Мы проснемся навеки (джен)

МЫ ПРОСНЕМСЯ НАВЕКИ⁽¹⁾

Сэм просыпается.

Это изумляет его. Сэм не просыпался несколько дней. Он уже немало не спал, но для того, чтобы проснуться, надо уснуть, а это как раз проблема.

Он не особенно отдохнул. Завалиться спать в авто — неподходящий рецепт для полноценного ночного сна, когда в тебе шесть с половиной футов роста. Машина, которую они используют в этот раз, — «додж-чарджер» 1970 года, с ковшеобразными креслами вместо просторных сидений «импалы». Они откинули кресла как можно дальше и понадеялись на лучшее. А теперь у него свело шею, и колет зад, когда он садится.

Но какой угодно отдых — это избавление для его лишенного сна разума. Мир стал чист, туман в голове рассеялся.

— Кто к нам вернулся, — говорит Дин, оборачиваясь с водительского места.

Сэм приподнимается и обнаруживает, что Дин просматривает газету, держа во рту карандаш.

— Который час? — растерянно спрашивает Сэм.

— Почти восемь.

Почти семь часов сна с момента, когда они отрубились вчера ночью. Неплохо.

— Ты реально был в отключке.

Сэм кивает, все еще догоняя, что к чему. Он замечает, что чего-то не хватает, но долго не может сообразить, чего именно. В конце концов, Дин же здесь.

Осознание бьет его, как молотом: Люцифер затих.

На мгновение он застывает в ужасе. Люцифер — тот самый басенный слон, которого старательно не примечают, и Сэму по-настоящему страшно, что стоит вспомнить о нем, как дьявол явится во всей своей отвратительной славе. Но в голове Сэма — безмятежное, блаженное молчание.

Он делает неуверенный вдох. Слишком много времени прошло с тех пор, как у него был покой и мир. Всё совсем не ладно: они все еще колесят в дерьмовой тачке, убегая от древних чудищ, Бобби все еще мертв.

Но с этим гораздо легче совладать после того, как хоть чуточку поспал.

— Нашел что-нибудь? — спрашивает Сэм, запуская пальцы в шевелюру.

Дин швыряет газету на приборную панель.

— Ничего полезного. Или забавного. И с Фрэнком…

Сэм морщится.

— Мда.

Фрэнк был параноиком, тяжелым мизантропом. Но он был на их стороне. И каким бы он ни был, он не заслужил конца, который настиг его в том залитом кровью трейлере.

Теперь союзников остро не хватает.

— Ну хватит, — говорит Дин, дотягиваясь и заводя машину. — Давай поедем пожуем.

* * *

Столовая, как всегда, больше подходит Дину, чем Сэму, но и Сэму достаточно хорошо, чтобы не он жаловался. Он даже заказывает настоящую твердую еду, которую жуют, а не один кофе. Конечно, это всего лишь омлет с брокколи, но Дин все равно сумел впасть в восторг от заказа Сэма.

У них даже была целая беседа, хотя главным образом светский треп. Когда в голове Сэма рассеялся туман, он может со своей стороны поддерживать разговор. Позже, днем, будет вагон времени, чтобы попсиховать из-за левиафанов.

Он только что доел свой омлет, когда по его шее прошелся прохладный ветерок. При том, что они сидят не где-то около двери. Больше похоже, что кто-то подул на него...

О, конечно.

Сэм бросает быстрый взгляд в сторону, и будьте уверены, это Люцифер устроился рядом с ним на потрескавшемся виниловом диванчике. Сэм набирает полную грудь воздуха и выдыхает.

— Сегодня ты выглядишь намного лучше, Сэм, — говорит дьявол и, протянув руку по спинке дивана, чуть заметно касается тыльной стороны шеи Сэма. Сэм не может сдержать непроизвольную дрожь. Он поднимает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дин меняется в лице.

— Нам пора ехать, — говорит Сэм, отодвигая остатки завтрака, но все-таки допивает оставшийся кофе.

