Оболочка (гет)

Тихое обычное утро, вдали от суеты, наступало незаметно и бесшумно, как крадущийся кот. Как всегда, она просыпалась одна — муж вставал раньше, ведь работа в теплицах требовала усердия. Как всегда долго лежала в ванной — в субботу можно было себе это позволить, ведь делами в баре ведал их управляющий. Как всегда не торопилась с прической — длинные густые волосы требовали особого внимания и ухода. Как всегда знала, что надеть — практичный брючный костюм идеально подходил для сегодняшней встречи с издателем насчет новой книги супруга. Безусловно, Невилл об этом только догадывался, но благоразумно не показывал виду, позволяя ей готовить так называемый «сюрприз».

Мужа она увидела только за завтраком, когда эльф исчез с тихим хлопком, видя, что хозяин приступил к трапезе.

— Куда-то собралась? — Невилл был как всегда спокоен, а взгляд абсолютно простодушен.

И только она знала, что за этим покоем и простодушием кроются стальная воля и какое-то болезненное всезнание.

— По делам, — она даже беззаботно улыбнулась. — Ты же не будешь за меня раздавать визиты друзьям и знакомым?

Невилл пожал плечами и задумчиво посмотрел на чашку с чаем.

— Ты же знаешь, у меня дела в теплицах.

— И я знаю, как ты любишь все эти мероприятия.

— Пустая трата времени.

— Знаю. Тебе потом помочь?

— Нет, — Невилл протянул руку и сжал ее пальцы. — Должен же быть и у меня «сюрприз».

Она успела только фыркнуть и бегло поцеловать Невилла на прощание, потому что непростительно опаздывала на встречу с издателем.

— Миссис Лонгботтом, — по-деловому протянула ей руку мисс Смит.

— Мисс Смит.

Пожатие вышло энергичным, коротким. После чего на стол лег исправленный вариант рукописи.

— Надеюсь, это последние правки? — не без скепсиса уточнила она, бегло просматривая все изменения в речевых оборотах и верстку.

— Конечно, миссис Лонгботтом. Тираж поступит в печать ровно в срок.

— Благодарю, мисс Смит. Вы ведь не меняли ничего, что я просила?

— Нет, миссис Лонгботтом. Я строго следовала вашим примечаниям касательно… терминологии.

Она и так видела это. Книга обещала выйти толстой, заметной. И ради этого стоило потратить столько времени и сил.

— Вы знаете свое дело, мисс Смит. Спасибо за помощь.

— Для меня это честь, миссис Лонгботтом.

— Я могу забрать этот экземпляр?

Издатель ничем не выказала своего удивления.

— Да, конечно. Хотите сохранить на память?

Ответом стала лишь многозначительная улыбка на красных губах. А после рукопись бережно упала в бездонное пространство маленькой дамской сумочки. Все эти мелочи — это возможность сохранить что-то на память, добавить очередную маленькую деталь в семейный архив. Под рукой вряд ли будет Омут Памяти, да и она была слишком старомодна, предпочитая вещи, которые бы хранили эти заветные осколки памяти.

Ее памяти.

Она не всегда понимала, зачем ей это нужно, но знала одно — все это наполняло ее жизнь смыслом. Доказывало, что ее жизнь реальная, что она — настоящая, а не оболочка. Не видимость какого-то благополучия и не образ, созданный кем-то. Ведь все, что она из себя представляет — это колонки в газетах и колдографии с особо лестным ярлыком «миссис Лонгботтом».

До конца «визита» было еще достаточно времени, и она зашла в кофейню в магловском районе. Здесь привычно и почти спокойно. Никто не глазеет, не шепчется и не обсуждает. Здесь она незаметна и наслаждается этим, хотя всю свою жизнь пыталась выйти из тени своей семьи.

Кофе не согревал ни рук, ни души.

