Будни Аргуса Филча в бытность Северуса Снейпа директором (джен)

Темный сырой коридор встрепенулся и рассмеялся тревожным гулким эхом торопливых шагов. Под их нестройное стаккато раздались голоса: гневные, громкие — поодаль — и испуганный шепот — рядом. Всколыхнулся желтый свет факелов, приводя в движение распластавшиеся по стенам тени.

Миссис Норрис замерла, чуть выгнув спину, а Аргус обернулся, подслеповато всматриваясь в сумрачную глубь подземного коридора. Несколько мгновений спустя из-за угла выскочили двое: девчонка с копной разметавшихся рыжих волос и долговязый парень с вздыбленным чубом и упрямо сжатыми губами. Гриффиндор, однокурсники Гарри Поттера. Оба, заметив завхоза, будто запнулись о воздух, оглянулись дергано и уставились на него во все глаза. Воздух повис, а вращение шестеренок времени стало почти различимо ухом. Или это кровь так стучала в жилах?

— Сюда, — не успев понять, как решился, шепнул им Филч и распахнул неприметную дверцу чулана в нише.

Парень с девчонкой неуверенно переглянулись, но все же юркнули в предложенное убежище, по пути одарив спасителя взглядами, полными сомнения и мольбы. Голоса преследователей меж тем стремительно приближались, и едва успел Аргус прикрыть дверь за беглецами и подхватить на руки кошку, как их обладатели явились сами.

— Ты видел нарушителей? — в паре близнецов Кэрроу гораздо чаще говорила Алекто. — Они сюда свернули — отвечай, сквиб, ты их видел?! — ее одутловатое лицо шло красными пятнами, заметными даже в стирающем оттенки свете факелов.

— Видел. Видел, госпожа ведьма, — Аргус смиренно гнул давно утратившую гибкость, тупо ноющую спину и слышал, как бухает пульс в ушах.

— В какой коридор свернули? Ну, живо!

— В-вот в этот, госпожа ведьма, — показал он скрюченным пальцем, — в левый.

Алекто, не теряя времени, ринулась в указанном направлении, а брат ее чуть поотстал:

— Почему ж не задержал нарушителей? М-м?

— Так чуть с ног не сбили ироды, — еще ниже склонился Аргус, прижимая к себе миссис Норрис, — простите, господин маг.

— Смотри, если обманул, — угрожая палочкой, бросил Амикус и поспешил за сестрицей.

Аргус прислонился спиной к стене. Шляться по школе после отбоя — конечно, не дело. И полгода назад он бы не только задержал нарушителей, но и требовал бы для них самого строгого наказания. Его бы никто не слушал, но он бы все равно требовал и негодовал на непорядок, добрым словом вспоминая мисс Амбридж. Наказывать безобразников надо, но все ж не так, как это делали заместители нового директора. Не пыточными заклинаниями.

Девчонку, которая первая попала под их горячую руку — кстати, ту самую, что теперь мышью таилась в чулане — Поппи часа три не могла привести в сознание, а выписала только на пятые сутки. Даже Аргус, который всегда выступал ярым поборником ужесточения дисциплины и телесные наказания считал не только допустимыми, но и полезными, ужаснулся такой жестокости. Следующие жертвы Кэрроу, правда, переносили пытки отчего-то легче…

Тихий скрип двери отвлек все еще переводящего дух сварливого сквиба от спонтанных раздумий.

— Спасибо, мистер Филч! — горячо прошептала девчонка Уизли.

— Спасибо, — эхом поддержал ее спутник, и Аргус, наконец, вспомнил, как его зовут: «Лонгботтом. Николас… А, нет, Невилл. Да, точно…»

— Ладно, ладно, — для порядка Аргус нахмурился, подавляя неуместную улыбку, — а теперь брысь отсюда! Только тихо! — шикнул он на провинившихся школьников, и дважды ему повторять не пришлось. Те на цыпочках кинулись прочь.

Надо было еще сказать, чтоб больше не смели шастать по коридорам в такое время, запоздало подумал Аргус, но кричать в спину бесшумно убегающих школьников по понятным причинам не стал.

