Реквием по мечте (гет)

«Change is the constant, the signal for rebirth, the egg of the phoenix»— Christina Baldwin*

— Я не верю в любовь, — медленно и четко произнесла Гермиона Грейнджер.

На какой-то момент в зале воцарилась абсолютная тишина. Только несколько авроров перешептывались между собой. Гермиона нервно заерзала, пытаясь устроиться в неудобном кресле, которое ей предоставили авроры, стоящее в самом центре комнаты. Она чувствовала, как бешено колотится в груди ее сердце. Ее взгляд неспешно скользил по аврорам одному за другим, сидящим за главным столом, на котором скромно стояла табличка с надписью: «Совет директоров департамента авроров», пока, наконец, не остановился на молодом мужчине в дальней правой части стола; ее лучший друг Гарри Поттер.

Гарри сидел, нахмурив брови, раздраженный ее ответом на последний вопрос. Но прежде чем Гермиона успела принести свои извинения, главный аврор встал и громко откашлялся.

— Гермиона Грейнджер, — произнес Уильям Бакли таким авторитетным тоном, что она сразу же обратила свое внимание на его бледное обветренное лицо, — рад сообщить, что вы успешно прошли собеседование и все испытания и зачислены для службы в аврорате под юрисдикцией департамента авроров Министерства Магии в Лондоне.

От волнения Гермиона крепче вцепилась в деревянный подлокотник своего кресла. Дыхание ее стало частым. В это время аврор Бакли переключил свое внимание на других волшебников, также находящихся в зале.

— Поднимите руки те, кто поддерживает назначение мисс Грейнджер.

Она медленно оглядела комнату и увидела, как в воздух взметнулось подавляющее большинство рук, в том числе и рука ее друга Гарри.

— А теперь поднимите руки те, кто против ее назначения, если таковые имеются, — снова заговорил Бакли, внимательно оглядывая комнату.

В наступившей тишине в воздух поднялось несколько рук, и Гермиона почувствовала себя так же, как в тот раз, когда она сдавала С.О.В. Ее окутало чувство полного и всепоглощающего ужаса.

Она глубже вжалась в шаткое кресло.

— Гермиона Грейнджер, — громко продолжил Бакли. Его бледно-голубые глаза встретились с ее карими. — Добро пожаловать на борт. С этого момента вы — аврор на службе Министерства магии. — На его тонких губах появилась улыбка. — Поздравляю.

Внезапно оглушительная тишина, которая, казалось, только что заполняла зал, была нарушена скрипом отодвигаемых кресел, шелестом бумаг и голосами авроров, обсуждающих события уходящего дня.

Гермиона быстро поднялась с неудобного кресла как раз в тот момент, когда Гарри спустился с трибуны, чтобы поприветствовать ее.

— Мерлин, Гермиона, — сказал Гарри вместо приветствия, — тебе обязательно было говорить так чертовски горько и цинично?

Гермиона окинула его сердитым взглядом.

— Гарри, мне дали выпить Веритасерум. Очевидно, солгать я не могла.

Гарри открыл было рот, собираясь ответить, но Гермиона его перебила:

— Гарри, брось. Я не выбирала вопросы, которые мне задавали.

Гарри в притворном раздражении закатил глаза, а затем с нежностью посмотрел на нее. В двадцатипятилетней молодой женщине, стоящей перед ним, он все еще видел одиннадцатилетнюю, любящую командовать всезнайку, которую так хорошо знал и любил. Гермиона была с ним почти одного роста (хотя он бы никогда не стал утверждать, что для девушки она высоковата). Ее густые каштановые волосы с возрастом немного потемнели и стали гораздо менее непослушными. Гарри знал, что ее волосы никогда не будут такими же шелковистыми и прямыми, как у его невесты Джинни Уизли. А пару раз он даже видел, как Джинни отдавала некоторые свои зелья для выпрямления волос Гермионе, когда думала, что их никто не видит.

С тех пор он время от времени задавал себе вопрос: будет ли уместно когда-нибудь об этом заговорить?

Скорее всего, нет.

Они вместе двинулись к выходу из той самой комнаты, где много лет назад Гарри обвиняли в несанкционированном использовании магии несовершеннолетним. Он все еще ненавидел приходить в Отдел тайн после того, что случилось с его крестным. Но частые слушания в Отделе для авроров были неизбежны, и со временем Гарри начал понимать, что Сириус хотел бы, чтобы он продолжил ловить темных волшебников и ведьм.

В конце концов, боль от пережитых событий несколько притупилась.