— А, да, — соглашается Дин. Веселость ушла. Он снова выглядит так, будто вся тяжесть мира гнетет его, и это ранит Сэма, который знает — это всё из-за него. Дин достает двадцатку и еще несколько бумажек по одному доллару и кидает их на стол.

Сэму требуется взять себя в руки, чтобы быть рядом с братом.

Ладонь Люцифера ласкающе ложится на затылок Сэма.

* * *

Сэм не любит наркотики. Он пробовал косяки в колледже, но не выносил, что они заставляют его мысли бесконечно гоняться по кругу. Алкоголь был не так плох, даже если Сэму не нравилась потеря самоконтроля от опьянения. Но он не просто избегал запрещенных препаратов. Его первым инстинктивным побуждением всегда было собраться, напрячься и перетерпеть боль, болезнь или что-то подобное. Дина доводило до белого каления, когда Сэм носился с мигренью по два дня, вместо того чтобы сразу что-нибудь принять.

И точно так же он пытался поступить с видениями. Напрячься и перетерпеть. Но ему приходится признать: в этом случае не действует. Порез на руке давно уже покрыт новыми шрамами, и, как бы недоверчиво Сэм не относился к медикаментам, он вынужден смириться, что, наверное, лучше обратиться к ним, чем вскрывать еще одну рану.

Он начинает легко — берет немножко «Бенадрила»⁽²⁾ из их аптечки. Антигистаминные препараты всегда заставляют Сэма тупить — вот одна из причин, почему он обычно предпочитает перемочь случайные сезонные аллергии.

В этот раз даже не царапнуло.

Сэму нельзя записаться на визит к врачу, но у него есть доступ в Интернет, поэтому он решает следующим попробовать мелатонин. Это гормон, продается без рецепта, минимальные побочные эффекты. Сэм не может позволить себе потерять боевую хватку, пока за ним с Дином все еще охотится Дик Роман во главе своих монстров.

Сэм жертвует толикой их истощающихся наличных денег, чтобы купить это средство, и перед тем, как они устраиваются на ночлег, закидывается приличной дозой. Класс их мотелей деградировал с тех пор, как им пришлось выбросить кредитные карты. В этом пахнет плесенью, и ни он, ни Дин не решаются залезть под одеяло. Сэм созерцает бурые разводы на пятнистой плитке подвесного потолка.

— Вон то похоже на слона, — говорит Люцифер, лежа бок о бок с Сэмом.

Сэм не обращает внимания.

Дьявол не смущается. Его следующие слова звучат тихо и обманчиво мягко. Сэм чувствует, как дыхание дьявола холодит ему ухо:

— А это похоже на меня, как по-твоему?

Сэм не может совладать с собой: его взгляд устремляется за рукой Люцифера, и вместо мутных потеков, которые на самом деле расползлись там — он точно знает! — он видит очертания лица Люцифера.

Его истинного лика.

Сэм сгибается вдвое, прижимается лбом к коленям, пока его бренная плоть из последних сил пытается осознать формы, которые существуют в несколько большем числе измерений, чем он сам. Спазм пронизывает его мозг, погружая комнату вокруг в белое ничто.

Следующее, что он понимает, придя в себя, — он сидит на краю постели, тяжело дыша, опустив голову и крепко вцепившись в волосы. Он рефлекторно поднимает глаза: к счастью, он не разбудил Дина своим приступом паники.

М-мать!

* * *

Назавтра вечером Дину надо развести на бильярде какого-нибудь лоха, чтобы пополнить их быстро исчезающий запас налички. Хотя Сэму никогда не нравилась незаконность их трюков, ему не хватает неиссякаемой обоймы их левых кредитных карт. Не то чтобы они когда-нибудь купались в роскоши, но даже этот скромный уровень комфорта кажется сейчас невероятным.

Сэм занял командную высоту и сидит на стрёме. Он бы хотел помочь, но руки у него дрожат от убийственного сочетания изнурения и кофеина.

