Спасение утопающих (джен)

Одиночество — сволочь, одиночество — скука,

Я не чувствую сердце, я не чувствую руку,

Я сама так решила, тишина мне подруга,

Лучше б я согрешила, одиночество — мука!

(с) Слава — Одиночество

В небольшом провинциальном городке Рыбинске, стоявшем на измельчавшей речушке Чеше, был всего один парк. В любое время дня там было людно — сразу после основания города парк стал его негласным центром, хотя и располагался где-то восточнее нужного. В тот день в парке точно также, как и в любой другой, гуляли мамочки с колясками, бегали дети, отдыхали обедающие рабочие из торгового центра «Флотилия» поблизости — такого же единственного на город, сидели на скамейках и сплетничали бабушки, закутанные в несколько слоев одежды, ужасая своим видом впечатлительных подростков. Отмечая начало лета, покачивались на ветру могучие тополи, с них, словно снежинки, облетал пух. Светило солнце, нещадно припекая всякого, кто вышел в такую жару на улицу. Друзья Ари жгли пух, а Ари в черной футболке с космонавтами, стягивающей на себя весь жар звезды по имени Солнце, фотографировала, как его пожирает огонь, словно страшный пожар маленький лес, в котором на ветках деревьев, заменяя листья, спят нежные белые бабочки.

В этот день они и встретили Яблонских.

— Эй, жига усе, — пожаловался Нурлан Коляхуров, чиркая зажигалкой.

— Дай сюда, — Толик отобрал у него зажигалку и почиркал сам. Крохотный огонек зажегся и затрепетал. Толик ухмыльнулся и обернулся. — Вот, Колян, как надо.

Огонек тут же исчез и, сколько бы Нурлан с Толиком не пытались оживить зажигалку, отбирая ее друг у друга, тряся и дуя, это не работало.

Ари фотографировала их попытки, замиравшие на пленке неровными всполохами движений, Ирка хихикала, а Мирко сунул руку в карман и достал оттуда спички. Ни Толик, взявший Нурлана в захват, ни сам Нурлан в его сторону не смотрели.

Ирка закашлялась, наглотавшись дыма, и выдав: «Ой, все», схватила спички и подожгла еще одну дорожку пуха.

— Спорим, мой дальше пойдет! — весело крикнула она, обернувшись и расплескав свои светлые кудри.

Пух зашелся, тая и расцветая в огонь, и пламя помчалось дальше, обогнуло дерево, прокралось почти погасшей линией у самого бордюра, заставив их затаить дыхание, и нырнуло под ноги девушке в розовом топе с изображением балерины из страз, коротких джинсовых шортах, розовых кроссовках и розовой кепке с феечками Винкс. Позже они будут знать эту девушку как Яблонскую.

Яблонская взвизгнула, запрыгала на месте и случайно затоптала огонь.

— Эй вы, глупые, маленькие!.. — тут она подняла глаза и сощурила их, увидев виновников: — ...паршивцы.

Ари успела сделать один ее снимок по инерции, в затем ей в глаз попал розовый. Промаргиваясь, она отвела от себя телефон.

Яблонская усмехнулась.

— Вижу, вы не безнадежны, раз кто-то из вас все еще способен ослепнуть от красоты.

Ирка фыркнула, Нурлан и Толик переглянулись, послав друг другу многообещающие улыбки. Мирко промолчал.

Оставалась только Ари.

Поддавшись общему настроению, она прикрыла глаза и даже выдавила из себя слабую улыбку.

— Извини. Мы не хотели тебя напугать.

Яблонская прожгла Ари таким холодным взглядом, что пот на ее спине замерз.

— У вас и не получилось, — отчеканила Яблонская и, подхватив свои розовые чемоданы, ушла. Правда, всего на скамейку дальше.

Нурлан вопросительно почесал затылок и посмотрел на друзей, Толик махнул рукой, а Ирка зевнула. Ари отлепила от своей спины футболку и повела плечами. Мирко тронул ее плечо и, когда она повернулась к нему, посмотрел прямо в глаза и тихо произнес:

— Может, нормально извинимся? — брови его при этом едва заметно изогнулись вниз — он просил.

— Ты уверен?

