Цирк кукол (джен)

Солнце вновь восходит на небосклон и освещает землю. Люди серой массой бредут по своим делам: дети — в школы и садики, взрослые — на работу, старики — в парки кормить птиц. Изо дня в день повторяется одно и то же, отличаются лишь незначительные детали — только это даёт понять, что это не петля времени, не «День сурка», а самая обычная жизнь. В школе всё те же вопросы, повторяемые из года в год, на работе всё те же бумажки, выпущенные будто под копирку, в парке всё те же птицы.

Алекс сидит за партой и ждёт учителя. Сейчас опять начнутся разговоры о поступлении и как важно не провалить экзамены… Как же это глупо! Одно и то же повторяемое каждый божий день вызывает не намерение стараться ещё усерднее, а сделать всё наоборот. Назло.

Учитель заходит в класс, и сразу воцаряется тишина.

— Ваше задание на урок — написать небольшое эссе о том, кем и почему вы хотите стать.

Щелкнув ручкой, Алекс рассеянно чешет затылок. Вы действительно думаете, что все напишут правду? Это просто смешно! У детей нет выбора, есть лишь иллюзия его наличия. Мы можем стать лишь теми, кем нам позволят стать родители, и лишь немногие могут обойти эти запреты.

«Я хочу стать актёром врачом. Моя мечта точнее, моих родителей помогать людям. Мне нравятся естественные науки нет».

Сколько артистов, художников и музыкантов стали инженерами, врачами и юристами? Мечты скольких детей разбились о жёсткое «нет» родителей?

Прозвенел звонок. Пытка «Придумай много красивой лжи под названием эссе» закончилась.

Покидав тетрадки и пенал в сумку, Алекс вышел из класса. Надо идти домой, делать уроки, готовиться к поступлению в вуз на ненавистную специальность. Самый обычный день. Почти. В этот день шестнадцать лет назад он появился на свет и началась жизнь, полная запретов.

* * *

Восемь вечера. Все уроки были сделаны, пора спускаться на семейный ужин и притворяться, что рад очередной медицинский книжонке. На столе стояли невкусный салат и пресная запеканка. Зато всё полезно и вообще по фэншую. Родители — врачи, они знают, что нужно растущему организму. А если сделать маленькое исключение в день рождения и позволить съесть кусочек пиццы, то он, вероятно, сразу умрёт от рака желудка. Хоть торт будет, и то хлеб.

В дверь неожиданно позвонили.

— Кого это принесло на ночь глядя? — мать поднялась из-за стола и пошла открывать дверь.

— Добрый вечер. Посылка и письмо на имя Алекса Морола. Распишитесь, пожалуйста, — курьер протягивал планшет с формой.

— Алекс, иди сюда!

Юноша с подозрением поглядел на средних размеров коробку и письмо в жёлтом конверте. Посылка ему не понравилась, но делать нечего, пришлось расписаться.

— Ну, всего доброго.

Как только дверь закрылась, женщина обратилась к сыну:

— Отнеси в комнату и возвращайся поскорее. Скоро будет торт.

Алекс не просто не горел желанием относить коробку в свою комнату — даже приближаться не хотелось. Правда, хотелось торта. А для этого надо было отнести коробку наверх. Собравшись с силами и переборов непонятный страх, юноша быстро поднялся и пулей вылетел из комнаты. Казалось, ему вновь пять, и он старается как можно быстрее пробежать мимо кладовки, в темноте которой наверняка сидит монстр, мечтающий его сожрать. Как ночевать рядом с этой дрянью, он даже не представлял.

«Надо просто открыть её и убедиться, что ничего страшного внутри нет. Да. Тогда страх исчезнет, и всё будет в порядке. Так и сделаю. Но сначала — торт».

* * *

Торт был ужасным. Пытаясь компенсировать отсутствие сладкого в течение долгого времени, родители постарались добавить побольше сахара. Переборщили. От сладости сводило зубы, и было решительно невозможно съесть даже маленький кусочек.

«Хотели как лучше, а получилось как всегда? Или это новая стратегия, чтобы я отказался от сладкого? Даже днём рождения насладиться не дали».