— Гермиона, — сказал Гарри, когда они обошли группу столпившихся в холле волшебников, — я все еще не понимаю, как ты можешь говорить, что не веришь в любовь. Я имею в виду, после всего, что мы пережили…

— Гарри, — прервала она его, когда они направлялись к лифту, ведущему обратно в главный атриум, — …правда, я не злюсь. Рон и я… Ну, мы просто не можем быть вместе. Как бы мы ни старались, у нас ничего не получится.

Гарри скептически посмотрел на нее и отступил назад, пропуская ее в лифт.

— На самом деле, Гарри, — продолжила Гермиона, входя в небольшую кабину, — я рада за Рона. Я думаю, квиддич всегда был его первой и единственной любовью. — Она усмехнулась. — Я не смогла бы этому воспрепятствовать даже если бы захотела. Как ты думаешь, если бы я стала его удерживать, это было бы справедливо по отношению к нему?

Гарри сложил руки на груди и прислонился спиной к решетчатой стене, в то время как лифт начал подниматься. Гермиона смотрела на него в ожидании ответа, пока они поднимались в атриум. Неожиданно для себя она вдруг поняла, что Гарри был расстроен ее расставанием с Роном больше, чем она сама. После падения Волдеморта она, Гарри, Рон, Джинни, да и все вокруг только и делали, что предавались фантазиям о какой-то долгожданной утопии. Та часть этих фантазий, где говорилось про «долго и счастливо» хорошо сработала для Гарри и Джинни. Со смертью Волдеморта он смог наконец позволить себе влюбиться, не опасаясь, что кто-нибудь использует эту любовь против него. И с тех пор они с Джинни были неразлучны.

У Гермионы и Рона была, ну… совершенно другая история. Они начали встречаться сразу после войны, казалось, только для того, чтобы обнаружить, что ссоры и размолвки, которые казались милыми и забавными, пока они учились в школе, в последствии стали чем-то большим, чем просто проблемой. Рон был влюблен в квиддич. Его мечтой было играть за какую-нибудь команду в далекой стране. Это было все, чего он хотел и что в последствии его поглотило.

Гермиона же, в свою очередь, была влюблена в науку. И поэтому, пока Рон строил грандиозные планы играть в любой квиддичной команде, которая хоть раз на него посмотрит, она продолжила свое образование. Ее учеба продолжалась до недавнего времени, а затем, в возрасте двадцати четырех лет, ее назначили на должность самого молодого в истории преподавателя в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

В итоге Гермиона и Рон поняли, насколько они разные, и разошлись, к большому разочарованию Гарри и Джинни.

Поначалу было, конечно, больно, как и должно быть в подобной ситуации. Но вскоре Гермиона все больше удивлялась тому, что по Рональду она скучала исключительно как по другу. «Золотое трио» и их печально известные приключения в Хогвартсе, — это было именно то, чего ей больше всего не хватало, общения с ее лучшими друзьями Гарри и Роном. Сильно разочаровавшись своим новоприобретенным открытием, Гермиона решила для себя раз и навсегда, что любовь, что бы ни означало это проклятое слово в любом из своих проявлений, была не для нее.

— Если даже всего, через что мы с Роном прошли, было недостаточно для того, чтобы свести нас вместе, значит нет на земле такой силы, которая сможет заставить меня почувствовать то, чем на самом деле является любовь.

— Гермиона, — позвал Гарри, прерывая ход ее мыслей, — я просто… — Он замолчал, когда лифт достиг атриума, и они вышли, с головой окунувшись в толпу сотен ведьм и волшебников. — Я просто хочу, чтобы ты была по-настоящему счастлива, правда.

Гермиона с нежностью смотрела на него, пока они шли к лифтам, ведущим в аврорат.

— Гарри, что бы ты ни думал и во что бы ни верил, — начала Грейнджер, продираясь сквозь толпу в переполненном атриуме, — я действительно счастлива. Я люблю Хогвартс, и мне нравится преподавать. Не могу дождаться начала нового семестра…

— Что до сих пор поражает воображение, — перебил ее Гарри, поравнявшись с ней в начавшей редеть толпе, — так это то, как тебе удастся совмещать должности профессора в Хогвартсе и аврора-стажера.

— Аврор по совместительству, — поправила его Гермиона, когда они уже вошли в другой лифт.

— Ты уверена, что счастлива? — спросил Гарри. Лифт закрылся, и они на какое-то время погрузились в тишину.

Гермиона посмотрела прямо в его удивительные зеленые глаза и кивнула.

