Апрель (джен)

Я вышел из дома, когда во всех окнах погасли огни, один за одним…

Нет, на самом деле все было не так. Огни не погасли. Огни не горели в принципе.

Почему? Потому что я тут один. Ну, в смысле — где? На планете Земля.

Хорошее ли название — Земля? С детства задумываюсь. Да, красивое. Земля.

Не то что это английское… даже и не выговорить. Нечто среднее между э, ё, о… Эоф — так, что ли?

Нет. Сразу нет. До идиосинкразии.

А вот Земля — хорошо.

Хотя, с другой стороны, что хорошего? Просто привычка, наверное.

Привычка.

По привычке я встаю утром, ложусь вечером. Зачем? Я не знаю.

Ведь никого нет. Некому меня контролировать.

Родители… это все давно уже было. Совсем давно. В какой-то момент понял, что я и матери не нужен. Отцу-то подавно. Он как свалил к другой бабе, так и с концами. Типа — а был ли мальчик?

Не было.

И мать тоже. Сначала она, видимо, хотела отцу доказать, что у нас и без него все будет зае… зашибись. Она у меня вообще не любила мат. Сначала.

Сначала все было очень даже. И секция футбольная, и лыжи. Потом танцы.

Отец узнал, кстати, сказал — что ты из сына пидора делаешь. Не в обиду пидорам. Не всякий танцор пидор и не всякий пидор — танцор.

Мать посмеялась и назло — назло! — забрала меня с футбола, который мне нравится, и привела на танцы.

Кучу бабла на это тратила. Я втянулся, а че, плохо? Кругом телочки, можно их мацать.

В какой-то момент я, видимо, мать заебал. Ну вот реально!

Может такое быть? Вы что-то любили, а потом… Ну, вот и меня так же. Зае… Вернее я её.

Она нашла мужика. Дядю Гену. Нормальный мужик, че.

Долбанутый, правда, и пьянь.

А так нормальный.

И руку на меня ни разу не поднял. И даже вина наливал по праздникам.

Чет я долго рассказываю, да?

Извините.

Я в первый раз просто. Хрен его знает, как надо?

С чего я начал-то?

А! Точно!

Апокалипсис.

Ну, вернее… хз. Может, это и не оно.

Просто я живу теперь на планете Земля совсем один.

Ну, так-то я и раньше жил один. Когда мать меня выгнала. Ну, то есть она не выгоняла. Так-то…

Просто я вроде как не поступил. Надо было в армию. Она устроила мудовые рыдания — какая армия, тебя там убьют.

Кому я там нах сдался, убивать меня?

Я плюнул, пошел в армию. Отслужил. Не, реально даже прикольно было! Правда.

Че, куча мужиков. Пацанские дела. Ну, вы понимаете.

Мы потеряли невинность в боях за любовь.

Ха… Ну, всякое было. Но без дедовщины. Просто пару раз нас старшие прессанули. Типа — ребза, так надо. Все через это прошли. Ну да, ну да. Потому что через месяцев семь мы тоже прессанули салаг.

Так надо.

На планете Земля вообще столько отмазок.

В общем, пока я был в армии, они с этим Геной мою комнатку себе в спальню переделали.

Ну че. Норм.

Всем, кто ложится спать, спокойного сна.

Я не в обиде. Гена мне за это мотоцикл свой подарил. Нет, так-то капец подарок, конечно. Типа — давай, вези свои органы добрым дяденькам врачам.

Конечно, он сказал, мол, следи за собой, будь осторожен.

Да буду, куда деваться?

Пришел из армии — че делать-то?

Дружки встретили тут, как полагается, довольно весёлую шутку сыграли с солдатом ребята. Ха-ха.

Ну и мама с воплями, я бездельник! О, конечно… мама, мама… если бы не ты со своими гребанными танцами, я бы сейчас был бы футболистом. Ну, типа как Мамаев и Кокорин.

Хотя, не хочу, как Мамаев. У него бабы страшные.

Я люблю красивых.

Они меня не любят. Это не любовь. Ни разу.

Так. Вы меня останавливайте, а то меня несет.

Стоп. С кем я разговариваю? Тут же нет никого?

В общем, проблема в том, что никого нет.

Совсем.

Я проснулся, и… Нет, Я знаю, что если ночь, должно быть темно...

А если утро, должен быть свет. Только не зимой. Зимой всегда темно.

Проснулся я вроде зимой, во вторник. Или это была еще поздняя осень.

Ноябрь, месяц депрессии. Я всегда ждал апрель, вот он придет и приведет…

Опять куда-то я уплыл. Сорян.