Краем глаза заметив, что отец пригубил коньяк, Алекс вздохнул. План поговорить о поступлении на актёрский вновь провалился. Как только родитель выпивает, то становится очень добрым и любящим всех, если его не злить. Разговор о нежелании быть врачом и продолжать семейное дело ему явно не понравится, а слушать крики не хотелось.

Быстро пожелав спокойной ночи, Алекс ушёл к себе.

* * *

Коробка. Долбаная коробка.

«Ну что такое страшное там может быть? Отрезанная голова? Бомба? Клоун Пеннивайз, променявший сырую канализацию на сухую картонку? Глупости».

Юноша занёс канцелярский нож над коробкой. Опускать его совсем не хотелось. Покрутив головой по сторонам в поисках того, что поможет ему собраться с мыслями, он неожиданно наткнулся взглядом на письмо.

«А вот и повод отсрочить неизбежное».

Прочитав имя отправителя, он был порядком удивлён — объявился дед, который уехал три года назад в Италию. Обычно он присылал какую-нибудь безделушку, типа кружки или статуэтки. Коробка такого размера была весьма необычна.

«Дорогой внук!

Ты наверняка сильно изменился за то время, что мы с тобой не виделись. Как твои дела? Как учёба? Родители не сильно докучают? Обзавёлся дамой сердца? Ну ладно, ладно, можешь не отвечать, если не хочешь. Знаешь, я очень долго думал, что тебе подарить — не думаю, что тебе очень нравились прошлые посылки. Я уже был в отчаянии, когда вспомнил об этой вещи. Мне она досталась от твоего прадеда. Изначально я хотел передать её твоему отцу, но он не любит такие вещи. Надеюсь, мой подарок придётся тебе по душе.

Пиши почаще.

Твой любящий дедушка».

«Придётся по душе? Да меня от неё в дрожь бросает! Хотя я всё ещё не знаю, что там…»

Наконец собравшись с духом, Алекс решительно вскрыл коробку, а там… ещё одна коробка. Деревянная, с кучей рычажков по бокам, странной крышкой не сверху, а сбоку, она вызывала неясный трепет. Аккуратно открыв её, юноша затаил дыхание.

Внутри оказался игрушечный цирк. Нет, не так. Складывалось впечатление, что взяли реальный цирк и уменьшили его заклинанием. Но цирк не был пустым. Шесть стеклянных кукол, небольших, размером с ладонь, заполняли пространство. Канатоходец стоял на самом верху, и стоило опустить рычаг, как он тут же поехал на другую сторону. Повернуть другой — из глубины выскочила девушка верхом на непонятном звере, проскакала по кругу и убежала обратно. Если привести третий рычаг в движение, приходил жонглёр — сверху на нитках спускались шарики и казалось, что кукла и вправду их подкидывает. Три другие куклы приводились в действие небольшими ключиками. Они изображали акробата, фокусника и клоуна.

Особое внимание следовало уделить самим куклам. Кто бы их ни изготовил, мастер был очень искусен. Их лица были как живые, костюмы состояли из мельчайших деталей, волосы, казалось, были настоящими.

«А может, и не кажется. Что стоит срезать клок волос для куклы? Другой момент, что люди были достаточно суеверны».

Все куклы приковывали взгляд, но дольше всего Алекс разглядывал клоуна. Яркий костюм, потускневший со временем, весёлая улыбка и глаза… слишком живые для простой куклы. Странная игрушка пугала и притягивала к себе взгляд одновременно. Казалось, ещё чуть-чуть, и она заговорит.

«Бр-р-р-р, какой жуткой цирк. Они как будто наблюдают за мной. Завтра же отправлю обратно, не надо мне таких подарков».

Время было позднее, поэтому юноша стал готовиться ко сну. Он уже лёг в постель, а сон всё не шёл. Пока он ворочался с боку на бок, его не оставляло ощущение, что за ним наблюдают.

«Точно отправлю обратно», — мелькнула последняя мысль, и Алекс заснул.

Часы пробили полночь.