Она знала, что придет домой, закроется в своем кабинете и в который раз будет перечитывать рукопись Невилла. Она знала, что расскажет о визите к каким-то безымянным знакомым, несколько обыденных, сухих фраз, клишировано описывающих все это действо. Невилл лучше нее представлял этот английский церемониал и потому никогда не расспрашивал дольше пяти минут. Она знала, что потом сотрет с губ вызывающе красную помаду, переоденется в домашнее платье и пойдет в теплицы помогать Невиллу. И там отдохнет и телом, и душой.

А жизнь не будет уже похожа на оболочку.

Прогуливаясь по Лондону, она краем глаза смотрела на свое отражение в витринах магазинов.

Весь ее облик, ухоженный и тщательно созданный — это всего лишь квинтэссенция достатка и упорного труда над собой, чтобы на публике выглядеть не застенчивой нескладехой, а уверенной в себе женщиной.

Женой Героя войны.

Миссис Лонгботтом.

Всего лишь оболочка, яркая обертка для колдографий и журналистов.

Домой она вернулась к вечеру. Небрежно сбросила с ног туфли и направилась наверх, наслаждаясь мягкой тишиной дома.

Здесь жизнь казалась настоящей без прицела колдокамер, следящих за каждым шагом. Благо, Невилл знал толк в защитных чарах, когда окутывал этот дом в кокон из заклинаний. Здесь она могла расслабиться. И быть собой.

Она уже дочитала рукопись, когда в гостиную вошел Невилл. Она не успела спрятать книгу, как и поменять выражение лица — он понял все.

— Ну вот, испортил весь сюрприз! — с наигранным возмущением воскликнула она.

— Брось, Лисс, — отмахнулся Невилл, садясь рядом. — Я догадывался, что ты готовишь на годовщину.

— И… как ты планировал показывать удивление? — улыбнулась Лисс и прижалась к нему.

— Ты меня недооцениваешь, — Невилл обнял ее в ответ.

— И все же… ты не умеешь лгать!

Невилл промолчал, и в молчании мелькнуло что-то опасно тяжелое. Этот Невилл, отстраненный и молчаливый, был ей не знаком.

— Прости, — вдруг сказал он. — Мне не следовало тогда… делать громких заявлений…

— Но… это и не твоя вина, — Лисс поспешила его успокоить. — Ты постарался поступить честно…

— …начав развод?

Лисс замолчала, так и не решившись ответить на этот вопрос.

Они оба понимали, что виноватых нет. Все произошло странно и быстро: никто из них не ожидал, что всего один неучтенный фактор — любовь — все перевернет с ног на голову. Лисс не ожидала, что честность Невилла так подставит их. Что именно его честность и станет причиной скандала.

Лисс предвидела это и морально была готова. Кроме одного.

Расчетливость Невилла.

Он последовательно убеждал ее в том, что ей нечего стыдиться и не о чем беспокоиться. Но Лисс от этого было не легче. И тогда Невилл начал процесс. Тяжелый. Муторный. Постыдный.

Невилл был спокоен, будто все шло по плану. Оно и прошло по плану — Ханна ушла ни с чем. А все потому, что у нее был Эрни. И все же Ханне не хватило чести уйти тихо.

Лисс ненавидела и презирала Скиттер, всю Англию, всех этих чопорных волшебников, которые лицемерно улыбались ей и Невиллу, но за спиной слышалось пренебрежительное «разлучница».

И только они с Невиллом знали правду — Лисс просто стала катализатором всего, что назревало так давно.

В какой-то момент она поняла, что ее просто использовали. Но было поздно.

Она стала миссис Лонгботтом. Яркой оболочкой. Образом, какой должны были видеть и ожидали увидеть. И только дома она была собой.

Лисс не винила Невилла. Не презирала. Не ненавидела. Любовь дала ей право все понять и принять. И потому она не ушла и сейчас сидела, крепко обнимая его.

— Ну раз все карты открыты, — Лисс улыбнулась. — Тогда что ты мне приготовил?

Невилл глянул на нее и улыбнулся, мгновенно став привычным и любимым. Своим.