Конечно, не так давно было время, когда с ней были только Гарри и Джинни, и в их компании она чувствовала себя странно, словно не в своей тарелке. Но она была уверена, что справится с этим, как и со всеми остальными трудностями, что до этого момента подкидывал ей жизнь. Ей не нужна любовь. У нее есть Гарри, Джинни, ее родители и профессора в Хогвартсе. Этого вполне достаточно. Это даже больше, чем у большинства людей, живущих на земле.

Она думала, что ей повезло.

Лифт снова открылся, и они пошли по тихому коридору, разделявшему кабинеты авроров. Навстречу им попались несколько ведьм и волшебников, которые не участвовали в посвящении Гермионы. Некоторые из них останавливались, чтобы перекинуться с ними парой слов.

— Только что услышал хорошие новости! — воскликнул Кристофер Уилден, шедший навстречу Гарри и Гермионе. — Это замечательно, что ты присоединишься к нам, Гермиона!

— Спасибо, Кристофер, — любезно ответила она.

Гарри в этот момент прошел вперед нее и, остановившись у двери слева, выудил свою палочку из складок мантии. Пока он невербально отпирал дверь, взгляд Гермионы переместился на золотую табличку в ее центре, на которой красовалась надпись:

ГАРРИ ПОТТЕР — АВРОРСовет директоров, департамент авроров

Гарри, отперев дверь, отступил, впуская Гермиону внутрь.

— Тонко, — заметила она.

Он закатил глаза.

— Ты всегда чувствовала тонкий юмор, не так ли?

Гермиона вошла в захламленный кабинет.

— Я ведь все детство провела с тобой и Роном. Разве может быть иначе?

Гарри улыбнулся и потянулся за папкой, лежащей на столе. Тем временем Гермиона, оглядывая кабинет, думала, что он выглядит так, словно на него обрушился ураган.

— Я вижу, ты, как всегда, организован, — проговорила она.

Гарри ухмыльнулся.

— Конечно.

Он еще какое-то время рылся в файлах, а затем продолжил:

— Я совсем недавно занял этот кабинет. Так что у меня еще не было времени на уборку.

— Понятно, — проговорила Гермиона с совершенно бесстрастным выражением лица. Однако своим тоном она явно дала понять, что его объяснение было плохо продуманной отговоркой.

— Вот они, — сказал наконец Гарри, в то время как Гермиона медленно обошла заметно накренившуюся башню из коробок. — Тебе нужно будет просто подписать все эти формы. Ах да. И не пугайся, если встретишь там фразу «в случае смерти указанного лица» — это просто меры предосторожности.

Гермиона тихо захихикала, обходя коробки.

— Хорошо. С этим здесь вообще не должно быть никаких проблем, верно?

Гарри усмехнулся.

— Да нет… не то, чтобы…

Когда он подошел к ней, протиснувшись между двумя стеллажами картотечных шкафов, Гермиона пролистала папки и просмотрела несколько документов.

— Ну, что же, у тебя есть какие-нибудь вопросы или что-то еще?

Она покачала головой, все еще просматривая глазами документы, которые ей необходимо было подписать.

— Хорошо. Так как ты аврор на полставки, то тебе нужно будет отчитываться только передо мной, как перед твоим непосредственным начальником.

Гермиона подняла на него глаза и широко улыбнулась.

— Держу пари, ты весь день ждал, чтобы сказать мне это, — поддразнила она его.

Гарри ответил ей не менее широкой улыбкой, от чего сделался поразительно похожим на того одиннадцатилетнего мальчика, которого когда-то Гермиона встретила в Хогвартс-Экспрессе. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

— Конечно.

Гермиона как раз собиралась нанести ответный удар, как вдруг в ужасно неряшливый кабинет ее новоявленного начальника неожиданно ворвался поток ослепительного белого света, который исходил от маленького серебристого существа. Несколько мгновений спустя, сверкающая сова грациозно вспорхнула на особенно ненадежную башню из папок. Клюв Патронуса открылся, и они услышали строгий голос МакГонагалл.

— Экстренное собрание. Старая штаб-квартира. В вашем распоряжении пять минут.

Сова бесшумно растаяла в воздухе, а Гарри и Гермиона все еще продолжали смотреть на вершину башни из папок, где она только что сидела. Грейнджер опомнилась первой.

— Собрание Ордена? — пробормотала она. — У нас не было собраний с тех пор, как…

— С тех пор, как закончилась война, — закончил за нее Поттер.

Наконец, Гарри, словно вышел из оцепенения и начал действовать.

— Нам нужно идти. Сейчас же, Гермиона, — громко сказал он, хватая ее за руку, в то время как она все еще продолжала смотреть на то место, где недавно сидел Патронус.

