Брат и сестра (джен)

Рон зашёл в давно ставшую ему ненавистной комнату и остановился, невольно оглядываясь. Мрачная, неприбранная, почти лишенная мебели, она отражала собой неустроенность всей их жизни. Сквозь замутнённые оконные стекла в комнату едва просачивались блеклые лучи солнца, неровными пятнами ложившиеся на серые, давно не крашенные стены. С потолка свисала одинокая лампочка, лишенная абажура. В углу валялся старый, видавший виды матрас.

— У моей младшей сестрёнки сейчас новый приступ или всё хорошо? — по-доброму усмехнулся он.

Так он шутил всякий раз, когда заходил проведать сестру, стараясь отвлечь её от грустных мыслей и хоть немного развеселить. С некоторых пор в их жизни осталось слишком мало поводов для радости.

С каждым днём Келли становилось всё хуже и хуже. Изможденная, давно не евшая нормальной еды, она стала выглядеть болезненно худой, а ее слишком бледная кожа теперь почти полностью сливалась с серыми стенами комнаты. Некогда густые чёрные волосы превратились в спутанные засаленные пряди, а тёмные круги под ввалившимися глазами придавали ей пугающее сходство с трупом.

На тонких запястьях сестры были надеты металлические браслеты, от которых тянулись длинные цепи, крепящиеся к вбитым в стену кольцам.

Сейчас Келли сидела, вжавшись в угол, смотрела невидящим взглядом прямо перед собой и теребила пальцами край растянутой серой футболки. Светлым пятном маячили содранные коленки в прорехах на тёмных штанах.

— Келли?

В ответ — пугающая, давящая тишина.

— Чëрт, неужели опять? — тихо пробормотал Рон. Он предусмотрительно оставил миску с похлебкой за дверью — сейчас она будет только мешать — и сделал осторожный шаг вперед, медленно приближаясь к сестре. Ну вот, шутки шутками, а новый приступ, похоже, не за горами.

Пол в комнате был усыпан мусором: обломками мебели и сломанными игрушками, обрывками упаковочного картона, одноразовой посудой, мелкими камушками, пакетами и замызганными тряпками. Всё это вызывало в памяти Рона не самые приятные воспоминания. Да и вся эта маленькая комнатка ассоциировалась исключительно с опасностью, болезнью и смертью.

"Не дай Бог наступить на что-нибудь... Не дай Бог", — в очередной раз подумал Рон.

В последнее время приступы у Келли случались всё чаще и чаще, и он просто не успевал убирать накапливавшийся мусор. А во время приступов сестры было и вовсе не до этого. Тут бы самому выжить.

Рон старался больше не вспоминать их прошлую нормальную жизнь в уютном и чистом доме. Вирус, что так неожиданно прокатился по планете, заставил их с сестрой быстро повзрослеть и научиться выживать в этом наполненном угрозами и монстрами мире.

Монстрами, в которых вирус за считанные месяцы превратил почти всех людей.

* * *

Те первые дни, когда вирус только набирал силу, казались Рону совершенно обычными. Наступила осень, листья падали на опустевшие скамейки в парке, и голуби, суетливо перебирая тонкими лапками, по-прежнему встречали его требовательным курлыканьем, зная, что у него в кармане всегда найдутся хлебные крошки. И только постоянно работающий в доме телевизор все настойчивее кричал о постоянном росте количества заражённых.

Первым настоящим ударом для Рона и Келли стала смерть их родителей. Те покончили с собой, чтобы обезопасить детей, едва обнаружили у себя первые симптомы заражения.

Вторым испытанием оказалось нашествие заражённых людей — или зомби, как назвал их для себя Рон.

Удерживать длительную осаду дома при заканчивающихся запасах еды и воды они с сестрой не могли, а потому вскоре решились бежать. Рон плохо помнил, как они с Келли отбивались от трех рычащих зомби, зато в память намертво врезался пронзительный и полный ужаса крик сестры, когда ей в лодыжку вцепилась мычащая и истекающая слюной женщина в некогда светло-зеленом фартуке, надетом поверх обычного домашнего платья. Рон тогда схватил лопату и изо всех сил ударил зомби по голове. Череп хрустнул с противным звуком, хватка зомби ослабла, и Рон оттащил Келли подальше.