Люцифер — на табурете рядом с ним, беспрерывно комментирует посетителей бара. Клиентура побыдланистее, чем обычное окружение Винчестеров, зато есть надежда, что вряд ли встревожится, что среди них затесалась пара мертвых серийных убийц.

Дин делает свое дело. Байкер, которого он только что нагрел на 200 долларов, все еще как будто напрашивается к Дину в лучшие друзья. Сэм качает головой. Он всегда благоговеет перед талантом Дина общаться с людьми. Конечно, Сэм легко и просто может говорить со свидетелями или правоохранителями, но для него это приобретенное умение. А для Дина оно так же естественно, как дышать или водить.

— Это потому, что каждый сразу видит, что ты фрик, — подсказывает Люцифер.

Сэм машинально нажимает на ладонь. Уже не помогает, но тяжело ломать привычку.

Проблема, как кажется Сэму, в том, что чем сильнее он устает, тем больше присутствие Люцифера. Таким образом, пока он в течение дня накачивается кофеином, то может поддерживать себя на определенном функциональном уровне, но любая попытка уснуть означает, что его барьеры расшатаются. Ему нужно что-то такое, что вырубит сразу, до того, как Люцифер успеет запустить в него свои крюки. Буквально.

Сноровка Дина привлекла к нему внимание других акул бильярда. Пару партий на равных Дин сливает, чтобы потом отыграть вдвое больше в «расстройстве». Когда он наконец вырывается от своих новых друзей, время уже идет к закрытию бара. Дин оплачивает их счет. Сэм опрокидывает последний стопарик и направляется на улицу. Они все еще ездят на «чарджере», по сравнению с зализанными обводами «импалы» его линии во тьме чужды и угловаты. Сэм прислоняется бедром к багажнику.

Дин захлопывает дверь бара, и на глазах Сэма его походка стремительно утрачивает пьяную разболтанность.

— Как я их, Сэмми!

Сэм, вздохнув, закатывает глаза и ждет, пока Дин сядет за руль, дотянется и откроет замок с пассажирской стороны, потом складывается несколько раз и забирается в машину.

Дин выезжает с гравия парковки на проселочную дорогу.

— Не против, если мы сегодня в тачке покемарим?

Сэм передвигается на сиденье, умащивая ноги в неглубокой нише под торпедой. Спина у него ноет. Он с нетерпением ждал возможности целиком перейти в горизонтальное положение. Но он не намерен просадить их деньги на какой-нибудь грошовый мотель для анонимного перепихона.

Что еще важнее, с последним стаканом своего пива он проглотил пару таблеток «Эмбиена»⁽³⁾, так что у него осталось около получаса до того, как он, можно надеяться, вырубится сразу и абсолютно, поэтому нет времени привередничать. Он купил колёса у весьма услужливого толкача возле их прошлого мотеля. Есть некоторые преимущества в том, что застрял не на той стороне жизни.

— По мне, тачка норм, — отвечает Сэм и тянет рычаг, чтобы откинуть свое сиденье. Среди покрытых инеем полей — никаких уличных фонарей, а на дороге — никаких других машин. Дин держит включенным дальний свет, пока они едут сквозь темноту, и глухой рокот наводит на Сэма сон.

* * *

На следующее утро Сэм просыпается раньше Дина, в машине, припаркованной между убранным пшеничным полем и лесополосой, и поздравляет себя: проблема решена.

* * *

На следующий вечер он выщелкивает в рот еще пару «Эмбиенов», запивая их солоноватой водой из крана в ванной.

Телевизор работает, но Дин не смотрит что-то конкретное, а предпочитает бесконечно перелистывать каналы в поисках неуловимого «чего-нибудь на посмотреть». Обычно от этой его привычки Сэм лезет на стену, но сегодня он чувствует себя достаточно великодушным, полноценно отоспавшись почти всю ночь, пусть даже Люцифер расхаживает вдоль комнаты, как разъяренный тигр.