Гермиона швырнула свои документы в беспорядочную кучу на столе Гарри, который грубо потащил ее в сторону выхода. Крепко сжимая ее запястье, он помчался по коридору, чем удивил и напугал нескольких волшебников, встретившихся им по пути.

— Гарри! — возмущенно воскликнула Гермиона, изо всех сил стараясь не отставать от него. — Отпусти меня! Я не могу бежать, когда ты меня тащишь!

Гарри ослабил хватку на ее запястье, но только для того, чтобы переместить руку выше и схватить за предплечье. Он практически втолкнул ее в лифт, который доставил их в главный атриум Министерства магии.

В лифте стояла тишина, нарушаемая только их прерывистым дыханием.

— Он всегда ездит так медленно? — нетерпеливо спросила Гермиона, потирая запястье и глядя на указатель уровня в верхней части лифтовой кабины.

Но Гарри, казалось, не слышал ее.

— Что, если… Джинни… что, если что-то случилось с Джинни?

Гермиона повернула голову и посмотрела на него с сочувствием в глазах.

— Гарри, я сомневаюсь, что МакГонагалл собирала бы весь Орден по поводу Джинни, не предупредив для начала тебя. Я уверена, что с Джинни все в порядке. Она ведь была с Джорджем весь день, верно?

Гарри, все еще пребывающий в каком-то оцепенении и уставившийся в пустоту перед собой, кивнул.

— Да, в магазине вредилок. Сейчас она там практически целыми днями помогает Джорджу.

Гермиона кивнула и крепко сжала его руку.

— Я уверена, что с ней все в порядке, Гарри.

Ее прикосновение, казалось, вывело его из оцепенения. Его пронзительные зеленые глаза на какой-то миг встретились с глазами Гермионы. В этот момент лифт остановился.

В атриуме было полно народу.

Громко выругавшись и снова схватив Грейнджер за плечо, Гарри потащил ее через толпу. Они натыкались, сталкивались и врезались в бесчисленное множество ведьм и волшебников, двигающихся в противоположном направлении.

— Эй, осторожнее! — закричал кто-то после очередного столкновения с Поттером. Обернувшись и увидев, что на него налетел Гарри Поттер, волшебник продолжил кричать:

— Мне все равно, кто ты — чертов Гарри Поттер или сама королева Виктория. Смотри, куда идешь!

Но Гарри его не слышал. Он как безумный продолжал решительно проталкиваться сквозь толпу, не удостоив того ответом.

— Простите, — обернувшись, крикнула Гермиона, пока Гарри продолжал тащить ее сквозь поток людей. — У нас чрезвычайная ситуация! Простите!

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем они достигли главного входа, и, не оглядываясь, Гарри потащил ее прочь из Министерства. Лихорадочно роясь в своей мантии в поисках палочки, Гермиона повернулась к Гарри, который тут же обхватил ее за плечи.

— Парная аппарация? — удивленно спросила она.

Гарри кивнул.

— Не хочу рисковать. Я волнуюсь оттого, что не знаю, что происходит.

Прежде чем Гермиона успела ответить, она почувствовала знакомое, хотя и неприятное, сжатие от аппарации, и они оба исчезли во тьме.

* * *

Ступеньки, ведущие к парадному входу дома на площади Гриммо, выглядели точно так же, как и семь лет назад, какими их запомнила Гермиона. Немного потрепанные, они громко заскрипели, когда Гарри и Гермиона быстро взбежали по ним и со всей мочи принялись колотить в дверь.

Не прошло и двух секунд, как из-за двери донесся приглушенный звук быстро приближающихся шагов. Из-за входной двери послышался такой же приглушенный голос Минервы МакГонагалл:

— Кто это?

— Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, — нетерпеливо крикнул Гарри.

— Что произошло в башне Равенкло в ту ночь, когда Волдеморт был повержен? — строгим голосом спросила Минерва.

— Черт возьми, — выругался Поттер себе под нос, нервно проводя рукой по непослушным волосам. — Я был под плащом-невидимкой, когда туда вломился Амикус Кэрроу, разыскивающий меня. Он в вас плюнул, а я его проклял.

Минерва сняла защиту, и раздался приглушенный скрип петель открывающейся двери. Спустя несколько секунд, они увидели ее, подозрительно смотрящую в сторону Гермионы.

— Поверьте мне, — сказал Гарри, пропуская ее в темный и узкий коридор, — это настоящая Гермиона.

Выражение лица директрисы Хогвартса смягчилось, и она поспешно обняла их обоих.