Схватившись за руки, они убежали, стараясь не оглядываться назад и не думать о том, что зомби, которому Рон расколол череп, была всегда улыбчивая миссис Маккензи, торговавшая ванильными булочками в пекарне по соседству.

Домой они больше не вернулись.

После двух суток, проведенных под открытым небом, Рон и Келли отыскали пустующий дом на окраине города и поселились в одной из заброшенных квартир.

Рон, как старший брат, заботился о Келли: приносил еду, обрабатывал раны и следил, чтобы она не мёрзла. Он даже нашёл плюшевого медвежонка, похожего на того, что у неё был когда-то, в глубине души надеясь, что воспоминания из счастливого детства хоть немного утешат сестру.

Келли тоже хотела помочь, но Рон строго-настрого запретил ей выходить из дома, объясняя это страхом потерять её. На самом же деле он боялся совсем другого. Келли менялась. Поначалу эти изменения были едва заметны: кожа сильно побледнела, сестра начала быстро терять вес, а вот ее аппетит, напротив, возрастал с каждым днём. А ещё она стала плохо спать и почти перестала разговаривать. Плюшевого медведя она теперь почти не выпускала из рук, постоянно баюкая его и гладя по голове, словно он был единственной ниточкой, напоминающей ей о прошлом, в котором она была беззаботным здоровым ребенком.

А потом их настигло третье испытание — приступы, во время которых Келли превращалась в монстра, жаждущего человеческой плоти.

* * *

— Келли, ты меня слышишь? Можешь ответить?

Рон знал — если она ответит, скажет хоть что-нибудь, то это будет означать, что она ещё справляется, борется с подступающим приступом. Что она сохраняет контроль…

— Рон? Это… это точно ты? — голос Келли звучал хрипло и глухо, словно что-то мешало ей говорить. Рону даже показалось, что у сестрёнки что-то булькает в горле. Рон насторожился. Да, Келли ему ответила, но её голос... Никогда прежде он не звучал так странно. Он всегда был мелодичным, звонким и тёплым, а сейчас от него веяло могильным холодом.

Так хотелось верить, что она и правда контролирует себя, но этот голос... Этот голос не был голосом Келли.

— Келли, повернись ко мне. Пожалуйста.

— Уйди. Я почти не могу сдерживать себя, — её натужный голос заставил Рона вздрогнуть. Слишком чужой, слишком нечеловеческий.

Он бегло осмотрел её хрупкие руки, испещрённые шрамами и свежими царапинами. Смотреть на это было больно. Но ещё больнее было от того, что Рон сам оставлял эти раны на руках младшей сестры, и выбора у него не было.

— Келли, я не оставлю тебя одну, — мягко произнёс Рон.

Он знал, что Келли чувствует на себе его взгляд. Знал, что она слышит каждое соприкосновение его ботинок с полом. Обострённый слух, пришедший к ней вместе с остальными симптомами, во время приступов усиливался ещё в два раза.

Один шаг... Второй... Третий...

Но Келли лишь сильнее вжалась в угол, обхватив голову руками, и тихо завыла, словно почуявший опасность зверь.

Рон медленно приближался к сестре, взглядом выбирая место, где он сможет в случае необходимости нанести ей очередную рану. Он двигался осторожно, стараясь обходить все шуршащие и гремящие предметы — любой звук мог сейчас спровоцировать ее, и тогда волна ненависти и агрессии поднимется в ней в полную силу и утопит ее в океане боли, где она окончательно потеряет разум и способность мыслить здраво.

Мягко ступая по грязному полу, он почти дошёл до нее, и лишь в последнее мгновение позволил себе отвлечься — попытался заглянуть в знакомые, родные глаза, надеясь, что это всё ещё его сестрёнка Келли, а не та тварь, которая захватывает её разум во время приступов — но именно в этот момент под ботинком противно скрипнул обломок пластмассы, нарушив безопасную тишину. Келли резко вскинула голову и оскалилась. В глазах — чернота и пугающая бездна. Ничего родного и знакомого, ничего милого и спокойного. Лишь дикая злоба и неутолимая жажда крови и плоти.

Рон сдавленно охнул и замешкался лишь на секунду. Келли сжалась, словно пружина, а затем прыгнула вперёд.

Лязгнул металл цепей.