— Надо попытаться, — решил Мирко. И только он сделал шаг к Яблонской, к месту, на котором она стояла до этого, подоспел мужчина с блондинистыми волосами до плеч, в нежно-зеленой хлопковой рубахе с мешковатыми рукавами и V-образным вырезом, украшенным какими-то узорами. Снизу на нем были шаровары и зеленые сандалии. Мужчина принялся вращать головой с резкостью голубя. Наконец, заприметив Яблонскую, он поспешил к ней.

— Дея, ну чего ты теряешься, у меня чуть сердце не остановилось, вдруг тебя украли?

— Пф-ф, — закатила глаза Яблонская и метнула взгляд в сторону их компании.

— Не испаряйся. И... а, — взгляд мужчины сделался отрешенным. Он обернулся на Ари с ребятами. — Ты опять с кем-то поссорилась. С ними, я прав?

— Пап, — Яблонская сложила руки на груди, но защищаясь. Ее глаза, то и дело обращавшиеся к ним, выдавали неуверенность.

— Я прав, — меленько закивал ее отец и развернулся к ним. — Люди добрые, молю, простите мою красивую дочь. Бог дал, бог взял... — он смиренно склонил голову. Яблонская позади него пылала возмущением, но молчала. Лицо ее покраснело.

Ари неуверенно переглянулась с остальными.

— Кхм. Это вы нас простите, — на этот раз слово взял Нурлан. — Мы, это... нахулиганили тут маленько. Пух пожгли. Ваша дочь испугалась... немного. Самую малость! — поспешил уверить он.

У Нурлана извинения определенно вышли лучше, чем у Ари, потому что отец Яблонской, Яблонский, рассмеялся.

— Всего-то? — махнул рукой он и, пригласив их к себе в тень, принялся рассказывать, как они в детстве воровали яблоки и получали за это по задницам из ружей солью, кидали на головы проходящих мимо людей бомбочки с балкона и забирались на заброшки.

К концу его рассказов все, кроме Яблонской, стоящей в отдалении у лавочки спиной к ним, смеялись.

— А мы, — начал развеселившийся Толик и осекся. — А вы никому не скажете, дядь? — подозрительно поинтересовался он.

Яблонский, смеясь, уверил его, что нет.

— Ну ладно, — расслабился Толик и улыбка его засияла с новой силой. — Мы в заброшенном порту базу устроили!

Глаза Яблонского загорелись.

— Ага, притащили туда убитый диван, — вступила Ари, усмехнувшись. — Из него вся обивка вылезла и пружины торчат. Велики там чиним свои старые, красим их в крутые цвета, знаете.

— У меня желтый, — подпрыгнула на месте Ирка, — как ваши глаза!

Яблонский неловко почесал щеку и поспешил спросить:

— А что еще там делаете?

— Ну эт, летом можно вытащить наши шезлонги... — припомнил Нурлан.

— Чахлые, вы не думайте, — вставила Ари.

— Тебе лишь бы все чахлым было, — улыбнулся Мирко и словно не было дерева, защищавшего ее от теплого, ласкового солнца.

Ари повела плечами, изображая что-то непонятное, и посмотрела на свои черные, покрашенные баллончиком кроссовки. На них были кистями нарисованы в ядовитых цветах планеты.

— Кароч, шезлонги вытащить и загорать. Эх, хладильник бы, пили бы холодненькое... — размечтался Нурлан.

— К холодильнику нужен генератор, — сварливо напомнил Толик. — Хотя... если взять наши велосипеды и какие-нибудь схемы из батиного гаража, можно че-нибудь замутить...

Мимо проехала машина, и все разом замолчали, проводив ее взглядом.

— Слыхали, восемь цилиндров, — Толик посмотрел на своих собеседников. Нурлан кивнул, будто что-то понял, а Яблонский скривился.

— Тьфу, а выхлопных газов сколько.

— Но ведь мощность!

— Есть хорошие аналоги на газе и...

Пока Толик и Яблонский пустились в жаркий спор о том, какие машины лучше — мощные или безопасные для окружающей среды, и как достигнуть компромисса, а Нурлан их внимательно слушал, Ари и Мирко начали играть в нарисованные Иркой классики. Даже позвали к себе Яблонскую, но она, фыркнув, оставила чемоданы на папу и ушла в магазин. Ребята пожали плечами.

В какой-то момент среди обсуждения того, на чем приехали сюда Яблонские, потому что было очевидно по тому, что никто их не знал, что они не местные, Нурлан спросил, зачем они, собственно, приехали.