— Тебе понравится.

— Какой-нибудь редкий экземпляр? — продолжала допытываться Лисс.

— Ты невероятно близка к цели, — он снова улыбнулся, погладив ее по щеке.

— Хочу взглянуть! — вскочила она с дивана.

— Лисс… до годовщины еще целые сутки… — попробовал удержать ее на месте Невилл.

— Целые сутки! Я же умру от любопытства! — в ее голосе послышались непреклонно-капризные нотки. — Ну чего тебе стоит!..

Невилл тяжело вздохнул и поднялся с дивана, не отпуская ее руки. Дверь в теплицы открылась невербально, пахнуло густым запахом разных соцветий, что на мгновение закружилась голова. Лисс знала куда идти, действуя по безошибочному наитию. Крупный цветок с закрытым серебристым бутоном стоял на столике, переливаясь на свету.

— Это… оно?

Невилл кивнул.

— А что это за сорт? Похоже на гибрид pluvia flos…

Он с улыбкой приобнял ее за плечи.

— Превосходно, мадам Лонгботтом! Ваш экспертный взгляд как всегда точен.

Лисс фыркнула и шутливо ткнула кулачком его в бок. Она нетерпеливо приблизилась к цветку и протянула руку к бутону.

— Я могу?.. — облизнула Лисс губы в предвкушении.

— Конечно.

Лисс осторожно коснулась кончиками пальцев бутона, и тот раскрылся, являя изумленному взору бархатные лепестки глубокого синего цвета.

— О, Невилл… — потрясенно прошептала Лисс. — Он прекрасен.

— Как и твои глаза.

Лисс глубоко вдохнула запах цветка, густой, пряный, дурманящий. Что-то было в нем знакомое, взбудоражившее профессиональное чутье.

— Это же не pluvia flos… - прошептала Лисс, осознав свою ошибку. Перед глазами уже расстилалась синяя пелена с серебристыми прожилками.

— Основа pluvia flos, скрещенная с mysterio venenati.

Перед глазами все плыло, расцвечиваясь серебристыми всполохами. Всполохи становились все ярче и ярче, пока перед глазами не полыхнуло, и она не открыла глаза.

В груди все щемило, а каждый вдох давался с трудом. Ей казалось, что в комнате все еще стоит этот тяжелый, пронизывающий запах. Она невидяще включила свет в ночнике и села на постели, спустив ноги на холодный пол.

В спальне было тихо. Даже не было слышно стука настольных часов. Гулкий шум в ушах сменился ночной тишиной. Она утерла пот со лба и облизнула губы — даже над верхней губой было солоно.

Всего лишь сон. Ночной кошмар. Видение, которое невозможно объяснить. Настолько путаное и бессвязное. Как будто не с ней. Это и была не она. Всего лишь оболочка. Призрак сумрачного времени.

— Ты в порядке? — на кровати позади послышалось шевеление, а на плечо легла тяжелая теплая рука.

Она прикрыла глаза, не оборачиваясь.

— Да… просто кошмар приснился.

— Я говорил, что не стоит ставить на ночь вазы с азалиями в спальню, — философски хмыкнул сзади муж.

— Да… ты прав, — пробормотала она, пытаясь согнать это темное марево сна. — Открой окно.

Пахнуло ночной прохладой, и в голове окончательно прояснилось. Это был сон. Это была не она. Всего лишь оболочка ночных кошмаров, неверная тень смутных образов.

— Легче?

Перед взглядом возникли спокойные глаза мужа. Она механически кивнула.

— Пойду принесу тебе воды.

Она не стала сопротивляться. Муж ободряюще погладил ее по встрепанным волосам и потянулся за халатом с палочкой.

— Невилл… — голос дрогнул. — Это ведь был сон?

Он обернулся и мягко улыбнулся.

— Да. Просто сон, миссис Лонгботтом.

Всего лишь игра сознания. Всего лишь оболочка той реальности, в которой она живет и... которой существует.