Скрюченные пальцы рассекли воздух всего в дюйме от лица Рона, он с трудом успел перехватить хрупкое девчоночье запястье, туго обтянутое сухой истончившейся кожей, и заломить его назад. Изо рта Келли вырвался жуткий, пронзительный и совершенно нечеловечий вопль. Рон с силой толкнул сестру обратно в угол, и та, опрокинувшись навзничь, ударилась затылком о стену, и тут же вновь вскочила на четвереньки, приготовившись к новой атаке.

Оскал.

Прыжок!

Рон рефлекторно отскочил назад, и Келли, приземлившись там, где он только что стоял, пронзительно завизжала.

Чёрт!

Не-ет, сейчас "это" не могло называться его сестрёнкой. Это существо было монстром, хищником, инстинкты полностью захватили её разум. Безжалостное, дикое, ненасытное чудовище. Припав к полу, она почти распласталась на нем и, не сводя с Рона пристального горящего взгляда, угрожающе зашипела.

Рон сжал кулаки, и ногти так сильно впились ему в ладони, что стало казаться, что он вот-вот проткнет себе кожу.

Чутьё подсказывало — сейчас последует новое нападение.

— Келли, — он попытался ласково позвать сестру, но голос предательски задрожал. — Послушай, ты ведь знаешь, что будет больно. Очень больно. Ты правда этого хочешь?

Чëрт, столько времени уже прошло, а он по-прежнему боится свою сестру, как в первый раз! Это ненормально. Или нормально?

Утробный рык заставил его подобраться. Сейчас она прыгнет.

Келли с силой оттолкнулась от пола и резко бросилась на Рона. Зубы клацнули совсем рядом с его рукой, натянувшиеся цепи резко дернули ее назад, и она яростно закричала, осознав, что вновь не смогла дотянуться до своей жертвы.

Цепи надсадно заскрипели, но все же сдержали пленницу.

— Я предупреждал, — Рон с горечью смотрел на беснующуюся сестру — Прости, знаю, как ты ненавидишь цепи, но я не могу их снять.

Он старался не встречаться с ней взглядом, чтобы не провоцировать ещё больше. Да и какой в этом смысл, если он все равно не увидит в этих чужих глазах ничего человеческого? Как в тот самый день, когда Келли впервые сорвалась, а ему пришлось поднять руку на свою сестру.

Он помнил тот день, как будто всë было только вчера...

* * *

Рон нашëл Келли в небольшом дворике неподалёку от их старого дома. Она стояла посреди неухоженного палисадника, заросшего пожухлой травой, и смотрела на детскую площадку, на которой не было ни одного ребёнка. Рон искренне не понимал, что сестра здесь забыла.

— Келли, ты же знаешь, что выходить из дома опасно, — он подошел сзади и слегка приобнял сестру за плечи. Та даже не пошевелилась, не отводя взгляда от пустующей детской площадки. — Они могут прийти.

— Я знаю. И часто думаю о том, как бы могла сложиться наша жизнь, не случись... — вздох. — Не случись всего этого...

— Не случись вирусного апокалипсиса и нашествия зомбаков? — Рон хмыкнул. — Наверное, все было бы иначе, нам не пришлось бы бежать из дома и прятаться в чужой заброшенной квартире, больше напоминающей тюрьму. Ты видела, что в одной из комнат к стене прикреплены цепи? Цепи!

— Может, там держали животных? — с наивностью ребёнка спросила Келли.

— Возможно, мне даже страшно представить, что эти цепи могли быть предназначены и для кого-то другого.

— Для кого?

— Неважно, — он чмокнул сестру в макушку. — Тебе незачем думать об этом. Я, как и ты, хотел бы что-нибудь изменить. Хотел бы, чтобы тот дурацкий взрыв в лаборатории никогда не случался, и чтобы вирус не распространялся по всей планете.

— Но что мы можем, Рон?

— Молиться о том, чтобы с нами не случилось то же самое, что и с родителями. И с миссис Маккензи... Как говорил папа, если организм сильный, то он справится с вирусом и пошлёт его куда подальше.

— А если не справится?

— Кто знает, Келли. На всех вирус действует по-разному, кто-то остается человеком, а кто-то превращается в зомби…

— Рон, — она резко обернулась и обняла брата. — Я очень сильно боюсь за нас.

— Не бойся. Мы справимся, — Рон старался, чтобы его голос звучал уверенно.

— Но мы давно уже не встречали здоровых людей. Мы будто бы одни в этом городе. А что, если это и правда так? Что, если мы действительно последние?