«А ведь что-то их заставляет нарушать режим, — размышлял он по пути к своей комнате, — раз даже угроза пытки не останавливает. Не иначе, опять затевают что-то, неугомонные. Другая молодежь нынче пошла, непокорная», — вздохнул он и, наверное, впервые в жизни пожалел о том, что они с его возлюбленной Бекки⁽¹⁾ были не такими.

Упорное сопротивление некоторых учеников новому руководству Хогвартса, несмотря на уже опробованный на себе Круциатус, вызывало невольное уважение. Кэрроу же так наказывали и на занятиях. Правда, следующие их жертвы, хоть и кричали истошно, и передвигались потом с трудом, но сознание не теряли, их даже с последующих уроков, несмотря на бурное негодование Помфри, не отпускали. То ли девчонка Уизли слишком слабой оказалась, хотя по ней не скажешь. То ли сама Алекто поняла, что перестаралась — тоже сомнительная версия. То ли Снейп с новыми сотрудниками разъяснительную беседу провел. Он, как Аргус слышал от Хагрида (самому-то сквибу заходить в учительскую, да и вообще показываться днем было настрого запрещено, дабы не оскорблять своим видом чистокровных заместителей нового директора), после инцидента с Уизли чуть ли не дежурил в больничном крыле, многократно осведомляясь о состоянии пострадавшей ученицы. Преподаватели тогда долго гадали и спорили о его мотивах, но в итоге сошлись на том, что Джинни просто нужна как запасной козырь против мальчишки Поттера. Вот-де Снейп и переживает — за свою шкуру. Может, оно и так, Аргус не знал.

Он уже отпер дверь, когда услышал не предвещающее ничего хорошего:

— А ну, стой, грязное животное!

Бесцеремонно закинув миссис Норрис в комнату, Аргус спешно захлопнул дверь и, втягивая голову в плечи, повернулся.

— Простите, госпожа ведьма, чем я?.. — он не договорил. Взвившийся в воздухе огненный хлыст обжег разом щеку, плечо и грудь. Вскрикнув от неожиданной боли, Аргус закрыл лицо руками и согнулся.

— Ты обманул нас, — невозмутимо сообщил Амикус, и старик почувствовал новый удар кнута на этот раз по спине.

— Я не… — прохрипел он.

— Тех двоих не было в той части подземелья, куда ты нас направил, ничтожный лгун! — снова удар. Вдоль хребта побежала горячая струйка.

— О-о, — будто бы сладострастно простонала Алекто, — Амикус, ты не находишь, это гораздо интереснее, чем Круциатус?! Жаль, Повелитель запрещает проливать кровь малолетних волшебников без его личного разрешения… Но этот сквиб! Может, сделаем его нашей игрушкой?

— Нет, Алекто, он слишком гадкий, — тоном насмешливой брезгливости протянул ее брат.

— Что здесь происходит? — равнодушно поинтересовался третий голос, который Аргус узнал не сразу, поскольку от боли и нахлынувшей слабости закладывало уши.

— Воспитываем твоего сквиба, Снейп, — не слишком почтительно отозвалась Алекто.

— Вот как? И чем провинился мистер Филч?

— Он нам соврал.

— Господин директор, — с трудом распрямляясь, взмолился Аргус, — я бы не посмел!

— Он показал нам не тот коридор, и мы упустили нарушителей режима.

— Господин директор, я стар и плохо вижу, я мог ошибиться, — чуть не плача, оправдывался Аргус, слушая, как скребется в дверь миссис Норрис, и отчаянно надеясь, что другие не обратят на это внимания.

— Врет, это очевидно, — Алекто пожала толстым плечом и облизала губы. — Предлагаю его примерно наказать.

Снейп безучастно повел бровью.