Сэм лежит на животе, отвернувшись от Дина и мерцающего старенького телевизора. Лекарственная сонливость охватывает его, и он закрывает глаза.

Внезапный сквозняк пробегает холодом по спине, и он вяло предполагает, что это Дин отправился к очередной барной стойке.

— Стойки бывают разные, Сэмми.

Сэм распахивает глаза от слов Люцифера, прозвучавших прямо ему в ухо.

Он в Клетке. Здесь тоже были стойки — прутья, иной раз железные, как в тюремной камере, когда разум Сэма мучительно пытался приспособиться к неевклидовой геометрии глубочайших глубин ада.

Эти же прутья он видит сейчас в нескончаемом мраке. Все тело Сэма цепенеет, когда леденящий воздух Клетки обвивается вокруг него. По ощущениям он лежит не на жестком полу клетки, но если на кровати, то это новость похуже: он может чувствовать присутствие Люцифера позади, бесконечное, неизмеримое, и Сэм замирает в неподвижности... как кролик, как олень, как добыча, но здесь негде спрятаться...

— Сэм?

Это инстинкт — оборачиваться на голос Дина. Люцифер и раньше играл на этом инстинкте. Сэм говорит себе внутренне: не будь таким дураком в этот раз, не ведись, потому что Дина здесь не может быть.

Но когда он оборачивается, клетки уже нет. Это по-прежнему комната в мотеле с болезненно-желтыми стенами и оранжево-коричневым декором в стиле семидесятых. Дин пристально смотрит на него и даже не замечает, что случайно затормозил свой перебор каналов на «Семействе Кардашьян»⁽⁴⁾.

— Ты там окей? — спрашивает Дин.

— Ага, — слабо отвечает Сэм.

— Ты что-то как-то странно дышал. — На лице Дина проявляется ухмылка. — Извини, если прервал сладкий сон.

— Заткнись, — парирует Сэм, отодвигаясь от него.

— Клоуны или карлики, чувак?

Сэм не отвечает. Но и не спит.

* * *

На следующее утро Дин уходит за кофе, а Сэм пытается разобраться, что пошло не туда. Ведь один раз «Эмбиен» сработал.

Конечно, ответ кажется очевидным, когда задумаешься об этом. «Эмбиен» подействовал, когда они устроились спать в машине. До этого он просыпался тоже в машине.

Их мощный мини-додж — не самое комфортабельное место для ночевки, и у него нет ностальгически-успокаивающего эффекта «импалы», но, должно быть, хватит и его.

Он пробует навести Дина на мысль лечь спать в автомобиле на следующую ночь, но это не более удобно для Дина, чем для Сэма. Еще один долгий день, еще одна ночь без сна. А потом Дин подцепляет барменшу и оставляет Сэму ключи. Сэм отказывается от «Эмбиен» и прячется на пассажирском сиденье «чарджера».

В отместку Люцифер поет все диснеевские песенки, которые Сэм когда-нибудь слышал.

Сэм не спит.

* * *

Дин возвращается утром — взъерошенный, в измятой одежде, с ленивой улыбкой. Сэм не станет огорчаться от этого. Дину надо. У него стресс такой же, как у Сэма, а может, и больше.

И вряд ли впадение Сэма в безумие поможет от этого.

Какой бы неутешительной ни была ночевка в одиночку, данные по-прежнему полезны. Это не машина. Конечно, Сэм спит вполглаза, пока они добираются и едут по длинным гладким хайвеям центра страны. Дин даже настолько любезен, что настраивается на любое радио с софт-роком, какое может подвернуться.

Но если это не машина, то должно быть что-то еще, и единственный общий фактор — Дин. Или, по крайней мере, присутствие другого человека. Сэм не очень понимает, почему делить одну комнату в мотеле недостаточно, но если близости человека довольно, чтобы дать ему немного поспать, то он не слишком горд, чтобы поискать помощь.