— Мы обязательно еще встретим здоровых людей, верь мне. И вообще, — он отстранился, отступив на шаг, и широко улыбнулся ей, — главное, что сами мы по-прежнему здоровы!

Келли кивнула и тепло улыбнулась ему в ответ.

А через неделю она впервые не него напала.

* * *

Рон смотрел на сестру и не мог поверить своим глазам. Сбылись самые худшие его кошмары — сначала родители, теперь младшая сестрёнка.

Эта чернота в глазах и отчетливая неутолимая жажда. Жажда человеческой плоти. Это пугало до трясучки в коленях.

— Келли, это я — Рон.

Утробный рык послужил ему ответом.

Впервые Рон видел Келли такой... излучающей опасность, олицетворяющей животную дикость. Где, где его милая, добрая сестра?

"Что с тобой стало, Кел?"

Сейчас вместо неё на него смотрело чудовище, дикое и необузданное. Впервые за долгое время Роном овладела паника. Что делать? Не убивать же её в самом деле!

Обычно, когда он отправлялся на поиски еды, при нем всегда был здоровенный кухонный тесак, которым он отбивался от зомби. Но сейчас, несмотря на поведение Келли, он не мог даже представить себе, что сможет поступить с ней так же, как в свое время поступил с миссис Маккензи. Ведь это всë ещё его сестрëнка, любимая и родная, та, которая поддерживала его после смерти родителей. Единственное родное существо.

А вот Келли, похоже, было всё равно, кто находится перед ней. Неужели всё забыла? Что с ней сделал этот чëртов вирус? Когда она вернётся в своё нормальное состояние? И вернëтся ли?..

Рону показалось, будто Келли плохо владеет своим телом, может, она сопротивляется влиянию вируса? Иначе как объяснить резкую заторможенность в движениях или секундное прояснение во взгляде?

— Келли?

Но она все равно напала.

Обороняясь от сестры, Рон старался скрутить её и повалить на пол, и каждый вскрик Кел отзывался болью в его сердце. Ему казалось, что вместе с агрессией вирус наделил сестру огромной силой и выносливостью. Она не прекращала своих атак, даже когда ему удавалось отшвырнуть её от себя. Надо было что-то с этим делать, сил почти не осталось. Надо было как-то остановить Келли.

Пока он прикидывал, как ему справиться с сестрой, не убив её при этом, она умудрилась подобраться ближе и вцепиться ногтями в его руку, разодрав кожу до крови. Он толкнул её в грудь, и Келли отлетела к стене. А Рон замер, переживая, не пострадала ли она.

Келли вновь бросилась на него, со свистом рассекая воздух ножом, он и не почувствовал, как она сорвала нож у него с пояса. Нож — это уже не ногти, и проткнуть им не составит труда. А уворачиваться от ударов, не задевая и не причиняя боль сестрёнке, теперь было гораздо сложнее. Главной задачей стало — отобрать нож. Келли могла ненароком и себя ранить.

Когда нож снова просвистел совсем близко от лица, Рон перехватил запястье Келли, заламывая и сдавливая, чтобы вырвать оружие из её рук. И у него почти получилось. Но Келли извернулась и вонзила зубы в его предплечье. Из-за резкой боли Рон зашипел и рефлекторно дёрнулся. Вторая рука дрогнула, и нож соскользнул вниз, пройдясь по предплечью Келли. На белой коже появилась тонкая полоса, из которой алой змейкой потекла кровь.

Келли тонко вскрикнула и, выпустив руку Рона, отшатнулась назад.

— Келли? — осторожно позвал Рон. Сам боли он почти не чувствовал, переживая за сестру.

Та поднесла свою руку к глазам, глядя на дорожку крови на запястье. Чёрные волосы закрывали лицо, не позволяя его рассмотреть.

— Рон, откуда это? — Келли растерянно взглянула на него своими... своими зелёными, яркими глазами, такими, какие были у неё всегда. Вся чернота сузилась до границ зрачков, больше не выходя за их пределы.

"Слава Богу, рана не глубокая", — Рон облегчённо выдохнул, улыбнулся и привлёк Келли к себе, заключая в объятия.

Вернулась. Она снова стала собой.

* * *

Рон привычным движением нырнул под натянутые цепи, заставляя Келли повернуться вокруг своей оси, а после повторил маневр. И лишь когда цепи плотно обернулись вокруг ее тела, надежно сковав ей руки, он резко толкнул сестру к стене и вытащил нож. Келли продолжала извиваться, рычание сменялось злобным шипением и снова становилось рычанием.