В общем, я проснулся. Жил я в квартире матери. Они с Геной куда-то свалили.

Собственно, с этого началось!

Я же был в общаге, устроился работать в управляющую, дворником. Дали угол. То есть комнату. Я туда привез свою приставку, телек. Жить можно.

Я с утра убирал. Весь день свободен. Нет, я не только убирал, конечно. Я посадил дерево. Ухаживал.

Оно, конечно, не алюминиевые огурцы.

Вообще, дворником быть хорошо было. Метешь себе, ни о чем не думаешь. Или снег чистишь, опять не думаешь. Листья осенью собираешь в мешки, опять не думаешь.

Хорошая штука — не думать. Стой! Опасная зона! Работа мозга!

Зачем думать?

Что такое думать?

Я мел улицу. Или чистил снег. И не думал.

Вокруг все что-то происходило. Суета какая-то. Суета.

Зачем суетится, когда можно мести и не думать? Не знаю.

Утро было. Я свой участок подмел. И на соседний мусор отсыпал. Ну, я так всегда делал. Там какой-то даун убирал. Упоротый. Ну я ему просто давал еще чутка работы.

Он ничего. Не возмущался.

Убрал я, значит. И решил к матери сходить похавать. Я иногда ходил к ней хавать.

Она мозг выносила. Ну и че? Зато пожрешь вкусно. Она выносит, а я ем. А потом приходит Гена и пьяный голос скажет: "Дай пожрать".

И мы снова жрали. Он и водяру ставил.

А тут я пришел — а их нет.

Но еда есть. А они мне так-то зачем?

Я сам по себе.

Посидел у них день. Подумал — их нет. Зачем мне идти в мою конуру?

Я ведь могу лечь и уснуть, и убить эту ночь.

Утром вышел — на улице ждут отпечатков наших ног.

Пусто там. Никого. И машины не едут. Красота. Пустота. Тишина.

Не, не тишина. Хлопает крыльями чёрное племя ворон.

И участок мой чистый, а у соседа та же куча моего мусора.

Не убрал. Придурок.

Я снова мел.

И не думал.

Вообще, я месяц мел. И в кучу складывал.

Не думал, но все-таки думал, почему этот даун не убирает?

Пришел наконец в контору жаловаться. А там никого.

Нет, я так-то месяц никого не встречал, но я думал норм.

Я один, но это не значит, что я одинок. Я ведь не думаю.

В магазин заходил поздно ночью. Я вообще люблю ночь за то, что в ней меньше машин. Покупал в кассах самообслуживания. Или просто брал.

Почему бы не взять.

В общем. Я через полгода четко осознал, что все люди свалили.

Я один.

И я вспомнил как-то разом какую-то книжку. Я вообще читал мало. Но очень любил книги про героев и про месть.

И вот в одной такой я читал, что все свалили. Сдристнули.

Оставили одного чувака.

Доброе утро, последний герой! Ха-ха.

А потом ему еще позвонила баба. И приехала. И оказалось, что она мерзкая, жирная тварь. И он ее убил.

Нет, там не так было. Он свалил от нее. Сам.

Но я фантазировал, что он ее убил, расчленил, и ему ничего за это не было.

Вот так.

Я тоже был один.

И… я молился. Реально! Только бы все не вернулись! Только бы… Только бы никто не позвонил!

Но настала пора, и тут уж кричи не кричи. Только бы никто не пришел.

Апокалипсис.

Это там, у вас. Над городом — желтый дым.

А у меня все прекрасно. Я живу хорошо. Мне никто не нужен. Полет нормальный. И если есть в кармане пачка сигарет…

Только бы не дай бог, никто не вернулся.

Да, я верю в Бога, я же не совсем…

Я знаю, Бог вроде любил людей этих, но в последнее время — из глаз его посмотрит тоска.

Короче, я понял, что вы ничего не поняли. Ну, я это, исповедоваться не умею. Я только скажу вам — можно все оставить как есть?

Без апокалипсиса?

Я ведь живу, и мне хорошо.

Это планета Земля. Не уверен, для меня ли она. И пригодна ли для жизни планета Земля.

Но я тут живу и мне хорошо.

Все. Спасибо за внимание.

* * *

Ты выходишь из храма, идешь по улице в толпе. Толпа расступается. Никто тебя не задевает. Никого нет. Никто не кричит вслед. Никто не смотрит с презрением. Ты один. Кайф.

— Еще один придурок сошел с ума?

— А кто их считает? Их много.

— Да, точно. Еще один. Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день.

— И билет на самолет с серебристым крылом?

— Что взлетая оставляет земле лишь тень.