Это больше компетенция Дина, но и Сэм, если рассудить, вполне привлекательный парень.

Дин может думать, что Сэм угнетен, в депрессии, но дело просто в том, что секс никогда не значил для Сэма столько же, как для Дина. Может сладиться — ну и отлично, но он может и обойтись.

В той мере, насколько у Сэма есть свой типаж, Келси определенно под него не подходит. Ничего плохого нельзя сказать, она милая и веселая, но Сэм ничего к ней не чувствует. Ни искры, ни душевной связи. Ничего глубже поверхностных, сиюминутных ощущений. Это не его обычный modus operandi, но отчаянные времена требуют отчаянных мер, и случаются вещи похуже, чем ночь с хорошенькой девушкой.

У нее есть квартира, и Дин только счастлив позволить Сэму уйти. Наверное, он принимает за хороший знак реанимацию его либидо.

У Сэма не было секса с тех пор, как он вернулся из клетки. Ему это даже в голову не приходило, пока они не вернулись к Келси и не стали раздеваться.

Сперва он думает, что напряжение в нём — это возбуждение. Они оказываются в ее постели до того, как Сэм ощущает, что паника сводит ему внутренности.

Дыхание Люцифера холодит затылок Сэма.

Чудом сдерживаясь, Сэм ухитряется отвлечь Келси от того, как внезапно он решительно прекращает участвовать в процессе. Затем она засыпает. Сэм лежит рядом с ней, все еще одетый, и пытается дыхательными упражнениями утихомирить сердцебиение.

Люцифер там, во тьме. Поджидает.

Когда солнце встает, Сэм все еще не спит.

* * *

О врачах пока и речи нет, но Сэм получил элементарные представления о биологии и, через несколько VPN'ов и браузер Tor с усиленным шифрованием — спасибо Фрэнку, — доступ к Темной сети.

Он находит два анестетика медицинского класса, которые могут подействовать. Ни один не рекомендуется употреблять без наблюдения врача, и они недешево стоят. Заказать их — еще одна проблема, поскольку они уничтожили все свои кредитные карты. В конце концов Сэм платит какую-то сумму наличными студенту-старшекурснику, чтобы он обеспечил Сэма криптовалютой под названием биткойн, которая, как он заверяет, станет следующим большим цифровым прорывом. За те деньги, что заплатил ему Сэм, лучше бы ей стать.

Прежде чем они доберутся до своего абонентского почтового ящика, пройдет еще одна неделя. Еще одна долгая, мучительная неделя, когда Сэм подавленно сидит в постели и дергает себя за волосы, чтобы не заснуть. Он добавляет в свой и без того экстракрепкий кофе таблетки No-Doz⁽⁵⁾. Судя по частому трепыханию в груди, его сердце этому не радо.

К счастью, лекарство принимается перорально — и это одно из его преимуществ. Сэм не хотел связываться с капельницей. Учитывая, в номерах какого класса они теперь останавливаются, дело, наверное, кончилось бы столбняком, если бы он попытался здесь вставить катетер-бабочку себе в руку. Плюс, она могла вызвать вопросы у Дина.

Он должен рассчитать дозировку, исходя из своего веса. Люцифер жалуется, что Сэм тощает на глазах. И правда, он растерял почти всю мускулатуру, которую накачал его бездушный вариант (когда не спишь, остается больше времени для тренировок).

Бля, вот бы хорошо было, если б сейчас он мог не спать.

Он глотает лекарство из пластикового шприца и вынужден подавить рвотные позывы. На вкус оно отвратительно, ужасно горько, и он молча корчится в крохотной ванной мотеля. Любой шум насторожит Дина.

— Харэ ныть, Сэмми, ты пивал и похуже.

Сэм игнорирует подколки Люцифера и направляется в кровать. Они больше не раздеваются для сна, поэтому он плюхается поверх покрывала прямо в ботинках.

Интересно, сколько это займет.