— Что происходит? — требовательно спросил Гарри, проходя вглубь коридора, чтобы накрыть портрет миссис Блэк. — Джинни здесь? С ней все в порядке?

Минерва быстро кивнула.

— Да, она здесь и с ней все в полном порядке, дорогой. Все члены Ордена уже здесь. Вы двое прибыли последними.

— Директриса, что происходит? — тихо спросила Грейнджер, выглядывая из-за напряженной фигуры Гарри. — Мы очень волновались.

Минерва улыбнулась ей сочувственной улыбкой и похлопала их обоих по плечам.

— Все в порядке. Пожалуйста, проходите. И я смогу, наконец, объяснить всем присутствующим, зачем понадобилось собирать Орден.

Гарри не нужно было повторять дважды. Он быстро прошел по длинному коридору и оказался в просторной кухне, где уже собрались все члены Ордена Феникса. Увидев их, он сделался крайне озадаченным.

Глазами Гарри искал рыжую шевелюру. Когда он, наконец, заметил Джинни, то тут же бросился к ней.

— Все в порядке, — начала Минерва, появившаяся у входа в кухню вместе с Гермионой следом за ним. — Теперь все в сборе, так что можем начинать.

Гермиона прошла вперед к длинной скамье, стоящей за кухонным столом, протиснувшись между профессором Спраут и мистером Уизли. Неосознанно, она обвела глазами всех присутствующих в поисках Рона. Он равнодушно ответил на ее взгляд.

— Я прошу прощения за секретность и панику, — сказала профессор МакГонагалл, стоя во главе длинного стола и обращаясь ко всей аудитории. За столом сидели все представители семьи Уизли, за исключением Фреда, погибшего в битве за Хогвартс, Флер Делакур, профессор Спраут, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд, Хагрид, Ли Джордан, Дин Томас, Симус Финниган и трое авроров, работающих в Министерстве, с которыми Гермиона была знакома весьма поверхностно: Дэш Блэкуотер, Ребекка Брэндон и Боуэн Китч.

— Для начала позвольте уверить вас в том, что никаких сообщений о ранениях, похищениях или смертях не поступало. Сегодняшнее собрание я созвала, преследуя совершенно другую цель, можете не сомневаться.

Гарри посмотрел на противоположный конец стола, туда, где сидела Гермиона, и поймал ее все еще обеспокоенный взгляд. Она знала, что он думает о том же, о чем и она: тогда, зачем было тащить нас всех на экстренное заседание Ордена?

— Цель нашей сегодняшней встречи, — снова заговорила Минерва, — на самом деле совершенно противоположная и заключается она в воссоединении со старым боевым товарищем.

Гермиона в замешательстве нахмурила брови.

Старый боевой товарищ?

— Я уверена, что все присутствующие здесь члены Ордена осведомлены об определенных событиях, происходивших непосредственно перед смертью Северуса Снейпа.

Глаза Гермионы метнулись к Гарри, сердце в груди бешено забилось, а дыхание стало поверхностным.

Снейп?

— Я хочу, чтобы все вы, — продолжила Минерва, и ее глаза за стеклами очков сосредоточились на Гарри, — еще раз вспомнили и задумались об этих событиях, прежде чем я продолжу.

Все, сидящие за столом, стали беспокойно переглядываться, пытаясь понять, могла ли Минерва МакГонагалл, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, а теперь еще и лидер Ордена Феникса, так в одночасье сойти с ума.

Все знали, что Северус Снейп был убит во время Финальной битвы за Хогвартс змеей Волдеморта, Нагини, являвшейся одним из его крестражей. Гермиона, Гарри и Рон были свидетелями его убийства. После этого Грейнджер еще долго в кошмарных снах преследовала сцена, когда проклятая змея раздирает горло профессора Снейпа.

Позади МакГонагалл, сразу за крошечным входом в кухню, показалась тень. Гермиона подумала, что ее сердце в какой-то момент может остановиться, потому что биться еще быстрее, чем сейчас, казалось, было невозможно. Раздался тихий скрип половиц, и из тени появился мужчина. Его черные глаза внимательно осмотрели каждого присутствующего по очереди, ненадолго задержавшись на испуганном лице Гермионы.

Тишина в комнате стала почти осязаемой — каждый удивленный или испуганный вздох задерживался, словно в каком-то благоговении. Все члены Ордена Феникса одновременно со страхом и почтением смотрели на стоящую прямо перед ними фигуру Северуса Снейпа.

* «Изменение — это постоянство, сигнал к возрождению, яйцо феникса»— Кристина Болдуин.