— Не дёргайся, а то будет больнее, — разговаривать с ней во время приступов стало уже привычкой, несмотря на то, что он знал — сестра его всё равно не слышит и не понимает.

Нужна была лишь неглубокая рана. Острый конец ножа легко коснулся бледной кожи чуть выше запястья и прочертил ровную линию.

Короткий вскрик, и Келли замерла, закрывая глаза. Рон выждал около минуты.

— Ну как, цела?

— Да, — устало выдохнула Келли, без сил прислонившись к стене. — Только рука немного побаливает. А ты?

— В принципе, да, — горько усмехнулся он, мельком взглянув на саднящий укус. — Пара царапин, но нестрашно. Главное, чтоб ты была в порядке.

— Ну, если я тебя не убила, значит, цепи всё ещё служат нам хорошую службу, несмотря на старость, — Келли улыбнулась, и эта улыбка согрела Рону сердце.

— Это было твоё предложение. Но я до сих пор считаю, что это неправильно.

— Рон, у нас нет выбора. Цепи, прикреплённые к стенам и полу — единственное, что удерживает меня. Нам очень повезло, что они вообще здесь есть.

— Да, конечно, — Рон облизал губы и спросил: — Келли, ты правда ничего не помнишь? Совсем-совсем?

— Да, во время приступов мне отшибает память. Может, оно и к лучшему?

— Может. Но я не понимаю, почему? Во время приступов, когда вирус контролирует твой мозг, ты ничего не помнишь, но зато боль выводит тебя из транса. Стоит мне нанести тебе рану, как это действует на вирус, как сигнал к отступлению. В чём смысл?

— Рон, мы не медики, не учёные. Мы даже школу не окончили! Откуда нам знать? Всё, что мы знаем, так это то, что над некоторыми вирус не властен из-за состава крови или чего-то там еще. А вот у некоторых... У некоторых организм легко поддаётся вирусу, который постепенно превращает людей в диких зверей, неспособных утолить свой голод. Рон, когда-нибудь я стану одной из них, я...

— Нет, ты не станешь такой, как они.

— Откуда ты знаешь? Рон, одумайся! Все те зомби, как ты привык называть заразившихся, это бывшие люди, такие же, как и я. Если я заразилась, если у меня начались приступы — периоды времени, когда я становлюсь опасной — значит, я уже не вылечусь, не стану такой, как прежде.

— И что ты предлагаешь?

— Освободи меня. Знаешь, как страшно просыпаться, понимая, что скоро станешь убийцей? А если цепи однажды не выдержат? Что, если я убью тебя? Я не могу так, Рон. Я устала.

В её зелёных глазах, полных отчаяния, блеснули слезы.

— Я не понимаю, чего ты хочешь?

Келли замолчала на несколько секунд, а затем ответила, глядя прямо на него.

— Убей меня, просто убей.

— Я ведь тебе еду принёс, — Рон медленно опустил глаза, будучи не в силах вынести тяжелый взгляд Келли.

— Рон...

— Келли, давай поговорим позже? У меня сил нет, тяжело было с тобой драться, — слова прозвучали резко, но Рон и не подумал извиниться. Келли поджала губы и кивнула. Сама, должно быть, устала.

Он вышел из комнаты за миской с едой, а Келли опустилась на пол, прислонившись спиной к стене.

Цепи обвивали ее тело, словно ядовитые змеи, две удерживали запястья, одна ногу.

— Спасибо, — тихо сказала она, принимая из его рук миску и невольно гремя своими оковами.

— Да не за что.

Рон аккуратно передал миску и направился к двери.

— Рон!

— Да, Келли.

— Знай, я всегда буду любить тебя как брата. И я знаю, что тебе жутко тяжело, что я обуза для тебя и...

— Нет, сестрёнка. Ты для меня не обуза. Ты моя родная сестра, ради спасения которой я сделаю все что угодно, — Рон кивнул ей и вышел, прикрыв за собой дверь.

И замер, выдыхая. Перед ним тянулся длинный коридор, ведущий на кухню. Справа располагалась ванная и ещё одна комната, в которой он спал.

Надо было поесть самому, но, открыв ящик, где хранился порошковый суп, Рон обнаружил, что осталось лишь два последних пакетика.