* * *

Клетка неописуема. Буквально. Сэм знает не так уж мало языков, но нельзя словами выразить не предназначенное для понимания человеческим мозгом. Даже енохианский сдается.

Есть слова для описания фрагментов неотмеренного времени, которое он провел там. Огонь, мороз. Леденящее пламя, жгучий лед. Цепи и крючья. Лезвия, ножи и острия. Кровь и сломанные кости.

Пытки.

Но все эти слова лишь едва задевают краешек правды.

Там Сэм потерял себя.

Он думает, что Дин вытащил его. Он уверен, что Дин вытащил его. Люцифер, которого он видит, не настоящий. Не может быть настоящим. Он всего лишь фантазм, вызыванный воображением из головы Сэма.

Эта мысль ужасает Сэма больше всех прочих. Временами сильнее, чем непрекращающийся страх, что он все еще в аду.

Это значит, что часть Сэма, часть его собственного разума принадлежит Ему.

Иногда ему кажется, что его новообретенная душа без помех болтается внутри его тела, обкромсанная архангелами.

Он всего лишь обломок того, кем когда-то был.

Сколько из того, что уцелело, сколько из остатков его души теперь стало Люцифером?

Он — последнее, что сохранилось от Люцифера на Земле.

Если бы он обладал хоть каплей трезвомыслия, он бы сам посолил и спалил себя, прежде чем сотворит что-то ужасное, находясь в плену своей галлюцинации.

Люциферу не нравится этот план. Он говорит что-то Сэму, но его витиеватое красноречие сумбурно. Сэм отступает от него, пока спина не вжимается в холодные прутья клетки. Лед ошпаривает его, печет, выжигает кожу. Он разваливается по швам, угасающие частички его души разлетаются в вакууме. Теперь от него не осталось ничего.

* * *

Сэм сидит на полу.

Под ладонями — шершавый ковер. Спина прижата к стене.

Ад?

Когда он моргает, веки липкие, а когда трет глаза, они оказываются мокрыми, как будто он плакал.

— Сэм?

Сэм поднимает взгляд. Дин тоже сидит на полу, всего в нескольких футах от него.

— Ты вернулся ко мне?

Сэм не уверен. Он куда-то выходил? Его мысли кажутся расплывчатыми, а когда он пытается дать отчет, там, где должны быть воспоминания, — огромная пустота. За окнами все еще темно, так что долго это не могло тянуться. Он не понимает, почему он на полу. Разве он был не на кровати?

Все равно он кивает, больше, чтобы успокоить Дина, чем ради правды.

— Собираешься мне сказать, что за хуйню ты принял? — Дин зол — голос ровный, бесцветный. Сэм не понимает, что он натворил на этот раз. Он что-то принял?

— Что?

Выражение лица Дина в высшей степени безразличное.

Паника поднимается у Сэма в животе, закипает в горле и душит его. Он не знает, что сделал такого, чтобы довести Дина до бешенства, не понимает, как оказался на полу. Дин хочет знать, что он принял. Что он принимал? О Боже, Сэм надеется, что не демонскую кровь. Этого не может быть. Что-то вообще произошло, или это была еще одна галлюцинация?

— Я не... я не помню.

Он вцепляется в давно заживший шрам на ладони и надавливает, с силой вгоняя ноготь большого пальца.

— Тиш-тиш, Сэм.

Руки Дина вмешиваются, хватают Сэма за запястья, ласково, несмотря на гнев. Сэм не противится. Шрам все равно больше не действует.

— Что ты помнишь?

Сэм напрягает память. Он обходит стороной подозрительную пустоту в мыслях, вспомнив, как они схлестнулись с Дином несколько месяцев назад на заброшенном складе. Решает сказать честно:

— Что пошел в кровать.

— Помнишь, что принял?

Ответ внезапно возникает в голове Сэма, и сейчас нет смысла лгать.

— Мидазолам.⁽⁶⁾

Чего бы Дин ни ожидал, но явно не этого.

