Джинни и кошмары (гет)

Как же она устала бежать, устала бояться, устала спасать и спасаться, устала ждать.

Джинни обессиленно прислоняется к холодной каменной стене за старым гобеленом в нише третьего этажа. Теперь надо постараться не дышать, чтобы не выдать себя преследователям. Если качнётся гобелен, ей конец. Не убьют, конечно. Они никогда не убивают. Но развлекаться будут долго-долго и очень мучительно для неё. И хорошо, если это будет всего лишь круцио.

Джинни горько усмехается. Давно ли в её голове слова "хорошо" и "круцио" мирно соседствуют в одном предложении? Похоже, мир сошёл с ума, и она, Джинни Уизли, вместе с ним.

А ведь ей едва исполнилось шестнадцать. Думал ли кто-нибудь из них, нынешних учеников Хогвартса, что ждёт их в этом году? А ведь когда-то самым страшным кошмаром был запрет на поход в Хогсмид или отработка у Снейпа.

Строго говоря, отработки никуда не делись. Снейп теперь директор и назначает их с утроенным рвением. Но что это за наказание в сравнении с пытками от Кэрроу? Так, ерунда, просто чай с лимонными дольками.

Джинни замирает и почти перестаёт дышать. Шаги. Неторопливые уверенные шаги. Они всегда ходят по школе как хозяева. Как же она их ненавидит!

— И где же ты, плохая девчонка? — мерзко растягивая слова, громко шепчет Алекто Кэрроу. Ей кажется, что так страшнее.

Это она целых два этажа гналась за Джинни по лестницам, которые волшебным образом обычно помогают беглецам, уводя преследователей в другие коридоры. Снейп на все претензии Кэрроу по этому поводу только разводит руками. Это Хогвартс.

Обычно да, но сегодня Джинни не повезло. Брат и сестра гнались за ней сразу по двум разным лестницам. Где сейчас бродит Амикус, один Хогвартс знает, а Алекто вот она, совсем рядом.

— Я знаю, что ты где-то здесь. — Медленно приближается пожирательница и проходит мимо ниши, в которой притаилась беглянка.

Ну почему Джинни не выбрала другую дорогу? Успела бы добежать до выручай-комнаты. Решила заодно подкинуть вонючую бомбу в учительский туалет. Дура!

— А кто это у нас тут? — Раздаётся мерзкое хихиканье, и очень медленно отодвигается ткань гобелена.

На Джинни нацелена волшебная палочка, а чуть выше на мерзком лице играет торжествующая ухмылка.

— Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать. И кого же мы тут видим? — хихикает Кэрроу.

Джинни застывает, как кролик перед удавом, и не может двинуться. А ещё она с ужасом понимает, что её собственная волшебная палочка куда-то подевалась. Джинни точно помнит, что бежала она, крепко сжимая палочку в руке. И вот её нет. Кажется, добегалась.

— Начнём? — весело спрашивает Кэрроу, а потом взмахивает палочкой и громовым голосом произносит: — Круцио!

— А-а-а-а-а! — беззвучно кричит Джинни, корчась от боли.

* * *

— А-а-а-а-а! — громко кричит Джинни, комкая простыни и обливаясь слезами.

Садится в постели и судорожно вытирает глаза. Опять. Уже неделю не снились кошмары — и вот опять. Её всё ещё потряхивает, словно она и впрямь пережила круцио.

Джинни точно помнит, что в тот раз её не догнали. Вернее — не нашли. Она простояла за гобеленом не меньше часа, прежде чем решилась выйти. Всё тогда обошлось, и палочка была при ней. Но у кошмаров свои законы. В них её всегда находят.

Джинни осторожно оглядывается на спящего рядом Гарри. Нет, не разбудила. Но спит беспокойно. Кажется, и он во власти кошмара. Своего, о котором никогда не говорит. Джинни знает, что ему снится Воландеморт. Он иногда выкрикивает его имя во сне. Но они никогда не рассказывают друг другу о том, кого видят в своих кошмарах. Словно боятся, что тогда чудовища оживут.

А может, если рассказать, станет легче? Джинни не знает, но не делает этого, потому что уверена, что Гарри тогда станет корить себя и за это тоже. А ему в этой войне досталось гораздо больше, чем всем прочим. Хватит с него.

И поэтому Джинни снова промолчит. Будет утром как ни в чём не бывало готовить ему завтрак и улыбаться. А он обнимет и спросит, как спалось. Она ответит, что хорошо. Он скажет, что и ему тоже.

А кошмары — что кошмары? Подумаешь. Время идёт, и они снятся уже не каждую ночь. Когда-нибудь прекратятся вовсе. Их враги давно мертвы. Умрут и воспоминания о них. Когда-нибудь...