— О, так меня пригласили быть учителем в школе, — охотно пояснил Яблонский.

— В нашей? — уточнил Толик, как будто у них в городе была еще одна школа.

— Вероятно, — рассмеялся Яблонский, — но вообще я хотел быть ближе к природе. О, а моя дорогая дочь будет учиться с вами. Вы ее не обижайте, ладно? — он нахмурил брови и сурово погрозил им пальцем. Впрочем, он тут же улыбнулся.

— Ага, — ответил за всех Толик и каждый из друзей Ари посмотрел на нее, ожидая каких-то слов. Эй, она не враг номер один этой девицы, ясно? А.

Ари мрачно улыбнулась.

— Как вас зовут?

— Меня? Андрей Витальевич.

— Отлично, Андрей Витальевич, приятно познакомиться. Я Ари Громова.

Она протянула руку, он ее пожал.

— Ари? — переспросил Яблонский. — Это полное имя?

— Не то чтобы, — ответила Ари. Он не понял. Ее друзья заулыбались.

— Нурлан Коляхуров, — представился Нурлан. Ему Яблонский тоже пожал руку.

— Анатолий Врыц.

— Ирина Полякова.

— Мирослав Сицкевич.

— Ох, ох, — сиял Яблонский. — Как хорошо, что я вас встретил. Эй, пустите там среди своих слух, что к вам придет зачетный учитель? — он подмигнул.

— Заметано, дядь, — кивнул Толик.

— Андрей Витальевич.

— Еще нет.

— А-а-а! Подловил, — Яблонский подставил кулак, и Толик по нему тюкнул. — Ну ладно, мы пойдем. Не буду и дальше томить мою дражайшую дочь.

Яблонская как раз вернулась из магазина и ела мороженое. Яблонский помахал им и отошел к ней.

— А мне не купила? Я что-то сделал не так? Прости, от всей души молю!

Яблонская равнодушно посмотрела на него, вздохнула и достала из пакета второе мороженое. Яблонский чмокнул ее в щеку и сказал, что знал, что она его все-таки любит. Яблонская закатила глаза, и они ушли, везя за собой чемоданы.

— Занятный кент, — выразила всеобщую мысль Ари.

— А вы не хотели тащиться в парк! Зырьте, какие связи мы приобрели! — расхохотался Нурлан.

— Пятерки нам обеспечены, — Толик дал Нурлану пять.

— Вы такие жестокие, — покачал головой Мирко.

— Это ты неженка, Мирославка, — похлопал его по плечу Толик.

— Да, ты, это, пойми — дело тут в выгоде.

— Выгода-шмыгода, — заворчала Ирка, обводя контуры тени Мирко мелками. — Чего дальше делать будем?

— Есть идея, в принципе, чуваки и чувихи, — начал Толик. — Залетела в голову, когда мы с Вительевичем перетирали, но... ну, у вас все равно нет никаких планов на лето, а?

— Всегда можно ничего не делать, — глубокомысленно отметила Ари. — Но планов у меня нет, да.

— У меня тоже, — пожал плечами Нурлан.

— В основном я свободен.

— Я вообще за любой движ!

— Отлично, — потер руки Толик. — Тогда я могу переговорить с батей, ну, вы знаете моего батю, и уговорить его подогнать нам холодильник и генератор на базу, но придется поработать. Я бы за пару месяцев и сам заработал, но эти шняги нужны нам всем, я прав? Я прав. Так что го работать, вместе веселее!

— Ха-ха, твой батя меня пугает, — неожиданно признался Нурлан, неловко улыбнувшись.

— Это почему это? — развернулся к нему Толик.

— Ну... он вроде как... относится ко мне по-другому?

— Да нормально он к тебе относится, — отмахнулся Толик. — просто у него манера говорить такая, ну, сбивающая с толку.

— Ага, наверное...

— Ну что, пошли? — Толик оглядел своих товарищей.

— Что, прямо сейчас? — уточнил Нурлан.

— Ну конечно! Чем раньше начнем, тем раньше закончим!

— А прикиньте, как будет хорошо после работы завалиться во Флот, еда будет просто муа, — Ари решила подбодрить Нурлана и у нее вышло.

— Рили, — улыбнулся он. — Почапали.

— Вуху! — крикнула Ирка и побежала вперед первой. За спиной на кирпичах остались их меловые силуэты.