— Делайте с ним что хотите, только прежде ответьте мне снова на тот вопрос, который я уже задавал, Алекто, когда ты требовала уволить мистера Филча. Ты или ты, Амикус, готовы взять его обязанности по ведению школьного хозяйства на себя? Или у вас есть на примете согласный на такую работу волшебник? Нет? В таком случае я полагаю разумным на первый раз поверить мистеру Филчу на слово. Я же снабжу его зельем, улучшающим зрение, чтобы в будущем он более не допускал подобных, — Снейп надавил на слово, — оплошностей. Это мое решение, мисс Кэрроу, — он немного повысил голос.

Алекто прошипела что-то нечленораздельное, ее брат с сонным видом поигрывал палочкой. Аргус же, истово кланяясь, принялся благодарить директора.

— Прошу всех разойтись, — не слушая его, заключил Снейп и с непроницаемым выражением лица направился в сторону вестибюля.

Алекто смачно плюнула Филчу на ботинки, и они с братом вразвалочку удалились. Отерев с лица смешавшиеся с потом и кровью слезы, Аргус тоже поторопился убраться в свою комнату. Мяукнула, встречая его, миссис Норрис. Тревожно и жалобно, а не оскорбленно. Все-таки она изумительно умная и чуткая кошка.

* * *

Пару дней Аргус безвылазно провел в своей пропахшей пылью и старыми тряпками каморке, зализывая раны. То есть он их, конечно, не зализывал, а замазывал, где только мог достать, мазью, которую вместе с глазными каплями и едой притащил домовик.

Все время, свободное от самолечения, сна и еды, он занимался перелистыванием пухлой тетради, исписанной его корявым, ухудшившимся с возрастом почерком, и раздумьями о недавнем прошлом и настоящем.

На первом тетрадном развороте красовалась надпись: «Приключения сэра Норриса». Здесь Аргус записал те истории, которые насочинял еще в юности — все, что смог вспомнить⁽²⁾. Занялся он этим, в общем-то, бесполезным делом после памятного разговора с Рубеусом, когда, размякнув от хорошей порции ежевичной настойки, рассказал тому историю своей жизни. Не сразу, конечно, занялся. Сразу-то с турниром тем треклятым никакого продыху не было. И, понятное дело, добром все тогда не кончилось.

Погибший мальчишка — Седрик — был не из тех, кто заставлял все нутро завхоза клокотать от ярости, не из хулиганов. Но своей уверенной осанкой и легко появляющейся на губах дружелюбной улыбочкой баловня судьбы вызывал глухое раздражение, потому что… Да потому что завидовал таким Аргус, чего уж там. Завидовал все время, что работал в школе. Если он и мог кому симпатизировать и сочувствовать, так это детям одиноким, затравленным, но не опускающимся до попыток угодить кому бы то ни было. Вот таким, как директор нынешний в школьные годы был. А везунчиков любить? Нет. Их и так все любят. Но только умереть в неполных восемнадцать лет — какое тут везение? И поди ж ты, жалко парня стало. Жалко и муторно. Но одновременно с царапающим грудь сочувствием то происшествие дало Аргусу все основания еще сильнее распалять свой праведный гнев и еще больше не уважать в глубине души Дамблдора. Устроил бедлам в школе, чем и допустил гибель ученика. Поэтому, когда в Хогвартсе появилась Долорес Амбридж, когда добилась отстранения Дамблдора и сама заняла его место, все ее начинания нашли самый горячий отклик в исстрадавшейся душе завхоза. В то славное время тем более ни о какой писанине он и не думал, торопился быть полезным мудрой женщине. А она старого сквиба слушала, даже пару раз последовала его советам по наведению порядков. Да он, ущербный, и мечтать ведь о таком не смел. Ни на что не рассчитывая, выплескивал словами накипевшее. И на тебе!