— Что за хуйня?

— Анестетик.

— Анестетик, — повторяет Дин. Гнев уступает место замешательству. — Ты планировал незатейливое вскрытие под ключ в мотеле?

Мысли у Сэма все еще слишком смутные, чтобы разобраться в юморе Дина, поэтому он идет напрямик:

— Я просто хотел спать.

Выходит до отвращения слабо и плаксиво. Он по-прежнему очень усталый.

Потом Дин встает, оставляя Сэма сидеть на полу. Сэм сжимает голову руками, пытаясь упорядочить свой разум. Мельком рассматривает мысль подняться с пола, но так же быстро отбрасывает эту идею. Он не ощущает себя целиком присутствующим здесь и сейчас, но еще больше он не хочет бесить Дина сильнее, чем он уже разозлил.

— Пей.

Перед ним в воздухе парит бумажный стаканчик. Сэм неуклюже хватает его, чуть не промахиваясь — пальцы реагируют на долю секунды медленнее. В нем просто вода. Сэм даже не замечал, как пересохло у него горло, пока не влил в себя воду.

Немного позже Дин возвращается и помогает подняться и сесть на кровать. Он подтаскивает один из неудобных металлических стульев и садится вплотную, так что их колени соприкасаются. Проверяет зрачки Сэма одним из их фонариков. Выражение лица Дина ничего не говорит Сэму.

Вздохнув, Дин трет лицо.

— Поискал я эту отраву. Сэмми, это ж конченная поебень.

Сэм пожимает плечами. Он это знал.

— Думал, ты уже стал лучше спать.

— В машине, — отвечает Сэм.

— Чудно, тогда вали спать в машину! Больная спина или... да хер знает что лучше, чем передоз.

Сэм, упрямясь, как осел, сжимает губы. Он не хочет вдаваться в подробности, но придется — Дин всегда вцепляется, как собака в кость, когда речь идет о Сэме.

— Не подействует, если я буду один.

— Тогда оба пойдем спать в машину, — говорит Дин. Как будто это так просто.

— Думаю, дело не в машине, — выпаливает Сэм, не успевая немедленно передумать.

— Тогда что? Тебе надо, чтобы с тобой кто-то спал? — Дин еле заметно усмехается. — Ты бы меня хоть поужинать сперва сводил, Сэмми.

Сэм пытается испепелить его взглядом, но он слишком устал.

Дин встает.

— Ладно, давай.

Он подталкивает и тянет Сэма, пока не укладывает его обратно в постель, все еще полностью одетого.

Сэм лежит на спине и слушает, как Дин кружит по комнате. Сэм не собирается спать. Люцифер затих, но он чувствует дьявола, затаившегося где-то в углу его разума. Он не винит Дина, что тот хочет вздремнуть, но Сэм в силах бодрствовать еще одну ночь. Завтра он попробует что-нибудь другое.

Хотя не представляет, что именно. У него заканчиваются варианты, а он не может перебирать их вечно. Когда он думает о днях и месяцах, которые простираются перед ним бесконечной тропой, его горло сжимает паника. Он не сможет, он не сумеет. Что-то надо изменить.

Дин выключает свет, но оставляет включенным в ванной.

Мгновение спустя Сэм резко вырван из своих мыслей, когда кровать под ним вздрагивает. Дин плюхается рядом.

— Какого фига? — спрашивает Сэм.

— Двинься, Гигантор⁽⁷⁾, — отвечает Дин, толкая плечо Сэма своим. Сэм сдвигается к краю. — Только расскажи кому — пришибу. — Слова сварливые, а тон — нет. В сущности, он сам как будто немного рад.

— Не надо тебе это делать.

Сэм даже не совсем уверен, что такое «это». Они оба полностью одеты и лежат поверх покрывала почти вплотную, с узким просветом между. Двое взрослых мужчин на хлипкой двуспальной кровати размера «queen-size» — это тесно.