* * *

Отец Толика владел небольшим магазином «вРыцарь», предоставлявшем самые разные товары: детали для машин и комбайнов, бытовую технику, канцелярию, удобрения и все для сада и огорода. Не то чтобы им не хватало людей, но Максим Карлович оказался человеком широкой души и нашел для всех пятерых работу. Они занимались самыми разными вещами — от уборки помещений до выезда на дом для того, чтобы собрать покупку, но это обычно доверяли Толику или постоянным работникам, которые в этом шарят. Нурлан и вызвавшийся помогать ему Мирко всю первую неделю занимались уборкой и маркировкой, Ари следила за тем, чтобы товары были на местах и стояла за кассой, взяв на себя обслуживание клиентов, а Ирка разработала для вРыцаря эмблему в виде огромной рыцареподобной мехи с газонокосилкой в руках и человеком внутри, но Максим Карлович ее не оценил. В итоге она вместе с Ари стояла на кассе и рисовала для всех покупателей разные рисунки на заказ и просто так в подарок к покупке. Последний ее рисунок представлял собой кроссовер «Пятницы, 13-го» и «Звонка». Джейсон заплетал убийце косички. А потом, пока не было людей, Ирка нарисовала Ари на руке большого паука, настолько реалистичного, что даже сразу и не отличишь от настоящего.

— У-у, — вздрогнула Ари и улыбнулась Ирке. — Мне нравится.

Ирка махнула ручкой и сделала книксен.

— Ладно, пойду проведаю парней, ты тут как, справишься?

Ирка посмотрела на кассовый аппарат, словно впервые его видела.

— Это? Я с этим должна работать?

— Верно, — кивнула Ари и показала ей кулак. — Я в тебя верю.

— У-у, зря-а, — Ирка, зловеще завывая, сползла под стол.

Ари, посмеиваясь, прошла несколько рядов и очутилась в отделе с канцелярией.

— ...недолюбливает он меня, говорю ж, иначе бы сюда не отправил подальше с глаз.

Она увидела Нурлана и кивающего в такт его словам Мирко, они оба сидели на полу посреди прохода. Парни встрепенулись, но поняв, что это всего лишь Ари, расслабились.

— Бесстрашно обсуждать такое на открытом пространстве, мальчики.

— Глупо, я знаю. Но никак не могу перестать об этом думать. Мирко вон достал своим нытьем, прости, Мирко.

— Да ничего-ничего, — выставил руки с маркировочным пистолетом Мирко. — Я понимаю.

— Утешу тебя так, Нурик, — Ари присела рядом с ними, скрестив ноги по-турецки, — нам не работать здесь вечно, можно и потерпеть. Ты не думай, что я обесцениваю твои страдания или что-то в этом роде, но пока это не уровне предположений...

— И не думал, — Нурлан замотал головой и решил сменить тему. — Как там Ирка? Ты что оставила ее наедине с зеленой бумагой под названием деньги, когда у нее в руке ручка?

— Очень смешно, — сделала ровное лицо Ари.

— Да, Нурлан, мы давно знаем Иру и все то, что о ней говорит Полина и другие...

— Да тихо-тихо, — отшатнулся от Мирко Нурлан. — Я не имел ввиду ничего такого.

— Ты сегодня какой-то более правозащитный, чем обычно, все в порядке? — Ари протянула руку и потрогала лоб Мирко, рукав ее толстовки задрался.

— Ва-а! — вскрикнули парни и стукнулись головами об полки.

Их реакция позабавила Ари, но вместо того, чтобы рассмеяться, она только довольно улыбнулась и погладила контуры паука.

— Боже, ну и шуточки, ты же знаешь, я боюсь пауков! — Нурлан все еще был бледным.

— Страх — это самовнушение.

Мирко посмотрел на нее укоризненно, но промолчал.

— Ладно, капитан обламыватель веселья и месье мокрые штанишки, вы на обед идете? — спросила Ари.

— А Толик скоро вернется?

Ари сверилась с телефоном.

— Пишет, что скоро. Будет ждать нас во Флоте. Кто идет, кто остается?

— Иди, — вздохнул Нурлан. — Мы домаркируем, вы как раз вернетесь. Ирка пусть будет на кассе.

— Хорошо, — она протянула кулак. Парни стукнули об него своими.

