Истина (джен)

В чем бы я ни ошибся, это привело меня к началу.

Лабиринт встречает меня серыми неровными буквами на гладкой стене, такими чужеродными и словно приклеенными спешке и в последнюю очередь. «Вход» — гласит табличка на вершине каменной арки.

Возможно, я завернул не туда, попался кровожадному монстру или просто умер на месте. Я могу лишь строить предположения, потому что по воистину мистической причине память не желает воспроизводить прошлое. Вспоминаются только табличка «Выход» и первый шаг в неизвестность.

Извилистые голые стены удручают своей холодностью, а единственный звук на всю округу — мои собственные шаги. Цвет неба едва ли отличается от камня в кладке. Наверху ни намека на светило, а потому не стоит даже пытаться угадывать время.

Бесконечный коридор все же приводит меня на открытую поляну, окруженную все той же стеной. Каменная кладка сменяется неестественно зеленой травой. Мое внимание привлекает статуя Сфинкса с женским лицом. Громадной величины изваяние смотрит вперед невидящими глазами.

Мифическое существо остается неподвижным недолго. Львиные лапы скребут траву, и только сейчас я замечаю сотни и сотни костей, раскиданных вокруг. Возле левой лапы — тоже ожившей — они расположены так, будто кто-то пытался построить костяной колодец.

Круглый рот Сфинкса открывается, и лабиринт наполняется первыми звуками речи:

— Отгадай мою загадку.

Неестественность голоса заставляет меня покрыться мурашками. Страх сковывает тело, я не решаюсь даже дернуться. Вопрос с костями отпадает моментально.

Сфинкс повторяет свои слова, и я киваю.

— Я — есть начало и стою впереди, — начинает он, — я каждая дверь, каждая калитка, и оконная рама. Я внутрь и наружу. Что я такое?

Мой взгляд задерживается на обглоданных костях у его лап. Точно на картине, здесь разбросаны идеально белые и идеально одинаковые кости. Ни ребер, ни позвонков, ни черепов — лишь идеально подобранные бедренные кости, сухие и чистые. Будто кто-то специально раскидал их для устрашения, но совершенно не позаботился о достоверности.

— Что будет, если я не угадаю? — вопрос вырывается сам по себе, и на секунду я замираю, испугавшись, что он примет это за отгадку.

— Ты не найдешь Истину, — говорит Сфинкс, не удостоив меня даже коротким взглядом.

— Но что, если я не хочу ее искать? Или не найду ее?

С каждым вопросом я все ближе подступаю к нему и в конце концов смотрю на него, высоко задрав подбородок.

Ответа нет. Вместо этого он опускает голову — я впервые могу рассмотреть его безжизненные глазницы — и спрашивает:

— Что я такое?

Я замолкаю и пячусь, натыкаясь пятками на гладкие кости. Судорожно вспоминаю загадку, которую уже успел забыть. Кажется, в ней абсолютно никакого смысла: двери, окна, начало, внутрь. Он как будто произнёс случайные фразы, и на самом деле правильного ответа нет.

Что есть дверь и калитка? То, что отделяет двор от дома, комнату от комнаты, преграда, которую нужно преодолеть, чтобы оказаться внутри. Оконная рама — та же преграда, разделяющая теплую спальню от холодной улицы. Есть ли в этом какой-то смысл?

— Преграда? — предполагаю я, не в силах больше сделать никаких выводов.

— Неправильный ответ, — холодно объявляет Сфинкс и добавляет: — Вторая попытка.

Мне остается только недоумевать. Приходится перебирать в голове все варианты: порог, крыльцо, проем… Что-то подсказывает мне, что ответ должен лежать на поверхности, возможно даже, едва касаться ее.

— Вход! — выпаливаю я первое, что приходит на ум.

Над лабиринтом разносится возглас, заставивший меня вздрогнуть:

— Правильно!

Сфинкс вновь превращается в каменное изваяние, и справа от него вырезается арка. Впереди — длинный коридор, поворачивающий только влево. Я терпеливо иду и стараюсь не обращать внимания на давящий вид идеально ровных стен, на их отполированные блестящие камни и ощущение, что он вот-вот начнут сужаться.