— Заткнись, — откликается Дин. Меж ними воцаряется тишина, но ясно, что никто заснул. — Ты до сих пор не помнишь, что случилось, когда ты хлебнул эту химию?

Сэм качает головой. Дин, разумеется, достаточно близко, чтобы почувствовать вибрацию.

— Ты испугался, — допускает Дин, а Сэм может возразить, что это сильное преуменьшение. Он помнит ощущение в глазах, которые жгло, как будто он плакал. — Тебе привиделось. Я помню, тебе много чего мерещилось, но это был звездец. Я думал, ты разбит.

Теперь поведение Дина обретает смысл. Он подумал, что Сэм окончательно потерял рассудок. Навеки.

— Я слишком большой, чтобы лежать как маленькая ложка, в обнимку, — заявляет Сэм и улыбается в темноте, когда Дин неожиданно взрывается смехом.

— Захлопнись.

Спустя короткое время дыхание Дина выравнивается. Этой способности брата мгновенно засыпать почти где угодно Сэм всегда невольно поражался. Знакомый по десяти тысячам прошлых ночей, по целой жизни Сэма звук. Дин всегда был рядом. Краеугольный камень номер один.

Когда Сэм был совсем маленьким, он думал, что одно лишь присутствие Дина может отпугнуть чудовищ. Думал до того, как он узнал, что чудовища реальны. Конечно, теперь ему известно больше. Но опять же, Люцифер ведь тоже не настоящий, правда?

Он закрывает глаза и сосредоточивается на ровном дыхании рядом с ним — первой колыбельной, которую он знал.

* * *

Сэм просыпается.

В какой-то момент он перевернулся на живот. К боку прижато теплое и тяжелое, и Дин сопит ему в ухо.

Горячая полоса, что прикрывает его спину, наверняка рука Дина.

Снаружи все еще зима, но уже солнечно.

1) Название — предпоследняя строка из «Священных сонетов» (Holy Sonnets) Джона Донна, «Сонет X: Смерть, не гордись...» (Death, be not proud), где говорится о воскрешении для Страшного суда:

One short sleep past, we wake eternally

And death shall be no more; Death, thou shalt die.

«Краткий сон минует, мы проснемся навеки,

И смерти больше не будет; Смерть, ты умрешь»,

или

«Мы будем спать во гробе до зари

И вновь воспрянем. Ты же, смерть, умри!» (Перевод С. Я. Маршака),

или

«Всех нас от сна пробудят навсегда,

И ты, о смерть, сама умрешь тогда!» (Перевод Д. В. Щедровицкого),

или

«Пред вечностью, как миг, ты промелькнешь,

И снова будет жизнь; ты, смерть, умрешь». (Перевод Г. Кружкова)

Вернуться к тексту

2) Бенадрил — антигистаминное средство. У нас известен как димедрол.

Вернуться к тексту

3) Иначе «Золпидем» — снотворное, аналог бензодиазепина, действует быстро и сильно. Но почти у 1/5 пациентов «Эмбиен» провоцирует нарушения памяти, спутанность сознания, ночные кошмары, галлюцинации и пр. При длительном применении вызывает зависимость.

Вернуться к тексту

4) «Keeping Up With the Kardashians» — телевизионное реалити-шоу на кабельном канале поп-культуры, идущее с 2007 г., о скандальном семействе миллионеров.

Вернуться к тексту

5) Свободно, вне аптек продающиеся таблетки, содержат до 200 мг чистого кофеина.

Вернуться к тексту

6) Снотворное средство из группы производных бензодиазепина. Выпускается в ампулах. Применяется госпитально для введения в наркоз, расслабления мышц, снятия судорог. Действует спустя 20 минут после приема. Побочные эффекты: слабость, усталость. Если разбудить пациента в первые часы после приема этого лекарства, может появиться амнезия.

Вернуться к тексту

7) Гигантский робот из одноименного американского мультсериала 1964 г., снятого по первому японскому аниме-меха.

Вернуться к тексту