Совиные истории (джен)

Как известно, неясыть и получила своё название из-за того, что была ненасытной.

Сколько себя помнила, Стрелка всегда отличалась отменным аппетитом. Надо сказать, в Норе ей жилось сытно и привольно, она не жаловалась: еды и воды всегда было вдоволь, да и хозяева относились к ней с большим почтением. Она исправно выполняла поручения, а по возвращении из почтовых перелётов её всегда поджидали миска со свежей водой и лакомства. Стрелка любила стряпню Молли, но считала её баловством. Ну какая уважающая себя сова будет круглый год питаться одними овощами? Так и крылья протянуть недолго. А все эти новомодные диетические вкусняшки типа совиных вафель её и вовсе смешили, от них ещё больше хотелось есть. Сами-то хозяева от мяса никогда не отказывались.

Основной рацион Стрелки составляли полёвки и мыши, которых в окрестностях Норы всегда было в избытке. Конечно, хозяйке необязательно было об этом знать, Стрелка ловко притворялась, что умирает с голоду даже после удачной охоты, поэтому в кормушке её не переводились угощения.

Жила Стрелка в отдельном домике с «присадами» — специальными ветками, на которых можно было отдохнуть днём. Внизу стояла купальня, ведь она безумно любила принимать водные процедуры, разбрызгивая кругом капли. Может, именно поэтому её и поселили подальше от бестолковых кур, те воды боялись панически. Вообще-то, это Стрелке было только на руку, вернее, на лапу… Короче, здорово это было, что пеструшки жили отдельно. Уж она-то знала, что эти создания намного прожорливее, а делиться своим пропитанием с кем-либо не входило в её планы.

С возрастом, конечно, Стрелка стала не такая быстрая и ловкая, но всё ещё исправно выполняла поручения. Правда, часто случались казусы, потому что видеть она стала совсем плохо. И раньше-то, бывало, не заметит окна и врежется в стекло. А теперь и вовсе редкий полёт обходился без падения.

Хозяева жалели старушку, старались нагружать поменьше, а Стрелка благодарно ухала, когда её угощали чем-нибудь особенно вкусненьким.

Потом появился Гермес, и сначала Стрелка долго к нему присматривалась.

Как оказалось, новое соседство принесло огромную пользу: сипухи были отличными охотниками, а поскольку Гермес оказался умным и сообразительным, он сразу смекнул, кто в доме хозяин, и стал носить Стрелке угощения. Та не отказывалась и милостиво разрешала Гермесу садиться на присад в её квартирке. Да и повеселее ей стало, ведь с глупыми курами и не поговоришь, а тут целый учёный.

А вот когда появилось это недоразумение из семейства со́вковых, терпение Стрелки подверглось испытанию. Ох и раздражал её этот мохнатый снитч! Верещал без умолку, мельтешил и радовался каждому выполненному заданию так, будто он лично солнце в небеса утром проводил. Стрелка пыталась быть снисходительной, но довольное угуканье вырывалось само собой каждый раз, когда Сыч в очередной раз попадал впросак. То в купель залетит и намокнет так, что взлететь не может, то куском брюквы подавится, то попадётся кому-нибудь на пути и отлетает нокаутированный. Гермес в таких случаях не смеялся открыто, как Стрелка, а высокомерно отворачивался или отвешивал Сычику крылом лёгкий подзатыльник, когда он особенно доставал своей жизнерадостностью.

Но удивительно, добродушный и незлобивый характер Сычика сделал своё дело: Стрелка постепенно привыкла к нему, а Гермес перестал смотреть снисходительно. Да и не скучно Стрелке было теперь. Захочет с умным поговорить — заведёт беседу с Гермесом. Захочется отвлечься, о детстве беззаботном вспомнить — на Сычика обратит внимание.

Так совы и жили дружно, пока лето катилось по холмам. Привольно и сытно.