— For cold and energy! — произнесли они в унисон.

* * *

Толик ждал ее за их обычным столиком у окна. Он уже заказал себе еду, но есть не стал, дождавшись, пока вернется с подносом Ари.

— Фух, запыхался, — вздохнул он, когда она села, и закинул в рот наггетс. — Баба Люба — это, конечно, что-то. Я по всей квартире бегаю, ищу, а она сидит на моих винтиках. Ты шкафы собирать умеешь? — без перехода поинтересовался Толик.

Ари, привычная к подобному, кивнула.

— Умею. А что?

— Димону на ногу газовый баллон упал, когда он был на вызове, нам нужен еще один человек. Так что ты едешь со мной, и мы корячимся, — он немного пожевал с флегматичным лицом, а потом добавил: — Ну ты поняла.

— Никаких двойных смыслов. Ага.

— Ух, Ирка бы меня зажрала, — Толик рыгнул. — Сорян. Не подумай, что я жалуюсь, но типа, она такая... девчонка. Носит эти платьица, выворачивает каждое мое слово, ну в общем...

— Кокетка, — выразила его мысль Ари, подперев щеку ладонью.

— Ну типа. С тобой, вот, намного проще. Хочу девушку, как ты.

— У-у, какие подробности. Не путаешь ли ты нас с Иркой? Я тоже бываю вредной.

— Вредным бывает фастфуд. Ты бываешь невыносимой. Но я толстокожий, так что не извиняйся. Разве что перед Мирославкой.

Ари кинула в Толика картошку.

— Хам.

— Грубая.

После обеда они сначала сменили друзей на работе в зале, а потом направились в северный район города. Толик вел фургон, а Ари читала инструкцию по сборке шкафа, который они везли.

Они вышли из машины около небольшого бревенчатого домика с крышей из красной черепицы и кустами сирени вокруг, стоявшего в отдалении от многоэтажек. Ари знала, что здесь живет старая вредная баба Нюша, так что ее озадачила внезапная ее потребность в шкафе, но все прояснилось, как только на крыльцо, сияя в лучах солнца, вышел Яблонский.

— Ах, хорошо, — томно вздохнул он, улыбаясь, как довольный кот, и имея ввиду тридцатиградусную жару.

Толик в простой белой майке и шортах покосился на укутанную в черную толстовку и черные джинсы Ари так, будто подозревал их с Яблонским в родстве.

— Здравствуйте, Андрей Витальевич! — поздоровалась с ним Ари, игнорируя Толика.

— О! — заметил их Яблонский и поспешил навстречу. Он поприветствовал Толика крепким рукопожатием и ударил своим кулаком о кулак Ари. — Не знал, что вы работаете в этом магазине.

— А мы и не работали, когда встретились с вами. Точнее, остальные. Я работал.

— Не знали, что вы поселились с бабой Нюшей, — отзеркалила Яблонского Ари.

— Теперь знаете! Отвечая на невысказанные вопросы, она мать моей бывшей жены.

Ари подняла бровь, потому что это не развеяло вопросы, а умножило их.

— Ну ладно, чего мы строим тут, проходите в дом, чаем вас угощу что ли, — Яблонский сделал приглашающий жест.

— А молока не будет, холодненького? — с надеждой спросил Толик, вступая на крыльцо.

— Почему не будет? Будет! Проходите-проходите.

Они зашли в дом и сразу же почувствовала запах, отмечающий, что долгое время здесь жила бабушка. Дом был старым и изнутри, царила легкая прохлада. Толик приободрился.

Они прошли на крохотную кухоньку и сели, теснясь, за крохотный столик. Яблонский засуетился у плиты.

— Вы обязаны проинформировать меня о своем классе! Я ведь должен быть зачетным учителем, верно? А зачетные учителя понимают проблемы своих подопечных!

— А-а-а, так вот, зачем вы нас позвали. Как хитро, — Ари потеребила рукав.

— Да что вы, я всегда рад вас видеть, приходите в любое время! Но мы же друзья, да? А друзья могут помочь друг другу, — Яблонский выдал Ари чашку с исходящим паром чаем, а Толику его молоко, сел перед ними и поиграл бровями.

Толик с Ари переглянулись.

— Ну, мы с осени будем десятиклассниками, — взяла слово Ари. — Я, Толик и Мирко. Нурлан и Ирка перейдут в девятый, о том, что творится там, вам лучше расскажут они. Мы еще заглянем в гости с ними. Класс у нас делится на...

