепко выпили — и, в конце концов, решили не ворошить весь этот улей. Потому что не могли же ДМП и Аврорат полгода ловить несуществующего в природе маньяка! А ведь даже новых дел на него накопилось уже на несколько пожизненных и парочку поцелуев, а по косвенным уликам по делу Пиритса были задержаны двое Пожирателей — и многое всплыло…

Моуди выдернули по тревоге, и он отбыл, по чём свет ругаясь, а Скримджер и Робардс приняли важное и непростое решение — этого ублюдка Пиритса «взять». Взять и отправить его в глухую одиночку в самой глубине Азкабана — без суда, но за подписью Крауча, получить которую взялся сам главный аврор.

И, конечно же, получил — вместе с благодарностью за задержание и смутным обещанием премий.

* * *

2 апреля 2005 года

— …История Пиритса могла бы на этом и закончиться, — Робардс подлил им огневиски в стаканы, а Гарри наколдовал лёд, — но… Подумать только — в уже в октябре восемьдесят первого Пиритс вдруг принялся сдавать своих!

— Сдавать? — до этого момента Гарри думал, что сил удивляться у него нет — но, как оказалось, он ошибся.

— Вот, в частности, он сдал того же Каркарова, — кивнул Робардс. — Представь, земля слухами полнится — а предъявить ему и нечего, к тому же, он ведь иностранный гражданин. Но… Эх, какие же Пиритс дал на него показания! В Демпстере проснулся тогда настоящий талант, ты знаешь. Визенгамот плакал. Долохова вот он тоже сдал… И ещё, кажется, Джагсона. Того мы прямо дома накрыли. Закатали рукав халата — и приобщили колдофото к полученным показаниям… Он даже отпираться не стал.

— Сэр! — Гарри от потрясения даже, кажется, протрезвел. — Вы посадили людей по показаниям вымышленного свидетеля?

— Кого? Каркарова? — осведомился Робардс. — Или Долохова? Ну, надо же было его как-то брать, когда уже стало очевидно, а улик нет — вот и...

— Постойте, — сказал Гарри, покрутив в голове смутно знакомую фамилию. — Демпстер Уигглсвэйд… Это тот Уигглсвэйд из Департамента магического правопорядка, который пишет от нас в «Пророк»?

— Он самый, — ухмыльнулся Робардс. — Талант же у человека. И стиль.

— Так. Ладно, — Гарри потёр виски. — Допустим. Но как же потом, во время инспектирования Азкабана, всё это не всплыло? Отсутствие такого заключённого — это же не шутка.

— Ну, — пожал Робардс плечами, — до Блэка тщательных проверок никто и не устраивал. А по документам все, кто знал, писали, что он на месте, да и куда бы ему было деться, а?

А потом случился массовый побег после Нового года в девяносто шестом, понял Гарри. И вдруг вспомнил, где всё же встречал фамилию Пиритса! В списке сбежавших!

Вот с тех пор он и числился в розыске.

— А много Пиритс успел натворить в войну? — поинтересовался Гарри, постепенно, кажется, смиряясь с этой невероятной историей.

— Что-то сумел, — хмыкнул Робардс. — Убил вот пару-тройку подельников на дуэли.

— На дуэли? — уточнил Поттер.

— Так показывают нашедшиеся свидетели, — пожал плечами Робардс. — Они его опознали.

— По каким же приметам они его опознали? — вкрадчиво спросил Гарри.

— По перчаткам, разумеется, — Робардс сделал глоток. — Испятнанным кровью жертв.

— И что? — спросил Гарри, подумав. — Выходит, он до сих пор на свободе?

— Так и выходит, — Робардс кивнул. — Всех поймали, кроме, надеюсь, покойного уже Долохова, Трэверса и него.

Гарри даже не нашёлся, что тут можно сказать. Он посидел немного, пытаясь переварить услышанное и глядя на Робардса, а ещё вспоминая слова Альбуса Дамблдора про простое и правильное. А ведь покойный директор, выходит, тоже должен был знать, и Гарри не сдержался:

— Неужели в Аврорате все посходили с ума?! Как так можно?

Робардс пожал плечами устало, но благодушно:

— Ты понимаешь, при Крауче со здравым смыслом вообще было непросто... но зато теперь, если тебе это действительно важно, можно написать, что останки Пиритса наконец обнаружены, и он больше не причинит никому вреда. Если этот отчёт зачем-нибудь кому-то понадобится.

— Несуществующие останки несуществующего убийцы? — Гарри по привычке потёр свой шрам. Но кто-то должен был поставить точку в этом затянувшемся мрачном розыгрыше. — Сэр, мы можем всё оставить под грифом секретно и передать в архив?

— Как скажешь, Гарри, — тот поднял руки. — Как скажешь… — а затем смял лежавшую на столе ориентировку и отправил в корзину к прочему мусору.

* * *

15 апреля 2005 года

«Гарри Поттер положил конец кровавым преступлениям мясника Пиритса!» — гласил заголовок на первой странице «Пророка». «Эхо войны — герой на страже», — вторил ему подзаголовок.

— Гарри! — Джинни подошла к нему и восхищённо поцеловала мужа. — Ты его, наконец, нашёл! Я слышала от мамы, скольких он погубил в ту, первую войну… теперь, по крайней мере, его жертвы могут спокойно спать.

— Могут, — даже не стал спорить с ней Гарри. — И не только они.

А едва она вышла с кухни, сгрёб газету и со стоном размахнулся и стукнул себя ей по голове.

И это было единственным, что он мог сделать.