Но хорошее в жизни Аргуса Филча традиционно не длится долго. Изжили ироды мисс Амбридж, вернулись в школу прежние порядки. Снова тошно стало завхозу. Тогда-то, чтобы хоть как-то отвлечься, он и вспомнил совет лесника:

— А ты б энти истории-то свои бы записал. Больно хорошо у тебя выходит рассказывать. А я и не знал, а ты вон…

Аргус вообще думал, что он все забыл и писать разучился, но на удивление быстро втянулся. И вот забавная штука — полегчало ему, посветлело в захламленной конфискованными вещами каморке. Даже воспоминания о Бекки, которых он страшился, почти не причиняли боль. Рассказы его слушал Рубеус, смешно, при его-то комплекции, умилялся и восхищался, и все повторял, что в редакцию нужно шедевры энти снести, чтоб, значится, напечатали их в книжке. Деткам читать стали. И после того, как Аргус представлял себе такую картину, «детки» его раздражали гораздо меньше обычного.

«Приключения сэра Норриса» под уютное мурчание миссис Норрис он дописал. Но руки продолжали чесаться, тянулись к перу. К чесотке той еще бы идею… Поисками оной Аргус промучился, наверное, с полмесяца, после чего теплым майским вечером наконец родил: «Напишу-ка я современную историю Хогвартса! Так, как я ее вижу. Выведу всех на чистую воду». Решил, взял чистую тетрадку, поразмыслил и написал аккуратно на титульной странице «Записки Аргуса Филча». Порадовался, полюбовался, покряхтел, усаживаясь поудобнее и… утонул в раздумьях: о ком бы, с чего бы и как бы?

А следующей ночью Снейп убил Дамблдора. И снова перевернулся мир. И как писать, когда ни черта не понимаешь? Это не говоря еще о давящем, душащем чувстве неопределенности. Так та новая тетрадка и валялась с одним лишь старательно выписанным названием.

В неспешный поток мыслей вклинился стук. Аргус вздрогнул, неприятно похолодело в животе, но он поднялся и покорно пошел отворять двери. За ними неожиданно оказались двое виновников его недавних бед. Сумбурно на пару затараторили про благодарность вперемежку с извинениями, про его самочувствие и про помощь. Послушав их немного, с необычным теплом в груди и со словами:

— Не нужно мне ничего, порядок лучше б не нарушали, — Аргус захлопнул дверь.

Нет, а что он должен был сделать? На чаёк их пригласить, сказочки свои почитать? Вот глупости. Или нет? Что он все один да один… Эх, зря! С другой стороны, нужны им больно его сказки! Для галочки, небось, пришли, показать, какие они правильные. От таких мыслей старик еще больше расстроился и свернулся зачерствелым калачиком на продавленной кровати, на которой и пролежал, сопя и покряхтывая, пока поздним вечером к нему не заявился Хагрид. Раньше-то в школе появляться и ему нельзя — тоже некондиция, чистокровный взгляд оскверняющая. Полувеликан пришел не с пустыми руками, а с маленькой — для этих рук — бутылочкой клюквенного эликсира, настоянного на крепком огневиски.

— Чего приперся-то?

— Так ить детишки! Прибежали! Рассказали. Проведать вот…

Что говорить? Полегчало Аргусу. Настолько, что, выпроводив гостя, он посреди ночи решил вспомнить про службу, пройтись по коридорам, проверить, все ли в порядке.

Впереди мягко ступала миссис Норрис, за ней шаркал Аргус. Пусто, безлюдно. Только фитиль в фонаре потрескивал да завывал в вентиляционных трубах ветер. И вдруг в одном из бесчисленных тупиков открылась странная картина. Будто замороженные посреди оживленного разговора, замерли с палочками в руках брат и сестра Кэрроу, а стоявший спиной Снейп медленно обернулся. Аргус успел заметить, как в рукаве его исчезло что-то блеснувшее, как стекло.

— Что ты видел? — сверля его холодными черными глазами, тихо спросил директор.

— Ничего, господин директор? — слабым голосом пролепетал Агрус, отчетливо видя возникшую перед внутренним взором сцену совсем недавнего прошлого. Снейп прячет в узком рукаве темный флакончик, а по палочке Алекты стекает тускло поблескивающая капелька.