Тяжелый и горестный вздох вырвался у него из груди, выражая всю печаль и чувство безысходности, что владело им последние дни. Два жалких пакета — вот и всё. Последний поход за едой вышел неудачным, все магазины, располагавшиеся в радиусе нескольких кварталов от их дома, давно опустели, и ему приходилось уходить все дальше и дальше. Углубляясь в город, он каждый раз рисковал наткнуться на десятки зараженных, а Рон знал, что в схватке с ними ему не выстоять. Он с трудом справлялся с одной, прикованной цепями к стене, где уж ему одолеть десяток.

— Я лишь обуза для тебя, — слова Келли снова всплыли у него в голове, больно раня в самое сердце. Обуза... Как бы Рон ни отрицал это, но да, Келли осложняла ему жизнь. Но не может же он её бросить, не может выгнать на улицу, какой он тогда брат?! И уж тем более, он не может её убить. Наверное, в этом была его слабость. Рон хотел, чтоб Келли была счастлива, но не был готов пойти ради этого на её убийство. Да, ей лучше было бы умереть, но дело в том, что он боялся остаться один, без неё, без любимой сестрёнки, с которой они вместе прошли через многое. Но почему из-за его страха должна мучиться Келли?

Рон сел на пол, запустив пальцы в чёрные волосы. Мало того, что он не отпускал её, так он еще и врал ей каждый день, хотя и знал, что Келли ненавидит притворство и ложь. Врал, что еды полно, и не говорил, что увеличил её порцию еды, сократив при этом свою. Знала бы это Келли, она бы набросилась на него с кулаками и без всякого приступа.

Каждый день — пытка для них обоих. Он так устал от этого бесконечного дня сурка, от постоянных поисков еды, «лечения» приступов и пугающих мыслей, что терзали его сознание по ночам. Казалось, стены этой квартиры пропитались безысходностью и тоской, так часто он задавался вопросами «что будет дальше?», «Закончится ли это когда-нибудь?»

"Я так больше не могу, — признался себе Рон. — Я больше не могу жить в таком мире, где навсегда поселился страх, где погибли родители, а сестра медленно, но неотвратимо превращается в монстра. В мире, где ты боишься каждого угла, из-за которого, того и гляди, выскочит зомби, жаждущий тебя убить. Где приходится экономить еду, питаться отбросами и постоянно не досыпать".

В глазах Рона поселилась на пару секунд пустота. Когда они вдвоём с Келли только остались без родителей, Рон взял на себя всё, уверяя сестру, что он справится. Что он станет старшим, взрослым... Рон думал, что он — отличная замена родителям. Но он ошибался. Им с Келли нужны взрослые. Именно взрослые. Эта ответственность, которую Рон принял на себя, убивала и тянула его вниз, как ужасная ноша, изо дня в день. Обузой была не Келли. Обузой была необходимость быть взрослым.

— Рон! Рон! — крики Келли отвлекли его от мыслей. Рон тряхнул головой, прогоняя отчаяние. Сейчас он нужен сестре, а всему остальному придётся подождать.

— Иду!

Рон вбежал в комнату сестры, ожидая увидеть её снова на грани приступа, но он ошибся. Келли стояла, опираясь на стену, и печальными зелёными глазами смотрела на него.

— Что случилось, сестрёнка? — Рон подошёл к Келли.

— Ничего. Мне просто стало одиноко. Я целыми днями сижу одна в этой комнате, но не виню тебя, понимаю, что есть другие дела. Но сейчас... Ты можешь со мной поговорить? Хоть немножко! Пожалуйста!

Рон посмотрел на Келли. Как же давно они просто не разговаривали...

— Конечно, — он улыбнулся. — О чём ты хочешь поговорить?

— Ну... О чем ты только что думал? До прихода ко мне?

Рон замер. Обычно до апокалипсиса он делился всеми тайными переживаниями с Келли, но сейчас... Но она тоже не маленькая уже! В смысле, маленькая, конечно, но не младенец же! Рон вдруг понял, что его разрывает изнутри его же молчание. Он больше не мог держать это в себе, говоря, что всё хорошо.

— Я думал о взрослых. Помнишь, я говорил о том, что мы и есть взрослые? Что мы справимся? Что справлюсь я? Я ошибался. Келли, я устал. Устал быть взрослым.