В конце концов я выхожу на круглую поляну, огражденную каменной стеной. Два конца стены соединяет каменный Сфинкс с женским лицом, а у его ног лежат кости.

Чувство дежавю, охватившее меня, настолько сильное, что я умудряюсь пропустить волшебную трансформацию. Эта поляна ничем не отличается от прошлой!

— Отгадай мою загадку, — говорит Сфинкс.

— Я отгадал! — кричу я и в ужасе смотрю на колодец из бедренных костей у левой лапы.

Меня охватывает страшная паника. Приходится закрыть лицо дрожащими руками, чтобы не разрыдаться. Лицо стремительно краснеет, а к глазам подступает влага.

Сфинкс неподвижно ждет моего сигнала.

— Загадывай, — киваю и тру веко с таким усердием, что оно начинает болеть.

Сфинкс открывает рот, и из него, как из динамика, раздается:

— Я — конец и решение любой ситуации. Я за каждой дверью, калиткой и оконной рамой. Я — итог и вывод. Что я такое?

— Это бессмыслица! — в сердцах выдаю я и яростно топаю. В образовавшейся вдруг тишине раздается оглушительный хруст — под моей ногой оказалась кость, такая прочная на вид и хрупкая на деле.

Сфинкс повторяет то же, что в прошлый раз:

— Неправильный ответ. Вторая попытка.

Стоит выдохнуть, и ответ приходит сам собой.

— Выход.

— Правильно!

На этот раз выход появляется с левой стороны и поворачивает только вправо. Стены ничем не отличаются от предыдущих, и у меня нет никакой уверенности, что это в принципе другие стены.

Круглая поляна усеяна костями у лап Сфинкса с женским лицом, а слева и справа от него вырезаны арки с табличками «Вход» и «Выход». Долю секунды обновившаяся картина радует мое сердце.

— Ты нашел Истину, — говорит Сфинкс, и в его голосе я слышу нотки торжественности. Мне тоже стоило бы гордиться собой, наверно, но все, чего мне хочется, это выбраться.

После его слов в моей голове не появляется никакого вывода, никакого выученного урока, одни вопросы. Один из них я осмеливаюсь задать:

— И в чем же Истина?

Сфинкс открывает беззубый бесконечный рот, откуда нараспев льются слова:

«Я есть начало, есть конец,

Я — цикл, я — всему венец,

А цикл — это оборот,

И там, где выход, там и вход»

Мой взгляд устремляется на арку с «Выходом». Серые каменные буквы выщерблены в гладкой стене и на фоне нее выглядят кривыми и чужеродными.

— Там, где выход, там и вход, — повторяю я и перевожу взгляд на вторую арку. — А где вход, там и выход.

Сфинкс молча наблюдает за моими умозаключениями.

— Значит, — обращаюсь я скорее к себе, чем к существу, — куда бы я ни пошел, исход один.

— Правильно, — Сфинкс кивает. — Начало и конец сходятся в одной точке.

Его ответ пробуждает во мне тайную догадку. Она возникает в моей голове так ярко и отчетливо, что темнеет в глазах.

— Истина в том, что в первый раз я тоже угадал.

На секунду замолкаю — еще один вывод.

— И в прошлые разы, возможно, тоже. Каждая моя попытка была второй, потому что я был уверен, что прошлый раз был первым?

Сфинкс не удостаивает меня ответом, но я точно знаю — в моих словах только истина. Сколько бы я ни выбирал между двумя арками, они неизменно вели меня в одну точку, запуская все новый и новый цикл, каждый раз заставляя меня идти по кругу.

Каменное изваяние безмолвием только подтверждает мои слова. Я вновь перевожу взгляд с «Выхода» на «Вход» и наоборот в бесполезной попытке определиться. Простое решение возникает в моей голове так же спонтанно, как и в прошлые разы.

Я разворачиваюсь и иду обратно.