— Тебя здесь вообще не было, — глухо сказал Снейп, чуть вскидывая свою палочку, от чего Аргус почувствовал будто бы паучиное копошение в голове. Это маг пытался стирать ему память. С Аргусом такое бывший директор не раз проделывал. Да вот только после одного чудесного случая он все вспомнил, и больше подобные манипуляции на него не действовали.

Он тогда как раз решился восстановить историю сэра Норриса и очень переживал, что не вспомнит, а старые записи-то сдуру пожег. Чтоб с мыслями собраться, и пошел прогуляться. А миссис Норрис завела его на восьмой этаж, побродила туда-сюда, он — за ней. Разницы-то не было, где ходить. Тут вдруг в стенке дверь, не было которой раньше, он бы поклясться мог. А там бардак — мама родная! Конечно, ошеломленный завхоз пошел оценить масштаб предстоящей работы. Миссис Норрис тоже — вспрыгнула повыше и побежала по шкафам, чтоб сверху безобразие осмотреть. Ну и невзначай столкнула ему под ноги какую-то не то корону, не то ободок девчачий. Он только наклонился поднять, и все — очнулся у себя в каморке с головой будто с похмелья. Но накануне он не пил ничего крепче тыквенного сока. Может, кто подлил чего? Потому уверенности, что комната не привиделась, у Аргуса не стало. Однако, «протрезвев», он обнаружил, что память у него ясная, как вода в горном ручье. К сожалению, со временем тот поток снова замутился, зато выяснилось, что директорские штучки его не берут. Ни Дамблдор больше не мог заставить его что-либо забыть, ни вот теперь Снейп.

Признаваться, однако, Аргусу резона не было. Потому он, выслушав напутствие Снейпа и постаравшись придать своей физиономии как можно более отупелый вид, послушно поплелся прочь с того места.

Уйти-то старик ушел, но все не мог прекратить гадать, что ж он увидел, потому как свойственное ему с детства любопытство с годами не исчезло, а лишь трансформировалось в желание везде сунуть свой длинный нос и быть в курсе, чего еще волшебники замышляют. Некоторое время поколебавшись, решился он на рискованное мероприятие — пошпионить за шпионом. Безрассудством Аргус не страдал, риски взвешивать умел. В данном случае он счел опасность быть обнаруженным невысокой, ведь у него имелось преимущество.

В силу прямых обязанностей, длительного пребывания и природного любопытства Аргус знал замок как свои пять пальцев. Так, как его, наверное, ни один директор, кроме самих основателей, не знал. Во многом благодаря чутью миссис Норрис, ему постепенно стали известны и все тайные лазы и переходы. Один из таких вел от неприметной дверцы в глубине темной кладовки в директорскую башню, на окруженную со всех сторон каменными стенами небольшую площадку. Один камешек вытаскивался, открывая возможность рассматривать кабинет директора через приделанную к стене по другую сторону маленькую стеклянную полусферу.

Снейп обнаружился за рабочим столом, заваленном пергаментами, сплошь испещренными замысловатыми формулами. Разобраться, что в них к чему, Аргус не смог бы, даже если бы хорошо видел, потому и не пытался. Зато он неплохо слышал, акустика башни помогала. С директором кто-то разговаривал. Приглядевшись получше, Аргус сообразил, кто. Портрет прежнего хозяина кабинета время от времени шевелился.

— Да, Северус, я вижу, как далеко ты продвинулся в своих разработках и с радостью признаю, что ошибался в прогнозах.

Не успел Аргус удивиться тому, как любезно общается жертва с собственным убийцей и вероломным предателем, как у него появилась еще более веская причина изумляться:

— Признаю, твое зелье действительно способно при регулярном применении ослаблять силу волшебной палочки избирательно, что практически сводит риск возникновения подозрений у владельца к нулю.

«Вот, значит, что он делал с палочками Кэрроу. И чего конкретно он тем добивался?»

Только Аргус задался вопросом, как сразу же и получил ответ:

— Однако то, что удалось в значительной степени смягчить мощь Круциатуса, еще не означает возможности добиться того же эффекта в других заклинаниях.