Рон закрыл глаза, прижавшись лбом к холодной стене, как вдруг почувствовал, что тонкие ручки обняли его сзади.

— Я понимаю тебя, Рон. Ты и не должен быть взрослым, — Келли положила голову ему на плечо, прижимая к себе.

— Но кто тогда будет о нас заботиться?

— Настоящие взрослые, — Рон обернулся и удивленно посмотрел на Келли.

— Какие настоящие? Ты имеешь в виду остальных выживших взрослых?

— Ага, — Келли улыбнулась.

— Я ещё не встречал на улице ни одного взрослого. Их нет.

— А ты искал их?

Рон задумался. А ведь Келли права. Он не искал, не выходил на улицу с целью встретить взрослого и самостоятельного человека.

— Рон, тебе пора начинать искать нам не только еду, воду и лекарства, но и опекунов, — Келли заглянула в его глаза. Её изумрудики переполнились серьёзностью, так и не скажешь, что это ещё подросток. — Ты должен попробовать найти оставшихся людей. Попробуй ради меня и нашей будущей жизни.

— Хорошо, я попробую, — Рон не мог ей отказать. Особенно потому, что её предложение могло стать выходом из ситуации.

* * *

Она сидела всё в той же грязной комнате с исцарапанными стенами, всё так же прикованная цепями. Она уже давно потеряла счёт времени.

— Келли, смотри, кого я привёл! — голос Рона, как спасение! Каждый его приход был маленьким развлечением. Раньше Келли ещё любила коротать время игрой с плюшевым мишкой, но она случайно разорвала его во время одного приступа. Мишка был её любимой игрушкой и единственной ниточкой из прошлого. Прошлого, где её жизнь была нормальной.

Рон зашёл в комнату, радостно улыбааясь — давно она не видела его таким. А следом за ним... Нет, Келли не верила своим глазам. Следом за Роном зашли взрослые люди в серых костюмах!

— Это... люди? — Келли встала с пола, во всё глаза смотря на гостей, как на чудо.

— Нет, зомбаков привёл! — Рон рассмеялся. — Ну конечно, это люди!

Келли давно не видела людей, исключая брата, конечно. Очень давно.

— Здравствуйте, Келли, моё имя Сара, а это Лик, — Келли перевела взгляд на говорящую девушку.

— Приятно познакомиться... Но кто вы? Я, конечно, понимаю, что люди, но...

— Выжившие, — перебил её Лик. — Мы Выжившие. Так называется организация, в которой мы с Сарой принимаем участие. Наше задача — искать выживших людей по всей планете. Сегодня нам удалось повстречать Рона, и он рассказал нам вашу историю. Примите наши поздравления, во-первых, потому что, честно, я не ожидал, что мы найдём подростков. Да ещё и без родителей. То, что вы выжили — чудо.

— Выжил лишь Рон, считайте. Я больна. Рон, ты рассказал им о моих приступах? — Келли снова перевела взгляд на Рона, но тот лишь улыбнулся.

— Келли, наша организация не на пустом месте создана, — Лик широко улыбнулся. — Она была создана нынешним президентом. Новым президентом, который управляет небольшим городом, совсем недавно построенным. В город не могут пробраться заразившиеся — стены его крепки и созданы благодаря последним разработкам. В городе уже проживает пять тысяч людей. Всё они надёжно защищены и от вируса, и от заразившихся.

— Не понимаю, к чему вы ведёте? Я рада, что человечество построило себе убежище и живёт там, но какое отношение это имеет ко мне?

— В городе было создано лекарство, — коротко пояснила Сара и ненадолго замолчала, давая Келли осмыслить сказанное. — Лекарство, которое может излечить тебя. Вирус пока что не захватил тебя полностью, поэтому у тебя есть шанс. Лекарство может помочь.

Келли замерла. Неужели... Неужели она выздоровеет? Неужели больше не будет просыпаться по ночам от кошмаров, в которых ей снится, как она убивает людей? Неужели больше не будет пытаться сдерживать слезы после очередного приступа? Неужели приступов больше не будет?

— Келли, при твоём согласии мы можем дать тебе лекарство. И тогда тебя ждёт новая счастливая жизнь. Ты и твой брат начнёте всё заново. Ты согласна?

В Келли всё внутри расцвело. Непривычная легкость и забытое ощущение счастья переполняли её, вытесняя все печали.

— Да, я согласна.