Конечно, Ари выдала ему цензурированную версию, опустив некоторые термины, которыми Толик порой награждал их одноклассников. На середине ее рассказа в дверном проеме показалась розовая фигура Яблонской. Волосами и глазами она пошла в отца. Большой нос, Ари теперь видела, достался ей от бабы Нюши, как и, стало быть, характер, яснее ясного проявляющийся, стоило ей открыть рот.

— Папа! — начала Яблонская тоном, которым родители отчитывают своих детей, — Ты опять задерживаешь рабочих своими разговорчиками? Мне давно уже должны были...

Тут она заметила их с Толиком.

— Нет, — отрезала она.

— Да, — мрачно улыбнулась ей Ари, вставая. Толик встал чуть погодя, залпом осушив свой стакан с молоком.

— Мы готовы, — объявил он. — Показывай дорогу.

Яблонская поморщилась, словно наступила во что-то непотребное, и молча ушла. Толик с Ари последовали за ней.

Комната Яблонской, хотя и переехали они недавно, уже выглядела так, будто полностью ей захвачена. Сопротивление обоев с цветочками было сломлено раскиданными повсюду вещами самых разных оттенков розового. В углу была свалена разнообразная обувь тех же цветов. Обод люстры был обмотан розовой мишурой, концы конторой были завязаны в устрашающий бантик. На кровати, укрытой розовым покрывалом со звездами, теснились куклы Барби и плюшевые игрушки. Над ней висела пробковая доска с вырезками из модных журналов и какими-то фотографиями. Она была заполнена лишь на четверть. На столике в углу стояла розовая колонка.

Яблонская встала посреди комнаты, скрестив руки на груди, и кивнула на свободное место у окна.

— Туда. И поживее.

— Будет сделано, госпожа, — отозвался Толик, усмехнувшись, и поклонился Яблонской.

Они с Ари быстренько перетаскали части шкафа внутрь дома и принялись за сборку. Яблонская все это время стояла у них над душой.

— Ну вы скоро? — в очередной раз спросила она, когда Ари с Толиком собрали еще только низ шкафа.

— Это тело не терпит спешки, — прожамкал Толик с пачкой винтиков в зубах. — Терпи.

Ари, придерживающая для него стенку, глянула на раздраженную Яблонскую и, заранее зная, что вряд ли из этого что-то выйдет, завела разговор.

— Слушай, а тебя как зовут?

— Дея, — гордо ответила Яблонская, тряхнув своими светлыми волосами. — Яблонская.

— А. Приятно познакомиться. Я Ари. Громова. А это Толик Врыц.

— Невзаимно.

Проигнорировав этот ответ, Ари продолжила:

— Мы не хотим с тобой враждовать, ладно? Дея.

— Дея я для друзей, — вскинула голову Яблонская. — А мои друзья не одеваются как бомжи.

Ари посмотрела на свою толстовку. Да, она была помятая и поношенная, ну и что? Одежда Толика вообще была рабочей, изгвазданной во всем, в чем только можно.

Ари вздохнула.

— Надеюсь, они у тебя есть, — пробормотала она.

— Что-что?

— Игрушки у тебя, говорю, красивые, это они твои единственные друзья?

— Дособирайте и выметайтесь, — велела Яблонская.

Они бы так и сделали, но после того, как работа была закончена, Яблонский снова реквизировал их на кухню, и они дорассказали о своем классе. В какой-то момент Толик спохватился и спросил, а каким, собственно, учителем будет работать Яблонский, на что Яблонский загадочно промолчал, и Ари с Толиком, обидевшись на такую подставу, потому что они-то ему все рассказали, засобиралась обратно в магазин.

— Погодите, вы ведь еще зайдете? — высунулся он на крыльцо, когда они уже загружались в машину.

— Нет, дядь, мы с вами все! Закончили!

— Я буду ждать вас! — пообещал Яблонский. — Приходите в любое время!

— И не подумаем!

Толик завел мотор, и машина тронулась. Ари видела Яблонского, стоящего на крыльце, в зеркале заднего вида. Когда они скрывались за поворотом, на миг погасло солнце, а вместе с ним и сияние Яблонского. Ари моргнула, и все стало как обычно. Они возвращались на работу.