Снейп криво усмехнулся и качнул головой, которую даже не удосужился поднять от своих записей, а Аргус едва не упал, потрясенный открытием.

«Так вот в чем дело! Вот почему дети стали так легко переносить пытки, — желание узнать еще больше заставило старика припасть к стене, однако он постоянно отвлекался от чужого разговора на собственные мысли. — Это что ж получается? На чьей стороне Снейп на самом деле?»

— И я по-прежнему считаю, что твоя конечная цель, ради которой ты все затеял, — это слишком большой и неоправданный риск.

Зельевар оторвался от формул и прищурившись посмотрел прямо перед собой будто в пустоту.

— Боитесь, что события могут пойти не по вашему плану?

— Боюсь, — старик на портрете смиренно кивнул. — Боюсь, Северус, потому что мы оба знаем, чем это может грозить. Всем живым, — сделав многозначительный акцент на предпоследнем слове, изрек он и выдержал паузу, после которой, не дождавшись реакции собеседника, добавил: — И поэтому, как бы мне ни было неприятно, я вынужден напомнить тебе о твоем обещании.

Снейп наконец соизволил обернуться.

— Не беспокойтесь, Дамблдор, — негромкий низкий голос переполняла горькая ирония, — ваш раб лампы выполнит ваше последнее желание. Я передам Поттеру ваше отеческое завещание и даже не сомневаюсь, что мальчишка пойдет и сделает все, как вы хотели. Но только стоять в стороне и наблюдать за тем, как его убивают, я, простите, не намерен. — Он отвернулся от портрета и обвел кабинет долгим пристальным взглядом.

— Ты так и не смог себя простить, — грустно заключил Дамблдор. — А следовало бы, Северус.

— Неужели? — Снейп хмыкнул. — Что ж, не все заканчивается, как только перестает быть вам удобным.

— Жаль, что каждое мое слово ты принимаешь в штыки, — портрет вздохнул. — Я в самом деле хорошо к тебе относился, Северус. Но личные чувства не должны мешать делу, от которого зависит судьба всей магической Британии, а вполне вероятно, и мира. Как ты можешь быть уверен, что успеешь поговорить с Гарри, если собираешься подвергать себя такому риску?! Ты же наверняка захочешь заранее...

— Замолчите, Альбус! — Вскинув голову, Снейп смотрел прямо в глаза обомлевшему Аргусу. — Ни слова больше. Нас подслушивают, — прошипел он сквозь зубы.

Почти не чувствуя обомлевших ног, Аргус бросился прочь с места преступления. Он и не надеялся добраться до своих комнат, практически смирился с тем, что или оступится и переломает все старые кости, скатившись с лестницы, или будет пойман и подвергнут суровой каре. Однако не прошло и четверти часа, как он, уже закрывшись на все засовы — будто для мага это проблема — и закутавшись в два одеяла, пытался унять нервную дрожь и прикинуться спящим.

Хоть никто за ним не пришел, Аргус до утра не сомкнул глаз. Постепенно страх за себя сменился острым сочувствием к другому. И он — Аргус — еще считал себя несправедливо обделенным уважением и любовью окружающих. Снейпа же ненавидели и проклинали все кому не лень, тогда как он… Что, собственно, он — Аргус до конца не узнал. Но и того, что успел подслушать вполне достаточно. Он теперь знал, о ком будет его первая повесть в записках о Хогвартсе. Если, конечно, писатель сумеет выйти живым из всех переделок. А еще он твердо решил, что хотя бы попытается помочь. Как? Будет видно.

Поэтому, когда утром Снейп вызвал его в свой кабинет и спросил, не желает ли мистер Филч что-нибудь ему рассказать, Аргус почесал лоб, шмыгнул носом и уверенно ответил:

— Да.

1) Если кому-то интересно, история юношеской любви Филча описана в первом фанфике цикла https://fanfics.me/fic168014 Однако для понимания сюжета данного фанфика знание предыдущего не обязательно.

Вернуться к тексту

2) В рамках данного цикла рассказов одним из юношеских увлечений Филча было писательство.

Вернуться к тексту