Но ближе к осени Гермес вдруг стал прилетать с охоты без добычи. Одну ночь, вторую. Стрелке ворчать не следовало, да привыкла она уже к обильному угощению. Сидела сердитая и нахохлившаяся. Гермес виновато разводил крыльями, а Сычик шутихой летал вокруг, бестолково верещал. Может, меньше стало мышей в окрестности, и раньше ведь год на год не приходился, да только чувствовала Стрелка, неспроста всё это. Послала Сычика на разведку, и точно. Оказалось, завёлся прямо за границей сада, там, где живая изгородь укрывала Нору от ветров, наглый джарви. Огромный хорь-переросток. Известно же, джарви — большие любители полакомиться мышами, но пуще всего обожали они гномов.

Вот и повадился джарви караулить у изгороди, перепугал садовых гномов до смерти, загнал их в норки. Пока караулил, заодно и мышей в округе изводил.

Такой наглости стерпеть Стрелка не могла.

Поугукались они с Гермесом, посовещались. Решили западню джарви устроить.

В назначенный час Сычик незаметно подлетел к изгороди, там, где злодей прятался, сел на тропинку и, быстро-быстро перебирая лапками, побежал. Ни дать ни взять мышь по своим делам несётся.

Джарви среагировал мгновенно — выскочил из кустов, прыгнул на Сычика. Да только не ожидал он, что мышь летучей окажется. Сычик перелетел на новое место и снова засеменил. Шустрый он малый, вёрткий, где джарви за ним угнаться. Рассердился джарви, забыл об осторожности, прыгнул в очередной раз за Сычиком, а тот его ещё дальше от изгороди повёл.

Стрелка тем временем полетела к хозяину в сарай-мастерскую, да не рассчитала, в дверь врезалась. Хозяин подскочил, но пока добежал из глубины сарая, Стрелка уже прочухалась. Взлетела на небольшую высоту, крыльями машет и глазами вращает, зовёт за собой. Хозяин, естественно, за ней пошёл, видно же, птица не в себе, помочь надо.

Гермес, согласно плану, полетел к норкам гномов. Неизвестно, как он их уговорил, но, видимо, они решили, что лучше побороть страх один раз, чем бояться всю оставшуюся жизнь. Выбежали они из своих норок, у всех в руках овощи: у кого картошка, у кого морковка, у кого свёкла. Не то чтобы гномы были знатными огородниками, да только грядки хозяйские так и манили всегда, чтобы их немножко проредили.

Когда джарви опомнился, что в азарте заскочил слишком близко к жилью, ему отрезали пути к отступлению. С одной стороны летела на бреющем полёте Стрелка и вела за собой человека, а с другой стороны неслась армия гномов. Джарви решил прорваться через ряды гномов, метнулся в их сторону и тут же получил репой по морде.

— Гады лысые! — выругался джарви, развернулся и, оскалившись, понёсся на Стрелку.

— Угу-у-у! — воинственно завопила Стрелка и вцепилась в его спину.

Джарви хотел стряхнуть с себя назойливую сову, но почувствовал, что его потащило, оторвало от земли и понесло вверх.

— Так вот кто не даёт покоя Моллиным курам! — сказал человек.

— Пшёл вон, очкастый! — прошипел джарви, ошалевая от ужаса.

Рядом стояли гномы, радостно подпрыгивали и подкидывали вверх огурцы, а серая мышь, которая оказалась верещащим совёнком, радостно нареза́ла круги вокруг опозоренного джарви.

Собственно, Стрелка знала, что хозяин слишком добрый, чтобы причинить джарви настоящий вред, и в то же время он умел быть убедительным, так что можно было смело предположить, что джарви в их краях больше не появится в ближайшие лет сто.

Жаль, что лето заканчивалось. Стрелка только-только начала получать удовольствия от своей замечательной команды.

Впрочем, совиные истории только начинались, и кто знает, что ещё могло случиться в скором времени.